105 глава
Речь Адольфа на прослушивании произвела настоящий фурор. Комиссия не могла удержаться от возгласов восхищений, тут и там слышались просьбы передать какой-нибудь чертеж или рисунок. Сама королева, участвующая в мероприятии, ласково и уважительно интересовалась у молодого человека обо всех подробностях его проекта. Отец Дамон, добившись разрешения присутствовать здесь под предлогом проверки проекта на его соответствие с догматами церкви, взял слово:
- Господа! Признаться, идя на это заседание, я опасался того, что мне выпадет неблаговидная роль ограничителя человеческой дерзости, посягающей на неприкосновенность религии и бросающей вызов Создателю вселенной. Дерзость этих молодых людей, действительно, превзошла все мои ожидания…
На этих словах в зале послышался недовольный ропот, сама королева с испугом и недоумением быстро взглянула на ораторствующего священника.
Но тот поспешил всех успокоить:
- Да дерзость огромна! Как и талант юных инженеров, талант, дарованный им Богом! Вникнув во все подробности этого грандиозного проекта, я с уверенностью могу сказать, что претворением его в жизнь, мы не только не оскорбим нашу церковь, но и в очередной раз докажем величие и всемогущество нашего небесного Отца. Отца, который создал людей по своему, не стоит забывать об этом ни на минуту, образу и подобию.
Председатель комиссии, уже изрядно проголодавшийся и в нетерпении предчувствующий удовольствие от готовящегося уже, судя по запахам доносившимся в зал из столовой, вкуснейшего обеда, поспешил конкретизировать только начавшуюся речь отца Дамона:
- Святой Отец, так Вы имеете какие-нибудь возражения по поводу строительства Парящего павильона или нет?
- Нет! Конечно же нет! Любой житель нашей планеты, только раз насладившись удовольствием лицезреть с высоты птичьего полета красоту и необъятность Божия мира, неизменно преисполнится гордостью, ощущая себя частичкой Господа, даровавшего человечеству разум и силы для воплощения его Воли!
- Вот и замечательно! Итак, переходим к голосованию…
- Позвольте, позвольте! – внезапно раздался чей-то громкий голос.
Все головы повернулись в сторону входной двери. Адольф также взглянул туда и почувствовал, как на его лбу проступает холодный пот.
В дверях стояли только что прибывшие на заседание начальник столичного отдела полиции по регулированию использования психической энергии, Фернандо Баскето, декан академии целительств Августин Эскадереро и… Юноша даже моргнул несколько раз, будто бы не веря своим глазам. Их с Ариэдной бывшая служанка – Паола!
Голос принадлежал Фернандо. Инспектор уверенной и гордой походкой уже пробирался к трибуне. Отец Дамон, словно и не удивившись появлению незваных гостей, спокойно отошел в сторонку, безропотно уступая место новому оратору, оправил одеяние и внимательно посмотрел на королеву. Та стояла ни жива, ни мертва. Лицо ее было неприлично бледно, почувствовав взгляд священника, она на мгновение повернула голову в его сторону и тут же судорожно вцепилась одной рукой в браслет на другой, в тот самый браслет, куда был вставлен маленький сапфир, подаренный ей настоятелем церкви. Отец Дамон ободряюще улыбнулся королеве, с облегчением замечая, как постепенно способность к самообладанию возвращается к ней.
Между тем Фернандо заговорил:
- Уважаемые господа. Позвольте представиться. Меня зовут Фернандо Торрес Баскето… Я являюсь главным инспектором по делам использования психической энергии. И пришел я сюда, к сожалению, не из праздного любопытства, как вы уже, наверное, понимаете. А привели меня в этот зал прискорбные обстоятельства, о которых, собственно, я и вынужден незамедлительно сообщить вам. Сегодня утром была совершена попытка нападения на короля! К счастью, все обошлось благополучно. Нападавший, вернее, нападавшая, была вовремя арестована. Ею оказалась недавно прибывшая в Лурзи выпускница академии целительств, конкретно факультета снятия проклятий и заговоров. Как выяснилось, бедняжка страдает ментальными изменениями психического характера. Могу вас успокоить, в данный момент нашему королю ничего не угрожает. Но…
Он обвел присутствующих мрачным и серьезным взглядом, подождал пока уляжется волна удивленных и возмущенных возгласов, и снова заговорил:
- Но! Я как представитель власти вынужден настоять на пересмотре дела, по которому вы все сегодня здесь собрались, так как полиции стало достоверно известно, что авторы проекта так называемого Парящего павильона являются близкими друзьями преступницы.
Внезапно послышался взволнованный голос королевы:
- Господин Фернандо, полагаю мы не должны называть преступником больного, как Вы сами только что сказали, человека…
Фернандо поспешил извиниться:
- Простите, Ваше Величество, Вы совершенно правы, однако, как бы там ни было, факт их дружбы налицо, поэтому я как представитель закона просто обязан затормозить проект как минимум до окончания расследования дела. Более того, здесь, в зале находится еще один человек, который может свидетельствовать об авторах данного проекта весьма и весьма неблагоприятно для них… Позвольте представить вашему вниманию господина Августино Эскадереро, многим, впрочем, он уже знаком. Так вот, господин Эскадереро является деканом того самого факультета снятия проклятий во всемирно известной соланской академии целительств, где и обучалась задержанная Соломея Виртуд. Но дело даже не в этом. По воле судьбы господину Эскадереро довелось встретиться с одной девушкой, которая сейчас так же находится здесь, в этом зале, Паолой Торсило, бывшей служанкой Адольфа Акосто и, что самое пикантное в данной ситуации, подругой, близкой подругой, вы понимаете о чем я, Юлия Моренсо…
У Адольфа заколотилось сердце… Юлий побледнел и напрягся, судорожно сжимая камешек оберег в левой руке. Неужели эта девка сейчас, при всех, обвинит его в прелюбодеянии и объявит отцом своего ребенка? Да неужели у ней совсем нет совести?!
Отец Дамон поинтересовался:
- Господин Фернандо, разве мы находимся в зале суда? Какие еще свидетельские показания? Откровенно говоря, ничего не понимаю…
Фернандо грубо парировал:
- А Вам, святой Отец, и не зачем ничего понимать. Вас это не касается…
- Ах так! Ну тогда я совершенно спокоен, - невозмутимо ответил Дамон. – Пойду пока в буфете чайку попью, а то горло что-то пересохло.
Все с нескрываемой завистью посмотрели в сторону уходящего священника и снова перевели свое внимание на оратора.
Тот продолжал:
- Итак, вернемся к делу… Паола, милая, подойди сюда, не бойся. Ближе, ближе… Вот так… Господин Августино Эскадереро, а Вы расскажите пожалуйста присутствующим здесь, все подробности…
И Августино, окинув высокомерным взглядом заседающих, сидящих в зале, уверенно заговорил…
Говорил он долго. Рассказал о том, как якобы нашел Паолу в самом плачевном состоянии, стоящую на уступе скалы и готовую в любую секунду броситься с нее на острые камни, торчащие из озера. О том, как спас бедняжку, вылечил от тяжелейшей болезни, помог обрести относительное душевное равновесие. А далее заговорил уже от лица Паолы…
Слушая все это, Юлий чувствовал, как багровеют его щеки. Он готов был сквозь землю провалиться, только бы не находиться сейчас здесь, посреди притихшего, буквально замершего в предвкушении смачных деликатных подробностей, зала заседаний… Но он не отец Дамон, позволить себе ретироваться он и его друг никак не могли. Юноша покосился на Адольфа, стоит бледный, желваки так и ходят, еле сдерживает гнев. Да… влипли они, похоже… Но нужно сохранять выдержку, а там уже действовать по обстоятельствам. Так учил его отец. Что ж… попробует…
Он хладнокровно стерпел намек на то, что является отцом оставленного в доме малютки младенца, тем более, что намек был слишком прозрачен, чтобы несведущему человеку его понять, стерпел… Но когда Августин начал уверять, что Паола бросила ребенка исключительно из-за Адольфа, который якобы выгнал ее из дома на последней неделе беременности, тем самым нарушая закон и просто человеческие нормы приличия, не заплатив при этом еще и положенного ей жалованья, не выдержал, выкрикнул:
- Ложь! Наглая ложь!
И тут же ощутил на своем плече руку своего друга. Да, он прав, не стоит поддаваться эмоциям… Терпение, только терпение!
Юлий оглянулся по сторонам. На его выходку, похоже, никто не обратил внимание. Народ возбужденно шептался, Августино горячо разглагольствовал об упадке нравов у молодежи. Председатель хмуро поглядывал на часы. Всем было не до него. Всем, кроме королевы…
Она поспешно, может быть, слишком поспешно, тем самым выдавая свое нестабильное эмоциональное состояние, подошла вплотную к стоявшим друзьям, и осторожно положила правую руку на плечо Адольфа. Тот вздрогнул, обернулся, покраснел от смущения и вдруг почувствовал необъяснимую волну спокойствия и уверенности, исходящую, казалось, прямо из тоненького грациозного запястья королевы… Так они и стояли втроем, держась друг за друга…
Председатель испуганно взглянул на застывшую неподвижно троицу во главе с высочайшей особой, почти со злобой покосился на все еще ораторствующего Августина, втянул носом запах жареного мяса, доносящийся из столовой, и не выдержав, оборвал речь декана:
- Простите, господа! В виду изменившихся обстоятельств и отсутствия у меня полномочий для разбирательства данного дела, предлагаю перенести слушание по проекту на следующую неделю! Надеюсь, полиция к тому времени разберется уже в ситуации, и мы сумеем-таки, наконец, прийти к окончательному решению по вопросу благоустройства нашего славного Лурзи.
Все словно и ждали этих слов. Не обращая внимания на недовольство и возмущение Фернандо и Августино, люди незамедлительно начали выходить из зала и гуськом потянулись в сторону столовой. Все, кроме королевы, Юлия и Адольфа, которые все так же держась друг за друга, молча вышли в небольшой скверик, находящийся при здании мэрии. Там они обнаружили сидящего на скамейке отца Дамона, спокойно болтающего о чем-то с каким-то оборванцем, по виду страдающем алкоголизмом.
- А я тебе говорю, что никакая она не святая и даже не добрая! Посмотри, посмотри, как следует! Видишь, как на бедного пацана напустилась? А за что? - спрашивал священник у забулдыги.
Тот, внимательно посмотрев на женщину, кормящую голубей в конце сквера, пожал плечами и лениво ответил:
- Так это… Птиц распугал… Прыгнул…
- ВОТ! Птиц распугал! А что ты думаешь, птицы эти голодные, что ли? Или и вправду так малыша испугались, что больше к угощению и подлететь не смогут? Да вон они уже снова клюют, как не в себя, как пить дать, болеть потом будут… А ребенок, гляди, гляди, расстроился, плачет… Добрая! Да она не добрая, а тщеславная! И кормит голубей только за тем, чтобы дьявола в себе потешить, людям показаться, мол, смотрите, какая я щедрая, как птичек люблю. Хлеб-то думаешь свежий? На что угодно готов спорить, что плесневый… Нет, мил-человек, такие «добрые» дела Богу не угодны, чтоб ты знал…
- Чудно, чудно говоришь, - только и покачал на это головой его собеседник.
И тут же, увидев стоящую возле их скамейки королеву, вскочил, как ошпаренный, и чуть ли ни бегом рванул из сквера.
Поравнявшись с рассыпающей птицам хлебные крошки женщиной он сердито бросил ей:
- Чего соришь тут? Ишь как тропинка-то загажена! Дворник старался, работал, а она сорит … Лучше мне хлебушка кусочек дай, а, дашь?
В ответ послышалось грубое:
- Тебя не спросила, алкаш проклятый! Проваливай, пока полицию не вызвала! Хлебушка ему! Работать иди!
Отец Дамон только усмехнулся, услышав брань, и переведя взгляд на подошедших к нему друзей, беззлобно попенял им:
- Ну что? Доигрались? А я предупреждал: грехи они такие, до добра не доводят… Эх, молодежь, молодежь… Есть что обсудить, не так ли? Ну пойдемте, пойдемте, в Храм пойдемте, там поспокойней будет. А Вы, Ваше Величество, не угодно ли и Вам с нами? Ребятки наши вчера так здорово стены в игровой комнате расписали! Вам обязательно нужно на это взглянуть! Восторг просто! Ну как? С нами?
Королева Виктория молча кивнула головой и сделав знак рукой, дающий свободу ее охранникам, тенью следующим за нею на расстоянии трех метров, позволила отцу Дамону взять себя под руку. Охранники недовольно переглянулись, чуть помедлили на месте и… не послушав-таки приказа, тоже лениво потянулись в сторону Храма…
106 глава
Дедал, вопреки опасениям отца Дамона, услышав неприятные новости о своей непутевой внучке, попавшей-таки в передрягу, оставил в живых Адольфа, только предупредил парня, чтобы тот на глаза ему больше не появлялся, и понурившись, побрел в сторону Храма…
Вернулся он оттуда, немного приободренный, но весь день ни с кем не разговаривал, даже с Макарио. Впрочем, тот и не пытался вывести друга на какое-либо общение. Сам понимал, что дело серьезное, что пока внучку его не освободят, помочь старику он не сможет.
Пенелопа так же была не в духе. Она и тревожилась за подругу и одновременно злилась на нее, ну и на Ада, конечно. Друзья называются! И что их понесло ночью к озеру?! Злилась она еще и потому, впрочем, что вот уже сутки, как не виделась с Леоном. Хотя тот и обещал зайти к ней сразу после слушания дела о проекте. Но обещание свое по какой-то неведомой причине не исполнил, первый раз за время их знакомства, не исполнил своего обещания! Вот уже и солнце вплотную приблизилось к горизонту, а никого… И вестей никаких… Ни о Солли, ни о заседании… Тревога и раздражение нарастали. И когда ровно в девять часов вечера раздался осторожный звонок, Пепа, как угорелая, помчалась к двери, возле которой, впрочем, уже стоял Дедал. И когда успел обогнать? Откуда только силы у старика взялись?
В нетерпении вдвоем выбежали в сад, распахнули калитку и оба не смогли сдержать вздоха разочарования. Перед ними стоял незнакомый бродяга, оборванный, неухоженный и, судя по запахам, немного поддатый.
Пепа поморщилась и для приличия вместо приветствия кивнув гостю, поспешила в дом, предоставив Дедалу самому разбираться с попрошайкой.
Дедал быстро взял себя в руки и заговорил:
- Здорово! Что хочешь? Хлеба? Денег? Еды дам, а денег ни-ни, даже не упрашивай! На вино потратишь, знаю я вашего брата. Заходи, заходи, не тушуйся! Сейчас что-нибудь соображу… Да ты это, в дом, в дом проходи, чего тут мокнуть будешь? Дождь вон только расхаживается… Голодный, небось. Макар!
Громко позвал он друга. Тот словно только и поджидая этого, немедленно показался в дверях.
- Макар, у меня там шмотки были, в кладовой… Подбери что-нибудь, погляди какой красавец в гости зашел! Приодеть надо б, а я покормлю пока.
И сколько не отнекивался бродяга, волей-неволей пришлось ему все же попасть в цепкие гостеприимные руки стариков.
107 глава
Мануэль, узнав от отца Дамона о таком коварном приеме, как морок абсолютного подчинения, коим не брезгует их новый начальник, нарушая устав, бросил своих коллег одних разбираться с разбитым стеклом в церкви и, как угорелый помчался домой, к Агате. Юноша раскрыл дверь спальни и на несколько секунд застыл на месте, не умея справиться с нахлынувшими вдруг чувствами. Девушка еще мирно спала в его постели, одетая в его же рубашку, солнечные зайчики, врывающиеся в комнату через неплотно задернутые шторы, играли в блестящих медно-каштановых волосах, белая ручка, такая нежная, маленькая, с бархатистой мягкой кожей и ухоженными ноготками свободно свисала с края кровати. Мануэль не выдержал искушения, опустился на колени перед своей уже возлюбленной и осторожно поцеловал один из прелестных кукольных пальчиков. Этого оказалось достаточно, чтобы разбудить Агату, в последнее время так чутко и неспокойно спавшую. Она с испугом взглянула на покрасневшего и запыхавшегося от быстрого бега хозяина дома и спросила:
- Что-то случилось? Они узнали про меня, да?
- Нет, нет, прости, я не хотел тебя пугать, но… - поспешил успокоить ее юноша. – Скажи мне, пожалуйста, где коробка конфет, которую я тебе вчера принес? Ведь ты… ты… не ела их еще, нет?
- Коробка конфет? Не помню… При чем здесь конфеты? – ничего не понимая, отвечала она.
- Где она?
- На кухне, кажется, не помню… Да я не открывала ее даже…
- Слава Богу! Слава Богу! Какая же ты молодец! – воскликнул Мануэль и помчался на кухню.
Агата вышла вслед за ним, даже не постеснявшись своего неподобающего одеяния и отсутствия прически, что было ей совсем несвойственно, но слишком уж сильное любопытство одолевало ее . Между тем Мануэль торопливо распахивал все ящички буфета. Нашедши наконец то, что искал, он с озлоблением выбросил конфеты в мусорное ведро, пару раз стукнул по коробке кочергой, чтобы та влезла, и только потом обернулся к своей гостье.
Девушка была абсолютно бледна.
- Что? Что случилось? Они были отравлены, да? – спросила она шепотом.
- Почти… На них стоял морок абсолютного подчинения. Господи, какое счастье, что я не люблю сладкого! А мне-то Фернандо показался добрым, заботливым, что отец родной. А он… вот оно как! Свинья! Ой, прости!
- Это… это тот, который Августина приехал разоблачать, да?
- Да… Только хрен его знает на самом деле, зачем он приехал. Хорошо подруга твоя сумела вывести его на чистую воду.
- Солька? А как она догадалась?
- А он и ее угостить пытался, он всех, кто ему нужен, угощает, свинья и есть. Ты представляешь, я же почти уже съел эту чертову конфету, развернул даже, хорошо Фред позвал зачем-то… Это ж сколько бед могло принести… Подумать страшно!
Агата подошла вплотную к юноше и несмело погладила его по волосам, желая успокоить:
- Ну не волнуйся ты так! Каких бед? Ведь ты ничего и не скрываешь от своего начальства, почти ничего. Только меня разве… Мануэль, я тут подумала… может, мне с повинной прийти…
- Не вздумай! Прости, прости меня! Я что-то нервный стал… Ты сама не волнуйся, пожалуйста, хорошо?
- Да я-то что? Ой, подожди, а что с Солькой? Она… он этот морок на нее сумел поставить?
- Нет, слава Богу, ей дед сладкое запрещает есть, выкинул конфеты в окно, собака подхватила и… заболела. Соломея вышла к ней, посмотрела и увидела… не знаю, как это у вас получается такие штуки видеть, но… увидела…
- Да Солька гений! Она такая умница, ты себе не представляешь! Тише! Кто там?
Возле двери послышались чьи-то легкие шаги, словно кто-то подошел к ней и тут же развернулся обратно.
Мануэль осторожно выглянул в коридор:
- Почтальон, не бойся. Газеты принес. Пойду заберу. Ох… Да что же это?
- Что? Что? – тут же подбежала к нему Агата.
Юноша недовольно взглянул на нее и поспешно закрыл дверь:
- Не забывай об осторожности! Вдруг соседи увидят?
- Ой, прости, прости! Так что случилось?
- Нападение на короля…
- Августин? – побелевшими губами спросила Агата. – Он давно это замышлял, он… ну я уже рассказывала, я подслушивала за дверью, когда он… выпивши лишнее, сам с собой разговаривал. Есть у него такая привычка, друзей-то настоящих нет, вот с собой только и дружит. Я, к сожалению, не сразу поняла, о чем он, даже, дурочка, подумала, что это он так, книжку писать вздумал приключенческую… Глупая я, Мануэль… Какая же я глупая! Нет, мне нужно идти в полицию… Я столько зла натворила…
Две неподдельные крупные слезинки скатились с щек девушки, Мануэль нежно поцеловал Агату и крепко прижал к своей груди, в которой, словно взбесившийся колокол, билось растревоженное сердце.
- Забудь, забудь обо всем. И запомни, ты не делала никому зла! Все зло шло от Августино! А в полиции тебе делать нечего… Но… тут… только не волнуйся, пожалуйста… Тут какая-то чепуха написана… Ошибка, конечно… Дело в том, что обвиняют в нападении твою подругу, и якобы даже под стражу ее заключили…
- Сольку?! – ахнула девушка. – Нет, я пойду! Не надо меня держать! Ну отпусти! Это все он, я слышала, он хочет на королеве жениться, чтобы страной управлять, я все расскажу! Отпусти!
Но Мануэль только крепче сжал ее в объятиях и строго повторил:
- Ты никуда не пойдешь! Твоя подруга ни в чем не виновата, и мы сумеем это доказать, вот увидишь! Я знаю одного толкового адвоката, прямо сейчас к нему и пойду. А ты сиди дома и никому, слышишь, никому не открывай! И шторы держи закрытыми, мало ли… Обещай мне это! Агата, прошу тебя! Да ради своих же друзей хотя бы! Ведь если ты признаешься, что все это время скрывалась у меня…
- Ах, прости! Я же говорю, что я полная дура, - вскликнула Агата. – Они тогда на тебя подумают, господи, прости, Мануэль! Я… я обещаю быть благоразумной. Иди, не волнуйся за меня! Только спасите Сольку, пожалуйста, спасите! Это все он придумал, наверняка он…
- Разберемся! Обязательно разберемся, теперь-то я буду осторожней. Ну, Фернандо! Шоколад для мозга полезен, ешь, ешь, не стесняйся! Ишь ты! Свинья!
108 глава
Не находя в себе больше сил на мучительное ожидание, Пенелопа сама решила пойти в дом Моренсо и выяснить начистоту причину, по которой Леон так и не соизволил появиться у них. Вот уже третий день пошел, как они не виделись. На пять минут хотя бы можно было б забежать? Ноги бы не отвалились. Заболел? Ну послал бы кого из прислуги с запиской. Что с Давидом? Тем более! Он ей как травнице на все сто процентов доверяет, первую бы позвал… Нет, тут что-то не то… Даже Ариэдна вчера не приходила музыкой с дедушкой заниматься… Странно все это, очень странно… Хотя Ариэдне сейчас некогда, все с Карлито возится, наверное. Опять, наверное. Пенелопа вдруг почувствовала, что она ничего не знает, что все ее друзья и не друзья ей, похоже, раз никто даже зайти не удосужился, успокоить, рассказать, что происходит. Как слушание по проекту прошло, хотя бы. Этого она тоже не знала. Злость, необъяснимая злость неожиданно поднялась в ее душе. А что, если он не приходил, потому что надоела она ему? Говорят, такое бывает. Разлюбил и все. А прямо сказать побоялся. Холодок пробежался по спине Пепы от таких мыслей… Нет, не может этого быть! Леон он не такой! Он не будет недостойно себя вести! Он просто не умеет этого! Что-то случилось! Или? В голову вдруг пришла шальная мысль. А что, если все это из-за Сольки? Что если Давид с Камиллой не пускают своего сына к ней, дабы он не пятнал их честного имени сомнительными связями? Да нет! Давид и Камилла, они не из таких! Нет! Нет! И нет! Хватит, в конце концов, ей паниковать. Сейчас сама все узнает. Только бы дома были… И снова холодные мурашки маршем прошествовали по спине. Еще одна дурная мысль сумела-таки прокрасться в голову бедной девушки. А что, если он уже уехал в город? А и вправду? Занятия на следующей неделе начинаются. Но… не предупредив? Не попрощавшись?
Погруженная с головой в омут черных мыслей, девушка не заметила выбитую кем-то плитку на тротуаре, споткнулась, упала, чертыхнулась и только хотела встать, как увидела, что какая-то женщина протягивает ей руку помощи. Едва взглянув на нее, девушка быстро сама вскочила на ноги и с отвращением отпрыгнула в сторону. Она! Та самая Селена! По Солькиному описанию опознать ее не составило никакого труда. Черное театральное платье, высокая прическа, гордый вид и серебро, всюду серебро…
Между тем женщина, словно и не смутившись странным поведением Пенелопы, бархатным глубоким голосом спросила:
- Вы не ушиблись? С Вами все в порядке?
- В порядке, - прошипела сквозь зубы девушка.
- Я рада этому. Но не уделите ли Вы мне немного внимания? Я хотела спросить…
- Как пройти на вокзал? – сердито перебила ее Пепа.- Давно пора! Уезжайте отсюда в свою Креонию и больше никогда не возвращайтесь! И да, разговаривать с Вами я не собираюсь! Вы столько бед моим друзьям принесли, что очень Вам советую – берите билет, и чтобы духа Вашего здесь не было…
Страдальческое выражение появилось на секунду в глазах жрицы Луны. И тут же снова заменилось гордым презрительным спокойствием. Она слегка тряхнула своей красивой головой и невозмутимо ответила:
- Я уеду, конечно, уеду, но прежде чем это сделать, мне бы хотелось поговорить с Селеной и попросить у нее прощения, в прошлый раз я так растерялась, что…
У Пенелопы даже на минуту дар речи пропал из-за подобной наглости. Она злобно фыркнула в ответ и перебила:
- Никто с Вами разговаривать не будет! Ни Соломея, ее Соломея зовут, а не Селена, запомните это хорошенько, ни тем более Дедал!
- Они сами решат, будут ли разговаривать со мной, Пенелопа.
- Ах Вы еще и меня знаете, и за мной следите? Да?
- Я ни за кем не слежу, просто мне бы очень хотелось, чтобы Вы передали своей подруге…
- Куда?! Она в полиции сейчас и все из-за…, - Пепа чуть было не сказала из-за Вас, да вовремя одумалась, и уже спокойнее добавила, — декана ее чертова! Августино!
Женщина вздрогнула и надломленным голосом спросила:
- Как в полиции? Но… почему? Кто такой Августино? Что она сделала?
Пепа пытаясь привести себя в более спокойное состояния духа, глубоко вздохнула и опустила голову, и тут же с досады чертыхнулась, увидев, что, падая разорвала чулок на правой ноге. Женщина между тем с нетерпением ждала ответа. Но Пенелопа только безжалостно окинула ее уничтожающим взглядом и сказала:
- Вот сами у него и спросите. У Вас, я знаю, опыт общения с маньяками большой. И не задерживайте меня, я спешу вообще-то!
Сказала и тут же резко отвернулась от своей собеседницы, памятуя слова Сольки о том, что проклятия в спину не опасны. Да и что она ей сделает? А и прилепит какую-нибудь гадость, так подруга снимет, не хотелось бы, конечно, но… лебезить с этой дрянью из-за страха быть проклятой она тоже не собирается. Не в ее характере. Девушка быстро подхватила с земли упавшую сумочку и решительно направилась к дому Моренсо. Сейчас, как ей казалось, она уже была готова к любым неприятностям.
Но нет, ошиблась, не была. Нажатие на звонок не произвело никакого эффекта, еще раз, еще! Минут десять девушка тщетно ждала, что кто-нибудь да откроет ей, но по всему было ясно, хозяев нет дома. Внутренне холодея от неприятных предчувствий, Пепа решила пойти к Адольфу, тот, конечно, и выгнать может, грубиян еще тот, но да и Бог с ним, стерпит, только бы узнать, что с Леоном, куда они уехали, когда и … надолго ли… Впрочем, иллюзий бедная девушка больше не питала, раз уехали всей семьей, не попрощавшись ни с ней, ни с Макарио, значит, не хотят больше водиться с ними. Из-за Сольки, конечно… Все из-за Сольки и этого чертова колдовства! Прав Дедал, лучше бы подушечки вышивала, толку больше, а неприятностей меньше…
Еще по дороге к Акосто, до нее дошло, что окна особняка Моренсо не заколочены ставнями. Это внушало надежду на то, что все-таки хозяева не закрыли дачный сезон, а просто куда-то ненадолго отлучились. Знать бы еще куда…
Вот сейчас и узнает! Сгорая от гнева, девушка с силой нажала на кнопку звонка.
Открыл ей Адольф, растрепанный весь, по всему видно было, что еще не причесывался, но и не спал, одет в уличный костюм, в руках кипа каких-то бумаг, за ухом карандаш. Юноша как будто даже не удивился ее приходу, и не глядя на гостью, буркнул:
- Привет, Арька в больнице, всё с малышом возится. Нескоро придет, предупреждаю сразу.
- Привет! Я не к Ариэдне, я… - девушка неожиданно для себя запнулась, чувствуя, что не в состоянии задать вопрос, вертящийся у нее на языке. – Я… к Моренсо заходила, а там никого, вот подумала, что ты, наверное, в курсе…
Адольф хлопнул себя по лбу:
- Вот засада! Блин, с мозгами что-то… Неужто от болезни? Забыл! Ты о Леоне не беспокойся, он с родителями на три дня в Куэрпокампо смотался, там пещеры какие-то целебные, а его мама кашлять начала.
- Так что меня не позвали?! Я знаю, как с кашлем бороться! – возмутилась Пенелопа. – Нет, ты меня обманываешь, что-то случилось! Это из-за Сольки, да? Они поверили, что она и вправду на короля хотела напасть, вот и не хотят больше с нами общаться, да?
Адольф ошарашенно посмотрел на нее и удивленно спросил:
- С тобой все нормально? Как только тебе такое в голову могло прийти? Ты это… иди домой, мне сейчас некогда, я к тебе Арьку потом пришлю, если не забуду.
Он готов был уже закрыть калитку, но девушка буквально оттолкнула его и без приглашения вошла во двор.
- Никуда я не пойду! Пока не объяснишь мне, что происходит! Кстати, как слушание прошло? Проект согласовали?
Адольф недовольно поморщился, но смирился:
- Ну ладно, проходи, здесь Арьку дожидайся.
- Да при чем тут Ариэдна? – буквально вскричала рассерженная не на шутку Пепа. – Ты что сам мне ничего рассказать не можешь? Тоже из-за Сольки, не хочешь общаться? Чтобы имя свое не замарать? Так она по твоей милости во все это и вляпалась. Разве я не права?
- Ща, - только и сказал юноша и быстро вошел в дом.
Пенелопа последовала за ним. Остановилась в пустом коридоре и растерянно оглянулась по сторонам, не зная, в какую дверь ей войти.
- Иди сюда, - донеслось из крайней комнаты.
Девушка вошла в кухню и увидела, что Адольф собственноручно готовит ей какой-то напиток из трав. Даже не поинтересовавшись, что это за травы, она машинально приняла кружку из его рук и залпом чуть ли не опустошила ее до дна.
- Надо было половинку вообще-то, - заметил юноша. – Это сонное средство, успокоительное, не успел предупредить, извини.
- Тебе же хуже, засну у тебя дома, - равнодушно ответила она на это. – Давай рассказывай!
- Отложили заседание, так ничего и не решив, из-за декана Солькиного и Паолы. В общем, они во главе с Фернандо, ну этим, полицейским из столицы, явились прямо на заседание и принялись обвинять нас с Юлькой черте в чем, но мы пока ничего ни Арьке, ни родителям Юльки не сказали, сама понимаешь, у Давида сердце слабое… Вот и снарядили Леона в командировку, чтобы увез своих предков куда-нибудь на время. Он, кстати, письмо тебе просил передать, а я его… оставил где-то, извини. Наверное, в церкви, у отца Дамона на столе. Да там ничего интересного.
То ли напиток из трав начал проявлять свои целебные свойства, то ли объяснения Адольфа так подействовали на девушку, но она вдруг почувствовала, что в душе наконец-то поднимается волна успокоения, в той самой ее части, где находился ее возлюбленный. Но вот в другой части души шторм еще продолжался:
- Августино с Фернандо?! Но… они что… вместе? Это же катастрофа! И подожди, ты-то в чем виноват перед Паолой? Да и Юлька… Ничего не понимаю…
- Да я тоже вообще-то… Но ты же с Паолой общалась, и не единожды, догадываешься, что мозги у нее куриные, а совести в принципе не существует, зато наглость слоновья… В чем обвиняют? Юльку в отцовстве, мол, ребенка не признал, бросил ее бедную обманутую, а меня в том, что как работодатель права ее нарушил, выгнал и якобы жалованье не заплатил, оттого типа она и оставила ребенка в больнице, ну еще и в том, что мы друзья Соломеи, конечно…
Внезапно за их спинами послышался слабый вскрик и чья-то возня. Не сговариваясь, оба обернулись и увидели, как Юлий пытается удержать от обморока чересчур разволновавшуюся Ариэдну. Пепа подбежала к ней, сунула в руки кружку с остатками успокоительного и заставила выпить.
Между тем Юлий неодобрительно посмотрел на Адольфа и три раза постучал себе кулаком по лбу. Мол, зачем все рассказал? Друг его только поморщился на это.
Ариэдна переспросила:
- В чем вас обвиняет Паола? Я правильно расслышала? Юлий! Это… что же… но…
Пепа грозно предупредила:
- А ну без истерик! И, Ариэдна, включи мозги, наконец! Хуанито – отец ребенка! В конце концов, Юлий и обидеться может! Ведь так, Юль? Я бы, например, точно обиделась, если бы мне Леон не доверял. А Паола просто лживая дрянь, верить которой может только полный идиот! Нет, ну я о тебе лучшего мнения была, Арь!
Пристыженная Ариэдна покраснела и виновато посмотрела на своего жениха. Этой вспышки эмоций, в принципе, и добивалась от нее Пенелопа, а то стоит тут бледнющая, как смерть, того и гляди в обморок грохнется.
Тот нежно поцеловал ее в ответ, давая понять, что Пепа зря беспокоится, и обижаться он не собирается.
Адольф усмехнулся и обратился к другу:
- Юль, хорошо, что пораньше пришел, мне тут посоветоваться нужно, насчет уровня шума… А эти… пусть сами разбираются.
Но Ариэдна действительно пришла в себя и тихо попросила:
- Не уходите, я должна еще кое-что вам рассказать. Я не хотела, это не по-божески, наверное, но… Адольф, только не ругайся, ладно? Паола, она, когда уходила, она… наши столовые приборы украла и… еще… мамину брошку… и…
- Что?! Ты что совсем уже со своей религией с ума спятила?! Что еще? Деньги, да?! Арька!
- Да, - еле выдавила из себя уже рыдающая девушка.
Юлий снова гневно посмотрел на Адольфа и хотел было что-то сказать, но тут предусмотрительно вмешалась Пепа:
- Так! Снижаем градус! Это нам сейчас только на руку. Идите работать, а мы пока сходим в полицию и напишем заявление о краже! Да, Ариэдна?
- Но, - робко подала голос сестра Адольфа, - ее же так могут и в тюрьму посадить… А это… Я не желаю ей зла, деньги и ложки не стоят страданий человека.
- То есть, Юлию и брату ты желаешь зла, я правильно понимаю? – безжалостно поинтересовалась Пепа.
- Нет, нет! Я… я не знаю, как быть, - снова заплакала девушка.
- Иногда, милая, у человека не остается выбора! И нужно принимать не очень доброе решение. Вот я, например, часто нарывы вскрываю, больно людям делаю. Но так нужно, без этого и исцеления не будет. Зло, между прочим, на службе добра состоит, ты, как человек религиозный должна это знать. Ну хочешь, пойдем у отца Дамона спросим, что делать? – попыталась успокоить ее Пепа.
Но Ариэдна неожиданно отвергла это предложение:
- Нет! Ты права. Я должна сама принимать решения. Да! Пойдем! Только… а вдруг там Фернандо, а он с Августино, как я поняла, связан…
- И что? – храбро отозвалась ее подруга. – еще лучше. Я прослежу, чтобы заявление увидело как можно больше сотрудников полиции, и оно было б зарегистрировано. Не волнуйся за это. Только из его рук гостинцы никакие, смотри, не принимай, даже стакан воды! Так что быстро взяла себя в лапки, и больше никаких обмороков!
И тут же сладко зевнула.
Адольф предостерег:
- Смотри, не засни по дороге!
Пепа на это сердито попеняла ему:
- Он еще и издевается. Сам мне снотворного подсунул… Вредный ты человек, Адольф, зря тебя Солька выгораживает, ой, зря… Сделай мне кофе лучше, только покрепче!
Ариэдна было кинулась к плите, но к ее великому удивлению, брат опередил ее и сам принялся готовить бодрящий напиток для своей гостьи. При этом он подозрительно улыбался, что совсем не соответствовало ситуации. Впрочем, причину этой своей улыбки он сам выдал:
- А что Соломея обо мне говорила?
- Глупости и небылицы! То, что не соответствует правде, чтоб ты знал! – отрезала та.
- Нет, ну скажи!
- Что ты гениальный, умный, справедливый и прямой, это она так твой махровый эгоизм окрестила. В общем, если ее послушать, хороший человек, а ты вредина, каких поискать!
- Сама такая, - беззлобно и радостно ответил парень. – На пей, только не обожгись, горячий. Хотя я слышал, все злые люди любят горячее.
- А я и не спорю, что злая! Будешь тут с вами доброй, как же, святого и то, наверное, доведете. Спасибо! Блин, сахара перебухал! Ладно, идите уже, работайте, а ты, Ариэдна, документы возьми и ноги в руки, надеюсь, Мануэль на месте. Он адекватный вроде бы…
109 глава
Солли открыла глаза и разочарованно застонала, зачем проснулась? Спала бы себе да спала. Вот уже третьи сутки она в этой каморке прозябает, ест только хлеб с водой, что вообще-то является прямым нарушением норм содержания арестованных, она же еще даже не осужденная! Хорошо хоть лежак принесли. А еще хорошо, что она не прихотливая в плане комфорта, будь Агата на ее месте, наверное, не выдержала б, призналась во всем, чтобы бы ей ни продиктовал этот лис Фернандо. Господи, так ошибиться в человеке! Как она могла?
Вчера ей сказали, что дедушка приходил, принес ей гостинцы, подушку ее любимую и еще что-то, но ей все это так и не передали, мол, не согласовано пока с начальством, не знают, можно ли. Да и Бог с ними, пусть себе развлекаются, она сдаваться не собирается. Фернандо, понятное дело, хочет победителем выйти, да только ничего у него не получится! Эх! Знать бы еще, что с проектом и, как там ребята? Волнуются, наверное, за нее.
Внезапно за дверью послышалось:
- Приведи себя в порядок! К тебе посетитель!
Соломея радостно вскочила с тюфяка. Отец Дамон! Он, наверняка, что-то придумал! Как хорошо!
- Привела? – поинтересовался охранник за дверью.
И чего они так беспокоятся за ее внешний вид? Даже странно. Ответила грубо:
- Нет, нечем, вы мне принесите расческу, крем для лица, рук, ног, одежду, желательно поглаженную, да, и духи, я люблю…
- Обойдешься! Живо одевайся! К тебе сама королева!
Черт! Этого еще не хватало! Пришла посмотреть на несостоявшуюся убийцу своего мужа? Настроение Соломеи резко упало вниз. Она машинально оправила свое помятое несвежее платье, провела руками по волосам, тщетно пытаясь, уложить их, и крикнула:
- Да готова я давно, успокойтесь!
Через пять минут дверь осторожно отворилась и в камеру несмело вошла сама королева. Охранник, следующий за ней, хотел было тоже протиснуться, но она властно остановила его:
- Побудьте пока за дверью, пожалуйста!
- Но Ваше Величество! Это может быть опасно! Я не имею права!
- Я приказываю Вам, Собино!
Как только дверь захлопнулась, Виктория поспешно отошла от нее, как можно дальше, прямо к скамеечке у стены, присела и поманила к себе Солли. Та, удивленная необычным поведением королевы настолько, что даже поклониться ей забыла, послушно подошла и села рядом.
Опомнилась, встала и поспешно сделав реверанс, заговорила:
- Ваше Величество, поверьте, это все недоразумение! Я не причиняла никакого зла Вашему супругу. Я очень уважаю…
Но та вдруг прижала палец к губам и притянула Солли за руку к себе, заставляя опуститься на скамейку.
110 глава
Ох, как же ей надоел этот чокнутый старик! Паола тщетно пыталась оттереть лицо носовым кружевным платочком от последствий очередного ублажения этого маньяка. Бесполезно! Только хорошую вещь испортила! Придется идти в ванную. Ах нет! Опять!
- Паола! Милая! Полночь! За работу! – донеслось из коридора.
Пришлось подчиниться. Вздохнув, она достала священную книгу, зажгла шесть черных свечей, сняла с себя всю одежду и принялась читать вслух недоступные для ее понимания тексты. Августино уже стоял рядом с ней и довольно кивал головой в такт молитвам.
- Виктория, абесео пэх! Виктория, абесео пэх! Виктория, абесео пэх!
Шесть раз произнесла непонятные ей слова Паола и ничком упала на холодный голый пол, простерла руки и ноги звездой и закрыла глаза. Вот опять! Как омерзительны его ласки! И как больно и противно терпеть все это! Но она потерпит, хотя бы ради денег, которые она, кстати, уже успела припрятать в потайной карманчик кофты, ну и десятка мелких драгоценностей, что со вчерашнего вечера перекочевали под ее матрас… Потерпит…
Осторожный стук в дверь прервал ее мучения. Августино чертыхнулся, поднялся, поспешно застегнул штаны и рявкнул:
- Немедленно к себе! И чтобы тише воды, ниже травы! Умри! Тебя не существует! Исчезла!
Паола с удовольствием поспешила выполнить это приказание.
- Кого еще черт принес? – прошипел старик сквозь зубы и направился к входной двери.
Открыл и остолбенел от неожиданности. Перед ним стояла величавая женщина средних лет необычной, полной собственного достоинства, красоты.
- Госпожа…
- Селена, - нежным бархатным голосом ответила ночная гостья. – Меня зовут Селена! Я -бывшая жрица Луны главного Храма Полуночи, что, как Вам наверняка известно, находится в Креонии. Бывшая, увы, так как Время неумолимо даже к нам… Простите за беспокойство…
Августино приосанился и поспешил отозваться:
- Что Вы?! Вы нисколько не обеспокоили меня! Напротив, я очень рад Вашему визиту, не каждую ночь таких дряхлых никчемных стариков, как я, посещают подобные красавицы. Да, позвольте представиться! Меня зовут Августино. Для Вас просто Августо. Проходите же, проходите же скорее. Ночи уже прохладные. Надеюсь, оказаться Вам полезным.
- Ах, спасибо, Августо! – немедленно приняла правила его игры Селена. – Я благодарна Вам за приглашение, признаться, были у меня опасения, что Вы, столь уважаемый всеми профессор магии, из-за чрезмерной занятости не удостоите меня вниманием и просто прогоните вон…
- О, нет! Кто-то снова оклеветал меня! Как это прискорбно! Иногда у меня опускаются руки от бессилия, столько врагов, столько врагов! И все клевещут! Все до единого! Оно и понятно, сразиться со мной напрямую у них не хватает духа и силы, а клевета… клевета, всегда было самым удобным оружием для трусов и подлецов.
- Ах, как же Вы правы! Как умно и тонко Вы это подметили!
- Так пройдемте в гостиную, там и поговорим! Хотите вина?
- Не откажусь!
- Паола! Немедленно принеси в гостиную вина и закуску, лучшего вина! С серебряной этикеткой! И почисть ананас!
- Слушаюсь! – с готовностью тут же отозвалась Паола.
И даже не задумалась над тем, с какой скоростью она из «мадонны» - любовницы переквалифицировалась в служанку. Ей не привыкать вообще-то, только бы не приставал больше. Даже от родов не дал отойти, похотливый козел!
Налив гостье полный бокал игристого вина, Августино подождал, пока та отопьет немного и принялся осторожно прощупывать ауру таинственной красавицы. К его разочарованию, даже под действием спиртного, та не поддавалась читке. Мужчина отпил из своего бокала и спросил:
- Итак, чем я могу быть полезен столь очаровательной и совершенной красавице, как Вы, Селена. Пью за Ваше здоровье!
Выражение ее лица смягчилось, женщина скромно потупила взгляд и слабо улыбнулась в ответ:
- Ах, спасибо за комплимент, в молодости я действительно была красавица, но… Время…
- Вы и сейчас прекрасны!
- Довольно, Августо! Я пришла сюда не за комплиментами, как Вы понимаете. Я пришла сюда в надежде, что Вы сможете помочь мне в моих проблемах.
- Я весь внимание, госпожа Селена.
Гостья откинулась на спинку кресла, внимательно взглянула на пронзающий ее ауру взгляд профессора магии и спешно заговорила:
- Ах, да! Простите, это неприлично с моей стороны. Простите, дело в том, что в городе столько людей, желающих залезть в душу, вот и закрываюсь по привычке. Простите.
- Что Вы! У меня и в мыслях не было… - начал было оправдываться Августино.
Но она не стала слушать:
- Я не хочу скрывать от Вас ни единого чувства, так что можете смело просканировать меня, так нам проще будет разговаривать, не стесняйтесь, я открыта… Пока перекушу немного, откровенно говоря, ужасно проголодалась.
Августино не стал отказываться и внимательно, миллиметр за миллиметром начал изучать необычно яркую и пульсирующую ауру гостьи. Сколько эмоций! Сколько залеченных и оставивших шрамы душевных ран! Бедной женщине, судя по всему, многое пришлось пережить за свои годы… А это что? Такое знакомое! Августино закрыл глаза, уже не стесняясь своего занятия, и напряг внутренний слух. «Как пройти на вокзал? Давно пора!» голос молодой, женский, где-то он уже слышал его… Да, да, точно! Подруга его глупенькой ученицы, с которой он так не хорошо поступил, но… зато как удачно она попала ему под руку! Да и в конце концов, ей ничего не грозит, кроме отнятия диплома, а он чуть было головы не лишился из-за этой проклятой проверки. Хорошо, что инспектор своим человеком оказался, сумели договориться. А то… как минимум лишился бы места в академии… Теперь же, благодаря Соломеи, он даже и племяннику помочь сможет. Глупый, конечно, у него проект – паровозик на гору! Но…пусть гордость свою потешит! Так и быть, дядя поможет, деньжата опять же свои наконец появятся, не все у родственников клянчить.
Отдав должное великолепному белому вину и фруктам, гостья отодвинула от себя пустой бокал и выпрямившись на стуле с улыбкой посмотрела на профессора. Тот спохватился, улыбнулся в ответ и понимающе спросил:
- Грубое нынче поколение молодежи выросло, не так ли? Но что и говорить, тут не без нашей вины обошлось, н-да… Но неужели Вы обиделись на какую-то глупую девчонку? Просто увидел, насколько сильный ожог оставили в Вас слова этой пигалицы. Кажется, я даже знаком с ней. Она подруга одной моей ученицы, бывшей, слава Богу. Слава Богу, потому что девочка эта умная, толковая, не без способностей, но характер… и потом, ее отвратительная привычка лезть на рожон… Впрочем, простите, Вы хотели поделиться со мной своими проблемами.
- Ах, девочки! Нет, Августо, на девочек я не обижаюсь, разве самую малость, так, почти неосознанно. Девочки… В них-то, собственно, и все дело. вернее, в девочке… и как мне кажется, именно в той, которую Вы только что упомянули. В вашей ученице Селене Виртуд.
- Соломеи. – поправил было мужчина.
- О нет, ее зовут Селена… И она… она моя крестница…
Женщина снова подняла бокал с вином, ожидая реакции своего собеседника.
Гримаса недовольства успела-таки проскользнуть по лоснящемуся лицу профессора, но он быстро взял себя в руки и спросил:
- Итак, что же Вы хотите от меня?
- Прежде всего я должна рассказать Вам немного о своей несчастной судьбе, если Вы будете так любезны уделить мне минут десять, то…
- Мое время полностью в Вашем распоряжении!
- В таком случае, начну. Дело в том, что мне выпала скорбная доля быть дочерью насильника… Да-да, моя мама, будучи еще совсем молоденькой, подверглась нападению одного… негодяя, конечно, что уж тут, хоть он и мой отец, но вещи нужно называть своими именами… Мама едва пережила это, ей помог… мой отчим и… дедушка Селены, то есть Соломеи, так Вам привычней ее называть… Он женился на маме, признал ребенка своим, на бумаге, конечно. Вы можете себе представить, как меня ненавидели в семье. Все, без исключения! Лучше бы она избавилась от плода… Да… Несладко мне пришлось, тяжело было, а когда родилась сестра, мама Соломеи, моя жизнь и вовсе превратилась в ад… Н-да… Но как бы там ни было, я выросла и нашла себе жениха. Казалось бы! Что вам еще? Отпустите с миром нелюбимую дочь и живите себе дальше! Но… нет же, все члены моей семьи буквально возненавидели моего бедного Сержио и довели его до того, что тот начал запойно пить. Ровно за сутки до нашей свадьбы он погиб при странных и до сих пор невыясненных обстоятельствах… По бумагам выходило, что был слишком пьян и утонул в озере, мол, сам виноват… Ладно. Это уже в прошлом, далеком невозможном прошлом. Речь не о нем. Речь о моем отчиме и моей сводной сестре Дафне, маме Соломеи. Дафна также вскоре нашла себе жениха, довольно-таки распутного парня. Я отговаривала ее от этой связи, как могла. Поймите, я безумно любила свою младшую сестру, неустанно заботилась о ней, но… этого никто не оценил… Так вот, ее жених вляпался в одну неприятную историю, соблазнив малолетнюю девочку и бросив ее на произвол судьбы. Девочка покончила с собой, а ее мама сошла с ума от горя, и будучи сумасшедшей пришла в церковь на обряд венчания моей сестры и обидчика ее дочери…
- О! – почти испуганно протянул внимательно слушавший ее Августино. – Но это опасно!
- Еще как! И да, она сумела проклясть его! С этой самой минуты он стал… даже говорить совестно… сексуальным маньяком. Глупышка Дафна, мать Соломеи, слава Богу, к тому времени уже носила дочь в чреве. На дочь проклятия не пали…
- Как знать, как знать…
- А дальше… дальше все начало рушиться, словно карточный домик! Я старалась спасти всех, я закрывала на ночь отца Соломеи у себя в доме, когда он рвался на любовные подвиги! Я спасала беременную сестру от увечья и боли! Но… Вы только представьте себе! Они обвинили меня в том, что я… увела у нее мужа! Они возненавидели меня пуще прежнего! А однажды ночью Дафна под влиянием ревности проникла в мой дом и попыталась проклясть меня! Я спала, когда она влезла в окно! Я… Господи, как я жалею об этом! Я не успела подготовиться к ситуации. Да и не поняла толком спросонья, что происходит! Ну и… мы же обе выпускницы вашей академии, еще той, Вы понимаете, кое-что умели… В общем, с испугу я отразила нападение… Никогда не прощу себе этого! Никогда! Бедная Дафна повредилась в рассудке. Отчим запретил мне даже близко подходить к его дому, оставив без копейки денег и без крыши над головой… Селену запер у себя в особняке, перекрестил ее в Соломею, не все священники честны, за деньги на все готовы… приставил к девочке старых полоумных нянек… Что мне оставалось делать? И еще бедный проклятый муж сестры на моих руках. Не бросать же его на произвол судьбы? Мы инсценировали его смерть, и уехали в Креонию. Я стала жрицей храма Луны, его поместили в лечебницу для душевнобольных. Всю свою жизнь я посвятила уходу за бедной проклятой душой отца Соломеи… И вот, когда несчастный умер, я вернулась, чтобы исполнить свой долг крестной матери. За ее отцом числилась немаленькая сумма денег, доставшаяся ему еще от родителей. Сами понимаете, живя в лечебнице, он просто не мог воспользоваться ею. Так вот, я помогла девочке, оформив на нее наследство, это было не так просто, поверьте мне… И что же Вы думаете? Наследство они приняли… а меня… как собаку паршивую… Ах, простите!
Августино поднялся со стула, подошел вплотную к расстроенной женщине и нежно обнял ее за плечи:
- Не плачьте, не плачьте, пожалуйста! Люди, в большинстве своем, неблагодарные животные, Вы умная женщина, жрица Луны, Вы должны это понимать.
- Да, да, я понимаю, но все равно больно! С какой ненавистью смотрела на меня та девочка! Боже мой! Но простите, я… пришла к Вам не за участием, я пришла к Вам, случайно узнав, что Вы были учителем Селены! Прошу Вас, поговорите с ней, попробуйте смягчить ее сердце, наверняка она вас уважает и ценит как своего главного наставника! Поговорите, прошу Вас! Мне так хочется встретиться с ней, обнять… Ах… я очень и очень одинока…
Августо пригубил вина и грустно и неподдельно вздохнул:
- Как и я, как и я… Боже, Селена! Сколько же Вы пережили! И мне так не хочется Вас огорчать отказом, но… увы, наверное, придется…
Селена испуганно взглянула в глаза мужчины. Он продолжил:
- Да, придется. Дело в том, что Вы ошиблись, считая меня уважаемым и любимым учителем своей крестницы. Нет, к сожалению, характер у девочки не позволяет ей кого-то любить, кроме себя, естественно. А я… я еще на первом курсе совершил ошибку, высмеяв ее однажды за неуспеваемость, она просто поленилась приготовить урок. Со всеми бывает, конечно, ученики сейчас нерадивые, что и говорить. Всех ругаю, воспитываю, иногда и посмеюсь над их махровой ленью, никто не обижается, все понимают, что я прав, а они нет. Все, кроме этой гордячки! Она затаила на меня обиду. И какую обиду! Во время учебы оговаривала меня в глазах как студентов, так и учителей. А совсем недавно и вовсе произошел неприятный инцидент. Погиб юноша, случайно сорвавшись со скалы в озеро. А эта проныра тут как тут! Давай рассказывать полицейскому, что на юношу якобы было психическое воздействие, стрела подчинения. Мол, она ее четко видит. Полицейские чуть не поверили, хорошо, что я был рядом. Девчонка просто спутала облачко сильной негативной эмоции со стрелой. В общем, осрамилась перед всем народом. Никто ее и не упрекнул в этом, впрочем, но… она не умеет прощать! Да… Она возненавидела меня до такой степени, что чуть короля на тот свет не отправила, о, вижу, что Вы не в курсе! Не удивляйтесь, в данное время ваша племянница находится в отделении полиции. Так-то! Поделом! Не волнуйтесь, ей ничего особенно не угрожает, скорее всего просто лишат диплома и запретят заниматься по специальности. А как все вышло? Она следила за мной, а у меня привычка совершать утреннюю прогулку вдоль озера, знаете ли. И тут как на грех королю также не спалось, он решил полюбоваться восходом солнца. В общем, ей повезло, как она думала. Сумасбродка послала толкающую стрелу королю под ноги, сама же остановила ее, когда его величество уже находился на самой кромке набережной, и… переправила начала на меня… Я тоже виноват, конечно, расслабился. Но… не ожидал, если честно. Не думал, что у меня есть враги здесь, в Лурзи. Хорошо, что король был не один, а с инспектором полиции, тот человек умный, все понял и… арестовал зарвавшуюся девчонку. И правильно сделал, не надо ей с таким тяжелым эгоистичным характером психической энергией заниматься, не надо, от греха подальше…
Селена сделала вид, что удивилась и огорчилась рассказом Августино:
- Ах, какая жалость! Бедная девочка! Но не судите ее строго, прошу Вас! Ее воспитывал такой сумасброд, как Дедал, мой отчим. Тот еще тип! Вот кто гордец, которого свет не видывал. Значит, малышка в него пошла. Жаль, жаль…
Августино нежно взял руку женщины в свою и попытался утешить:
- Не огорчайтесь, Селена! Вы поступили очень благородно, приехав сюда, отдав наследство, попытавшись примириться с бывшими родными. Вы сделали все, что могли и даже больше, чем они того заслуживают. А что они отвергли Вашу протянутую руку, им же хуже… И на девчонку я не обижаюсь, я уже замолвил за нее словечко и королю, и Фернандо главному инспектору по делам психических воздействий на человека. Все объяснил, они, как мне кажется, поняли. Если хотите, я еще раз попрошу за Вашу племянницу!
- О, Вы очень благородны! – порывисто поцеловав руку старика, ответила на это женщина. – Я бы, наверное, не смогла простить! Нет, не смогла бы… Знаете, я до сих пор не могу простить своего отчима… Вот не могу и все. Это плохо, понимаю… Но простить это значит снова полюбить, не так ли?
Ее собеседник понимающе кивнул головой. Она продолжила:
- А еще… Вам я могу довериться? Вы сохраните наш разговор в тайне?
Снова согласный кивок головы.
- Не знаю, как объяснить. Может быть, Вы не поймете меня, но… постараюсь объяснить. У меня есть враг… Да-да, не удивляйтесь… есть, и он находится здесь, в Лурзи… И это не Дедал…
Августино напрягся, почувствовав неподдельное волнение своей собеседницы, он снова заглянул в ее ауру и увидел там такие яркие молнии и завихрения, что немедленно предложил гостье еще вина. Та не отказалась.
- Боюсь, Вы не поймете меня, но… да… как я уже говорила, мой отец насильник, преступник, но… Господи, как же это тяжело все!
- Выпейте, прошу Вас!
- Да, спасибо! Вы правы, так немного легче. Мой отец… он, кстати, тоже учился в вашей академии, подавал большие надежды, он был еще очень молод, как и мама, впрочем. Да, нужно добавить, что мама была просто невероятно красива!
- Этого и не нужно было добавлять, я вижу все по дочери! Вы само совершенство, Селена! – не удержался от льстивого комплимента Августо.
Но та словно не расслышала его:
- Да, мама была очень красива. Нет, я не оправдываю своего отца и все же… Понять его, кажется, понимаю… Ах, что я говорю! Наверное, я слишком много выпила! А, впрочем, я так одинока и мне просто необходимо излить душу. Простите!
- Не переживайте так, Селена! Я готов слушать Вас бесконечно. Если бы Вы только знали, какое воздействие на мою раненую душу производит Ваш очаровательный голос!
- Голос… да, мне говорили, что у меня красивый голос. Но… ах, все это неважно! Я сказала Вам о враге. Даже не знаю, имею ли я право считать его своим врагом, но… считаю! Плохая из меня вышла жрица Луны, не умею я прощать… Августо, пожалуйста, попытайтесь понять меня! Совсем недавно я узнала, что здесь в Лурзи живет убийца моего отца! Живет под чужим именем, занимает неположенное ему место и имеет важную должность… Убийца моего отца! Понимаете?!
- Вы хотите сделать заявление в полицию?
- О, нет, что Вы?! Я не имею права выставлять на свет божий тайну своего зачатия и несчастье моей бедной мамы… Нет, нет… Но и не отомстить тоже не имею права!
В глазах Селены загорелись два злых огонька, которые тут же заметил Августо. Заметил и предложил свою помощь:
- Что ж, Вы правильно сделали, что зашли ко мне! Почту за честь помочь Вам в наказании преступника! Расскажите мне поподробнее о нем. Я его знаю?
- Его знает весь Лурзи!
- Даже так? В таком случае, внимательно слушаю. Кстати, где Вы остановились, Селена?
- У одной бедной вдовы, сняла комнатку на чердаке.
- Как можно?! На чердаке! Немедленно перебирайтесь ко мне! Видите, какие хоромы? А мы тут со служанкой одни-одинешеньки! Впрочем, простите, переезд оставим на утро, я перебил Вас, продолжайте, пожалуйста!
111 глава
Августино налил себе крепкого кофе в чашку, плеснул в него немного коньяка и с удовольствием сделал первый глоток. А жизнь-то, похоже, налаживается! Еще пару дней назад он обдумывал, как будет сбегать из страны, где прятать деньги и драгоценности, как после переправлять их в то место, где ему поневоле придется осесть. И еще куча неприятных мыслей буквально не давали ему спать последние ночи. Но после ареста Соломеи перед ним снова забрезжил свет надежды, надежды на успех, полный успех! Королева… Да, королева ни с того ни с сего вдруг отвернулась от него, избегает встреч, сознательно избегает… Значит, привязка не сработала… Почему? Да потому что ставил через Агату! Думал не о королеве, а об этой бесстыдной соблазнительнице! Вот и не сработала! Ну конечно! В этом все и дело! Повторная попытка привязки, впрочем, тоже не удалась, но тут и вовсе нечему удивляться, Паола, она же и читать толком не умеет… Н-да, зря он, пожалуй, взял ее к себе. Поспешил. Но да зато племяннику поможет, ушат грязной воды на репутацию Адольфа и Юлия – очень даже кстати пришелся! Очень даже! Но… самое приятное, что произошло в жизни пожилого профессора магии – это ночной визит Селены! Какая женщина! Едва увидев ее в своих дверях, Августино понял, что перед ним женщина его мечты! Да, именно о такой он мечтал все свою жизнь, но, к сожалению, так и не встретил за все пятьдесят шесть лет… Разве могли глупенькие тщедушные студенточки, которыми он нередко разгонял скуку своей холостяцкой жизни, сравниться с этой царицей Луны? Куда им? Агата, конечно, тоже была ничего, но… в ее прелестной головке ну совсем нет интеллекта … не голова, а пустой горшок, заполняй чем хочешь… Он, впрочем, и заполнял… Н-да… Вот Соломея, эта могла бы стать его любовницей, она и умна, и красива, и здорова, но… с характером! Как ни намекал он ей во время занятий и экзаменов о своем желании, она делала вид, что не понимает его. Да все она понимала! Гордячка! Ну ничего! Он просто блестяще сумел отомстить зарвавшейся соплячке за свое унижение! А теперь, когда в его доме поселится эта шикарная женщина, они, работая сообща, смогут свернуть горы! И они их свернут! А заодно устранят с дороги всех своих врагов!
Августино усмехнулся, вспомнив ночной разговор со своей гостьей. Ну надо же! Вот так попик! Чуть его, магистра, вокруг пальца не обвел. Но да ничего, теперь пронырливого самозванца ждут позорное лишение сана и заключение в тюрьму, пожизненное заключение. Он позаботится об этом, лично позаботится. Вот только уладит дело с королевой и прямиком направится к королю с разоблачением! Ах, как удачно зашла к нему эта женщина! И как вовремя!
Августино отхлебнул еще один глоток. И вдруг его лоб покрылся рябью глубоких морщин. Причиной этого была одна очень неприятная мысль, которая отчего-то только сейчас пришла к нему в голову. Он ошибся, подумав, что привязка к себе королевы не сработала. Еще как сработала! Разве не был доказательством того ее робкий поцелуй в тени акаций королевского сада? Сработала! Просто ее кто-то снял! И теперь он понимал кто! Кстати, вот и объяснение странной религиозной аффектации, ни с того, ни с сего вдруг охватившей ее величество! Ну конечно! Попик! Он просто напросто украл у него бразды правления привязкой! Каков прохиндей! Но… это же катастрофа!
Старик быстро покончил с кофе, налил в эту же кружку чистого коньяка, одним глотком выпил его и… вдруг улыбнулся своим страхам! Никакая это не катастрофа, все к лучшему! Теперь уж точно Селена поможет ему! Подбивать женщину на манипуляции с психической энергией королевы, он, откровенно говоря, побаивался, все-таки не безмозглая малолетка, а жрица Луны. На прямое преступление она никогда не согласится. Но разоблачение ее врага и спасение бедной королевы от психического рабства – это другое дело! На это, пожалуй, он легко сумеет уговорить ее. Так что - да, все к лучшему!
112 глава
Макарио не спеша раскладывал на скамейке старые рыболовные снасти и тихонечко насвистывал мелодию очередного разученного им вальса Шервуса, посмотрев на хмурого Дедала, сидящего у окна с самым что ни на есть отрешенным видом, старик попытался подбодрить друга:
- Ну что нос повесил? Да неужто не веришь в наше правосудие? Ну она же ни в чем не виновата! Вернется, ни сегодня, так завтра обязательно вернется. Иди лучше мне помоги, крючки, зараза, все спутались. Слышишь, какое утро тихое? Ночью поклевка будет ого-го какая! Вот увидишь! Таранкой запасемся!
- Да что ж ты за человек такой, а? – ворчливо и как бы нехотя ответил Дедал. – Девчушка там в холодной камере, одна, подушку, подушку и ту не разрешили ей передать! Звери! А ты говоришь, правосудие! Да где ты его видел в нашей стране, правосудие это? Ребят, и тех завернули! Такие головы и даром пропадают!
- Какие это такие головы? А? Дедал? Не ты ли говорил, что Адольф беспутный и пропащий человек, а?
- А ты не язви тут! Ишь ты! Подловить на слове решил! Да беспутный, да бессовестный, но голова-то у него варит, этого не отнять! Язва какая! Посмотрел бы я на тебя, если б твою внучку ни за что ни про что в тюрьму упекли, не дай Бог, конечно!
Дедал вдруг сам устыдился своих слов и поспешил извиниться:
- Ты это… ты не думай… что я зла Пепе желаю, я… да я их обеих с детства, мартышек-то этих неразумных, нянчил, сам знаешь. Просто…
- Да ладно тебе, Дедал! Что я тебя не знаю, что ли? Ты человек хороший… Ты, знаешь что, ты меня тоже прости, ведь мой дом… не уследил с ключами-то… Эх… Вот ведь беда-то…
- Какая такая беда? – вдруг раздался у двери веселый голос Соломеи.
Дедал, едва взглянув на свою драгоценную внучку, не сумел-таки сдержать эмоций, обмяк и без сил опустился на скамейку, аккурат прямо на лески, так заботливо разложенные его другом.
Мгновенно придя в себя, он вскочил, нарочито горько вздохнул и высказал:
- Да не беда, а горе, настоящее горе! Луковое, правда!
И поспешно обняв подбежавшую к нему Соломею, добавил:
- Ты мое горе луковое, ты…
И тут же, переменив тон, спросил:
- Ну что, мартышка, допрыгалась? И как тебе? Довольна?
Солли льстиво поцеловав дедушку в морщинистую щеку, кротко попросила прощения:
- Дедушка, милый, простите меня, пожалуйста! Я виновата перед Вами, простите!
- То-то же, простите! Эх-эх, молодо-зелено! Сами с усами! Никого не видим, никого не слышим! А чуть что, так простите, пожалуйста! Эх-эх!
- Ну дедушка, ну Вы же знаете, как я Вас люблю!
- А ну не подлизывайся! Может, и прощу, но не сегодня, даже не мечтай! И да, чтобы дружка твоего здесь я не видел! Очень я на него зол! Очень!
- Ну дедушка! Адольф вообще ни в чем не виноват! Это я его упросила! Я должна была Агату, подружку мою из академии, предупредить об опасности! Фернандо же, он на сладости заговор полного подчинения ставил, а потом всех подряд ими угощал! Ну поймите меня! Она же у Мигеля, подчиненного Фернандо сейчас живет! Одна конфета и все! Все пропали! Они мои друзья. Поймите!
Довольный Дедал передразнил:
- Пожалуйста, поймите! А я что? Враг ваш, что ли? Мне нельзя было рассказать, а? Или меня болтуном считаешь? А? Я что, подругу твою предупредить не смог бы? А?
- Простите… - всхлипнула девушка, уткнувшись в плечо деда.
Тот ласково погладил ее по голове и с тревогой спросил:
- Они не обидели тебя, а? Если обидели, то…
- Нет, нет, дедушка, никто меня не обижал!
- Ну слава Богу, что разобрались да отпустили, - вмешался в разговор Макарио. – А ты говорил, правосудие у нас плохое. Разобрались же!
Но Соломея на это только головой покачала:
- Ничего они не разобрались! Не хотят верить, и все тут! Это меня сама королева освободила! Да, да! Я тоже не ожидала! Взяла на поруки под свое честное слово. Вот мне и разрешили дома пока побыть!
- Посмотрел бы я на них, если бы не разрешили! – присвистнул от удивления Макарио. – Надо же, сама королева! Что ж это творится-то, а, Дедал?
- Да ничего хорошего, похоже, - хмуро ответил тот.
Чтобы разогнать нависшую тучку в душе дедушке, Солли спросила:
- Ой, а к вам не заходил один мужичок, даже не знаю, как его описать, он выглядит, конечно, не очень опрятно…
Макарио раздраженно перебил:
- Бомж-то?! Как же! Заходил! Привет от тебя передал, насчет болезни собаки тоже намекнул, да мы уж к тому времени ее вылечили, не мы, конечно, а отец Дамон… Ну так вот… Что я тебе скажу, зря ты его к нам направила…
Соломея удивленно поинтересовалась:
- Почему? А мне он хорошим человеком показался. Я даже, знаете что, думаю, что он совсем не тот, за кого себя выдает! Он умный, речь у него грамотная, ошибки иногда делает, но… как будто специально, и еще… он образованный, мы с ним часов пять поневоле вместе провели, наговорились всласть. А вам, значит, не понравился. Жалко…
Дедал пояснил:
- Да в том-то и дело, что понравился. Поначалу. Мы его и за стол усадили, и ванную ему организовали, и ночевать устроили. Ариэдна ему даже и концерт целый дала. Ему понравилось! Ты права, он образованный, арию Флор наизусть знает и поет хорошо. Да, в шахматы неважно играет, конечно, но играет. Человек не простой, тут ты права. Но, шельма, каков поискать! Ложку, золотую чайную ложку, что в буфете лежала, украл! Денег, главное, не взял, а мы предлагали! И работу ему предлагали! И жилье при храме! Отказался! А на ложку позарился! Сбежал, пока мы все спали еще. Кухарка пришла завтрак готовить, а ложки-то и нет, она испугалась, что на нее подумают, целый спектакль тут устроила, еле успокоили. Вот, спрашивается, зачем ему нужно было нас обижать? Вот и верь после этого людям!
Макарио добавил:
- Главное, денег-то мы ему немало предложили на радостях, что о тебе весточку принес. Отказался… а ложкой соблазнился…
Солли только улыбнулась в ответ:
- Не сердитесь вы на него! Действительно, соблазнился, не смог перед искушением устоять. Впрочем, мы сами виноваты. Что напоказ ложку эту выставили, она и кухарки глаз мозолила, я как-то за ней наблюдала, так вот Вера то подойдет к буфету, то прочь отскочит, как от чего-то страшного. Видно, тоже мысли нехорошие закрадывались…
Макарио согласился:
- Тут ты права, конечно. Но все равно обидно. Мы же к нему как к родному брату отнеслись, а он… Эх, да ладно! Что мы все языками мелем? Ты же голодная, наверное! Давай, приводи себя в порядок и Пепу буди. С ней тоже не все ладно в последнее время. Жених приходить перестал. Ты поговори с ней, а то у меня душа что-то за нее болит. Поговори, ладно?
- Конечно, дедушка Макарио, поговорю! Но Вы не волнуйтесь так, наверное, Леон просто уехал в город. Ему же учиться пора. Вот Пенелопа и тоскует. Ничего, начнутся каникулы, приедет, а пока письма друг другу попишут.
Макарио даже повеселел сразу:
- А и правда! Что ж я об этом-то и не вспомнил? Леонка он же студент еще… А и правда! Я-то, глупый, думал, поссорились! Солнышко, да ты умница!
- Я-то здесь при чем, дедушка Макар? – улыбаясь откликнулась Солли. – Ладно, я пока ванну приму!
* * *
Соломея вошла в ванную комнату, потянулась к створке окна, чтобы закрыть ее, как вдруг услышала с улицы голос Адольфа.
- Ты с ума сошел?! – зашептала ему девушка. – А если увидят? И потом, я под домашним арестом, мне ни с кем, кроме родных, разговаривать нельзя!
- Не бойся, я под прикрытием отца Дамона, он сейчас деду твоему зубы заговаривает. У нас десять минут, Соль! Я что пришел? Я… извиниться хочу. Прости меня, пожалуйста! Если бы мы тогда не задержались в гроте этом…
Солли невольно улыбнулась в ответ и задала провокационный вопрос. Не хотела, а задала, словно бес за язык дернул:
- Жалеешь о том, что было? Забудь… это так… минутное помрачение рассудка. И ни в чем ты не виноват.
Парень не дал ей договорить, он ловко подтянулся на руках и приземлился прямо на подоконник ванной комнаты. Солли удивленно ахнула:
- Рука! Боли прошли, да? Ну ты и молодец, Адольф!
- Почти прошли, я по три часа в день тренируюсь, чтобы снова форму вернуть. Больно, но… после того, что я пережил, это такая ерунда, мы пережили, то есть, Соль…
Юноша вдруг покраснел и взял девушку за руку. Она замерла, не смея отдернуть ее.
- Соль… - повторил он. – Это правда?
- Что?
- Ну про минутное помрачение? Просто… я после этого самого помрачения о тебе и днем и ночью думаю… Соль, только честно ответь, ладно? Неужели для тебя это ничего не значило?
Соломея вдруг почувствовала, что краснеет, она опустила голову и тихо прошептала:
- Неправда… Ад… Я…я тоже никак не могу забыть… Только…
Она решительно тряхнула головой, словно насильно прогоняя соблазны, позволяя своим роскошным блестящим волосам веером промелькнуть перед восхищенными глазами юноши, и попросила:
- У нас мало времени, Ад. все потом! Что с проектом? Его утвердили?
- Куда там! Фернандо на меня бочку стал катить.
- Это все из-за меня, да?
- Нет, да пойми ты, наконец! Этот Августин тебя просто подставил, устранить хочет, чтобы не мешала им с Пабло! Все из-за проекта! Он через Паолу на меня донос написал, что, мол, я виноват, что она от ребенка отказалась… Типа из дома выгнал, жалованье не заплатил. А она нагло обворовала нас! Ариэдна, глупышка, мне сразу не сказала, а жаль!
- Ох… - только и выдохнула расстроенная Соломея. – Что же теперь будет? И Хуанито? Представляю, как он переживает, что у него ребенка заберут.
- Да не, об этом даже не волнуйся. Ей ребенок не нужен, да она вообще тут не при чем. Ты же понимаешь… Ведь твой декан за тобой тогда следил…
Солли покачала головой:
- Нет, Ад… Это мне у тебя прощения нужно просить! Я виновата, что не обезопасила тебя, Юльке дала обводной камешек, а про тебя и не подумала даже. Он за тобой следил, прости…
- Ой, ну в камешки я никогда в жизни не поверю. В сглаз еще ладно, и то с натяжкой, но талисманы…
- Ага! Значит, начинаешь уже верить в проклятия?
- Да с вами свяжешься…
Соломея вдруг прижалась головой к груди юноши и обеспокоенно спросила:
- Что же теперь будет? Неужели Августин с Фернандо добьются своего?
Адольф нежно погладил девушку по волосам, поцеловал прямо в макушку и уверенно произнес:
- Никогда этого не случится! Отец Дамон вообще спокоен, как удав! Но он, конечно, дедушка со странностями. Мануэль за нас, кстати! И предупрежден насчет своего начальника. А самое главное, королева! Она на нашей стороне! Вот и тебя освободила!
- Эх, если бы еще и король за нас был… А то… он же поверил, что я его к озеру толкала, поверил…
- Мы этого не знаем. Он своего слова еще не сказал, ждет фактов. И правильно делает, я тебе скажу!
Юноша взглянул на часы, чертыхнулся и поспешно пояснил свое поведение:
- У нас одна минута осталась! Столько времени потерял!
Солли недоумевающе взглянула на него и тотчас же ее рот был пойман нежными губами молодого человека. «Одна минута на поцелуй… Боже, как это мало» - промелькнуло в голове у обоих…
* * *
Принимать ванну не стала, довольствовалась душем, управилась за семь минут и… пулей побежала наверх, к подруге. Та даже привскочила со стула, увидев ее:
- Солька! Ну наконец-то! Родная моя! Господи, как же мы все переволновались! Эй, ты чего такая красная, не заболела?
- Нет, - поспешно ответила Солли, предотвращая разговор о своем самочувствии. – Меня королева на поруки взяла! Ты можешь себе такое представить?! Я до сих пор не верю, если честно.
- А я так и не удивляюсь нисколько, если ее твой Августин атаковать пытался, как ей тебе не помочь? Да она вообще очень хорошая женщина, насколько я поняла. Вот школу при церкви строить помогает… подожди, а ты с ней встречалась, да?
- Да! И даже разговаривала, один на один, ох… - Солли по привычке тряхнула головой, совсем забыв о полотенце на ней, мокрые волосы тут же рассыпались по плечам, но она даже не обратила на это внимание. – Ох… мне до сих пор кажется, что это все во сне происходило. В первый день они ко мне бомжа подселили, можешь себе представить? Попугать хотели!
- Мало же они тебя знают, - довольно хмыкнула подруга.
— Вот именно! Мировой мужик оказался. Мы с ним часа четыре без умолку болтали. Да он к вам приходил! Правда, дедушка твой говорит, что ложка после его визита пропала, а мне даже не верится как-то. Правда, такой милый человек.
- А я и не обратила внимания на него. Тут такое дело, Соль! Ты только не волнуйся! Проект завернули, Пабло со своей железной дорогой победит, похоже. Ребята в шоке. Мало того Паола объявилась! Написала заявление в полицию о том, что Адольф ее якобы обидел… Дрянь последняя!
- Да я в курсе, мне Ад только что все рассказал!
- Он сюда приходил?! И твой дедушка не прибил его?! – удивилась Пепа. – Нет, он самоубийца…
- Его никто не видел, мы через окно в ванной комнате разговаривали. Кстати, он сегодня в полночь еще раз обещал прийти, рассказать последние новости.
- А… теперь понятно, что ты такая красная сюда влетела… Хорошо целуется?
- Скажем так, умеет, к сожалению, - притворно вздохнула Соломея.
Пепа тоже вздохнула, но уже совершенно искренне:
- Везет тебе! А я своего учу, учу! Все без толку. У самой опыта мало, конечно, но Леон — это просто катастрофа какая-то… Зато с ним разговаривать интересно. Он очень умный. Слушай, что он мне написал: милая моя звездочка, я безумно скучаю…
Солли безжалостно перебила подругу:
- То есть - написал? Так они что, уехали уже? В Солан? А проект? Неужели сдались? Но… господи, их обязательно нужно вернуть! Без Камиллы нам трудно будет, а уж без Юльки тем более не обойтись.
- Да нет, Юлька здесь, а Камилла с Давидом на недельку только уехали, Леон их обманом увез, он за отца боится, за сердце его, узнает про Августина, переживать будет.
— Вот молодец твой Леон!
- Он-то молодец, а этот гад Адольф не передал мне его письма! Можешь себе представить, как я переволновалась, когда мой Леонка пропал на три дня?! Прихожу к Адольфу, а он такой с улыбочкой совершенно спокойно мне и заявляет: «Ой, я письмо где-то оставил, Леон просил передать, а я забыл». Я его чуть не убила, честное слово.
Соломея улыбнулась в ответ:
- Представляю! Слушай, что я тебе расскажу! Мы же с королевой кое-о-чем пошептались, когда она ко мне в камеру пришла! Так вот, она рассказала, что Августино ее чуть не погубил, если бы не отец Дамон, то… беда бы была и с ней, и с королем, и с нашей страной. В общем так, хорошая новость в том, что она мне верит! Она за нас! И это означает, что рано или поздно проект будет утвержден! Мы обязательно победим, Пеп! Обязательно!
- Тьфу-тьфу! Постучи по дереву!
113 глава
Адольф, стараясь быть незамеченным осторожно пробирался по кустам сада. Как назло, полная луна светила словно, мощный корабельный прожектор, и ее тезка Луна, собака Солли, тут же унюхала незнакомца и принялась тявкать. Юноша притаился за одной из колонн беседки и с тревогой вглядывался в сторону дверей дома Макарио. Странно, никого. Как будто, не слышат лай. Подождав еще с минуту, он продолжил свой путь, но вдруг почувствовал, как кто-то сзади дергает его за рубашку.
- Господин Акосто, господин Акосто! Я Вас ищу, ищу, а мне сестра Ваша сказала, что Вы сюда пошли.
- Хуанито! – рассердившись больше на свой собственный испуг, чем на неосторожное действие бывшего конюха, зашептал Адольф. – Ты с ума сошел, так пугать? Что случилось? Только тихо! Слышишь, как собака заливается? Хозяева могут проснуться! Что-то серьезное? С ребенком что?
- Да нет! Мне сон приснился. Страшный такой сон!
- Хуан! Нет, ты точно сумасшедший! Какой такой сон? Ты на часы смотрел? Ты понимаешь, что на дворе полночь?! Какой сон? Иди уже домой, у тебя ребенок! Будет время, расскажешь, раз так не терпится! Иди, Хуан! Мне некогда сны слушать!
- Нет, этот сон не простой. Мне святой Тэфон снился! Он приказал мне идти в церковь! Срочно! А я один боюсь! Вы обещали мне помочь, если что… Вот я и подумал…
Адольф застонал от бессилия и, стараясь держать себя в руках еще раз попросил:,
- Хуан, иди домой! Раз святой твой приказал сходить в церковь, так завтра и сходи. Утром! Как все нормальные люди!
Но упрямый мальчишка и не думал сдаваться:
- Нет, Вы не понимаете! Сам святой Тэфон! Он приказал прямо сейчас идти!
- Ну так и иди! Смотри только, как бы тебя отец Дамон с крыльца не спустил за то, что спать не даешь! Хуанито, иди лучше домой, мой тебе совет, угомонись уже!
- О чем спор? – вдруг раздался тихий голосок Солли.
Она уже давно услышала собачий лай, и не дождавшись Адольфа у окна ванной комнаты, на свой страх и риск сама вышла в сад.
- Ты тоже с ума сошла? Зачем вышла?! Если твой дедушка нас сейчас застукает, то… пеняй на себя! – тут же досталось и ей от обеспокоенного гостя.
Солли чуть поморщилась от осознания того, как быстро ее друг переложил все ответственность за свои же проступки на чужие плечи, но решив, что пока не будет обращать внимания на сложный характер Ада, после над ним поработает, если захочет, конечно, ответила:
- Старики на рыбалку ушли, не волнуйся, до рассвета не вернутся. Так о чем спор? Хуанито, а малыш с кем?
- С бабушкой, она его в своей комнате спать уложила, сказала, что на меня надежды мало, так как, если я заснул, то меня и пушка не разбудит, а она чутко спит…
Соломея радостно улыбнулась:
— Значит, бабушка приняла внука? Как она, кстати, себя чувствует?
- Лучше! Гораздо лучше! После того, как госпожа Пенелопа ей лекарства принесла, повеселела сразу и боли ослабли!
- Ох, я рада! Ну так что случилось?
Адольф прервал их диалог:
- Он сумасшедший! Ему, видите ли, сон приснился, а я должен теперь его исполнить! Нет, ну, Хуан! Ты еще совершенный ребенок!
Солли заинтересовалась:
- Какой сон? Про Адольфа, да? Давай рассказывай!
Хуанито опасливо покосился на закатившего в бессилии глаза своего бывшего хозяина и заговорил:
- Ну… значит, иду я по поляне, птички поют, солнце светит и вдруг гром, темнота, а навстречу сам святой Тэфон идет, красивый такой, в алом плаще, и приказывает мне: иди в Храм! И все… я проснулся. Одному мне страшно идти, а господин Адольф обещал мне помощь, если что. Вот я и подумал, что он согласится пойти со мной, а он смеется.
Солька обняла мальчика и попеняла другу:
- Ты зря, кстати, это делаешь, в смысле, смеешься. Такие сны – всегда предупреждения. Хуанито, я бы с тобой сходила, но мне нельзя королеву подводить… Ад, сходи с ним, пожалуйста!
- Ясно! Оба сумасшедшие! Ну ладно, я схожу, отец Дамон спит, мы его разбудим и что дальше? Что скажем? Что? Хуан?
- Ну это… я в школу хотел записаться…
Соломея решительно прервала его:
- Про школу не надо, это не горит. А вот про сон – обязательно! И Адольф – ты не прав!
Адольф покорно поднял руки вверх и улыбаясь, сказал:
- Все-все, капитулирую. Пойдем, только быстро! А ты подожди меня в беседке, ладно? Мы бегом побежим, а назад уж и так придется драпать во весь дух от рассерженного не выспавшегося отца Дамона. Подождешь?
Соломея кивнула.
114 глава
Шли они молча, оба друг на друга и глаз не поднимали, Хуанито боялся гнева хозяина, а Адольф просто не хотел и смотреть на того, кто так безжалостно расстроил желанное свидание с милой ему сердцу девушкой. Необычной девушкой, конечно… но… милой… все-таки милой…
Калитка в церковный дворик была распахнута настежь. Странно, - подумал Адольф, - но может, так и надо. Кто их знает, этих церковников и какие у них там правила?
Однако увидев раскрытую дверь самого храма, юноша почувствовал, как у него в груди поднимается холодная волна нехорошего предчувствия…
Сказав мальчику, чтобы тот ждал у входа, Адольф бегом поднялся по лестнице, ведущей в кабинет священнослужителя. Никого. В соседней комнатке – так же никого. Однако постель расстелена, словно Дамон уже собрался ложиться, но кто-то помешал ему это сделать. Юноша еще раз заглянул в кабинет, зажег лампу, стоящую на столе, и вдруг увидел, лежащее на нем раскрытое письмо. Причем письмо намеренно лежало так, чтобы входящий мог наверняка увидеть его и прочитать. Это Адольф понял сразу и нисколько не смущаясь неэтичностью своего поступка, взял листок в руки. Королева! Сама королева писала отцу Дамону и… приглашала его на тайную встречу! В полночь?! У подножья горы Сол?! Но…
- Хуанито! Бегом домой! И никаких вопросов! Молодец твой Тэфон! Извини, что сразу тебе не поверил! – поспешно прошептал Адольф своему кучеру и не обращая внимания на его непонимающий взгляд, бегом кинулся обратно, к Солли.
Та терпеливо ждала его в беседке. Увидев юношу, беспокойно спросила:
- Что?! Что с отцом Дамоном? Что-то случилось, ведь так?
- Не знаю, но что-то случилось! Дверь в храме открыта, в его кабинет тоже, а на столе письмо от королевы, приглашающее его на ночную прогулку у подножия Сол? И, знаешь что, я думаю, отец Дамон специально письмо оставил на виду, чтобы если его искать будут, знали б где…
- Дай сюда письмо! – практически выхватила девушка из рук Адольфа листок бумаги.
Едва взглянув на почерк, поняла, что писала не королева… По знакомой буковке Д, петелька которой была словно перевита у основания, будто петля висельника. «Неуд» - всплыл у нее перед глазами лист с экзаменационной работой своей одногруппницы…
- Адольф… - испуганно вскинула она глаза на юношу. – Это он… Срочно беги с письмом к Мануэлю! А я…
- Даже не вздумай! Во-первых, ты слово дала и не кому-нибудь, а королеве, а во-вторых…
Но она перебила:
- Вот именно, Ад! Королеве! И ей сейчас, как и отцу Дамону, угрожает страшнейшая опасность! Беги к Мануэлю, пусть оружие захватит на всякий случай. А за меня не бойся… Беги!
- Ага, не бойся! Нет, Соль! Давай вместе! Одну тебя я не пущу!
Девушка согласилась:
- Жди! Я только дедушке записку оставлю! На всякий случай… Минутку! И… да… шарик… камни уже нет смысла…
Адольф уже без удивления наблюдал, как бормоча непонятные и смешные для него фразы, девушка побежала в дом, заметалась по освещенному коридору, вот уже и в окне второго этажа показалась, а вот и в дверях. Действительно, быстро…
И только на улицу выскочили, как нос к носу столкнулись с Паолой! Адольф от неожиданности остолбенел на мгновенье. Его бывшая служанка на себя не была похожа, растрепана, с опухшим, словно от слез, лицом. Не давая парочке и опомниться, она рухнула на колени перед Соломеей и быстро-быстро зашептала, при этом постоянно оглядываясь по сторонам:
- Я к Вам, там… там королева в опасности! Возле горы Сол! Помоги ей, она просила…
Адольф не дал ей договорить:
- Солька! Не верь ни одному слову! Это опять ловушка! Соль, прошу тебя, возвращайся домой! Быстро! А ты…
Он с неприкрытой ненавистью так грозно посмотрел на Паолу, что той сразу и след простыл. За что получил серьезный выговор от своей подруги:
- Ну вот зачем?! Зачем?! Ты думаешь, я не поняла, что это ловушка? Но нужно было сделать вид, что мы ей поверили, понимаешь? Так у нас было бы больше шансов на победу! А теперь Августин…
- Домой! Ты с профессором магии собралась драться?! Совсем с ума сошла?
- Тебе-то что? Если ты вообще в магию не веришь? – парировала Солли.
И по всему ее виду юноша быстро понял, что переубедить свою подругу ему не удастся. Мало того, похоже, что и ему придется в предстоящей заварушке участвовать.
- Ладно, бежим к Мануэлю! Надеюсь, у него оружие для меня найдется, - схватив Соломею за руку, уступил Адольф.
Оружие нашлось, да и Мануэль сразу же поверил своим полуночным гостям и проникся серьезностью положения, предположив даже, что и королеве была послана какая-нибудь провокационная записка.
- И королю, - внезапно за их спиной раздался голос Агаты.
Все трое молодых людей, уже направляющихся к озеру, одновременно вздрогнули и обернулись.
- Немедленно возвращайся домой! Считай, я тебе приказываю это как офицер полиции, - попытался воззвать к разуму свою возлюбленную, Мануэль.
Но та резонно ответила:
- Я кое-что в магии понимаю, вообще-то! Да и этого плешивого маньяка, как свои пять пальцев знаю. Кто Сольке поможет, если что? Это от вас толка немного. Кстати, вы как раз можете домой идти, если хотите.
Адольф только рукой махнул и обратившись к полицейскому сказал:
- Не будем терять время на препирательства, все равно бесполезно. Угораздило же связаться…
- Никто не держит, - хором отозвались девчонки.
- Тсс! – оборвал их Мануэль. – Разделимся по парам, чтобы подойти к подножью с двух сторон. И Ад, очень тебя прошу, без крайней необходимости не стрелять! А то мне потом голову открутят.
- Не волнуйся! Удачи всем! – ответил ему Адольф. – Да, а ты, Агат, пересчитай все-таки пальцы, их у тебя двадцать вообще-то должно быть…
- Зачем пересчитывать? – спросила Солькина одногруппница, но Мануэль уже тянул ее в сторону горной тропы.
- Бесполезно, - пояснила ее вопрос Соломея своему спутнику, - с чувством юмора она не дружит. А ты давай уже посерьезней, пожалуйста! Не в бар собрался.
- Кстати, хорошая идея! Как насчет того, чтобы вечерком в бар сходить? Приглашаю!
Ничего не ответила. Поняла, что неспроста ее друга охватило дурашливое настроение, что боится он чего-то, вот и пытается скрыть это. Да и как тут не бояться, когда впереди неизвестность? Соломея и сама чувствовала, как у нее от страха сжимается сердце.
Подойдя к знакомому гроту, она почувствовала состояние дежавю, так как снова увидела перед собой короля, задом отступающего к самому краю набережной. Только на этот раз там даже парапета не было, кто-то предусмотрительно сломал его. Первое желание было – крикнуть, предупредить об опасности. Но вовремя вспомнила, что уже раз сделала это… Тогда что? Купол спокойствия! Да! Сейчас она быстренько организует над королем невидимый энергетический купол, тем самым обездвижив его величество. Она решительно оглянулась на Адольфа и… с удивлением обнаружила, что он, Мануэль и Агата смотрят не на короля, а совсем в противоположную сторону… Солли глазам своим не поверила, когда проследила за их взглядами… Над королем уже был сооружен купол! Да только не купол спасения, а … тележка отмщения… Так называлось замкнутое пространство энергии, способное переносить попавшего в него человека или животное против его воли… У «тележки» имелись бразды… И… спокойствие, только спокойствие! Но ведь этого не может быть?! Ну не может же!
Агата раздраженно выдохнула:
- Я так и знала! Недаром этот попик мне никогда доверия не внушал! Но королева… Хотя… что ни сделаешь, когда муж опостылел…
Адольф тут же зашикал на нее и вопросительно посмотрел в сторону Солли. Та покосилась на обескураженного странными словами своей возлюбленной Мануэля и поняла, что помочь в принятии решений ей некому. Нужно немедленно обрезать бразды… И все же… ну не могли отец Дамон и королева Виктория создать эту тележку! Ну не могли! Однако сильные энергетические нити вели прямо в головы обоих, Агата права…
- Здесь что-то не так… - прошептала она подруге. – Пока ничего не делай, просто следи за ними, но… чувствую, что рвать нельзя…
Мануэль очнулся:
- Можешь объяснишь, что вас так напугало?
Солли ответила сразу:
- По всем признакам на короля осуществляется давление, скажем так, его волей управляют…
- Августино?
- В том-то и дело, что нет… Королева и отец Дамон! Странно, но… Связь налицо, нити сильные и очень хорошо видны…
Адольф присвистнул:
- Вот это поворот! И что делать? Короля-то спасать нужно! Но стрелять в королеву… да и в священника… он мне как-то раз жизнь спас…
- Вот и я о том же, не верю… Ребят, тут что-то не то, а что не могу пока разобрать… - повторила свои сомнения Солли
- Самое лучшее, что мы можем сделать, это пойти домой, нет, правда, - не унимался Адольф, - если королеве приспичило убить мужа, она все равно это сделает, и пока нас никто не видел… Да не смотрите вы так, шучу…
- Шутит он, - недовольно отозвался Мануэль. – О, Господи, он же упадет сейчас!
Солли вздрогнула. Действительно, нужно решаться. Но нехорошие предчувствия не отпускали. И не доверять им она просто не имела права. Она повернулась к Агате:
- Вот, чувствую, что нельзя рубить…
- Давай я! – с готовностью отозвалась подруга.
Это отрезвило Соломею. Нашла с кем советоваться! Ее подруга умудрялась на экзаменах до нервных стрессов преподавателей своими необдуманными выходками доводить, а уж тут-то.
- Не буду пока обрывать! – наконец решилась девушка. – Сначала стена!
И тут же все увидели, как содрогнулся воздух в метре от его величества, словно столкнувшись о какую-то невидимую преграду…
- Круто! - только и выдохнул впечатленный Адольф.
Однако стена лишь на несколько минут задержало процесс. Солли с ужасом наблюдала, как ее защита медленно, но неумолимо начинает осыпаться, распадаясь на маленькие световые кирпичики. Ребята этого видеть не могли, но по выражению ее лица тоже все поняли…
- Все-таки рубить? – прошептал Мануэль.
- Да! – решительно отозвалась Соломея. – Вы отойдите на всякий случай! Если это ловушка, а я не сомневаюсь в этом, то… Вон туда, вниз спуститесь! К сосенке!
Агата послушно повернулась, чтобы выполнить приказание подруги, но Ад воспротивился:
- Ну уж нет! Я от тебя ни на шаг!
- Ад, пожалуйста! Ну что я тебя зря что ли к жизни возвращала? Это опасно, понимаешь?
- Вот именно, что понимаю! Мануэль, Агата! Делайте, как вам говорят.
Солли чувствовала, как ее сердце разрывается от боли за друга, но… она не могла поступить иначе…
Выпрямившись во весь рост, девушка подняла обе руки вверх для наложения заклинания и вдруг услышала знакомый ей уже бархатный голос, исходящий, казалось, из-за спины отца Дамона:
- Селена! Нет! Не делай этого! Выше! Посмотри выше!
И тут же раздался громовой рев разъяренного Августина:
- Тварь! Ты заплатишь за это! Предательница!
А далее грянул выстрел и чье-то тело бесшумно соскользнуло с горного уступа… Соломея с испугом взглянула на короля… Кто-то уже накрыл его куполом безопасности. Слава Богу! Но кто? Перевела взгляд на королеву с отцом Дамоном… Так они же тоже были под воздействием! Ну конечно же! Ну как? Как она не догадалась об этом раньше?!
- Кто стрелял? – встревоженно спросил Мануэль.
Ад пожал плечами:
- Я думал ты. Похоже, там еще кто-то есть…
- Фернандо! – вскрикнула Солли, заметив знакомую седину, мелькнувшую в фисташковых зарослях. – Отец Дамон, Вы слышите меня! Я подержу купол, не волнуйтесь! Я сумею! Но там на фисташковом уступе… Там Августин с Фернандо и… они убили ее… тетю…
Неожиданно для себя девушка вдруг почувствовала, как дрогнул ее голос и увлажнились глаза. Еще совсем недавно она твердила сама себе, что знать не хочет свою тетю, что, если бы была по-другому воспитана, давно б прокляла убийцу своей матери… А вот сейчас… Но нельзя давать волю эмоциям! И так пелена какая-то подозрительная перед глазами.
Отец Дамон услышал ее и тут же отозвался:
- Приоткрой чуть для ее Величества! И держи, милая! А я с ними церемониться не буду… Держи, держи, пусть подружка твоя подсобит…
Солли только головой мотнула на это предложение и немедленно приоткрыла купол безопасности, спешившей на помощь своему супругу, королеве. Только когда энергетическая сфера снова была полностью запечатана, она позволила себе перевести дух и посмотреть на своих друзей. Адольф, стоял рядом, всем своим видом показывая, что намерен защитить ее во что бы то ни стало. Агата судорожно оглядывала местность, высматривая потенциального врага, Мануэль уже прицеливался в неосторожно показавшуюся снова шевелюру своего начальника-оборотня. А Дамон угрожающе поднял руку, намереваясь применить запрещенный прием магии. Правда, осуществить свое намерение он так и не сумел. Внезапно со стороны дороги послышался конский топот. И еще один знакомый девушке голос мягко произнес:
- Ваше священство, не стоит Вам заниматься подобными глупостями. Вы лучше девушке помогите, а на этих у нас свои планы имеются.
Солли едва сдержала целостность купола. Так она была удивлена, узнав в щеголевато разодетом офицере полиции высшего звена своего недавнего сокамерника. Впрочем, удивляться было некогда, а вот порадоваться неожиданной подмоге, это да! Девушка с облегчением улыбнулась, увидев, как ловко ее враги были посажены в клетку смирения. Жестко, быстро, и просто на загляденье чисто была выполнена эта сложнейшая магическая операция.
Она даже не заметила, как к ней подошел отец Дамон, опомнилась только, когда он положил ей руку на плечо и ласково сказал:
- Молодец, безупречная работа! Но можешь уже отпускать, опасность, слава Богу, миновала.
Девушка с радостью перевела взгляд на друзей и охнула… Агата все-таки высмотрела кого-то и побежала догонять врага…
- Мануэль! Срочно! Останови ее! – крикнула она и помчалась вслед. – Агата! Агата!
- Там Паола! Он привязку не снял! – объяснила свое поведение подруга.- Я знаю как…
И не успела Солли ничего ответить, как все увидели, что бывшая служанка Адольфа и Ариэдны, словно подкошенная упала на каменную тропу, задев затылком один из острых выступов горной породы. Мгновенно хлынувшая кровь не оставляла сомнений в смерти бедолаги. Агата испуганно оглянулась на подругу, на подбежавшего уже к ней Мануэля… И вдруг сама ничком упала на камни.
- Что? Что с тобой? – не на шутку обеспокоился ее друг. – Да ответь же ты! Агата!
Девушка подняла голову и задыхаясь от рыданий, простонала:
- Я… я… не хотела… я… это я убила… Я убийца…
Но Мануэль быстро наклонившись к ней, закрыл ее рот своей рукой. Вовремя он это сделал, так как остальные участники событий потихоньку начинали стягиваться к ним.
- Она сама! Ты слышишь?! Она сама! Неосторожно оступилась! Поняла?!
Адольф поддакнул:
- Да, да! Я все видел, ты даже руку еще не подняла, как она свалилась. Да это опять тот старикашка во всем виноват, чтобы лишнее не сболтнула, свидетеля убрал.
- Правда? – наивно переспросила обнадеженная Агата
- Похоже, так и было, милая, - раздался ласковый голос экс-бомжа. – Ты, паренек, (он обратился к Мануэлю) отлично справился! Молодец! Похлопочу о твоем повышении! А пока вон, девочку успокой. Вид смерти это всегда так неприятно, даже для нас мужчин, что уж тут о дамах говорить…
И хотя и отец Дамон, и Солли прекрасно видели, что произошло на самом деле, вмешиваться они не стали. Солли только не удержалась от вопроса, обращенного к своему сокамернику:
- Так кто же Вы на самом деле, господин Педро Соллано?
- И тебе привет! Ты, кстати, тоже умница! Несмотря на то, что этот типчик все пять лет пытался развалить факультет магической помощи людям! Ничего у него не получилось. Ученица у него отменная выпустилась. А зовут меня, действительно, Педро Соллано. Лгать не входит в мои привычки. Ты же не спрашивала о том, кто я по профессии…
- А воровать? Воровать входит? – задиристо, но совершенно беззлобно спросил непонятно как здесь оказавшийся Макарио. Хотя что здесь непонятного? Записка.
Педро радостно улыбнулся старику и, словно лучшего друга, заключил его в объятия:
- Да вот твоя ложка, вот она! Всегда при мне! Вы бы мне не поверили, если б я ничего у вас не стибрил тогда. А ложка, ну прям, талисманом моим стала! Как в кармане у меня оказалась, так и дела сразу в гору пошли. Мы за этим взяточником Фернандо уже второй год следим, а все поймать не могли, а тут – такая удача! Обоих голубчиков одним махом! Знаешь что, я ее тебе возвращать не стану. Лучше куплю вам другую. А где друг-то твой, а?
Прежде чем ответить, Макарио бросил тревожный взгляд на Соломею. Та поняла все без слов:
- Она умерла, да? Да, дедушка Макарио?
- Нет еще, но… надежды мало… Да какая надежда… Ты это, ты бы простила ее, а… Ведь она все-таки спасла тебя…
- Да…
Соломея осторожно спустилась вниз по тропинке, туда, где находились ее родные. Она почтительно остановилась метрах в пяти от склоненного над раненой падчерицей дедушкой и вслушивалась в каждое слово их разговора.
- Простите, простите меня! Я виновата, но… я не знаю, как так вышло, это… Папа, умоляю, скажи ей, что я всегда ее помнила и любила, и молилась за нее…
- Тише, тише… Нельзя тебе сейчас разговаривать. Вот поправишься, тогда… Как так получилось, как так получилось… Я во всем виноват, я! Себялюбивый осел! Не сумел за вами, мартышками, доглядеть, любовь эта еще, будь она неладна! Сколько бед натворила… И Солюшка… вот тоже… эх, дурак я старый! Ты лежи, лежи, не шевелись, сейчас мы тебя в больницу доставим.
- Не надо… - посиневшими уже губами прошептала Селена. – Я чувствую… уже близко… Простите меня, простите… все…
Солли не выдержала, не сдерживая уже слез, она кинулась к своей тете, так похожей, все еще похожей, несмотря на возраст, на ее маму, схватила ее руку и прижала к своей груди:
- Вы поправитесь, вы обязательно поправитесь, и мы все вместе поедем в Торрено… Там сейчас так хорошо! А зимой! Какие красивые виды!
- Селена! Да, Торрено… горы в снегу… Прости, Селена, прости! Я любила твою маму, правда, любила… И не думай, что я с … этим… черным… Он хотел убить тебя, и короля, и тебя, и… Димиуса… Я притворилась, что заодно с ним… Я не могла иначе, вы бы мне не поверили… Прости, Селена, девочка моя… Будь счастлива! И ты… папа…
Вдруг из ее рта хлынула черная струйка крови, прекрасные глаза жрицы Луны в последний раз взглянули на беззвездное из-за полнолуния небо и застыли, застыли уже навсегда. Соломея отпустила руку крестной и, всхлипывая, уткнулась в грудь дедушки, тот тоже не смог сдержать слез, да он даже и не вытирал их, плакал и почти машинально гладил свою внучку по голове, бормоча бессмысленное в данной ситуации:
- Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…
115 глава
Уже совсем рассвело, когда Солли, Агата и отец Дамон с Макарио вышли наконец из здания полицейского офиса. Мануэль остался на работе, Дедал с Адольфом, который неожиданно для всех предложил свою помощь дедушке Соломеи, и которую, что всего неожиданнее, дедушка охотно принял, отправились на кладбище хлопотать о похоронах Селены и Паолы.
Агата, необычайно возбужденная как бурными событиями этой ночи, так и свободой, которую она наконец-то снова обрела благодаря личному вмешательству офицеру тайной полиции Педро Солано (все-таки красота – это действительно страшная сила, как тут ни крути), схватила подругу под руку и болтала, не унимаясь:
- Нет, Солька! Какая же! И смелая, и умная! А я… они правы все, мне нельзя заниматься магией… Нет, ну кое-что я тоже умею, но… лучше не надо… Соль, а это правда, ну, что ты за кофе говорила? Ну про наследство? Ты правда хочешь отдать часть денег этому мальчишке, Хуанито, да? Ой, какая же ты добрая! И справедливая…
Солли, не до конца еще пришедшая в себя, улыбнулась в ответ:
- Правда, правда! Так что он теперь завидный жених, Агаточка! Да шучу я, шучу! Не надо делать такой задумчивый вид.
Но Агата и вправду задумалась:
- Нет, ну… можно, конечно, но у него ребенок. А я еще не готова к материнству… Нет, ну и он… он… Не Ману! Ох, Соль, как ты думаешь? А Мануэль серьезно ко мне относится, я имею в виду…
- А ты не видишь, что он влюблен в тебя по уши?
- Ну… все они так поначалу… а жениться…
- Не дрейфь, - вмешался в разговор дед Макарио. – Этот женится!
- Правда?! – в глазах девушки загорелись радостные огоньки. – Он, конечно, не богат, но ему повышение обещали. А потом я тоже работать буду…
Солли обняла подругу и вдруг поняла, что ей делать с наследством отца:
- А знаете что? Я придумала! Треть денег я отдам Карлито! Еще одну треть – Пепе! Нет, нет, дедушка Макарио, вы дослушайте сначала, не лично ей, а на ее мечту, она уже присмотрела офис для занятия медициной!
- Ох, здорово! - отозвалась Агата. – А можно я тоже там работать буду с вами, можно?
- Лучше не надо, Агат, правда, не надо, - дружески потрепав подругу по плечу, отреагировала на это ее подруга. – Лучше замуж выходи за Мануэля, из тебя хорошая жена выйдет. А я, если на свадьбу, конечно, пригласите, оставшуюся треть денег вам в качестве подарка презентую!
- А… себе? – удивленно спросила Агата.
- Я не возьму эти деньги. Я себе слово дала. Да и не нужны они нам с дедушкой! Ну так позовете на свадьбу?
- Еще бы!
Подходя к храму, отец Дамон обернулся к ним:
- И меня не забудьте пригласить! А покуда я приглашаю всех на утренний чай! У меня халва от вчерашнего праздника осталась, объеденье просто!
Отказываться никто не стал. Даже шаг ускорили, причем, синхронно, не сговариваясь. Только вошли они на церковный двор, как их встретил размеренный гул колоколов. Звучали они не в лад, а так, словно кто-то просто упражнялся в искусстве колокольного звона.
- Андрессито! Ученик мой! – гордо пояснил дедушка Пепы. - Способный парнишка, я вам доложу! Толк из него будет, вот увидите!
- Раз! Два! Раз! Два! Три! – звонким голоском выкрикивал в такт колоколу мальчишка.
- Ишь ты! И считает! – похвалил его Макарио. – Тише, послушаем, пока он нас не заметил.
И тут до всех явственно донеслось:
- Раз! Два! Три! Четыре!
Умножаем на четыре!
Делим ровно пополам!
Получается сто грамм!
(Брови отца Дамона сердито поползли вверх)
А мальчишка не унимался, и сквозь мерные колокольные удары прорвалось:
- Раз! Два! Три! Четыре!
Лысый поп засел в сортире!
Раз! Два! Сел!
На-пер…
- Андреситто! – закричал отец Дамон. – А ну спускайся живо! Уши драть будем! Кстати, Макар, а ты всю крапиву-то в саду обкосил? А?
- Да по такому случаю найду, чего уж… - с удовольствием потирая руки, отозвался его друг.
Соломея 105-115 главы черновик
© Copyright: Людмила Першикова, 2025
Свидетельство о публикации №225102900893
Свидетельство о публикации №225102900893
Рецензии