К 5. Глава 26 Законы Хаммурапи

Законы Хаммурапи (аккад. Inu Anum s;rum — «Когда высочайший Ану…», название, данное поздневавилонскими переписчиками) — это древнейший правовой кодекс, созданный в старовавилонский период при царе Хаммурапи в XVII веке до н.э. Текст высечен на диоритовой стеле и является одним из самых древних правовых памятников в мире. Исследователи делят его на 282 параграфа, которые охватывают судопроизводство, защиту собственности, брачно-семейные отношения, а также частное и уголовное право. Около 35 параграфов были стёрты со стелы ещё в древности и в настоящее время частично восстановлены по найденным копиям.

 

Хаммурапи (слева) перед богом Шамашем. Верхняя часть базальтового столба с законами Хаммурапи

Законы Хаммурапи стали результатом реформы, направленной на унификацию и дополнение неписаных норм поведения. Этот свод оказал значительное влияние на правовую культуру всего Древнего Востока. Система права, заложенная Хаммурапи, была передовой для своего времени по богатству нормативного содержания и юридических конструкций, уступив в дальнейшем лишь праву Древнего Рима. Несмотря на жестокость уголовных наказаний, Законы Хаммурапи выделяются продуманностью и в отличие от многих других древних правовых памятников Востока, они почти лишены сакрально-религиозной мотивации, что делает их первым чисто законодательным актом в истории человечества.

Реформы Урукагины

Старейшие из сохранившихся законодательных текстов древней Месопотамии относятся к Раннединастическому периоду. Это царские надписи правителей Лагаша, известные как «Реформы» Урукагины. Тексты, датируемые около 2318 года до н.э., сохранились на трёх терракотовых конусах и описывают законы, принятые Урукагиной. В соответствии с религиозными верованиями своего времени, Урукагина представлял свой акт как договор с верховным божеством Лагаша — Нингирсу, а себя — как исполнителя его воли. В начале «Реформ» рассказывается о строительстве храмов, городских стен и каналов по приказу Урукагины. Затем он перечисляет злоупотребления своего предшественника Лугальанды, которые вредили общинам и жречеству.

 

Конус с описанием реформ Урукагины

Основная часть текста описывает сами реформы, направленные на устранение беспорядков и злоупотреблений. Были отменены или сокращены налоги и сборы: арендная плата со жрецов, штрафы в пользу дворца с некоторых важных лиц храмового персонала и другие поборы. Урукагина также снизил высокие сборы за бракосочетание и развод, что привело к уменьшению случаев, когда муж позволял жене уйти из дома и жить с другим мужчиной. С этим изменением был введён запрет на полиандрию — брак женщины с двумя и более мужчинами. Чиновники больше не могли произвольно взимать доходы со стад, рыбной ловли и судов в свою пользу. Держатели служебных наделов получили право отчуждать своё имущество и дома, а также пользоваться колодцами и арыками без вмешательства храмового персонала. Крупные храмовые хозяйства, ранее присвоенные правителем, были возвращены жрецам. В конце текста перечислены законы, защищающие подданных от долговой кабалы, обмана при взимании податей, воровства, убийства и грабежа. Завершается текст упоминанием о постройке канала.

Хотя «Реформы» Урукагины называются так, они не были нововведениями, а попыткой вернуть прежние порядки. Урукагина стремился устранить нарушения, возникшие в раннем государстве. Он объявил своей целью защиту слабых слоёв населения: «чтобы сироты и вдовы не страдали от сильных, он заключил с Нингирсу этот завет». Забота о подданных стала частью официальной царской идеологии и повторялась всеми последующими законодателями до Хаммурапи. Урукагина пытался завоевать расположение жречества и защитить интересы держателей наделов — основы войска. Однако его реформы не были реализованы: около 2312 года до н.э. союз городов Уммы и Урука победил царя-реформатора и уничтожил государство Лагаш, прежде чем его реформы могли вступить в силу.

Законы Ур-Намму

Законы Ур-Намму, созданные примерно в 2104–2095 годах до н.э., стали важным шагом в развитии правовых норм после «Реформ» Урукагины. Эти законы стали первым известным письменным сводом правил, регулирующим жизнь общества. Они не только фиксировали существующие нормы, но и устанавливали новые, что способствовало укреплению государства и защите прав граждан.

Законы Ур-Намму состояли из пролога, основной части и эпилога. Пролог обосновывал божественное происхождение власти царя и его стремление установить справедливость в стране. Он также рассказывал о проблемах, с которыми столкнулся Ур-Намму, и о том, как он их решал. Основная часть законов охватывала широкий спектр вопросов: от наказаний за преступления против жизни до правил аренды земли и найма работников. Большинство норм были сформулированы в казуистической форме, то есть начинались с условия «если» и заканчивались санкцией «то». Наказания за большинство преступлений сводились к штрафам, кроме самых тяжких, которые карались смертью. Эпилог содержал клятвы и проклятия, призванные обеспечить соблюдение законов.

Законы Липит-Иштара

Ещё сильнее законодательное начало было выражено в законах Липит-Иштара, которые были созданы при правителе Исина в 1934—1924 годах до н.э., и представляют собой важный правовой памятник. Этот сильно повреждённый документ, написанный на шумерском языке, содержит около 1200 строк, из которых сохранилось не более трети — пролог, примерно 40 статей и часть эпилога. Нормы законов чётко разделены на пять разделов: наследование собственности (статьи 1—7), преступления против собственности (статьи 8—12, 19, 20), правонарушения рабов (статьи 13—18), семейное право (статьи 21—35) и аренда скота (статьи 36—40). В Законах Липит-Иштара впервые была предпринята попытка ассоциативного перехода от одной группы норм к другой, что впоследствии стало характерной чертой Законов Хаммурапи.

Пролог Законов подчёркивает благие деяния правителя и объясняет причину создания документа. Липит-Иштар, следуя воле богов Ана и Энлиля, восстанавливал «справедливый порядок», возвращая утраченные за время правления его предшественников порядки. В прологе также упоминается, что царь освободил граждан Ниппура, Ура, Исина, Шумера и Аккада от долгов. В эпилоге Липит-Иштар утверждал, что с помощью богов Уту и Энлиля он установил правосудие, устранил вражду и насилие, утвердил истину и справедливость. Тем, кто будет следовать Законам, царь обещал «жизнь и дыхание на долгие дни», а тех, кто осмелится их уничтожить или заменить имя Липит-Иштара своим именем, ожидал суровый суд. По велению богов Законы были высечены на каменной стеле, которая, к сожалению, не была найдена, а текст известен только по копиям на глиняных табличках.

Многие статьи Законов Липит-Иштара касаются положения рабов. Укрывательство бежавшего раба и повторный отказ от хозяина, строго карались. После брака между полноправным гражданином и рабыней, рабыня становилась свободной. Законы также регулировали хозяйственную деятельность: найм работников, скота и имущества, аренду земли и садов, охрану собственности. Кража со взломом наказывалась смертью (виновного зарывали заживо на месте преступления), другие виды кражи — многократным возмещением стоимости. Семейный кодекс Законов уделяет большое внимание моногамному браку и правам наследования. В случае бесплодия жены муж мог зачать наследника от блудницы, но обязан был её содержать и не имел права вводить её в дом при живой супруге. Наследниками могли быть только сыновья, которые делили движимое имущество отца, тогда как недвижимость оставалась неделимой. Дочери имели право на наследство только если были храмовыми жрицами. Принцип талиона также нашёл отражение в Законах: за ложное обвинение виновному грозило то же наказание, которое мог понести обвиняемый.

Законы Эшнунны

Непосредственным предшественником Законов Хаммурапи является юридический сборник из города Эшнунны, созданный около 1790 года до нашей эры. Изначально его автором считался Билалама, но современные учёные приписывают этот труд царю Дадуше. В отличие от шумерских законов, этот документ написан на старовавилонском диалекте аккадского языка. Таблички с его текстом, вероятно, являются учебными копиями, созданными в школе писцов. Законы Эшнунны состоят из пролога, который почти не сохранился, и около 60 статей.

Подобная хаотичность в расположении правовых норм, а также отсутствие определений по ряду важнейших вопросов юридической практики побудили некоторых исследователей сделать вывод о том, что Законы Эшнунны являются не кодексом законов как таковым, а выдержками из законов и других официальных документов, включёнными в более крупный сборник, который служил пособием для судей и дворцовых чиновников.
Сборник начинается с двух статей о ценах на основные продукты: ячмень, масло, шерсть, медь (статья 1) и зерно (статья 2). Затем следуют статьи, регулирующие оплату труда работников (статьи 3, 4, 7, 8, 10, 11 и 14), а также нарушение контрактов (статьи 5 и 9). Другие статьи касаются захвата лодок (статья 6), имущества мушкенумов (статьи 12 и 13), ограничений для рабов и несовершеннолетних (статьи 15 и 16). Семейное право представлено статьями 17, 18, 25–35, а вопросы займов, ростовщичества и долгового рабства — статьями 19–24. Статьи 36 и 37 регулируют гибель заложенного имущества, 38 и 39 — продажу семейного имущества, 40, 49, 50 — кражу рабов, 41 — продажу пива, 42–48, 53–57 — денежную компенсацию за телесные повреждения, 51 и 52 — клеймение рабов, 58 — испорченное имущество, 59 — развод.

Из-за хаотичного расположения норм и отсутствия определений по важным вопросам некоторые исследователи считают, что Законы Эшнунны — это не кодекс, а выдержки из разных документов. Тем не менее, они были рассчитаны на развитое рабовладельческое общество, где особое внимание уделялось рабству. Рабы считались имуществом, носили клеймо и не могли покидать страну без разрешения хозяина. Их можно было продавать или использовать в качестве залога. Некоторые нормы защищали мушкенумов — работников, обрабатывающих землю. Брачно-семейные и наследственные отношения также были подробно прописаны. В отличие от более ранних и поздних законов, здесь не применялся принцип талиона. Вместо этого вводились понятия вины и невиновности. Смертная казнь полагалась только за неверность жены, изнасилование замужней женщины, похищение ребёнка и кражу, совершённую ночью.

Система и терминология Законов Хаммурапи

Законы Хаммурапи, хотя и не всегда четко разделяют отрасли права, но выстроены логично и подчинены определенной системе. Их положения можно разделить на группы:
1) Отправление правосудия (§§ 1–5).
2) Охрана собственности царя, храма, общинников и царских людей (§§ 6–25).
3) Защита имущества, полученного за службу (§§ 26–41).
4) Операции с недвижимостью (§§ 42–87).
5) Торговые и коммерческие сделки (§§ 88–126).
6) Семейное и наследственное право (§§ 127–194).
7) Преступления против личности (§§ 195–214).
8) Операции с движимым имуществом (§§ 215–282).

Терминология Законов включает наименования сословий, профессий и единиц измерения. В социальной структуре вавилонского общества выделяются три сословия: общинники (aw;lum), царские люди (mu;k;num) и рабы (wardum). Общинники были полноправными гражданами, мушкенумы не принадлежали к общине и находились под властью царя, а рабы рассматривались как собственность хозяина. Субъектами права также являлись государственные служащие и представители различных профессий: торговцы (тамкар, шамаллум, сабитум), воины (редум, баирум), командные чины в армии (декум, ша-хаттатим, лапуттум), жрицы (надитум, шугетум, угбабтум, энтум) и другие. Единицы измерения включали денежные единицы (ману, шиклу, ше), меры площади (бур земли, сар дома) и массы (гур зерна). Некоторые термины, такие как названия болезней (ла’бу, бенну), не поддаются точному переводу.

Основные положения Законов Хаммурапи

Законы Хаммурапи начинаются с пролога и заканчиваются эпилогом. Обе части написаны торжественным поэтическим стилем, напоминающим гимны, и не отделены от основного текста законов.

Пролог рассказывает о божественном происхождении власти Хаммурапи. Верховные боги Ану и Энлиль вручают Мардуку, богу-покровителю Вавилона, власть над человечеством. Они называют Вавилон «высочайшим именем» и даруют ему «вечную царственность». Это объясняет политическое превосходство Вавилона как божественный выбор. Затем боги создают царя Хаммурапи «ради блага людей», чтобы «справедливость восторжествовала над беззаконием и злом», и чтобы «сильный не притеснял слабого». После этого теологического обоснования царской власти перечисляются города и храмы, с которыми связаны военные и экономические достижения Хаммурапи.

Эпилог законов прославляет мудрость Хаммурапи и оправдывает его действия волей богов. Хаммурапи хочет, чтобы его законы существовали вечно, и защищает их от посягательств не только своих подданных, но и преемников. Тем, кто будет уважать его законы, он обещает поддержку богов. Но тех, кто осмелится их изменить, ждёт страшное проклятие, которое может коснуться любого — «будь то царь, эн, энси или просто человек». Сам Хаммурапи называет себя «справедливым царём» и повторяет основную идею пролога: «чтобы сильный не притеснял слабого, чтобы сироты и вдовы получали справедливость». Категория «справедливость» встречается и в других древних правовых памятниках Месопотамии.
Бедствия, описанные в эпилоге, затрагивают не только царя, но и весь народ. Преступления приводят к проклятиям общественного характера: голоду, нужде, смуте и мятежу. Таким образом, законы устанавливают круговую поруку: царь и народ неразрывно связаны, и судьба каждого зависит от соблюдения законов.

Отправление правосудия

Первый раздел Законов Хаммурапи детально излагает принципы правосудия, то есть применение норм, которые описаны в дальнейшем тексте. Здесь законодатель устанавливает наказания за ложные обвинения в убийстве и чародействе, вводя принцип талиона, который затем последовательно применяется во всех законах. За ложное обвинение в убийстве полагается смертная казнь (§ 1). За ложное обвинение в чародействе обвинитель рискует потерять дом и жизнь; если обвинение доказано, он может забрать дом обвиняемого (§ 2).

Смысл первых двух параграфов остается неясным. Убийства среди свободных вавилонян были редки, и каждый такой случай становился сенсацией. Некоторые исследователи считают, что § 1 касается не простых убийств, а причинения смерти с помощью колдовства. Это объясняет, почему первые два параграфа могут касаться одного и того же вопроса. Заклинания против колдовства показывают, что жители древней Месопотамии боялись колдунов. Поэтому возможно, что параграфы 1 и 2 наказывают ложные обвинения в магическом воздействии, которое могло причинить смерть или нет. Однако сохранившаяся судебная практика по этим параграфам скудна, что затрудняет выводы о соотношении теории и практики.

В § 2 законодатель вводит процедуру расследования дела. Если обвинение не может быть подтверждено свидетелями или документами, применяется ордалия — «божий суд». Это может быть клятва во имя богов и царя или испытание водой. Допрашиваемый погружался в реку: если тонул, считалось, что бог реки покарал его. Если выживал, считался оправданным. Точное описание процедуры ордалии не сохранилось.

В Вавилоне не было принципиальной разницы между «божьим судом» и обычным наказанием за клятвопреступление. Считалось, что преступник, нарушивший клятву, неизбежно понесёт кару богов. В случае же водной ордалии смерть должна была наступить немедленно. Обвиняемого в колдовстве оправдывали только через ордалию. Для всех остальных дел действовал принцип, который можно назвать современным: обвинение должно было быть доказано обвинителем, а сомнения трактовались в пользу обвиняемого. Нет никаких свидетельств о том, что в Вавилоне существовали розыскные процессы, включая пытки. Пытки рабов допускались, но только с согласия их хозяев.

Законодатель также наказывал за ложные обвинения и лжесвидетельство. Если свидетель давал показания по делу, грозящему смертной казнью, и не мог подтвердить свои слова, его тоже приговаривали к смерти (§ 3). Если речь шла о делах, связанных с зерном или деньгами, свидетель, давший ложные показания, нёс то же наказание, что и обвиняемый (§ 4). Судья, изменивший своё решение, отрешался от должности и должен был возместить потерпевшему сумму иска в двенадцатикратном размере (§ 5). Раньше считалось, что это наказание за взятку, но сейчас его толкуют как принцип non bis in idem — «не дважды за одно и то же». То есть повторное рассмотрение дела тем же судом не допускалось. Из этого следует, что решение суда вступало в силу сразу после его объявления и выдачи «документа с печатью».

Сохранившиеся документы показывают, что судебный процесс был состязательным и устным. Стороны представляли свои аргументы перед судьями, а те выслушивали их показания и изучали документы. Если требовалось, судьи прибегали к «божьему суду» и объявляли своё решение. Явку ответчика в суд обеспечивал истец, в том числе с помощью силы. Ход разбирательства не протоколировался, а приговор объявлялся устно. «Документ с печатью», упомянутый в § 5, был, вероятно, нововведением, которое не прижилось.

 

Суд царя Хаммурапи

Судебная инстанция была только одна — городской, храмовый или царский суд. Последний состоял из царских судей, которые рассматривали дела коллегиально. Если требовалось «божье правосудие», дело передавалось в храм. Решение суда было окончательным и не подлежало обжалованию. Представление о царе как о «верховном судье», к которому можно было апеллировать, не подтверждается текстами. Царь редко выступал в роли судьи и в основном имел право помилования для некоторых категорий осуждённых (§ 129).

Охрана собственности царя, храма, общинников и царских людей

Второй раздел Законов Хаммурапи посвящён защите собственности царя, храмов, свободных граждан и царских служащих. Он начинается с параграфов, определяющих общие правила о краже и схожих правонарушениях (§§ 6–8). По обычаю, наказание за кражу — смертная казнь. Лишь в некоторых случаях назначалось многократное возмещение стоимости похищенного. Для таких случаев Законы устанавливают размеры возмещения.

Параграф 6 гласит, что человек, укравший храмовое или государственное имущество, но не царское, подлежит смерти. Согласно § 8, за кражу такого имущества за пределами священной территории виновный карается тридцатикратным возмещением. Этот же параграф предусматривает наказание за кражу имущества свободного гражданина — либо десятикратное возмещение, либо смерть, если виновный не может заплатить. По мнению исследователей, объединение в одной норме имущества дворца и свободного гражданина указывает на то, что имущество последнего считалось частью царской собственности.

Параграф 7 устанавливает смертную казнь для тех, кто купил или принял на хранение имущество у несовершеннолетнего или раба без свидетелей и договора. Это свидетельствует о том, что речь идёт о покупке или хранении краденого имущества. Отсутствие свидетелей и договора подчёркивает принцип «пусть покупатель будет бдителен», предполагая злонамеренность со стороны покупателя.

Следующие параграфы касаются возврата похищенного имущества и связанных с этим правонарушений (§§ 9–13). Они представляют собой один обширный параграф, описывающий процедуру и наказания. Владелец и тот, кто требует возврата имущества, должны доказать добросовестность своих утверждений. Владелец должен доказать, что приобрёл вещь добросовестно. Если это так, ответственность несёт тот, у кого он её купил. Этот последний также может доказывать свою добросовестность и так далее, пока не будет обнаружен вор. Тот, кто требует возврата, должен доказать, что вещь действительно пропала. При обнаружении вора происходит полная реституция имущества и покупной платы. Вор наказывается смертью, как и тот, кто предъявил ложное обвинение.

Следующие параграфы рассматривают особые случаи присвоения чужого имущества, такие как кража детей или рабов. § 14 касается кражи ребёнка, что, вероятно, было нововведением, связанным с увеличением потребности в рабах. Кража раба наказывалась как любая другая кража. Параграфы 15 и 16 описывают действия, связанные с выводом раба за городские ворота или укрытием беглых рабов в доме. Эти действия карались смертью.

Параграфы 17—20 рассматривают присвоение чужого беглого раба. Здесь описаны все возможные сценарии событий. Если человек поймал беглого раба или рабыню «в степи» и вернул их хозяину, он получает вознаграждение. Если владелец раба неизвестен, его нужно найти. Если поймавший удерживает раба, он будет казнён как вор. Если раб убегает от поймавшего, тот должен подтвердить это клятвой и освобождается от ответственности.

Параграфы 21—24 касаются грабежа и разбоя. События описываются в хронологической последовательности. Если преступник взломал стену чужого дома (но не успел ограбить, так как его поймали), он приговаривается к смерти и погребению возле пролома (§ 21). Если грабёж состоялся, и грабитель пойман, его тоже ждёт смерть (§ 22). Если грабителя не поймали, ответственность за ущерб (§ 23) и гибель домочадцев (§ 24) ложится на общину, которая обязана поддерживать порядок и помогать друг другу.

Заключительный параграф 25 посвящён ситуации, когда человек, пришедший тушить пожар в чужом доме (пожары в городах были частыми и опасными), похитил имущество хозяев. В условиях суматохи и опасности воры могли воспользоваться ситуацией. Схваченные на месте преступления, они подвергались немедленному наказанию — их бросали «в огонь», то есть в горящий дом. Как и в случае со взломщиком (§ 21), здесь допускается возможность расправы без суда на месте преступления.

Охрана имущества, полученного за службу

Раздел Законов, посвящённый охране служебного имущества, начинается с § 26, который карает смертью редума или баирума, отказавшегося выполнить приказ об отправке «в царский поход» или нанявшего вместо себя другого воина. Замена военнообязанного наёмником была возможна и практиковалась, но редумы и баирумы получали от царя служебный надел именно в обмен на военную службу. Воин, не выполняющий этой обязанности, теряет правовой статус и приравнивается к вору. Поэтому § 26 следует сразу за параграфами, устанавливающими наказание за кражу. Вероятно, профессиональные воины проходили строгий отбор и обучение, были приписаны к определённым подразделениям и находились под постоянным контролем офицеров. Наёмничество или неявка на службу могли значительно снизить боеспособность таких отрядов. Поэтому уклонение от службы приравнивается к серьёзным видам кражи и карается соответственно. Служебный надел уклониста передаётся его наёмнику, который становится воином вместо него.

В §§ 27—29 изложены правила, касающиеся воинов, которые не могут служить по причинам, не зависящим от них. По общему правилу (§ 27), воин, вернувшийся из плена, возвращает свой надел и продолжает службу. Если же воин не вернулся, но у него есть годный к службе сын, то сын становится его заместителем и владельцем надела — «службу своего отца он будет служить» (§ 28). Это означает, что должность воина могла быть наследственной, но только если его сын годен к службе. В случае малолетства сына его матери передаётся треть надела (§ 29) в качестве компенсации по утрате кормильца.

Хаммурапи уделял особое внимание воинам и стремился сделать их службу более привлекательной. Поэтому в §§ 30 и 31 говорится, что воин, покинувший свой надел ради освобождения от службы, может вернуть его, если отсутствовал не более года. Окончательно он теряет право на надел только при отсутствии более трёх лет; при сроках от одного до трёх лет решение, вероятно, оставалось на усмотрение военного начальства. § 32 поддерживает военное сословие, устанавливая порядок выкупа воина, попавшего в плен. Пленного выкупает купец — тамкар, который также помогает ему вернуться в общину. Такой выкуп был обязанностью тамкаров, которые во времена Хаммурапи были царскими служащими. Далее определяется порядок возмещения тамкару затраченных средств. Если у воина есть деньги, он выкупает себя сам. Если нет, его выкупает «храм его общины», а если и там нет средств, его освобождает дворец. В последних двух случаях выкуп осуществляется за счёт казны, но законодатель подчёркивает, что служебный надел не может быть использован для этих целей.

В последующих параграфах также прослеживается тенденция к защите воинов и их служебных наделов от злоупотреблений. Так, параграфы 33 и 34 запрещают забирать людей из хозяйств воинов для выполнения чрезвычайных обязанностей и принимать наёмников на военную службу вместо самих воинов. Также запрещены любые притеснения со стороны начальства, включая несправедливые судебные решения. За подобные преступления офицер мог быть приговорён к смертной казни.

Остальные параграфы раздела направлены на защиту служебного имущества от злоупотреблений вне рамок военной службы. Параграфы 35–37 запрещают продажу служебного имущества, такого как скот (§ 35), поля, сады и дома (§§ 36 и 37). Покупатель в этом случае теряет свои деньги, а проданное имущество возвращается первоначальному владельцу. Продавец не наказывается, так как рассматривается как пострадавший. Это связано с тем, что в эпоху Хаммурапи купля-продажа недвижимости часто происходила под давлением покупателя, а потеря родовой земли имела серьёзные социальные и культурные последствия.

Параграфы 38–41 дополняют и разъясняют предыдущие нормы, касающиеся недействительности договоров купли-продажи служебного имущества. Параграф 38 запрещает редумам, баирумам и «плательщикам дохода» отчуждать своё хозяйство или его часть в пользу жены, дочери или по каким-либо обязательствам. Это фактически означает запрет на залог имущества. Параграф 39 позволяет редуму отписывать часть своего имущества «из поля, сада и дома, которые он купил» жене или дочери, а также отдавать по обязательствам. Однако законодатель признаёт отчуждение недвижимости лишь косвенно. Жрицы-надитум, тамкары и другие служащие могут продавать свои служебные наделы, но покупатель должен принять на себя их обязанности (§ 40). Параграф 41 запрещает обмен служебных наделов, рассматривая редумов и баирумов как пострадавших. Они не несут наказания, а получают назад свою прежнюю недвижимость и доплату.

Операции с недвижимостью и деликты в отношении недвижимости. Аренда полей и деликты в отношении поля

Четвёртый раздел Законов Хаммурапи рассматривает операции с недвижимостью и ответственность за деликты в отношении недвижимого имущества, особенно уделяя внимание различным видам аренды. В начале раздела (§ 42) говорится об ответственности арендатора, который не вырастил урожай на арендованном поле. Если арендатор небрежно относился к работе и не вырастил хлеб, а также допустил зарастание поля сорняками (что нанесло прямой ущерб хозяину поля), то он должен возместить убытки, отдав хозяину «зерно как соседи его», то есть всё зерно, которое могло бы вырасти на этом поле.

Параграф 43 продолжает тему ответственности арендатора. Если арендатор не выполнял никаких работ на арендованном поле и оставил его под залежь, он обязан привести поле в пригодное состояние и передать хозяину «зерно как соседи его». Параграф 44 касается аренды земли на три года без арендной платы, когда арендатор обязан вернуть землю в пригодном состоянии. Если арендатор не выполнил свои обязанности в течение трёх лет, он должен завершить их на четвёртый год, вспахать, разбить комья и взборонить землю, уплатив за каждый бур земли 10 гур зерна.

Параграфы 45—48 уточняют и дополняют арендное право. Если урожай погиб после уплаты арендной платы, весь убыток ложится на арендатора (§ 45). Если же арендная плата предполагалась после уборки урожая, убытки делятся между арендодателем и арендатором (§ 46). Параграф 47 позволяет арендатору продлить договор в случае убытков не по его вине. § 48 отражает политику правителей Месопотамии, облегчающую долговое положение населения. Этот параграф разрешает перенос уплаты долга на следующий год в случае стихийного бедствия, отменяя рост процентов за этот год.

Следующие параграфы касаются кабальных арендных сделок. В § 49 говорится об аренде, вынужденной для арендодателя и навязанной заимодавцем-тамкаром. Одолженная сумма рассматривалась как арендная плата, и заимодавец забирал весь доход, превышающий сумму долга с процентами. Законодатель защищает арендатора, устанавливая, что урожай собирает его хозяин, который возмещает кредитору только долг, рост и расходы на обработку поля. Параграф 50 описывает ещё более вопиющий случай: аренда поля с уже выращенным урожаем, который арендатор обязан собрать. Кредитор отказывается дать отсрочку даже на время сбора урожая, и такую отсрочку предоставляет закон. Параграф 51 позволяет должнику выплатить денежный долг натурой. Параграф 52 предоставляет кредитору гарантии на случай нерадивости должника, запрещая изменение условий договора.

Далее следуют законы, регулирующие деликты, связанные с чужой недвижимостью — полями. § 53 возлагает ответственность на землевладельца, если он не укрепил должным образом свой участок. В результате вода прорвала обваловку и затопила орошаемую землю. В Месопотамии орошение было бассейновым: воду хранили в специальных резервуарах, уровень которых был выше полей. Вода поступала на обвалованный участок в строго определённые сроки, иначе это могло привести к катастрофе. В данном случае ущерб был настолько велик, что затрагивал всё поселение. Виновный должен возместить стоимость «зерна, которое он погубил». Если он не мог этого сделать, его продавали в рабство: «его самого и его имущество должны продать за серебро, а жители затопленного участка поделят это серебро» (§ 54).

Параграф 55 касается затопления только соседнего поля из-за небрежности. В таком случае виновный должен возместить ущерб, отмерив пострадавшему «зерно как у его соседа» (§ 55).
Параграф 56 посвящён ущербу, причинённому полевым работам, которые, возможно, пришлось начинать заново. В этом случае возмещение составляет 10 гур зерна за каждый бур поля. Параграфы 57 и 58 регулируют ущерб, причинённый полем из-за потравы скотом. Мелкий скот обычно загоняли на поля после жатвы для кормления пожнивными остатками и травой. Это делалось с разрешения хозяина поля и, вероятно, за определённую плату. Однако в § 57 рассматривается случай, когда скот поел несжатое поле без ведома хозяина. В такой ситуации хозяин собирал урожай (хотя и меньший), а пастух выплачивал ему 20 гур зерна за каждый бур поля (§ 57). Параграф 58 описывает ситуацию, когда в результате потравы, вопреки запрету на выпас («и знак окончания выпаса был вывешен на городских воротах»), урожай был полностью уничтожен. В этом случае наказание было втрое строже — 60 гур зерна за каждый бур поля (§ 58).

Аренда садов, домов и соответствующие деликты

С § 59 начинается группа законов, регулирующих сделки и деликты, связанные с садами. Согласно принципу ассоциации, установленному в предыдущем параграфе, § 59 предусматривает наказание за порубку дерева без разрешения хозяина сада. Наказание составляет 0,5 мины серебра — значительную сумму того времени. §§ 60 и 61 определяют, что плата за труд по насаждению сада составляет половину его площади. Раздел сада между землевладельцем и садовником происходит на пятый год, когда результаты труда уже заметны, но плодоношение ещё не наступило. Если садовник засадил не всю отведённую ему землю, не засаженная часть включается в его долю (§ 61). Если садовник не выполнил свои обязательства по насаждению сада, последствия зависят от типа поля. Если это пахотное поле, садовник должен выполнить работу и выплатить хозяину доход за годы, когда поле было заброшено (§ 62). Если поле было залежным, садовник должен выполнить работу и уплатить хозяину 10 гур зерна за каждый бур поля за один год (§ 63).

В связи с этими выплатами законодатель устанавливает размер арендной платы за сад — две трети урожая (§ 64). Поскольку вавилонские сады, особенно финиковые, требовали трудоёмкого искусственного опыления, § 65 предусматривает, что, если садовник не выполнил эту работу и снизил урожайность, он должен отдать весь урожай сада хозяину. От добровольной аренды законодатель переходит к вынужденной (§ 66). Если человек взял у тамкара серебро в долг и не может его вернуть, он вынужден отдать свой сад в кабальную аренду тамкару. Законодатель запрещает тамкару соглашаться на передачу сада и предоставляет хозяину отсрочку до тех пор, пока тот не соберёт урожай и не продаст его часть для погашения долга.

Законодатель, по-видимому, через вынужденные сделки переходит к новому виду аренды недвижимости — домов. Параграф 67 почти разрушен, осталась лишь вступительная фраза о постройке дома. За ней следует лакуна, которая могла содержать до трёх параграфов (68–70). Начало § 71 тоже повреждено, но сохранилась фраза: «за плату… он ему не отдаст». Предположение о кабальной сделке подтверждается последующей частью параграфа: лицо, пытающееся купить «дом, связанный с повинностью и относящийся к хозяйству его соседа», теряет уплаченную плату, а имущество возвращается прежнему хозяину. Заключительная фраза параграфа разрешает приобретать дом, если на нём нет повинности. Следующий параграф 72, который говорит о самовольной застройке чужой пустоши, связан с особенностью жизни старовавилонского города — чрезвычайной скученностью и теснотой при наличии заброшенных участков. Рост семьи часто вынуждал её главу покупать соседние дома или пустоши для застройки. Дома стояли вплотную друг к другу, и достаточно было пробить в стене дверной проём. Законодатель, отрицательно относящийся к продаже домов и полей, разрешает такую покупку как особое обстоятельство.

Та же цель — защита от злоупотреблений со стороны сильных и богатых — прослеживается в § 73, который касается аренды дома. Хозяин дома, получивший арендную плату серебром за год вперёд и пытающийся расторгнуть договор до окончания срока, теряет «серебро, что жилец ему дал». Это означает, что, если деньги не уплачены вперёд, арендодатель может расторгнуть договор в любое время. Следующие параграфы (74–85), вероятно, регулировали взаимоотношения домовладельца с жильцом. Из них более или менее восстановлены лишь некоторые. Например, в § 84 говорится о заброшенном доме, который превратился в руины. Поскольку из-за общих стен с другими домами через него могли проникнуть воры, Законы требуют от соседей предупредить хозяина заброшенного дома и заявить о пропаже, если таковая случилась. Конец параграфа повреждён, но из сохранившихся документов известно, что хозяин заброшенного дома должен возместить потерпевшему пропавшее имущество в двойном или тройном размере. Фрагмент Законов заполняет лакуну между параграфами 78 и 79. В нём говорится об арендаторе, который хочет купить дом, где он живёт. Законодатель предоставляет ему такое право, если он выплатит «полную цену».

Коммерческие операции, их участники и деликты, связанные с коммерческими операциями. Деятельность торговцев и ростовщиков

Параграфы 86 и 87 находятся в плохом состоянии, поэтому непонятно, как законодатель перешёл от регулирования недвижимости к коммерческим сделкам. Раздел, посвящённый этим параграфам, начинается с установления нормы роста по займам (§ 88). Рост на зерно составлял одну пятую, а на серебро — одну шестую. Возможно, это был процент или разовый платёж.
Согласно § 89, должник, у которого не было серебра для уплаты долга и процентов, мог расплатиться натурой. Проценты на зерно начислялись по норме, установленной в этом параграфе «согласно царскому указу». Вероятно, таким способом можно было уплачивать только проценты, а не основной долг. Уплата основного долга натурой без соглашения не допускалась. За попытку превысить законодательно установленный рост кредитор терял всю сумму долга (§ 90).

Параграфы 91 и 92 остаются непонятными из-за плохого состояния текста. Параграф 93 описывает злоупотребление со стороны тамкара. Если при частичном погашении долга тамкар не выдавал соответствующий документ и вновь требовал всю ссуду, то в таком случае кредитор обязан был вернуть всё полученное в двойном размере. Другая попытка злоупотребления со стороны кредитора предусмотрена § 94. Если тамкар выдавал ссуду уменьшенной мерой и при возврате долга использовал увеличенную меру, он терял «всё, что дал». Согласно § 95, купец терял «всё, что дал», если он выдавал ссуду «без свидетелей и договора». Наконец, § 96 гласит, что должник, взявший зерно или серебро в долг и не имеющий средств для уплаты, мог отдать любое своё движимое имущество. Такая выплата должна была происходить в присутствии свидетелей, и кредитор не мог отказаться от её принятия.

Параграфы 97 и 98 полностью разрушены. Следующая группа норм посвящена торговым операциям с участием двух партнёров. Общий принцип партнёрства установлен в § 99: если два человека вступали в товарищество, то прибыль и убытки они делили поровну «перед богом», вероятно, в храме Шамаша, покровителя купцов. Отношения между тамкаром и его агентом — шамаллумом — строились иначе. Тамкар снабжал шамаллума деньгами или товарами, которые тот пускал в оборот. Вся прибыль от торгового путешествия доставалась тамкару, который должен был оплатить шамаллуму «дни его», то есть расходы и вознаграждение. Вавилоняне считали, что деньги, переданные другому лицу, должны давать рост. Этим объясняется правило § 101, согласно которому шамаллум даже в случае отсутствия прибыли обязан был вернуть тамкару удвоенный капитал. Если тамкар предоставлял шамаллуму деньги «в виде благодеяния», то есть без процентов, шамаллум был обязан вернуть только основной долг, даже при отсутствии прибыли (§ 102). Параграф 103 предусматривает, что шамаллум, ставший жертвой грабежа во время торговой поездки, мог поклясться «во имя бога» и быть свободным.

Параграфы 104–107 регулируют отдельные отношения между тамкаром и шамаллумом. Тамкар может предоставить шамаллуму не только деньги, но и «любое имущество для продажи» (§ 104). Шамаллум обязан вернуть тамкару всю выручку и получить «документ с печатью». Если он не взял документ, то серебро не зачтется в его пользу (§ 105). Такие счета велись в каруме — торговой конторе. В случае спора между шамаллумом и тамкаром (§§ 106–107), если шамаллум отрицает факт получения серебра, тамкар должен доказать это «перед богом и свидетелями», то есть с клятвой. Шамаллум обязан вернуть серебро в тройном размере. Если же тамкар поступил так же, он должен вернуть сумму в шестикратном размере.

От злоупотреблений в торговле законодатель переходит к нарушениям в содержании корчем. Корчемницами могли быть только женщины. В § 108 указаны два возможных правонарушения: отказ в приеме хлеба в оплату и использование гири большего веса при взвешивании серебра. Уменьшение эквивалента сикеры также карается утоплением, так как во всех случаях наказания женщин в Законах предусматривается смертная казнь. Еще одно преступление корчемницы — превращение ее заведения в притон «злодеев» (§ 109). Она обязана схватить их и представить во дворец, иначе ее ждет смерть. Жрицу надитум или угбабтум, посетившую корчму, сжигают (§ 110). Параграф 111 регулирует норму роста оплаты на пиво, взятое в кредит.

Обязательства с участием рядовых общинников

Параграфы 112—126 описывают нормы, регулирующие споры по долговым обязательствам между обычными людьми, а не профессиональными коммерсантами. В параграфе 112 говорится, что человек, унесший имущество, переданное ему для доставки, должен возместить хозяину убытки в пятикратном размере. Параграф 113 запрещает заимодавцу самостоятельно забирать зерно из житницы или с гумна должника без его разрешения. Если такое происходит, виновный должен вернуть всё взятое и теряет сумму долга. Параграф 114 устанавливает наказание за более серьёзное преступление — взятие заложника за несуществующий долг. Штраф за это составляет треть мины серебра.

Кредитор мог самовольно взять заложника — члена семьи или раба должника. Что происходило с заложником, если долг не был погашен, не уточняется. В Вавилоне не было государственных долговых тюрем, поэтому заложников содержали в домашних условиях, часто ограничивая их в еде и применяя физическое воздействие. Единственное ограничение — заложника нельзя было убивать. Если заложник умирал «по своей судьбе», то есть естественной смертью, кредитор не нес ответственности (§ 115). Однако, если смерть наступала «от побоев или дурного обращения» (§ 116), кредитора наказывали по принципу талиона, если заложник был свободным человеком, или взыскивали штраф с потерей суммы долга, если заложник был рабом.

Далее законодатель переходит к человеку, отданному в долговое рабство. Согласно § 117, должник, «одоленный долгом», мог продать кого-то из своей семьи «за серебро» или отдать его в долговую кабалу. В обоих случаях это лицо работало на покупателя или закабалителя три года, после чего его освобождали. Разница между продажей и долговой кабалой, вероятно, заключалась в том, что в первом случае его можно было выкупить в любой момент, а во втором он обязан был отработать все три года. Параграф 118 уточняет, что раб или рабыня, отданные в долговую кабалу, могли быть проданы кредитором третьим лицам, и такая продажа не могла быть оспорена в суде. Единственное исключение — § 119, который разрешает выкуп рабыни, родившей сыновей первоначальному хозяину.

В продолжение темы о собственности, которая по закону принадлежит другому человеку, законодатель переходит к вопросу хранения зерна. Зерно хранилось в отдельном помещении, которое хранитель не имел права открывать. Если он всё же это сделал и забрал всё или часть зерна, или вообще отрицал факт передачи зерна на хранение, то поклажедатель должен был принести клятву в суде. Хранитель возмещал ему убытки в двойном размере (§ 120).

Вопросы хранения других материальных ценностей регулируются §§ 122—126. Передача ценностей должна происходить в присутствии свидетелей и сопровождаться заключением договора (§ 122). Без соблюдения этих условий собственник теряет право требовать своё имущество через суд (§ 123). Закон защищает собственника, если формальности соблюдены: хранитель, отрицающий получение имущества, возвращает его в двойном размере (§ 124). Хранитель обязан вернуть вещь, даже если она пропала вместе с его имуществом (например, при взломе). Пропавшую вещь хранитель должен сам взять с вора (§ 125).

К этой группе правил примыкает § 126, который рассматривает ответственность лица, обвинившего свой квартал в краже. В те времена города застраивались так, что при краже со взломом наиболее вероятным подозреваемым был сосед из прилегающего дома. Согласно § 23, в случае кражи со взломом, если вор не пойман, соседи несли коллективную ответственность и должны были возместить ущерб. § 126 устанавливает, что, если заявление о краже оказалось ложным, заявитель обязан был отдать соседям двойную стоимость того, в чём его обвиняли. Соседи должны были доказать свою невиновность через «божий суд», уличив заявителя в том, что у него ничего не пропало.

Семейное и наследственное право. Брак и развод. Деликты в области брака

В Законах Хаммурапи есть обширный раздел, посвящённый семейному праву. Он начинается с наказания за ложное обвинение, которым заканчивается предыдущий раздел. Ложное обвинение против жрицы или жены человека в безнравственном поведении карается публичной поркой и обриванием половины головы (§ 127). Закон уточняет, что жена — это женщина, на которой человек женился по договору. Если договора нет, то женщина не считается женой (§ 128). Договор заключался между супругами, а в случае брака между несовершеннолетними — их родителями.

За связь с чужой женой виновные наказывались смертью: их связывали и бросали в воду (§ 129). Однако они могли избежать наказания, если муж прощал изменившую ему жену. Если человек изнасиловал малолетнюю жену, которая ещё не знала мужчину и жила с отцом, он также карался смертью, а потерпевшая освобождалась от ответственности (§ 130). Ответственность наступала только если виновные были схвачены во время прелюбодеяния. Жену, обвинённую в прелюбодеянии мужем, должны были очистить от обвинения с помощью клятвы «во имя бога» (§ 131). Если обвинение исходило от третьего лица, женщине предстояло пройти более серьёзное испытание — испытание водой (§ 132).

После норм о супружеской неверности следуют законы о расторжении брака. Если муж отсутствовал не по своей вине, например, был уведён в плен, но в доме оставалось пропитание, жена не имела права выходить замуж. В противном случае её ждало утопление (§ 133). Если же в доме не было пропитания, женщина могла выйти замуж, но обязана была вернуться к первому мужу, если он освобождался из плена. Сыновья, рождённые от второго брака, оставались с отцом (§ 134). Человек, который покинул свою общину и бежал, терял право на возвращение жены, даже если возвращался, потому что «возненавидел свою общину» (§ 136).

Законодательство постепенно переходит от частных случаев развода к более общим. Законы не разрешают развод с женой, родившей детей, если она не совершила никаких проступков. Однако § 137 позволяет развод с жрицами: шугетум, которая родила мужу детей, и надитум, получившей для него рабыню-наложницу. При разводе муж обязан вернуть ей приданое и половину «поля, сада и движимого имущества». Это означает, что дети остаются с матерью-жрицей. После воспитания детей жрица может получить часть имущества и снова выйти замуж. Если жена не родила сыновей, муж должен возместить её приданое и уплатить сумму, равную выкупу (§ 138). При отсутствии выкупа муж обязан уплатить одну мину серебра или треть мины, если он мушкенум (§ 139 и § 140).

Параграф 141 допускает развод мужа при безнравственном поведении жены: если она «задумала уйти, расточительствовала, дом свой разоряла, унижала мужа». Провинившаяся жена должна быть «изобличена» (вероятно, на общинной сходке). Муж может либо прогнать её без «разводной платы», либо оставить «как рабыню» и жениться на другой. §§ 142 и 143 рассматривают случаи, когда жена «возненавидела мужа» и отказала ему в близости. Если её поведение безупречно, а муж — гуляка и унижал её, жена забирает приданое и возвращается к отцу (§ 142). Если она «себя не блюла, разоряла дом, унижала мужа», её ждёт смертная казнь через утопление (§ 143).

Параграфы 144–149 регулируют особые ситуации в браке. Если муж женился на надитум, которая не могла иметь детей, и она дала ему рабыню для рождения сыновей, муж не может жениться на шугетум (§ 144). Если надитум не обеспечила сыновей, муж имеет право жениться на шугетум, но она не должна равняться с надитум (§ 145). Рабыня, данная для рождения сыновей, является собственностью надитум, но имеет привилегии и не носит знак рабства. Если она пытается «равняться с госпожой», надитум может лишь перевести её на общее положение с другими рабынями, включая наложение знака рабства (§ 146). Если рабыня не родила сыновей, она может быть продана (§ 147). §§ 148 и 149 устанавливают, что муж не может покинуть жену, заболевшую заразной кожной болезнью, хотя имеет право жениться на другой. Больную жену он обязан содержать пожизненно (§ 148). Если она сама не пожелает остаться, может уйти, забрав приданое (§ 149).

Имущественные отношения в семье. Инцест и другие внутрисемейные деликты

Законы, регулирующие развод, охватывают и имущественные вопросы, связанные с ним. Муж может подарить жене движимое или недвижимое имущество, оформив дарение «документом с печатью» (§ 150). Это дарение не подлежит оспариванию наследниками после смерти мужа. Мать, в свою очередь, может передать такое имущество любимому сыну, но не обязана делиться им с остальными. Таким образом, имущество изымается из наследства, но остается в семье. Это означает, что замужняя женщина имела собственное имущество и могла им распоряжаться. Этот вывод подтверждается параграфом 151: женщина, живущая в доме мужчины, может заключить с ним письменный договор о раздельной ответственности по долгам, существовавшим до брака. В таком случае кредитор мужа не может задержать жену за его долги, и наоборот. По долгам, возникшим во время брака, отвечают оба супруга (§ 152). Тот факт, что женщина может заключить договор со своим мужем, указывает на её юридическую дееспособность.

В следующем параграфе (§ 153) законодатель переходит к деликтам. Женщина, которая «даст убить своего мужа ради другого мужчины», наказывается посажением на кол. Этот параграф связан с предыдущими, так как они касаются отношений замужней женщины с третьими лицами. Далее речь идет об инцесте и подобных деяниях. § 154 устанавливает наказание за кровосмешение между отцом и дочерью — виновный изгоняется из общины; о наказании дочери законы ничего не говорят, освобождая её от ответственности. Смертью карается свёкор, вступивший в связь с невесткой, которая уже имела близость с мужем (§ 155). Однако § 156 предусматривает более мягкое наказание для свёкра, если связь произошла с невесткой, не имевшей близости с мужем: он должен уплатить ей полмины серебра и вернуть приданое, а она может выйти замуж за другого. Это указывает на то, что законодатель рассматривает такой поступок как злоупотребление патриархальной властью. Кровосмешение сына с матерью карается сожжением обоих (§ 158). Пасынок, вступивший в связь с мачехой, имеющей детей, изгоняется из отцовского дома (§ 158); связь с мачехой без детей покойного отца, согласно обычаям левирата, не считается преступлением.

Законы тщательно регулируют обязательства, связанные с брачным даром и выкупной платой, вносимыми будущему тестю. Если жених «загляделся на другую женщину» и отказался от невесты, её отец оставляет у себя все принесенные дары (§ 159). Если отец невесты решает расторгнуть брак, он должен вернуть жениху дары в двойном размере (§ 160). Параграф 161 рассматривает особый случай расторжения брака по инициативе отца невесты, если равный жениху по положению оклеветал его. В этом случае несостоявшийся тесть должен вернуть жениху дары в двойном размере и запретить выдавать девушку за клеветника.

Параграфы 162–164 регулируют имущественные отношения между мужем и тестем в случае смерти жены. Если жена, родившая детей, умирает, её отец не имеет права на её приданое: оно принадлежит только её сыновьям (§ 162). Это подтверждает раздельность имущественных прав супругов: приданое является собственностью жены, и муж не может его наследовать, хотя может пользоваться им до совершеннолетия сыновей. Если умирает жена, не родившая детей, её отец должен вернуть мужу выкуп, и муж возвращает приданое тестю (§ 163). В случае отказа отца вернуть выкуп, муж возвращает приданое за вычетом стоимости выкупа (§ 164).

Наследование и усыновление

Переходя к вопросу о регулировании семейных отношений по поводу имущества после смерти отца, законодатель прежде всего устанавливает, что подарок, сделанный отцом при жизни одному из сыновей, не включается в наследственную массу. Такой подарок должен быть оформлен письменно и достаётся одаряемому сверх его доли в наследстве (§ 165). Это можно рассматривать как элемент завещания. Тот же параграф предписывает, что наследство должно быть разделено поровну между сыновьями. Женатые братья обязаны выделить неженатому брату «серебро для выкупа», чтобы он мог жениться (§ 166). Приданое матери не включается в общую наследственную массу. Если у человека было несколько сыновей от разных жён, имущество отца делится поровну между ними, а приданое каждой матери достаётся только её детям (§ 167). Лишение наследства сыновей возможно только по решению суда и только в случае, если сын дважды был уличен в «тяжкой вине» перед отцом (§§ 168 и 169). Что именно считается такой «тяжкой виной», из сохранившихся документов неясно.

Параграфы 170 и 171 регулируют права детей, рождённых от рабыни. Если отец признавал этих детей своими и причислял их к сыновьям супруги, они становились его наследниками наравне с другими сыновьями, хотя у последних было преимущественное право на выбор наследственной доли (§ 170). Если отец не сделал при жизни соответствующего распоряжения, сыновья от рабыни не получали наследства, но получали свободу вместе со своей матерью (§ 171).

Ряд норм посвящён положению вдовы. Она получает своё приданое и дар, который муж мог сделать ей при жизни, и остаётся в доме покойного мужа, пожизненно пользуясь всем этим имуществом, но не имея права его продавать (§ 171). Если муж ничего не дал жене при жизни, она получает вдовью часть, равную доле одного наследника (§ 172). Сыновья не могут выгнать её из отцовского дома под страхом наказания, но она может уйти по собственной воле. В этом случае вдова должна оставить сыновьям подарок мужа и, возможно, свою долю наследства, но приданое может забрать и выйти замуж снова. После её смерти сыновья от второго брака делят её приданое с сыновьями от первого (§ 173), а если сыновей от второго брака нет, всё приданое достаётся сыновьям от первого (§ 174). Параграф 177 устанавливает, что, если вдова с малолетними детьми решает выйти замуж за другого, это должно быть одобрено судом. Суд поручает ей и её новому мужу хранить имущество покойного мужа для его детей, забирая соответствующий документ. Имущество не может быть продано, а лицо, попытавшееся его купить, должен «потерять своё серебро».

Между параграфами 174 и 177 законодатель рассматривает вопрос о детях рабов дворца и рабов мушкенума. Эти рабы могли создавать семьи и вступать в брак со свободнорождёнными. При этом хозяин раба не имел права предъявлять претензии к сыновьям дочери свободного человека по поводу рабства (§ 175). После смерти раба его вдова получала своё приданое, а совместное имущество делилось пополам: одну часть забирал хозяин раба, другую — сыновья (§ 176a). Если у вдовы не было приданого, половину имущества забирал рабовладелец, вторую — вдова «для сыновей» (§ 176b).

Параграфы 178–184 описывают процесс наделения приданым различных категорий жриц. Многие жрицы (угбабтум, надитум и зикрум) не могли выходить замуж и иметь детей. Однако они получали приданое от отца, а в случае его смерти — от братьев. Отец мог предоставить дочери право свободного распоряжения имуществом или завещать его по её усмотрению (§ 179). Надитум бога Мардука имели такое право даже без разрешения отца (§ 182). В остальных случаях жрица могла пользоваться приданым пожизненно, а после её смерти имущество переходило к братьям (§§ 180 и 181).

Параграфы 185–194 касаются приёмных детей и детей, отданных на воспитание. Параграф 185 описывает усыновление новорождённого, выброшенного на съедение собакам и птицам. Такой ребёнок считался усыновлённым безвозвратно и не мог быть возвращён кровным родителям (§ 186). Параграф 187 запрещает требовать приёмного сына у придворного гирсекума (евнуха) или жрицы зикрум, так как для бездетных людей усыновление было единственным способом обеспечить себе заупокойный культ. Параграф 188 запрещает требовать приёмного ребёнка у ремесленника, если тот обучил его своему ремеслу (§ 189).

Усыновление требовало договора между усыновителем и кровными родителями, а также обряда или заявления со стороны усыновителя (§ 190). Параграф 191 запрещает изгонять приёмного ребёнка из дома без наследства. Последние параграфы раздела описывают особые случаи усыновления. Например, приёмный сын гирсекума или зикрум, взбунтовавшийся против них, наказывался отрезанием языка (§ 192), а ушедший к кровным родителям — лишением глаза (§ 193). Кормилица, у которой умер переданный ей ребёнок и которая попыталась подменить его другим, подвергалась отрезанию груди (§ 194).

Преступления против личности

Седьмой раздел Законов Хаммурапи (параграфы 195—214) посвящён преступлениям против личности, таким как убийство и телесные повреждения. Хотя подобные деяния встречаются и в других разделах, там они связаны с долгами, профессиональной деятельностью и прочими важными обстоятельствами. Здесь же они рассматриваются в чистом виде. Законодатель различает несколько видов убийств: причинение смерти в драке (параграфы 207 и 208) и убийство беременной женщины или плода (параграфы 209—214). К телесным повреждениям относятся удары (по щеке — параграфы 202—205, сыном отца — параграф 195), повреждения глаза, переломы костей, выбивание зубов (параграфы 196—201) и ранения в драке (параграф 206). Раздел начинается с наказания сына, ударившего отца: виновный карается отрезанием кисти руки.

Различия между свободными людьми — общинниками-авилумами и неполноправными мушкенумами — чётко прослеживаются в этом разделе. Хотя имущественное положение большинства авилумов и мушкенумов было схожим, законодатель явно ставит мушкенумов ниже. За телесные повреждения авилуму наказание следует по принципу талиона (параграфы 196, 197, 200), а за аналогичные повреждения мушкенуму предусмотрено только денежное возмещение (параграфы 198, 201). За телесное повреждение раба полагалось уплатить половину его цены (параграф 199), чтобы возместить убытки господину.

Законодатель отступает от принципа талиона при наказании за оскорбление действием (удар по щеке). За оскорбление человека, занимающего более высокое положение, виновный подвергается публичной порке — 60 ударам плетью (параграф 202). Если виновный и потерпевший равны по статусу, наказание — штраф (параграфы 203 и 204). Раб, оскорбивший авилума, лишается уха (параграф 205), что болезненно, но не снижает его ценности как рабочей силы. Нанесение раны в обоюдной драке влечёт за собой только возмещение расходов на лечение (параграф 206), если виновный докажет отсутствие умысла. Если в результате такой драки погибает авилум, виновный платит полмины серебра (параграф 207). За неосторожное убийство мушкенума компенсация составляет треть мины серебра (параграф 208).

Оскорбление женщины или причинение ей телесных повреждений не наказывается. Ответственность наступает, если удар приводит к выкидышу у беременной женщины: компенсация зависит от её социального положения (параграфы 209, 211, 213). В случае смерти женщины применяется либо талион (если она авилум), либо денежная компенсация (параграфы 210, 212, 214).

Операции с движимым имуществом, личный наём и деликты в этой области

Последний раздел Законов Хаммурапи охватывает §§ 215—282. Предыдущий блок уложений касался телесных повреждений, поэтому неудивительно, что этот раздел начинается с параграфа об операциях врачей. Размер платы за медицинские услуги (§§ 215—217, 221—223) и ветеринарные услуги (§ 224) зависит от сложности лечения и социального статуса пациента. Лечение авилума обходилось примерно в два раза дороже лечения мушкенума, а лечение мушкенума — вдвое дороже, чем лечение раба.

Крупная группа законов регулирует ответственность за ненадлежащее выполнение профессиональных обязанностей, которые привели к имущественному ущербу, гибели или увечьям людей. Сюда входят §§ 218—220, определяющие наказание для врача за неудачную операцию на людях, и § 225, карающий ветеринара за аналогичное действие. Также §§ 229—233 устанавливают ответственность строителя за некачественную постройку дома, что привело к гибели людей или повреждению имущества, а § 235 — ответственность кораблестроителя за плохо построенный корабль. Степень ответственности варьируется: врач, неудачно оперировавший свободного человека, карается отсечением руки, а в других случаях платит компенсацию. Строитель, по чьей вине рухнувший дом убил свободных людей, наказывается по принципу зеркального талиона: за смерть домовладельца казнят строителя, за смерть его сына — сына строителя. В остальных случаях строитель и кораблестроитель обязаны возместить убытки и переделать работу за свой счёт. Законодатель учитывает различия в профессиях, понимая, что хирургическая операция всегда связана с риском.

Значительная часть раздела посвящена тарифам на наём людей, животных и транспортных средств. Установлен общий тариф оплаты труда наёмных работников (§ 273), а также строителя (§ 228), корабельщика (§ 234), сельскохозяйственных рабочих (§§ 257—261) и ремесленников (§ 274). Сельскохозяйственные работы оплачивались зерном, а труд ремесленников, врачей, корабельщиков и строителей — серебром.

Договоры найма скота регулируются в параграфах 241—252, 268—272. В этих статьях прописаны твёрдые цены за аренду скота (§§ 241—243, 268—270). Отдельно указаны тарифы за аренду волов, повозки и погонщика (§§ 271—272). Также установлены правила оплаты за аренду судна для перевозки вверх или вниз по течению, а также за суда определённой вместимости (§§ 275—277). Вопросы аренды судов и связанные с ними правонарушения рассматриваются в параграфах 234—240.

Ответственность за вред, причинённый нанятому скоту или нанесённый им, регулируется в параграфах 244—249 (в случае вреда вне использования скота), 263 и 250—252 (при использовании). Если ущерб возник случайно, то есть без вины наёмщика, ответственность ложится на собственника скота (например, §§ 244 и 248). Это следует принципу «сasum sentit dominus» (ответственность за случай несёт собственник). Однако если гибель или увечье скота произошли из-за небрежности или побоев со стороны наёмщика, он обязан возместить ущерб собственнику (§§ 245—248).

Параграфы 253—256, 259 и 264—265 устанавливают ответственность наёмных земледельцев и пастухов за использование вверенного им скота, семян и сельскохозяйственных орудий в личных интересах или за их присвоение. Наказание варьируется от смертной казни и отсечения руки до многократного возмещения ущерба. Хотя в некоторых случаях говорится о краже, такие действия, вероятно, не считались кражей в полном смысле, за которую полагалась бы смертная казнь. Закон предполагал, что и сам хозяин имущества несёт часть вины, если не проявил должной заботы.

Параграфы 266 и 267 исключают ответственность за несчастные случаи, такие как гибель животных от нападения льва или болезни. Убытки от эпидемии или нападения льва, как обстоятельств непреодолимой силы, ложатся на хозяина скота. Однако за убытки от нападения других хищников или «заразной болезни», которую можно было предотвратить, отвечает пастух.

Заключительные параграфы 278—282 Законов Хаммурапи касаются рабов. Описан порядок их приобретения. Продавец несёт ответственность, если до истечения месяца после покупки у раба или рабыни обнаружится заболевание; он должен вернуть раба и плату покупателю (§ 278). Продавец также обязан отвечать, если раб подвергнется виндикации (§ 279). Если раб — уроженец Вавилонии, приобретённый за границей и опознанный прежним господином, он подлежит освобождению «без платы» (§ 280). Если же раб — уроженец другой страны, его прежний владелец может выкупить его за ту же цену (§ 281). Параграф 282 гласит, что, если раб заявляет своему господину «ты мне не господин», тот может отрезать ему ухо, доказав его принадлежность. Вероятно, для этого требовалось судебное разбирательство с привлечением свидетелей и документов. Эта норма дополняется параграфами 226 и 227, которые устанавливают ответственность за сбривание рабского знака, который могли наносить на строптивых рабов.

Заключение.

Законы Хаммурапи, несмотря на свои недостатки, стали важным шагом вперед в развитии права. Они значительно превзошли шумерские и аккадские правовые памятники. В кодексе Хаммурапи закреплен принцип вины и злой воли, хотя и не всегда последовательно. Некоторые статьи отражают классовый подход. Наиболее прогрессивным нововведением стало то, что личную месть за несправедливость заменила государственная ответственность. Эти законы пользовались уважением до падения Вавилонской цивилизации.