Устами младенца

В Троицком Храме сегодня малышик такой был хороший. Еле на ножонках он ещё пока стоял и всё разглядывал деревянные завитушки и отделку на тумбах, подставках, перегородках. Время от времени он подходил, отлепляясь от матери и качаясь, к чему-то, что ему особенно приглянулось. Трогал витые столбики, деревянные узоры на стенках аналоя… И непременно целовал! Но не так, как целуют дети, когда родители прикладывают их к иконе или мощевику, и дети чмокают дежурно, «потому что так надо».
Малышик в Храме как-то особенно чуднО, медленно (про взрослого мы бы сказали – с «благоговейным предвкушением») тянулся к завиткам узора или к обвитому резьбой кресту, прикрывал глаза и очень любовно, сладко, нежно и при этом легко-легко целовал листок, орнамент или завитушку облицовки.
Думалось – ТАК можно целовать только что-то особенно красивое, сладкое, любимое… Нежно, сладко, воздушно дарил он свои поцелуи, зажмуривался – будто в тихом, трепетном, восторженном чувстве. Поражало именно «будто» – понятно, что малыш делал это без «специального намерения», замысла. Что-то привлекло его в белых и золотых узорах, рельефах, и он подходил с блаженством чуть ли не к каждому. И целовал так чисто и невинно-сладко – взрослые даже иконы не целуют.
Я смотрела и думала – малыш интуитивно, только чистой душой, без мыслей, истину чует!
«Обычный» листок, завиток ветви, лепесток – это и есть Царствие Божие; в любой малости – всё торжество, ненаглядная красота и величие Божьего замысла, сотворённого Мира.
В каждом мельчайшем проявлении прекрасного нашего мира и нашей жизни – сладкая, трепетная чистота и совершенство творения.