Мои встречи. Клычков Г. С

Я познакомилась с Георгием Сергеевичем Клычковым (1932-1987) в 1977 г, когда он возглавил кафедру английской филологии МОПИ (Московского областного педагогического института им. Н.К. Крупской).

Это было время, когда вся наша личная жизнь была под микроскопом начальства. Не избежал этого и известный лингвист Георгий Сергеевич, переходивший из военного института в наш институт: его вызвал ректор и долго расспрашивал о причинах его развода.

Даже при самом коротком общении с Георгием Сергеевичем становилось ясно, что перед вами человек неординарный, особенный. А при более близком –  что это человек широчайшей научной, и не только лингвистической, эрудиции. Он буквально фонтанировал научными идеями, нисколько не скупясь, одаривая ими всех желающих. Элегантный, обычно погруженный в свои мысли, мне он напоминал Генри Хиггинса из пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион».

Это был удивительно талантливый, умный человек, абсолютно бесхитростный и беззащитный перед ловкачеством, низостью. Доктор филологических наук в 35 лет,  Георгий Сергеевич – лингвист-индоевропеист, особенно много сделал в области фонологии. Он обладал многочисленными талантами, в том числе неплохо рисовал, лепил бюсты.

Когда он только начал читать лекции студентам, от них посыпались жалобы в деканат. Георгий Сергеевич делился с ними знаниями, идеями, приглашая их думать, анализировать. Студенты же привыкли записывать лекцию как диктант, а новый лектор не пытался подстроиться под их уровень восприятия. Со временем и студенты приняли манеру чтения лекций профессора Клычкова и он сам несколько перестроился. Георгия Сергеевича полюбили, стали уважать и гордиться им.

Возглавив кафедру, Георгий Сергеевич попытался вдохнуть жизнь в ее работу. Он начал с того, что предложил на каждом заседании кафедры заслушивать научный доклад одного из преподавателей. Конечно, никому не хотелось этого делать. А вдруг опозоришься. Меня выбрали козлом отпущения. Я тогда только что защитила кандидатскую диссертацию, посвященную развитию временных союзов в английском языке. Подготовила доклад, выступила. Георгий Сергеевич задал вопрос: «Вы рассматриваете градуальные оппозиции, а почему вы не обратили внимание на эквиполентные оппозиции?» Когда я ответила: «Действительно, надо бы. Обязательно рассмотрю», Георгий Сергеевич заулыбался и смягчился. Очевидно, он опасался худшего. Опасался, что кафедра совсем слабая и квалификация ее членов низкая.

Благодаря этому выступлению Георгий Сергеевич разглядел во мне какой-то научный потенциал и предложил мне начинать работать над докторской. Я тогда и не помышляла об этом. Приходила к нему домой консультироваться. Георгий Сергеевич много и интересно мне что-то втолковывал. Сидя в удобном кресле и попивая чай, предложенный его замечательной женой Натальей Владимировной, мне казалось, что я все понимаю и докторская просто у меня на ладони. Затем я выходила на улицу и осознавала, что я бездарь и ничего и не понимаю, и не помню.

Свою тему я со временем нащупала сама и работала над ней с настоящим увлечением и удовольствием.

Однажды при мне зазвонил телефон,  и я поняла из разговора, что Георгию Сергеевичу предстоит операция. Звонивший сообщил ему, что оперировать будет профессор, а Клычков сказал: «Ну что профессор, я сам профессор, скорее всего, оперирует раз в месяц. Лучше просто грамотный хирург, который режет каждый день».

Благодаря усилиям Георгия Сергеевича мы смогли увидеть и услышать у нас на кафедре выступления ряда выдающихся лингвистов, в том числе Владимира Петровича Нерознака (1939-2015). Клычков привлек к работе в институте таких ученых, как лингвист и педагог Нелюбин Лев Львович (1927-2014); основоположник отечественной школы перевода и преподавания перевода Миньяр-Белоручев Рюрик Константинович (1922-2000).

Мне почему-то особенно запомнился рассказ Владимира Петровича Нерознака о конференции в Греции, с которой он тогда только что вернулся и его слова о том, как прибыв на вокзал в Афинах, он к своему удивлению услышал лингвистический термин «метафора», который звучал отовсюду. Оказалось, что первое значение этого слова – носильщик.

Георгий Сергеевич был, как правило, внимателен и тактичен со всеми. Если случалось ему проявить жесткость или вспылить, переживал, извинялся. Однажды, намереваясь похвалить Лидию Константиновну Голубеву, он назвал ее «хорошим, надежным парнем». Она обиделась, а Клычков просто не знал, как загладить свою вину.

Георгию Сергеевичу удалось значительно поднять уровень издававшихся кафедрой сборников научных трудов. Сам он вырастил многих кандидатов и докторов наук.
Георгий Сергеевич,  сын поэта-деревенщика Клычкова Сергея Антоновича (1889-1937), которого Сергей Есенин называл «прекрасным, истинно народным поэтом» и которому посвящал некоторые свои знаменитые стихи,  однажды организовал для коллег поездку на родину отца.

И вот мы, несколько преподавателей и аспирантов кафедры, в небольшом автобусе отправились в путь. Мы наслаждались общением с Георгием Сергеевичем  и ехавшим с нами основоположником отечественной этнонолингвистики, академиком Никитой Ильичем Толстым, правнуком Льва Николаевича, умным, образованным, много видевшим и знающим учёным-лингвистом.

Дело было зимой, было страшно холодно, мы промерзли.  Георгий Сергеевич и Никита Ильич остановили автобус у сельского магазинчика, принесли несколько бутылок водки и заставили каждого выпить, чтобы не заболели. Помню фигуру интеллигентнейшего Толстого Н. И., с бородой как у великого предка и бутылками водки в авоське.

Оборвалась жизнь ученого довольно рано, ему было всего пятьдесят пять лет. Георгий Сергеевич и его аспирант Васильев Виталий летели в Одессу на защиту чье-то диссертации. Неожиданно Георгию Сергеевичу стало плохо: сердечный приступ. В одесском аэропорту он скончался.

Прошло тридцать шесть лет, как не стало Георгия Сергеевича, память о нем жива, прежде всего в его сыновьях, внуках, жене и в нас, его коллегах, в выращенных им ученых, из которых некоторые стали по-настоящему известны – таких как Савицкий Владимир Михайлович, Карасик Владимир Ильич.

Георгий Сергеевич не демонстрировал наигранный демократизм, не изображал великого ученого, был всегда естественным и даже непосредственным, чутким, совестливым, настоящим.