Однажды в семье Ивановых

В одной из обычных русских деревень жил-был обычный мужчина с фамилией Иванов. Типичная русская семья, ничего странного. Иванов рос приличным парнем, хоть и семья у него была неладная, как в той российской передачи : ссоры, скандалы, интриги, крики, расследования. А иногда из-за сплетников односельчан дело превращалось и вовсе в другую популярную передачу : «Пусть говорят». Но Иванов был мужик волевой, и всю дорогу сам себе «Малаховым», как говорится в одной великой русской пословице : Не суди, да не судим будешь, если конечно дело не касается уголовных преступлений, но сейчас не об этом. Отец Иванова рано развёлся, а сын остался с отцом, ну просто потому что : с чего бы это ему, восемнадцать лет спустя уходить из собственного дома, только из-за того, что батька с матушкой не поладили? Иванов старался от этого оградиться, и не лезть ни в чьи личные дела, лишь бы в его не лезли. Когда мать его из семьи уходила, то завещала : сыночек, Иванушка, хочешь остаться – останься, только не пей с отцом, козлёночком станешь. На что Иванов справедливо решил : да лучше уж с козлятами, чем всю жизнь пастухом, и более не стал вмешиваться в личные дела матери с отцом. Так мать и пропала. Поговаривают мол давно уехала с каким-то грузином, за широкие леса, за глубокие моря, куда-то в другую сказку. Бог ей судья. Женился Иванов рано. И то, потому что отцу, видите ли внуков хотелось понянчить, дело конечно странное, нянчить внуков заказывал дедушка, а платили всё равно наёмной нянечке, пока Иванов со своей супругой в полях работу работали, отец то и дело что пил, его чаще видели пьяным чем трезвым. Ежедневно, с самого утра он собирал вокруг себя толпу мало знакомых людей, и опустошал семейные погреба, бочка за бочкой. Да так сильно он упивался, что от постоянного влияния алкоголя на организм, ноги и руки стали непроизвольно трястись. К тому времени у Иванова уже давным-давно сын родился. Жена бросила работу, ушла якобы в декрет, а сама на краю того же сеновала, где они с Ивановым работали кувыркалась с каким-то грузином.

— Я тэбе свой дом пастроить, и твой сын вырастить, и обучить его в лучший русский школа, напевал ей на ухо грузинский акцент, накручивая на эти самые уши невидимые итальянские спагетти. Так в конечном итоге и ускакала в закат, со своим грузинским принцем на белых жигулях. Остался Иванов сам по себе, с маленьким сыном, которого всё ещё смотрела наёмная нянька, и бесполезным отцом, которому после пьянки самому нужна была нянька, и смена подгузников. А руки и ноги его так дрожали, в следствии пьянства, что старик даже есть нормально не мог. Он то и дело опрокидывал тарелку, разбивая её о пол, и вслед за ней ронял фарфоровую ложку, дабы там под столом осколкам тарелки не было одиноко. Ну и что с этим делать? Иванов нашёл в сарае хорошее полено, наточил инструменты, и вырезал из дерева : тарелку, ложку, и кружку, всё – деревянное, такое ж он точно уж не разобьёт? Это сработало. Старик по прежнему ронял столовые приборы, но они больше не разбивались. Пришёл однажды домой с работы Иванов, и видит такую картину : сынок то ли в плотники заделался, то ли балуется, но в руках его под тем же Иванововским инструментом образовалась деревянная тарелка.

— Что ты делаешь, сынок? Дедушке одной тарелки вполне достаточно, прокомментировал Иванов.

— А это не дедушке, это для тебя, папа, когда ты состаришься, с ясной улыбкой на лице ответил ему родной сын. Иванов почесал затылок, поднял сына с холодного пола, дал пинка под зад, посадил в угол, а затем собрал все его вещи. А далее : сын вместе с вещами на выход, путёвка в детдом. Зашёл он после этого к деду, то бишь к отцу своему, да поведал : — Ты чё, старый хрыч, сказок начитался? И бросил в него такую же сумку с его вещами. Путёвка в дом престарелых.

Так и остался один одинёшенек Иванов, да не растерялся : с нянькой той роман закрутил, через год она сына ему родила, и жили они втроём, долго и счастливо!