Этейн. Реинкарнация ч. 2 гл. 2

Как же неприятно слышать противный визгливый голос самого отвратительного в гареме человека - главного евнуха Суяня, злобного и жестокого! Сколько раз я наблюдала за тем, как во внутреннем дворике Запретного города, где содержалось огромное количество наложниц Императора, жестоко наказывали провинившихся в чем-либо девушек. Чаще всего лично Суянь участвовал в казнях, порках и унизительных процедурах. Еще тогда я подумала, что он, вероятно, получает удовольствие от того, что мучает, истязает и убивает девушек, повинных лишь в том, что волею судьбы они оказались в гареме господина.

Как сейчас помню…

В одну из благословенных ночей прекрасная, луноликая, утонченная, больше похожая на фарфоровую статуэтку, Ли У удостоилась чести разделить ложе с нашим господином. Не знаю, что именно произошло в спальне Императора, но наутро всем наложницам вдруг приказали собраться во внутреннем дворике. Бледную, изможденную, обнаженную Ли У выволокли за волосы из глубокой Покаянной ямы, где она провела остаток ночи, и швырнули, словно тряпичную куклу, в центр дворика, привязав ее к позорному столбу.

Главный евнух с важным видом, словно надутый индюк, громогласно провозгласил вердикт:

- Эта недостойная посмела не понравиться нашему господину, за что будет сурово наказана и подвергнута 1000 порезам!

Несчастная девушка! Палач самолично терзал ее. Каждый взмах кинжала оставлял на ее теле глубокую рану, обильно сочившуюся кровью. Ли У вскрикивала, но не могла прижать ладошки к нестерпимо обжигающим саднящим порезам, чтобы хоть немного унять боль. Ее тонкие ручки были накрепко связаны за спиной грубой веревкой, и ей, бессильной что-либо изменить, оставалось только кричать и плакать.

Чем дольше продолжалась экзекуция, тем слабее звучал ее голос, тем чаще она теряла сознание, свесив головку на грудь. Но палач не сдавался. Дрянная девчонка, посмевшая не угодить господину, обязательно должна почувствовать всю тяжесть наказания от начала и до конца!

Зачерпнув из деревянного ведра ковш воды, он с силой выплескивал ее в лицо измученной девушке снова и снова, пока та не очнется. А дальше с удивительно чрезмерным усердием и довольной гримасой на лице продолжал жестокую пытку.

Кровь из многочисленных ран Ли У струилась все обильнее и гуще. Под ее ногами растеклась огромная кровавая лужа. От разрывающего сердце зрелища страшных мучений бедняжки многие наложницы падали в обморок.

А меня будто резали вместе с этой девушкой. Не знаю, почему, но на каждый порез, каждую рану мое тело отзывалось. Было так больно, что я невольно вскрикивала каждый раз, когда лезвие кинжала в твердой руке евнуха оставляло на теле бедняжки очередной порез. Захлебываясь слезами, я не могла больше этого выносить и, наверное, упала в обморок, потому что не помню, чем закончилась казнь. Наступила глубокая ночь, когда я все же очнулась на кровати в своей комнате.

- Наконец-то, пришла в себя, - пробубнил один из евнухов, что пытался привести меня в чувство.

- Что случилось? – оказывается, я не могла говорить, а лишь только шептать.

Он будто понял, о чем я спрашиваю.

- Ли У теперь на небесах.

Я почувствовала, как силы снова покидают меня. Вероятно, услышав мои громкие и горестные рыдания, никто не осмелился в эту ночь меня потревожить.

Вспоминая мучения несчастной Ли У, я с горечью осознала, что всем нам - наложницам и слугам – помощи ждать неоткуда. Никто меня не спасет и не вырвет из лап смерти! Я задрожала от ужаса. Так страшно и горько знать, что ты никому в этом мире не нужна!

- Ах!

Я схватила себя за руку, когда почувствовала сильное жжение. Мое родимое пятно в виде бабочки засветилось, словно яркая звездочка на ночном небе, и обожгло мою кожу нестерпимым жаром, столь невыносимым, что терпеть было просто невозможно. Моя кожа будто плавилась, и тело отказалось принять эту боль, ввергнув меня в черный омут беспамятства.

Мне приснилась страшная злобная ведьма. Она смотрела мне прямо в глаза и молчала, но я все равно слышала ее жуткий замогильный голос:

- Никто тебе не поможет, и ты сгинешь, будто и не было тебя никогда. Проклинаю на все времена и судьбы, что ты проживешь!

***

Итак, ранним утром, чуть забрезжил рассвет, я и еще тридцать три наложницы готовились к смерти.

Тело мое обмыли, умастили маслами и благовониями, обрядив в ослепительно белые одежды. Из густой копны моих прекрасных волос соорудили высокую прическу, украсив белыми цветами и жемчужной короной.

Я словно почувствовала себя невестой, готовящейся к свадьбе. Только жених был уже мертв, а меня вместе с тридцатью тремя наложницами собирались принести в жертву, отправив в загробный мир вместе с почившим Императором.

Нас завели в гробницу – огромное помещение, где в самом центре стоял гроб с господином, приказав встать вокруг и опуститься на колени. Буддийский монах прочел молитву, призывая души умерших, дабы пришли они и показали новым душам рабов Властителя Неба короткий путь в мир мертвых. А после нас вывели в храмовый двор, где я увидела много-много свежевскопанных ям. Ровно тридцать четыре по количеству наложниц. Каждую из девушек подвели к своей могиле…

Властитель! Кому же мне молиться, на что уповать, чего просить, если жизнь моя закончится здесь, в этой яме, и смерть моя будет мучительной и жестокой? Неужели ты отвернулся от рабы своей?

Меня без устали колотило, было жутко, невыносимо, как только представила, что под землей мне нечем будет дышать. Я задохнусь и умру, расцарапав от удушья свое прекрасное лицо, наглотавшись мерзких земляных комьев, что забьются в мое горло, перекрывая поток воздуха. Скорчившись, мои кости сломаются под тяжестью сырой земли, что будет лежать на моих плечах, а затем, испытав все муки ада, я погибну.

За что? Почему? Чем я прогневила Властителя Неба?

Я забилась в самый угол ямы, обняв колени руками и свернувшись калачиком, пытаясь стать маленькой и незаметной, ощущая каждой клеточкой тела, как комья земли, лопата за лопатой, сыплются мне на голову, плечи и руки.

Зажмурив от страха глаза, шептала молитву, чтобы этот ужас наконец закончился, и я как можно скорее умерла.

В этот самый момент я услышала жуткий хохот и голос, что звучал в моей голове:

- Сейчас ты умрешь!

Вдруг родимое пятно на руке снова засветилось, расплавляя мою кожу. Только боли я не почувствовала, превратившись вдруг в прекрасную бабочку, что выпорхнула из могилы и улетела ввысь.

***

Принц Ли Чжи рисковал загнать коня, безжалостно дергая за удила и яростно вбивая колени в лошадиные бока, заставляя бедное животное скакать аллюром.

«Только бы успеть! Не хочу верить, что все кончено, и я никогда больше не увижу прекрасную Мэй! Властитель Неба! Позволь Сыну Неба обратиться к тебе с молитвой! Помоги мне! Не дай разлучиться с той, что вошла в мое сердце! Оставь нам мостик через Млечный Путь, разлучивший меня с любимой!»

Принц очень торопился, неистово молясь и не жалея любимого коня. В неистовой гонке он не заметил, как на плечо опустилась бабочка невиданной красоты с прозрачными крылышками, искрящимися всеми цветами радуги.

Добравшись до некрополя и гробницы почившего отца-Императора, он с горечью осознал, что траурные мероприятия завершились. Могильные ямы – последнее пристанище наложниц, предназначенных для свиты в загробном мире, закопаны, и на каждой установлены таблички с их именами.

Не помня себя от горя, принц воскликнул:

- Где Мэй?! Где лежит моя Мэй?!

Главный евнух, напуганный гневом нового Императора, схватил лопату и первый стал раскапывать могилу наложницы Мэй:

- Она здесь, господин!

- Молись, собака, чтобы она еще была жива!

Принц упал на колени, руками разгребая комья земли из могилы любимой. С каждой минутой вера в чудо исчезала. Вероятно, и надежды-то особой не было, так как желание его было невероятным и неисполнимым. И с чего вдруг он понадеялся, что ее еще можно спасти?

Продолжение следует