Дорогие намерения

Дорогие намерения

Назар Шохин

Если вы считаете, что скрытые смыслы поведения восточных людей вам понятны, то прочитайте мой рассказ-быль.

…Тетушка Онахон обычно приезжала в свой небольшой дом на окраине столицы, когда семья сына надолго отправлялась на отдых.

В этот раз хозяйка прибыла сюда в середине июля, и не одна, а с племянницей из родного кишлака. Девушка напоминала ей саму себя времен войны и суровой комсомольской юности: такая же статная, с длинной, блестящей на солнце косой – словно спустившаяся с персидской миниатюры.

Распаковав свои чемоданы, Онахон первым делом наведалась с пакетом узбекских сладостей к стародавней соседке Тане, или Авдеевне, как ее называли. У них было много общего: обе получали документы на свои дома еще при Никите Сергеевиче: одна – как ударница в сборе хлопка, другая – как передовик труда на заводе; обе рано лишились мужей, обе привыкли добиваться всего своими силами.

Авдеевна, признаться, ничего не понимала в местном словоблудии, а вот обозначить суть текущего момента парой рубленых, порой матерных русских фраз могла лучше других. «Детей своих к труду не приучают, вот они и стали воровать даже у соседей», – сообщила она. После этих слов Онахон буквально ринулась домой, чтобы посмотреть, не коснулось ли это ее имущества и предотвратить такую возможность.

Тетя и племянница снова, уже не бегло, окинули взглядом свое «богатство»: всё самое ценное вроде бы было на месте – потертый шифоньер с резьбой и потускневшим зеркалом, одна спаренная и две детские кровати, напольные часы, тяжеленный круглый стол, скатерть цветастая китайская с бахромой и термос с цветами, красный подвесной абажур – тоже с бахромой, восемь скрипучих, но прочных венских стульев, этажерка с томиками книг пролетарских поэтов... Многое из перечисленного Онахон получила как передовик соцсоревнования, а невестка терпела ненавистную архаику, дожидаясь своей квартиры в новостройке.

Племянница принялась за влажную уборку комнат, а Онахон отправилась обозревать подвал.

Цоколь оказался почти чист, за исключением подозрительно выглядевшего левого от входа угла. Кто-то развязал поставленный сюда прошлым летом узел с ненужными вещами, предназначавшимися старьевщику: из мешка предательски торчали вырванная с мясом ручка потертого портфеля, стоптанный детский ботинок, сломанный игрушечный автомобиль... Невестку и внуков из круга подозреваемых Онахон сразу исключила: сноха до смерти боялась мышей, чтобы спускаться в подземелье, а дети уже выросли и потеряли интерес к игрушкам.

Уборка завершилась, и на столе под яблоней появилось… десять, аккуратных, почти симметричных по размеру газетных свертков.
– Сходи-ка, сестренка, подари это от моего имени всем нашим соседям. И не смей по пути открывать свертки.

Племянница из-за тяжести могла взять с собой в первый заход максимум три свертка: один – в правой руке, а два других – под левой мышкой. Если учесть, что на улочке, соседствовавшей с длинным забором небольшого парка, было одиннадцать домов, то заходов могло быть как минимум четыре, никак не меньше.

…Девушка в атласном платье шла параллельно мчавшимся машинам по узкой – вместо тротуара – тропинке, заросшей травой, время от времени спускаясь с дороги к очередному соседскому дому. Постучавшись в ворота и представившись племянницей «тетушки из третьего дома», она передавала с улыбкой каждому открывшему двери завернутый в газету «презент».

У ворот Авдеевны девушка не выдержала и открыла упакованный в газету «Вечерний Ташкент» предпоследний продолговатый сверток. В нем обнаружились… пластмассовая кукольная головка без глаза и откушенная детскими зубками рука куклы, плюшевая медвежья нога, колесо игрушечного трактора, рукоятка пистолета, гусеница танка, ёлочный космонавт с дырочкой в туловище, деревянная дверца, оловянный солдат, одноглазый пират, топорик дровосека, миниатюрные грабли и лопата...

Племянница спешно вернулась домой и бросила сверток на пол вместе со словами:
– Тетя, за кого вы меня принимаете? Как я теперь людям в глаза смотреть буду?! Зачем унижать соседей этим мусором, позорить своего сына, его семью, меня и себя лично? Для чего?
– Никогда не думала, что ты будешь совать нос куда тебя не просят, – спокойно ответила Онахон. – Так вот слушай, дуреха: твоя тетя лучше умрет, чем станет решать соседские дела при помощи милиционера. Чем дешевле подарок, тем дороже намерения. Пусть сами думают, как уладить свои сложности с воспитанием избалованных детей. Будешь меня слушаться – будут уважать на улице и тебя! Теперь поняла?

Девушка, разумеется, мало что поняла, а тетя с подчеркнуто недовольным видом грузно поднялась со своего места и удалилась в спальню, не сказав привычное «спокойной ночи» – по-видимому, разочаровавшись в племяннице.

Тем временем улица, кажется, взяла тайм-аут. Ну не может же соседка, кавалер ордена Ленина, отправлять в подарок просто так какой-то хлам?!

…«Коллективный разум» пытался разгадать этот изощренный полет мысли, сдобренной женской логикой и сельской мудростью. Поди пойми, что за намек скрывали эти загадочные свертки! Угрозу расправы? Аскетизм быта? Прогноз будущего вороватых сынков? Или всё вместе взятое?

Но уже к обеду следующего дня в дом Онахон стали приносить, как того требует узбекский этикет, «ответные» подарки: кто – тарелку плова, кто – жареную рыбу, кто – свежеиспеченные лепешки... Такое же подношение было отправлено и Авдеевне… с просьбой помочь разгадать соседкин ребус.

К воскресному полудню был прибран и рассортирован в целлофановые мешки мусор у начала улочки. Подростки, соседские дети, – невиданное дело! – почистили даже арык от сорной травы; подрезали и обильно полили живую изгородь; смыли паутину с вишневых деревьев у ворот.

К вечеру к Онахон прибыл нанятый неким анонимом плотник, чтобы закрыть зазор между ее воротами и газовой трубой и установить замок на двери подвала.

…Каждый год под той самой яблоней Онахон с Авдеевной устраивают «девичник» для соседских баб старше пятидесяти. Народ к очередным посиделкам вроде привык, все проблемные вопросы сняты, и можно будет говорить только о хорошем. А еще, может, попоют, если будет весело, и попляшут.

Фото из коллекции Низами Ибраимова (Москва).