Ледянка

          Пригородный поезд притормаживает у станции Пешково – ровно  на  три минуты.  Из  вагонов  в  спешном порядке высыпают толпы грибников. Небольшая их часть расползается жидким  ручейком  по  тропе, ведущей от станции через поле к деревне  Матвеихе. Остальные  же  пересекают  железнодорожные пути  и тут же, делясь  на  отдельные  партии,  разбредаются  по  своим  грибным местам. Самая широкая  тропа  начинается  у  болотины  и заканчивается километрах в десяти от станции.  Местное ее прозвание – Ледянка.  Я года три изучал  начало ее, облазив  ближайшие к станции опушки и болотца.                Однажды,  уже на обратном пути к станции,  мне встретился бывший лесник этих мест, еще довольно крепкий с  виду пожилой дед с видавшей виды двуствол-кой на плече. У него оказалось редкое имя – Савел. Разговорились.
          – А почему с ружьем, сезон охоты вроде еще не начался? – спросил я его.
          – Да так, по старой привычке. В этих местах я долгое время работал и часто встречался с лосями  и  кабанами.  Да и медведь иногда выходит на человека, так что береженого, сам знаешь, Бог бережет.
          Я достал из рюкзака чекушку, хлеб и бутерброды. Стукнулись стаканчиками, закусили. Дед продолжал:
          – А ты знаешь, почему эту просеку прозвали Ледянкой?  В  ту  войну  стране требовался  строительный  лес. Тогда  в  деревнях остались только  женщины  да старики  с  детьми. Все мужчины – на фронте, автомобильную технику, трактора и рабочих лошадей мобилизовали,  а  план по лесозаготовкам надо выполнять. Мне тогда было около двадцать лет, но в армию меня не взяли по болезни. Валили лес. Сначала было не очень трудно. Лесосека наша начиналась  рядом со станцией. В заморозки качали помпой и таскали ведрами воду из бочагов и канав к подготовленной лежневке и проливали ее. По этой «дороге», подкладывая круглые катки, таскали готовый лес до станции. Пятикилометровый участок Ледян-ки до речки был закреплен за жителями деревень, ближайших к станции.
          Мы долго еще  беседовали. Уже при расставании, дед  подсказал мне место рядом с той, дальней речкой, где всегда есть рыжики и маслята.
          – Заходи в гости. Я живу отсюда недалеко, в Закатново…
          Ровно через неделю я сидел в третьем от головы поезда вагоне. На станции Пешково он всегда останавливался у самого входа на Ледянку. Сошел из тамбура не на платформу, а с другой стороны. Не теряя времени, отправился в свой поход за рыжиками.            
Начиналась Ледянка  в  заросшей  молодым  сосняком  болотине, пришлось прыгать с кочки на кочку. На выходе с болотины  почти  перед самым моим  носом  из  кустарника вышел лось с большущими рогами. Не  обращая  на  меня никакого  внимания, он, скосив свой коричневый  с поволокою глаз,  не спеша  величественно пересек тропу, разбрасывая копытами болотную жижу. Почему-то не пугаюсь, – мне  и  раньше  часто  встречались  эти  великаны.  Не  останавливаясь, быстрым шагом  приближаюсь  к  заветной  поляне. Пошли места открытые – заброшенные поля, луга и прогалы старых вырубок.               


Местами  просека  уже  заросла  молодым  подростом, и нужно было продираться  через  него,  влажного  от  росы. Вторая  половина  пути  проходила  через боровой лес, и  через  час, проскочив поляну, я вышел к неглубокой и узкой речке. Возвратился немного назад  и свернул  на  «коровяки» – коровьи тропы. Скоро вышел  на  поляну, частично  засаженную  сосняком, а ближе к реке – ельником, – не соврал дед Савел.
          Я сразу  же  заглянул  в  сосновые посадки:  несколько рядов молодых дере-вьев  ровными  рядами  делили поляну  на  две части. В невысокой траве  первые грибы я нашел без труда. И какие грибочки!  Плотные, мясистые, толщиной  почти с палец, а некоторые  в  диаметре – больше ладони.  До  этого  дня  я  никогда  не встречал  сосновых  рыжиков.  В  отличие  от  еловых, почти  все  взрослые  особи были чистыми – без червяков. Корзину набрал мигом.
          А маслята!  Они прятались в  траве на открытой половине поляны по грядам глубоких  борозд. Наполнив  пакет  отборнейшими  маслятами, я нырнул в еловые посадки. Только успел залезть под елочки, и тут же услышал женские голоса:
          – Аннушка, а где же грибы?..
          Припоздали…
          Еловые рыжики были почти все  червивые, и я срезал только мелкие, разме-ром не более чем с пятикопеечную монету.
Обратный  путь  уже не казался таким долгим. На станции народу было еще мало. Полдень только занимался.
          Назавтра я опять приеду сюда же…