Золотистый Дуб

Лилит кинула кое-как собранные вещи в машину, оставила на работе короткую записку: едет в заповедник ознакомиться с ситуацией на месте и будет работать онлайн.
Она любила дорогу — когда без пробок. В такие минуты ритм мотора напоминал дыхание мира, успокаивал, словно медитация. После вчерашней конференции она не могла прийти в себя. Проверив услышанную информацию в ChatGPT, убедилась — всё верно: азербайджанцы распиливают деревья в захваченной части Шикаоха, строят дорогу.
Власти молчали. Хотя специалисты вчера ясно говорили об этом.
Она вспомнила мать — её походы по горам, вечные тетради с латинскими названиями растений. Ученица Тахтаджяна, она считала, что любовь к природе — это тоже форма молитвы. Тахтаджян когда-то сказал им в экспедиции : «Здесь земля молится через растения. Слушайте её». И мать слушала всю жизнь, радуясь что один из лучших ботаников мира — армянин и ее учитель.
По иронии судьбы, во время последнего приезда Тахтаджяна в Армению они вместе ездили в Шикаох. После того визита мать часто повторяла его слова: «Это один из самых богатых уголков земли — здесь дыхание творения ещё не осквернено».
— Мама, я еду туда. Если твоя душа меня слышит… — тихо сказала Лилит.
На заправке молодой парень, наливая бензин, спросил, куда она держит путь.
— В Сюник, — ответила Лилит.
— Будьте осторожны, — сказал он и замялся.
— Почему? — улыбнулась она.
— Не знаю. Вы какая-то… взволнованная.
Интересно, как он это почувствовал, — подумала Лилит.
— Я еду ради мамы, — сказала она вслух. — Её дух меня защитит.
Она остановилась в небольшой гостинице недалеко от заповедника.
— Как найти лесничего или кого-нибудь, кто проведёт меня по заповеднику? — спросила она хозяина.
— Вы знаете, часть территории оккупирована, туда нельзя — опасно.
— Я хочу в рощу золотистого дуба. Хочу хотя бы издали увидеть ту часть, что разрушают.
— Девочка, пожалей себя.
— Ничего не будет, не беспокойтесь, — мягко ответила Лилит.
Вечером хозяин сказал, что один из лесничих согласился проводить её — только до рощи золотистых дубов.
— И на том спасибо, — сказала Лилит.
Рано утром они отправились. Лесничий был угрюм и молчалив.
— Можно ли хотя бы издали увидеть оккупированные участки? — спросила она.
— Нет, — коротко ответил он, потом, будто смягчившись, добавил: — Подожди. Бог всё вернёт — тогда и увидишь, и сфотографируешь.
— Далеко ли до рощи?
— Я веду короткой дорогой. Ещё часа два. Там оставлю тебя минут на сорок, потом вернусь — чтобы добраться до гостиницы до темноты.
Заповедник был неописуемо красив, но роща золотистых дубов — особое чудо. Она села под один из дубов и вдруг ощутила, как из неё вытекает тревога, а внутрь втекает умиротворение.
Ветер шелестел листвой, и ей показалось, что она слышит древние голоса — словно шёпот Упанишад,  говорящий что познание начинается с тишины.
А в свете, струившемся сквозь золотые листья, ей почудились строки из древних армянских рукописей — инициалы на пергаменте, где буквы дышали молитвой земли и красоты.
Прошлое, будущее, Азербайджан — всё потеряло смысл. На нее снизошло всепрощение.
В сознании остались только дуб, ветер, и дыхание вечности, живущее в каждом листе.