Часть десятая. Прости мне Северный Олень...

====== Прости мне, северный олень!...=======



В городе дождливый серый день,

Проскакал по городу олень...

Из песни. Вместо эпиграфа...



А - алень!

Словечко из сле;нгового жаргона. Иногда используется, как ругательное...

Вместо второго эпиграфа...



Еще вчера мы обсуждали с ребенком, как же сложно нам было учиться в школе.

Потому что семейное образование совсем разрешило и школе, и государству, отстраниться от воспитания и образования ребенка.



Не выплачивало за каторжный труд вне стен школы ни копейки. И ничем не помогало родителю.



Завуч школы, куда меня вместе с ребенком прикрепили после расширенного заседания при Министерстве образования Овской области. А на этом заседании долго уговаривалили, всем расширенным заседанием, согласиться и продолжать заниматься индивидуальным образованием своего ребенка.



И в самом деле, при индивидуальной форме обучения, от меня не требовалось почти ничего!

Только помыть полы перед приходом очередной учительницы. Потому что старые, изношенные и шероховатые полы нашего дома - квартиры выглядели чистыми только лишь первые полчаса после помывки. А любая половая краска на этих щербатых полах выглядела яркой и сияющей, пока полы были влажными и не успевали до конца высохнуть!



Итак, я к нужному времени успевала до влажного блеска намыть полы, выставить вазу с конфетами и печеньем, приготовить обычный конфетно - печеньевый подарочек учительнице и садилась ждать. Учительница приходила в этот день или не приходила.



Тогда я продолжала ждать следующего индивидуального занятия с учительницей и понимать:

- Учителя тоже люди! У них могут и должны быть свои жизненные проблемы и трудности. Эти проблемы учителям тоже надо вовремя решать. А у нас с ребёнком время ещё есть. Его до конца четверти ( полугодия) ещё очень много!



И допонималась я до того, что подписывала в конце четверти, полугодия, школьного года, дневник посещений моего ребёнка на дому для каждой учительницы, за всё пропущенное учителями время и занятия разом потому, что каждая из них, наших школьных, индивидуальных, учительниц, глядела на меня умоляющими глазками милого котика. И отказаться подписать дневник посещений было совсем нельзя, чтобы окончательно не испортить на весь следующий школьный год отношения!...



И доучились мы всем индивидуальным обучением ребенка до того, что в конце первого полугодия своего третьего класса, ребенок и ученик абсолютно не умел читать, писать, считать!

Теперь я стояла совсем одна против семи - восьми, даже не человек, а Важных Начальственных Дам, всего Расширенного Министерского Заседания.



Упрямо не соглашалась я оставаться на индивидуальном обучении, потому что, как тем двадцати шести Бакинским и Революционным Комиссарам, отступать мне было некуда!

Как их, этих Героических Комиссаров, привели в Революцию, забота о благе и счастье народа, так и меня довели до моего состояния (противостояния?...), забота о счастье, будущем счастье и достойном образовании моего ребенка!



Я робко говорила, что ребенок не умеет совсем ничего! А должен в третьем классе уже не только цифры разбирать, но и знать таблицу умножения!

Меня упрямо не слышали!



Бакинских комиссаров угрожали вместе с баржо;й притопить. А у меня собирались отобрать школьно - арендованный из Министерства Образования компьютер, потому что семейникам никакие льготы от государства не положены!



Я не сдавалась:

- Забирайте ваш компьютер! Все равно никакие учителя работать на нём не умеют и не могут! Ну, его совсем, компьютер ваш, ни к чему не пригодный!



В конце - концов, Бакинских комиссаров погубили всех.

А меня перевели на семейное образование и лишили.



Не компьютера, но очень важного приложения к компьютеру, лишили нашу семью всего школьного интернет.

Ушла вся сеть.



Отрезали финансирование интернета. Без финансирования потихоньку придёт в упадок вся выделенная специально под обучение ребенка проводная, только лишь к нам, одним концом, через полгорода дотянутая выделенная связь.



И будет вечно в тумбочке пылиться невостребованный более никем ретранслятор, маленькая плоская коробочка, а также модем или роутер!...



Тогда я не знала об этом. И выходила взмыленная, как лошадь после па;хоты целины или дернового, крепкого от корней всех трав, луга.



И отдувалась, отпы;хивалась, не думая, что дешево по сравнению со всеми двадцатью шестью революционными бакинскими комиссарами отделалась!

Их утопили сразу, всех!



А меня с моим дитем будут постепенно подтапливать все последующие годы семейного обучения!…

Но я тогда тоже ничего еще не знала об этом!



Завуч школы, куда меня вместе с ребенком прикрепили после расширенного заседания при Министерстве образования Овской области, выдавала мне, как заправскому и опытному, то есть, пу;тному педагогу, планы, графики, поуро;чные механизмы с распечатками помину;тными и поча;совыми.

Учебников для школьного образования, для третьего класса школы мне не давали.



Библиотека была закрыта. Тогда я ещё не знала, что она будет закрыта для меня и моего ребенка все пять лет полноценного семейного обучения!



- Это ещё очень хорошо, - говорила мне завуч, авторитетная и важная, - что никто пока не заставляет вас, вместе с ребенком, оплачивать экзамены и зачеты. Госдума только обсуждала, но закон такой, о платной сдаче всех зачётов на семейном образовании, для родителей, пока ещё не приняла!



Мы принимаем у вас все контрольные и промежуточные испытания совсем бесплатно! А могли бы брать за них деньги!



Я пожимала плечами. Мне тоже не платили за обучение моего ребёнка. И не обещали заплатить ни копейки!



Никто, ни разу, не посмотрел на проблемы моего ребенка внимательно или затнтересованно.

Разговор с завучем школы происходил восемнадцатого марта.

Переводные контрольные испытания в четвертый класс должны были состояться в конце мая.



Вся официальная педагогика настойчиво и ласково обступала плотно меня, окружала ненавязчиво педагогическими терминами, издавала неспешные циркуляры, просила отличать компетентность от компетенции!

Официальная педагогика и школа не торопились!



Всё верно! Это ведь не у них, на их одних только ласковых (или неласковых...) руках находился ребенок, который после постоянных индивидуальных занятий в школе и дома, после трех классов - школьных лет занятий, так и не научился читать, писать, считать.



Пошла я со своим учеником - семейником к логопеду, взяла справку от специалиста. Поставил логопед нам диагноз: Дисграфика и дислексика.



И стала думать, как мне дальше теперь выворачиваться...

За мною, как за теми двадцатью восемью героями - панфиловцами, была не осажденная врагом Москва, а мой собственный ребенок - третьеклассник, о проблемах которого, проучивши его добросовестно, три года, школа, школьная администрация, все педагоги и все образование области, предпочитали даже не догадываться...

Комментарий к части: Прости мне, северный олень!...

Использована строчка из песни: "Лесной олень". Стихи Ю. Энтин. Композитор Е. Крылатов.



===== Прости мне, северный олень! Продолжение.======



И, казалось, будто бы над ним, становилось небо голубым!

Из песни, вместо эпиграфа…



А – алень!

Сленговое, жаргонное словечко. Употребляется, часто, вместо ругательства. Вместо второго эпиграфа…



- Мне страшно нужна информация, понимала я, - после того, как поговорила с завучем школы. - Не та их официальная информация, которая, может быть, и работает, в масштабе неповоротливой, как все слоны - мастодонты, официальной педагогики и школы.



И то ведь, работает эта система школьного администрирования и получения школьного знания в стенах каждой школы не для всех, а для избранных учеников! Кто - то из учащихся умеет схва;тывать материал на ходу.



У кого - то из детей с первого класса очень хорошая память. Кто - то много читает. Кого - то перед школой научили быстро читать.



И эти детишки, с первого класса, пойдут по школьной жизни легко, будут носить, заслуженно, статус "отличника" или "хорошиста".

Отличных деток будут холить и лелеять в школе.

Но что же делать всем остальным?



- Мне нужно было изобретать мето;дику образования для отстающих детишек, - понимала я. - И мне она страшно нужна. Я очень остро нуждаюсь в любой, но не официальной или официально - педагогической, а учебно - познавательной и полезной информации!



Поэтому засунула подальше в сумку пучки распечатанных завучем листов бумаги формата А4. Решила, что пригодятся они потом.



Ошиблась! Этот пучок бумаги, эта груда листов мне никогда больше не пригодились!



Нет, пригодились потом, избранные листы, что долежали в тумбочке целых пять лет.

Эти листы, после получения ребенком аттестата, были торжественно вытащены мною из всех углов тумбочек и всех закоулков письменного стола и тоже выпущены, как и мой ребенок из школы!

Только эти листы пошли, так и не прочитанными мною, на растопку печки!



А в тот момент, начала моего семейного обучения с младшим ребёнком, мне так остро нужна была первоначальная учебная информация! Я к завучу в кабинет иду. Прошу её показать мне, какими же бывают настоящие и правильные учебники для третьего класса современной школы.



- Обычные бывают учебники, - пожимает плечами завуч, забывая о том, что она мне ни одного уче;бничка не показала и не дала!

Я снова настаиваю, что очень хорошо умею читать!



Что нам сдавать Ваш школьный третий класс по всем восьми или десяти предметам, а сколько их там точно, в том списке, который завуч дала, я еще точно, пока не выучила!

- И нам сдавать надо через два с небольшим месяца, - уточняю я. Завуч хмурится.



И я понимаю, что не могу теперь сказать, что ребенок мой совсем не умеет, совсем не обучен к третьему году обучения, всей официальной школой, слова; читать.

Буквы он ху;до - бе;дно знает. Я с ним зимой, до полного перепуга, испуганная, сидела, азбуку разбирала. И алфавит мы, с моим детенышем, худо - бедно выучили.



И отступать сейчас я не могу! В официальной школьной практике не может быть неуспешных и неодаренных детей!



Я наблюдала несколько лет подряд. У меня старшая дочь в школе учительствует.



Она пришла туда, в ту школу, после окончания своего Педагогического ВУЗа, Педуниверситета. Дочь страдает и плачет от большого объёма печатной работы, но зарплата у дочери постоянно, ежемесячно идёт. Поэтому, ради зарплаты, пока и работает…



Рассказывала старшая дочь историю, я слушала. Бунтовала мамочка ученика - индивидуальника. Был схожий случай. Не смогла официальная и государственная школа научить читать ученика, который был дислексиком и дисграфиком.



Случается так. Я, к этому времени, подкованная немного уже была. Писала застаршую дочь, выбранную ею по теме, курсовую о трудностях и проблемах детей с СДВГ.



Это такие детки, которые рождаются гиперактивными и потом, лет до четырнадцати не могут пять минут усидеть на одном месте.



Посреди урока подскакивают, или постоянно просятся в туалет. Не потому, что часто пи&сять хотят.



Хотя, и такое тоже с детьми бывает, если почки, с раннего детства, застужены. Но детям с СДВГ, бывает, надо пробежаться до туалета, чтобы размять все тело и разогнать застоявшуюся внутри организма кровь.



В обычной жизни про таких детей говорят, что у них шило в ж&опе, пяти минут посидеть спокойно не могут! А официальные медицина и педагогика называют таких детей, страдающими синдромом СДВГ, то есть синдромом повышенной гиперактивности.



И школа не может учить тех, кто не умеет сидеть и читать, не тычет прилежно, (совсем по В. Маяковскому), в книжку пальчик.

Поэтому, СДВГшники - нехорошие, для школы, детки. Их опи;сывают педагогом и коррекционным психологом.



А мать девочки, не умеющей читать в третьем классе, бунтовала. И требовала, чтобы ее ребенка немедленно научили читать! И была, как понимаю, права в своих требованиях к школе и к учителям школы!...



Я наблюдала за ситуацией с тем ребенком пару лет. Я спрашивала у старшей:

- Чем дело закончилось?

- Ничем! - Отвечала мне образованная старшая дочь.



- Протесты мамочки моего индивидуальника никому не помогли. Девочка не научилась читать. Ей сначала присвоили, а потом и углуби;ли психиатрическую инвалидность...



- Итак, протесты, при дислекси;и, не помогают, - понимаю я. Все верно. Синдром гиперактивности уходит от ребенка, как говорит интернет, после проживания ребёнком своих первых четырнадцати детских лет.



А в это время, почти всё школьное образование уже заканчивается. Ребенок, не научившись читать, не может читать учебники, не может полноценно учиться в обычной школе и хорошие отметки получать.

К своим четырнадцати годам, он становится плохим учеником и двоечником, абсолютно не нужным обычной, нормальной школе.



Поэтому сейчас я иду к завучу. И не бунтую, а прошу мне учебники показать.



Завуч колеблется, потом вытаскивает из стола нарядный учебник. Я, с трепетом, принимаю его в свои руки.



Есть собственная, особая прелесть в новых учебниках, вот только - только отпечатанных, издательством выпущенных, тяжелых, как глянцевые кирпичи. Как много в них, не кирпичах, а учебниках, содержится полезнейшей, школьной информации!



- Я домой учебник не дам! - Говорит завуч школы.

- Да, да… - Мурчу я в ответ. - Я здесь почитаю, посижу! А если Вам сильно некогда, то я посижу, полистаю.



И тоже многое запомню. Я, с детства моего, читаю быстро. А учебник по окружающему миру и ремеслам для третьего класса. Должна я его понять. Даже если буду просматривать с пятого на десятое и наспех!



- И хороши также бывают учебники, - понимаю я, когда завуч заторопилась куда - то по своим делам. И отняла у меня драгоценный учебник по окружающему ребёнка в третьем классе миру, совмещенному теперь и с ремёслами…



- Я, все - таки не мнемотехник, - думала я, - запомнить с одного просмотра все триста страниц новой и драгоценной книжечки - учебника не могу! Сама бы еще, здесь, в школе и сейчас завучу, по горячим следам бы, рассказала.



Особенно мне запомнился раздел из учебника про ка;слинское, металлическое литьё. Этот раздел учебника сопровождался такими приятными картинками и коваными решеточками, кружевными, как в школьном дворе нашей новой и семейной школы!



Но думала я, что пока до дому дойду, подробности текста из учебника могут выветриться у меня из головы. А дома ждут домашние дела.



И что же я ближе к вечеру деточке моей расскажу? Какие подробности я к тому времени буду помнить?



- Нет, - окончательно подумавши, решала я, - совсем даже неплох бывал тот старый, потертый, немного растрепанный школьный учебник. Его основным преимуществом оставалось то, что повторять тексты и все материалы по учебнику бывало возможным и вечером, и дома!



Листаешь его, свой старый учебник, рассматриваешь не только выдающихся деятелей, но и их выдающиеся усы, почему - то каждым поколением школьников каждому значительному деятелю обязательно подрисованные.

А Сталину мальчишки нашей школы так любили рисовать трубку во рту...



Иосиф Виссарионович смотрел строго. Его никакие изменения хулиганистых детей никогда не портили!

Зато старый учебник был бы навсегда или надолго наш, думала я и шла домой, немного взволнованная, немного расстроенная...



Влезая в трамвай, чтобы ехать домой, мои школьные дела на сегодня закончились, вдруг понимала:

Свобода! Теперь она есть у меня!



Избавлена я от ежедневной диктатуры и проверок из образования и школы!

И, значит, могу не стесняться, возможно мне придумывать мой тип собственного школьного образования, не выходя из рамок Эксперимента для обычной школы по методике СЕМЕЙНОГО ОБРАЗОВАНИЯ!



И значит, надо добиваться, чтобы ребенок зачитал, засчита;л, записа;л, буквы, слова и цифры.

И значит, надо вертеться ужом не сковородке, и вместе с моим ребенком нам в школе успевать!



Чтобы через два с половиной месяца нас двоих, маму и ее дитя, как дураков всей школой не описа;ли, диагноза коррекционной школы не присвоили, за дебилизм из обычной школы не выгнали!...

Комментарий к части: Прости мне, северный олень! Продолжение.

Использована строчка из песни: "Лесной олень". Слова Ю. Энтина.