Я влюбилась в своего брата 5

Поезд плавно остановился на вокзале Ахена. Я вышла на перрон, вдыхая влажный воздух старого немецкого города. Ахен встретил меня перезвоном велосипедов и тихим гулом трамваев. Меня увлекли узкие улочки с брусчаткой, готический силуэт собора, витрины с книгами и антиквариатом.

Тётушка Марта ждала у выхода. Невысокая, сухощавая, с аккуратной стрижкой и неизменным шарфом в пастельных тонах, она выглядела воплощением стиля и интеллигентности. В её глазах светилась утончённая ирония, в движениях чувствовалась привычка к порядку и размеренности.
— Willkommen, meine Liebe, — сказала она, обняв меня неожиданно крепко. — Теперь ты дома.

Домом оказался её небольшой магазинчик с выпечкой на первом этаже старого здания. Витрина сияла золотистыми булочками, штруделями и крошечными пирожными, а внутри пахло корицей и ванилью. Марта жила прямо над магазином, и утро у неё начиналось с того, что она спускалась вниз, завязывала белоснежный фартук и включала кофемашину. Частым гостем здесь был Петер, высокий, седовласый мужчина с учтивыми манерами и небольшой сутулостью, которую не скрывал даже его безупречно выглаженный костюм. Заслуженный кардиолог, давно на пенсии, он всё же говорил с уверенностью врача, привыкшего быстро принимать серьёзные решения.
— Guten Morgen, gnаdige Frau, — говорил он, входя и снимая шляпу. — Сегодня я возьму две булочки. Одну для аппетита, другую для души.

Марта улыбалась, слегка краснела и делала вид, что не замечает его ухаживаний. Но я видела, как она раскладывает булочки на тарелку чуть аккуратнее, чем обычно, и как её глаза теплеют, когда Петер задерживается в магазине дольше обычного.

А я постепенно привыкала к Ахену. Днём бродила по городу. Заходила в собор, где витражи сияли разноцветным светом. Сидела у горячих источников, слушая, как местные пенсионеры обсуждают погоду. Терялась в книжных лавках. Ахен был городом, где прошлое и настоящее жили бок о бок, древние стены соседствовали с современными кафе. Студенты в наушниках спешили мимо старинных фонтанов. Некоторые молодые люди обращали внимание на меня, но я избегала знакомств. Вечерами я помогала тётушке в магазине, раскладывала выпечку, протирала витрины, училась у неё секретам воздушного теста. Иногда Петер оставался подольше, и мы втроём пили чай на маленькой кухне за магазином. Он рассказывал истории из своей врачебной практики, о пациентах, которые после тяжёлых операций начинали новую жизнь, о том, как сердце человека может быть упрямее любого диагноза.
— Главное, — говорил он на русском языке с характерным немецким выговором, — не только лечить сердце, но и беречь его.

Я слушала и чувствовала, что эти слова обращены ко мне. Марта и Петер стали для меня тихой опорой, она своим спокойствием и мудростью, он мягким юмором и заботой. Они не спрашивали лишнего, не осуждали, но всегда были рядом. Когда я грустила по Олегу, тётушка просто ставила передо мной чашку горячего шоколада и произносила:
— Любовь проверяется расстоянием. Если она настоящая, то выдержит.
— Сердце уникальное, упрямое и таинственное, и всё же оно всегда знает, кого любит, — добавлял Петер, бросая взгляд на Марту.

Олег писал мне длинные письма. И электронные, и бумажные, с его чуть небрежным, но уже узнаваемым почерком. Конверты пахли дорогами. Я перечитывала каждое письмо по нескольку раз, впитывая его голос между строк. Он писал о том, как скучает, как учёба даётся ему легко и трудно одновременно, как он видит меня в каждом закате над городом и в каждой яркой звезде на ночном небе. Иногда добавлял смешные зарисовки из общежития или чертежи нашего будущего дома, и я смеялась сквозь слёзы.

Однажды вечером мы с тётушкой Мартой и Петером засиделись на кухне за чаем и штруделем. За окном моросил дождь, в лампе под абажуром горел уютный свет. Я вдруг решилась рассказать им всё.
— Я люблю его, — произнесла я, и голос дрогнул. — Но вся семья против. Они считают, что это ошибка, что это грех. Иногда мне кажется, что я сама начинаю в это верить.
— Дорогая, послушай, — сказала тётушка Марта, положив ладонь на мою руку. — Любовь никогда не бывает ошибкой. Ошибкой может быть только ложь, предательство или убийство. Но если ты чувствуешь искренне, то даже такая любовь — дар Бога.

Петер посмотрел на меня серьёзно.
— Я врач, — начал он, — и привык смотреть на вещи не только сердцем, но и разумом. Ваша ситуация непроста, но выход есть. В Европе подобные случаи не редкость. Для пар, которые являются кузенами и планируют брак, существуют специальные генетические тесты.
— Генетические тесты? — я удивлённо посмотрела на него.
— Да, — кивнул Петер. — Дело в том, что близкородственные браки действительно увеличивают вероятность передачи наследственных заболеваний. Но медицина не стоит на месте. Существуют скрининговые тесты, которые позволяют выявить носительство рецессивных генов. Например, таких, что могут привести к спинальной мышечной атрофии или муковисцидозу. Если оба партнёра являются носителями одной и той же мутации, риск для будущего ребёнка выше. Но если нет, то и опасность минимальна.

Тётушка вздохнула и добавила:
— Вы сможете заранее узнать, есть ли риски. А это уже возможность принять осознанное решение.
— Рекомендую консультацию с генетиком, — продолжил Петер. — Сейчас делают ДНК-тесты на родство, чтобы точно определить степень близости.
— Значит… у нас есть шанс?
— Шанс есть всегда. — Петер улыбнулся с привычной для врача рассудительностью, которая ободряла. — В вашем случае желательно пройти медицинское обследование, оно даст ясность. И тогда вы сможете говорить с семьёй не только языком чувств, но и языком фактов.
— А пока ты здесь, позволь себе жить. Учись новому, смотри на мир, не замыкайся в себе, — произнесла тётушка с теплом. — Мы с Петером рядом. Ты не одна.

Я ощутила, как слёзы катятся по щекам, но это были слёзы облегчения и надежды.

Продолжение следует…