Назначение 7

      (извлечение из повести)

      Немало случаев было за весь период службы, которые Сударев периодически и «прокручивал» в своих мыслях. Протекало сие в памяти как процесс «освежения» так живо, что даже вспоминались отжившие свою трепетную пору мухи между оконными рамами на КТП автопарка ОБАТО, а также густой и едкий запах клея «88», который активно внедрялся в атмосферу сумрачного кабинета начальника автомобильной службы, когда тот открывал массивный сейф серо-зеленого цвета, для того чтобы извлечь из его недр папки с документацией. Это был как будто и не очень веселый, но прочно пропахший мокрой известью и нагуталиненной кирзой, сериал.

      Мгновенно всплыло в памяти время, когда его, только-только, как месяц-полтора «получившего» звание старший лейтенант, назначили военным дознавателем. При этом самом "назначении" обязанности замполита автотехнической роты никто не отменял, таковые также надо было исполнять – крепить воинскую дисциплину, организовывать и проводить политические занятия, быть в курсе того самого «чем и как дышит» личный состав. Те самые обязанности же военного дознавателя были для Сударева подобно «Дамоклову мечу».
      
      Самовольные отлучки, употребление спиртных напитков, кражи личных вещей, а также продажу ГСМ местному населению личным составом роты никто не приостанавливал и, тем более, не отменялись. Вот и смотреть-всматриваться на все окружающее уполномоченному «по дознанию» приходилось не менее чем в трех измерениях.
      Дело то, судя уже с точки зрения сегодняшнего дня, было не очень запутанным, просто нужно установить хоть какое-то фактическое упоминание о том, что когда-то было, должно быть, или не было. Но, увы…

      Тогда же было несколько по-другому – нужно установить «пропажу» шести мотоциклов «Днепр», и установить в кратчайшие сроки – «утекли-ли», «растворились-ли», или тех самых «ДНЕПРов» просто не существовало в натуре в подотчетности ОБАТО.
      Если муки в пределах тонны не хватило бы, то обошлись бы без всякого дознания. Как это и произошло на продовольственном складе.
Рассуждать следовало при сем так - все что входит, или может войти во внутрь, то найти возможность для списания было несложно. Это же всего-то мука – продукт питания, который достаточно легко «распределяется», ну-у-у, а уж с «железом» дело было посложнее.

      Дела и должность новый комбат принимал «со скрипом», были определенные опасения. Как быть, если ни на одном складе тех самых мотоциклов так и не нашли? Кто-то из «штабников» как будто сожалел, или недоумевал, пытаясь «поддержать» нового командира ОБАТО, высказываясь:
      – «Ладно бы один-два мотоцикла "зависли" в документах, а их целых шесть! Столько списать не получится».
      Мотоциклы «Днепр», могли применяться для оперативного передвижения определенных специалистов, которые занимались подготовкой наземных средств обеспечения полетов, а также непосредственно того самого персонала, который обслуживал авиационную технику, а именно, для быстрой доставки мелких грузов или запчастей.

      В рамках служебной проверки (изначально было так), производился опрос всех тех, кто имел отношение к той самой мототехнике. Документально (в одном из актов на списание) все было четко – все шесть «ДНЕПРов» отслужили-отработали свой ресурс, но в текущей документации ни разу не было указано, что для данных мотоциклов отпускался бензин, производился ремонт, какой «пробег» был у тех самых «ДНЕПРов» (!).

     Направлены были мотоциклы с центрального склада округа прямиком в автомобильный батальон гарнизона, а далее – переданы в автослужбу ОБАТО АП, что и указывалось в документации. Но, вот нестыковочка – кто передавал мотоциклы из автобата в ОБАТО, указано не было (должность и фамилия не указана, подпись примитивная, как будто кто-то хотел поставить росчерк, начал процесс, но тут же завершил).

      Опыта в системе «добывания» доказательственной информации тогда было недостаточно. Все те, кто был опрошен, не очень-то пытались вспоминать интересующие детали о тех самых «ДНЕПРах», не могли точно указать период времени года, «забывали» своих сослуживцев, которые служили с формальными, но все же фигурантами, проходивших по делу продолжительное время, и даже были фотографии, где те самые лица-источники информации, располагались рядом, улыбались, обнимались и даже сидели за одним столом.
      В конце процедуры дознания было установлено, что никаких мотоциклов «ДНЕПР» в количестве шести единиц на баланс ОБАТО фактически не было поставлено, потому как с окружных складов обеспечения, таковые просто не поступили. Если по телефону могли сообщать одни данные – когда и сколько «ДНЕПРов» было направлено, с какого склада ВэЧе, но никаких фамилий не называлось.

      Согласно же письменного запроса, который исполнялся неимоверно долго, но по прибытии серо-коричневого конверта, все как будто прояснилось – «ДНЕПРы» в количестве шести единиц направлены были в ВэЧе, номер которой отличался (вместо цифры «8» четвертой по счету слева-направо, значилась цифра «9»).
Хоть бумага терпит все, а разбираться же проходилось с живыми людьми – военнослужащими разного уровня (сверхсрочнослужащими, прапорщиками, офицерами младшими и старшими).
           -------------
      Как будто даже и не видел себя тогда старший лейтенант Сударев Г.И. в качестве сотрудника правоохранительной системы Советского Союза, пусть даже в рамках военного дознавателя, но все равно соответствующие книжки почитывал. Вспомнил, как помогло «Руководство для судебных следователей как система криминалистики» от Г.Гросса.
      Как будто даже и не видел себя тогда старший лейтенант Сударев Г.И. в качестве сотрудника правоохранительной системы Советского Союза, пусть даже в рамках военного дознавателя, но все равно соответствующие книжки почитывал. Вспомнил, как помогло «Руководство для судебных следователей как система криминалистики» от Г.Гросса.
      Именно тогда, легендарный криминалист пришел на помощь военному дознавателю, возможно, что и по призванию, но тогда у него была должность политического работника – организатора-руководителя-пропагандиста-воспитателя и еще много чего в этом роде.
      Будем считать, что учение от криминалиста Ганса Гросса, военному дознавателю - Г.И. Судареву, совсем не помешало, а даже наоборот – помогло и обогатило.
     Всё рано или поздно увиденное и (или) услышанное, «помогает» своей памяти тем, что событие обогащается фактами, главное – «пристегивать» один факт к другому в логически-хронологической последовательности, не исключая идеального моделирования.

     Цель – найти доказательственную нить, возможно, уже забытых фактических данных о события с «ДНЕПРами», воссоздать систему воспоминаний у тех, кто мог быть связан с теми самыми мощными призраками-мотовездеходами.
     Как указывал Г.Гросс: «…мне хотелось бы припомнить, когда я купил известную вещь. В самом начале, быть может, я ничего не припомню, но вдруг мне вспоминается, что я этот предмет после покупки нес одно время в руке, пока рука не стала зябнуть, значит, это было зимой; затем я эту вещь засунул в левый карман моей шубы, значит, это было в истекшем году, ибо в запрошлом году у меня не было шубы с такими карманами…».
      Примерно так приходилось «вытягивать» информацию из тех, кто проходил по делу «ДНЕПР», назовем это так.
      Судя же по датам на обороте фотографий, где так же был кто-то их тех самых… по делу «ДНЕПР», достаточно точно было установлено, когда – в каком месяце (были далее конкретные даты, в ходе обеспечения полетов АП «от ОБАТО»), включая начальников служб. Так что фигуранты были, и даже как будто поневоле. 
      В любом случае, почти все, не очень-то хотели вспоминать то, чего-либо уже не помнили, либо просто опасались кого-либо «подставить».
Особенно упорно «отмалчивались» те, кто ждал своего перемещения по службе в другой гарнизон, в другую местность. Вот так, «со скрипом-в натяг»» и осуществлялось собирание доказательств.
      Если все же вспоминать размышления от Г.Гросса, так тот рассуждал так: «… когда я пришел домой, то застал своего друга «Х», значит, это было в среду, потому что «X» посещал меня только по этим дням». Много и многим военнослужащим и вольнонаемным было задано вопросов о тех самых мотоциклах.
Рутинная работа протекала непрерывно. Листы бумаг с объяснениями, как первичными, так и дополнительными, планы, схемы, чертежи, фотографии, копии накладных, счет-фактур, ведомостей, путевых листов и прочего, неуклонно наполняли картонные папки для бумаг.
      Таким образом происходил переход количества в качество. Достаточно четко обозначился абрис предмета расследования, а уж далее – была создана в определенной мере необходимая информационная картина.
      Ясным в своем итоге стало – никто никаких мотоциклов не наблюдал, а тем более таковых было аж шесть штук (!). В ходе дознания выяснилось, что несколько человек, дававших показания, являлись любителями мототехники, которые имели свои собственные мотоциклы и, судя по той самой информации, что если бы «ДНЕПРы» имели отношение к обеспечению полетов АП, то сие не осталось бы незамеченным...

      Комбат в итоге принял дела и должность. Все потекло по накатанным рельсам в русле ОБАТО – эта была стабильность со всеми достоинствами и недостатками. ОБАТО что на Дальнем Востоке, что в Забайкалье, или в Закавказье – все едино, только погодные условия с климатом разнятся.
      Вот только тот самый вопрос о наличии «ДНЕПРов», согласно документации, в которой именно шесть единиц нашли свое место, лично для Сударева оставался на повестке дня неразрешенным. 
      В заключении материалов дознания – в акте было указано: «Не исключены хищения материальных ценностей, технических средств на основании неудовлетворительного ведения учета...». Под сим четкая подпись, включая подписи в конце каждой страницы дела, с указанием даты и местного времени, дабы не было соблазна у кого-либо для подмены информации.

      Служба продолжалась. Но, комбат и его заместитель с некой неприязнью стали посматривать в сторону Сударева какое-то время, как будто чего-то опасались. Это то самое «искомое», освободило от внезапных проверок по службе со стороны командиров-начальников. В карауле можно было спокойно кемарить, а сержантский состав отрабатывал в это самое время обязанности начальника караула на все 100%, и совсем не за страх, а за совесть.
      При проверке же службы дежурных сил в качестве дежурного по ВэЧе, Сударев спокойно и методично проверял порядок несения службы, обильно вписывая в журналы проверок замечания, и тут же не скупился на предложения для улучшения организации несения службы личным составом части, как будто создавал таким образом методические рекомендации на основе уставов внутренней службы, гарнизонной и караульной службы ВС СССР.

      Спустя какое-то время на повестке дня заседаний партийного бюро ОБАТО «брал» слово коммунист Сударев, т.к. он был заместителем секретаря, и начиналось последовательное «исследование» всех недостатков и упущений по службе. При этом доставалось всем, нередко звучали и фамилии представителей от ВЛКСМ, которые проштрафились, и «блока беспартийных».
      Позже, уже на общем собрании коммунистов ОБАТО тот же вопрос был в повестке дня в числе первых, с докладом выступал уже сам секретарь партбюро капитан Высков «как по нотам» от Сударева.

      Не прошло и полугода, как фамилия Сударева просто исчезла из списка офицеров, которые заступали в суточный наряд дежурным по ВэЧе. Когда кто-то из товарищей по службе как будто невзначай спрашивал:
      – «У тебя недопуск к дежурству по части? Раньше же заступал дежурным, а теперь что?». Судареву никак не хотелось обсуждать этот самый вопрос, тем более «корни и болевые точки» были достаточно глубоки, и он просто отвечал:
      – «Я бы с удовольствием… Не знаю даже... Что-то случилось… Наверное, командование мне больше доверяет нести караульную службу», – после чего Сударев открыто и весело улыбался и советовал:
      – «Обратись к комбату или начальнику штаба с этим вопросом. Думаю, что они ответят тебе популярно… Ну-у-у, если что, не поминай лихом, старичок!», – на такой примерно ноте «разговор о важном» иссякал.
          ----------
      – «Да-а-а, вспомнится же такое!», – подполковник тряхнул головой, как будто захотел освободиться от того, от чего было освободиться невозможно. Но, увы:
      – «Гоша, планида твоя такая... Чувственно-рациональные же методы, ну-у-у никуда не деть...», – обратился он к самому себе: «...так что не стоит забывать то, чего не забыть уже. Служи-и-и, старик!», – с удовлетворением хмыкнул, а трель черного телефона мгновенно возвернула его из начала 90-х в начало 00-х, мгновенно нацелив на текущие дела.