Поцелуй змеи 07. А была ли девочка?!

ПОЦЕЛУЙ ЗМЕИ 07. А была ли девочка?!
(почти по Достоевскому)

Начало: https://valafila.livejournal.com/96520.html

«Даже счастье всего мира не стоит одной слезинки на щеке невинного ребёнка».
(Ф.М.Достоевский роман «Братья Карамазовы» (ч.2, кн.5, гл.«Бунт»)


...Она выделялась из всего преподавательского состава этого учебного заведения. Она была иной, ни на кого не похожей, - с невероятно короткой стрижкой, ровным и четким строем рыжеватых, почти золотых волос, окаймлявших ее аккуратную головку, с бледным, даже белым лицом, на котором ярко выделялась красивая роговая, такая же, как и волосы, рыжая оправа, прятавшая ее глаза, которые она редко поднимала на нас, учеников. С тихим низковатым голосом, который она никогда не повышала, лишь замолкала, как только мы начинали вести себя шумно... но такого значимого молчания было достаточно, чтобы мы разом затихали. Ее руки спокойно лежали на столе, а пальцы, всегда с аккуратным неярким маникюром, держали авторучку, иногда покручивая ею. И это было единственное ее движение за всю пару часов. На свою лекцию она приходила,словно из другого мира, запредельного и недоступного... во всяком случае совсем не такого, как мой привычный, простой и понятный деревенский.
Я смотрела на нее снизу вверх, как на свою несбыточную мечту о красивой и, главное, чистой жизни. Наверное, так бывает только у интеллигентов,  - думала я тогда. Я училась на первом курсе техникума, куда я поступила, а точнее, просто принесла школьные документы, так как была отличницей, чтобы поскорее стать самостоятельной и уехать из дома в другой мир, придуманный мною, взятый из сказок, кинофильмов, книжек про непохожую на нашу реальность - городскую. И, конечно, тогда я не могла ни знать, ни даже себе представить в самых смелых мечтах, что в очень скором времени эта учительница литературы станет моей наставницей и спутницей жизни на долгие-долгие годы... что моя жизнь изменится таким неожиданным и кардинальным образом, и я окажусь в еще более жестком (втором или третьем) кольце непредвиденных и опасных обстоятельств и закабаляющих ответственностей и обязательств, о которых не читала ни в одной сказке и не видала ни в одном фильме. И что финалом нашего странного тандема - ученицы и учителя, послушницы и мастера, адепта и гуру, поэта и его музы, впрочем, как ни назови, все не так - прошедших большой путь от почитания до противоборства, станет автомобильная катастрофа на сибирской зимней трассе.
Мне было жаль себя, побитую, искореженную и едва выжившую после того железодробильного месива. Было жаль Людмилу, все более припадающую к крепкому спиртному, потерявшую свой внутренний, казацкий (?) стержень и вместе блеск ума и внешний шарм. Но больше всего мне было жаль моих лет, «растраченных напрасно» и безвозвратно потерянных в гонке за придуманной мечтой об интеллигентной жизни.
Я повидала и поучаствовала в «святая-святых» так называемой столичной богемы, а вернее, среди лиц полусвета, мнящих себя богемой, и у меня больше не осталось иллюзий и надежд на «интеллигентное общество», а также завышенных ожиданий от моего Учителя с большой буквы. Я думала, что вышла из грязи «реальной» (в князи), но, оказалось, что только затем, чтобы оказаться в подобной же ...грязи, только еще и с «фантастической» особенностью, как в известном «Сне Веры Павловны» из романа Чернышевского «Что делать?». И передо мною снова стал этот извечный вопрос — что делать?
                ...
«...Такая чертовская игра – это омут. Вижу и сознаю всю гнусность этой чудовищной страсти… а ведь тянет, так и всасывает!»
(Достоевский из воспоминаний, писем, дневников.)


 - Не стоит мистифицировать этих обычных животных, - продолжал умерять мой восторженный пыл спец по змеям. - Они такие же, как и все прочие животные, только со своими повадками и своей спецификой, потому что у них смертельно опасный яд. Это надо хорошо знать, чтобы не подвергать риску ни себя, ни других.
Я не могла скрыть своего разочарования от рассказа известного специалиста об особенностях рептилий. А мне так хотелось необычности, чего-то запредельного, увлекающего, пусть даже пугающего, в общем, сказочного. Мне даже стало обидно за змею... Такое таинственное, завораживающее, прямо-таки мистическое создание в действительности живет и управляется обычными примитивными инстинктами, - нападай, когда нужна еда, или беги, когда опасность, то есть уползай.
Так это все игра на публику?! Эти дудочки у укротителей змей, их раскачивания в такт музыке, которые заставляют кобру замирать и тоже раскачиваться?! Кобра ведь реально движется, «танцует»?! -  никак не сдавалась я.
 - Так называемые индийские йоги-укротители — это просто шарлатаны, - печально ответил спец. - Они, во-первых убирают у змеи яд, чтобы обезопасить себя, а во-вторых, кобра реагирует на движение, а не на дудочку, потому что она, как всякое животное, прежде всего защищается от этого непонятного движущегося объекта. У йогов змеи долго не живут, погибают практически каждые две недели в невыносимых условиях.
Выходит, все сказки, мифы, легенды и даже библия, просто-напросто нас пугают этими  страшными существами, начиная с библейских змея-искусителя и Левиафана,  индуистских нагов, греческой медузы Горгоны, Ёрмунганда викингов, Кетцалькоатля ацтеков и заканчивая нашим родным Змеем-Горынычем...
В моем сознании прочно закрепились те детские реакции на окружающий мир, эмоционально усиленные и запечатленные в виде образов, в том числе вьющихся змеек, которыми наполнялось пространство нашего дома после обильных и бурных застолий. Я и Змея-Горыныча представляла себе не с тремя огнедышащими головами, а как бы из трех свившихся и слившихся в едином движении змей. Как и тройку коней, которых отец ставил рядом и запрягал в одни оглобли, а потом, будучи сам под градусом, мчался на этой пролетке во весь опор по деревне, поднимая и развеивая во все стороны пыль летом, а снег зимой.
Маленькой я их всех боялась и пряталась во всевозможные укромные места дома, подглядывая в щелочку, - уползли или нет еще... И никто из взрослых не обьяснял мне, что в реальной жизни таких страшных тварей не бывает и что мне нечего их бояться и прятаться. Мне вообще никогда и ничего не объясняли про реальную жизнь с реальными опасностями, - ни про змей и других животных, ни про людей, ни про разные ситуации, в которые я то и дело попадала с самого малолетства. Наверное, эти  взрослые, таким образом хотели заставить меня слушаться их и подчиняться им.
И им это вполне удалось, так что я до сих пор вытаскиваю из себя эти застарелые блоки, мешающие мне видеть мир, как он есть.

 - Детка, ты так и не поняла!? Карьера без проституции в этом мире невозможна! - снисходительным и одновременно менторским тоном поучала меня подруга и коллега по «творческому цеху» бывшей моей учительницы, а теперь наставницы и крестной матери  Людмилы. - А ты, прости меня, из самых низов вышла, у тебя нет влиятельного папы. У тебя только красивое личико и усердие в обучении, - не много.
Эта успешная дама когда-то построила свою жизнь и карьеру благодаря выгодному замужеству, - в юности она встретила сильно возрастного портного-еврея, который обшивал политическую элиту, на этом и строилось ее безбедное существование. Однако с дочерью у этакой «успешной» семьи вышла большая проблема — она родилась шизофреничкой. Хотя эта деталь не помешала даме так называемого околоэлитного общества продолжать роскошествовать, насколько это было возможно при совке.
После окончания филфаки мне удалось устроиться сначала в молодежную, а позже в партийную газету: так свои карьерные планы Людмила реализовала через меня. И я эти планы, надо  сказать, полностью оправдала.
Мне ли, журналистке, «работнику пера» и второй древнейшей профессии, уже поработавшей «в полях», с выездными комсомольскими и партийными бригадами, чуть не ежедневно публикующей множества разных историй, надо рассказывать о том, как делают карьеру те, кто без влияния и поддержки?! Я хорошо понимала значение моего «красивого личика», но у меня еще был сильный защитный аргумент — потрясающая работоспособность и точность исполнения задания. А это для партийных работников оказалось важнее интрижек в командировке с хорошенькой журналисткой. И пока эти партбоссы выполняли шестой пункт своей рабочей программы, а именно, банкет после удачного завершения выезной сессии, я срочно строчила передовицу об их ударном труде.
Сама Людмила удивлялась, как мне всегда удается пройти по краю пропасти и не упасть: «Не иначе, как Ангел-Хранитель бережет!»
 - А кто же еще?! - не сомневалась уже я. - Если моим родителям не было дела до моих проблем, если любящий мужчина отказался от меня в самый сложный момент и если сама Людмила толкала меня только вперед и вперед.
 - Я не пойду с тобой на «баррикады», - впервые и категорически заявила я Людмиле, когда в очередной раз она попыталась привлечь меня к своему творчеству. - У меня иная дорога в жизни. И я не буду играть в чужие игры со своей жизнью.

КОЛЕСО  СУДЬБЫ

Азартная игра – наша судьба.
А мы в ней – игроки.
И ты, и я всё выиграть мечтаем!
А проиграем – утешенье есть,
не с той руки сегодня банк метаем.
А там опять, бледнея и дрожа,
украдкой пот смахнём и снова!
Отчаянно колоду вороша,
почти, как тот, всё шепчем те три слова:
Тройка… Семерка… Туз…
(Анна Буссо)

В какой-то момент, после той смертельной аварии, мне больше не захотелось идти по стопам своего «учителя» и вообще по чьим-то стопам, неведомо куда ведущим. Хотя почему неведомо? Очень даже ведомо! Прямиком — в аварию. То есть в смерть! Поэтому поставленный в заголовке вопрос — А была ли девочка? - для меня стал риторическим. - Ее не было. И меня не было. А была чья-то живая игрушка, заведенная на определенную, чужую, программу кукла в яркой красивой упаковке.
Эта неизбежная на таком пути аварии стала своеобразным триггером, вытолкнувшим меня из не моей колеи, в которой я оставила ту бедную девочку «Матрошу», обвитую, спеленутую всеми змеиными кольцами и оглушенную смертельным ядом. Я освободилась от нее.
Моя жизнь еще не потеряна. Одна моя слезинка стоит всего их мира.
 


ПОВЕЛИТЕЛЬ УПУЩЕННОЙ ЛЮБВИ

Ты говоришь, была игра.
Играла я, ты – только зритель.
И я к тебе была добра,
как добр бывает повелитель.

Повелеваю: - Замолчи!
Считай – ничья. Тебя устроит.
Была любовь – играла я.
А нет любви – играть не ст;ит!
(Анна Буссо)



VALA FILA