Вакансия в роддоме

(прочитать этот рассказ с иллюстрациями можно на моём Дзен-канале здесь: https://dzen.ru/a/aQNPbRnXYQbeiXEu)

Стационарные телефоны в нынешнее время отошли на задний план, но в родильном доме есть настольный телефон, он положен по регламенту. Мобильники в наших стенах не всегда уместны, они негативно влияют на аппаратуру.

По стационару мы чаще всего решаем служебные вопросы и тявкаемся с хозчастью. Впрочем, иногда звонят мирные граждане. Когда телефон на столе разражается трелью, я нахожусь ближе всех, поэтому мне достаётся почётная обязанность снять трубку.

- Алло, роддом.

- Здрасте, девушка! – говорит мужской голос. – Я вчера звонил по поводу работы, вы просили перезвонить сегодня. Берёте меня? Когда приходить?

Нахмурив бровь, я вспоминаю свободные вакансии в штатном расписании. С персоналом напряжёнка и лишний специалист не помешает.

- Напомните, кто вы по профессии? – говорю я. – На какую должность устраиваетесь? Медбрат? Неонатолог? Анестезиолог?

- Ваш врач сказал, что есть вакансия давильщика третьего разряда! – жизнерадостно говорит дядька. – Оплата сдельная – сколько выдавишь, столько получишь. Но не знаю, справлюсь ли я…

Дальше я не слушаю. Лаврушкин. Конечно, это дело рук Лаврушкина! Никто кроме него не додумается предложить человеку должность давильщика в роддоме!

- Извините, место уже занято! Вчерашний врач был не в курсе, – говорю я и вежливо прощаюсь.

Телефон трещит снова – на проводе другой мужик.

- Здрасте, я до Кати дозвониться не могу! – кричит он. – У вас лежит Катя Краснова, моя жена! Она уже родила?

Фамилия знакомая. Всех пациенток в отделении я помню наперечёт.

- Нет, – говорю я. – Краснова в ожидании. Звоните позже.

- Как так? – расстраивается муж. – Почему задержка? Ведь моя Катюша светленькая, и ваш доктор пообещал, что по новому указу правительства блондинки рожают вне очереди!

Ну разумеется! Я даже не переспрашиваю, кто так авторитетно обнадёжил мужика. Опять Лаврушкин отметился!

- Всё понимаю, – отвечаю. – Но в этот заезд столько блондиночек, что образовалась дополнительная льготная очередь. Обождите, на днях Катя непременно родит.

Положив трубку, иду разыскивать смутьяна Лаврушкина. Наш Вениамин Олегович развлекает будущих мамочек в седьмой палате – читает научно-медицинскую лекцию, полностью взятую с потолка:

- Для начала немного статистики, уважаемые женщины! – говорит Лаврушкин, прогуливаясь между кроватей. – Благодаря неустанным заботам партии в последнее время количество беременностей в стране резко пошло вверх. Особенно оно увеличивается после выездных заседаний партии в загородной сауне. Что характерно, неуклонно растёт количество беременностей в том числе и среди женщин… Кто хихикает? Я с ними разговоры о важном веду, а им смешно!

- Вениамин Олегович, – говорю я. – Своей политинформацией вы доведёте звонящих мужчин до инфаркта, а девушек – до преждевременных схваток. Что тогда делать будете?

- Как что? Принимать! – отвечает Лаврушкин и строго продолжает. – Насколько вам известно, милые женщины в положении… то бишь положенщины, наши предки рожали кого придётся, как придётся и когда придётся. Однако сейчас главенствует дисциплина. Официальные родовые дни – вторник и пятница. В текущем месяце девочек рожаем по нечётным числам, мальчиков по чётным… Задача всем понятна? Едем дальше. 

Под общий смех я машу рукой и выхожу. В таком духе безобразник Лаврушкин может выступать до вечера и ни разу не повториться.

***

…а сейчас в операционной не очень-то весело. Рожает та самая блондинка Катя Краснова. Роды тяжёлые. Мы знали, что положение плода у Кати нетипичное – у неё поперечное предлежание, когда ребёнок выходит на свет не головкой, а плечом вперёд. Это плохо.
 
- Что будем делать, Веня? – говорю.

- Принимать! – неизменно отвечает Лаврушкин. Глаза серьёзные, маска чуть сбилась набок. – Держись, Катя! Моей бабушке было гораздо труднее, когда она меня рожала, поскольку мама была в командировке…

Несмотря на критичность ситуации Веня продолжает острить. Бригада трудится на грани фола. Звенят инструменты, мерцают мониторы. В операционной прохладно, но под халатом я мокра насквозь. Мы долго пытались развернуть плод. У Красновой вторая беременность, иногда этот фокус прокатывает. Увы сегодня не тот случай. Мальчик попался вредный, а время тикает.

- Снижение сердечных сокращений! – предупреждает ассистентка Нелли. – Снижение активности плода! Разрыв тканей. Пережатие пуповины!

Мы с Лаврушкиным смотрим друг на друга. Всё зависит от нас. Минздрав далеко, бог высоко, а Катя – вот она. Охрипла от криков и закатила глаза. Ребёнок не хочет идти. Пережатая пуповина усугубила картину: он задыхается. Решение за нами. Мы предприняли что могли. Дольше медлить некуда.

- Ну что, Веня? – говорю шёпотом. – Кесарь в помощь?

Лаврушкин скупо кивает. Слово сказано. Бригада переключается на подготовку к экстренному кесареву. Делать будет Веня – он умеет не только валять дурака, но и виртуозно оперировать.

- Добавочная спинальная анестезия. Неля, дайте маме кислород. Больше кислорода! Антисептик! Тампоны! Скальпель! Работаем. Я захожу…

После хирургических манипуляций, которые будто бы длятся целую вечность (на самом деле – несколько минут), горячий мокрый комочек у нас в руках. Славный пацанчик явился на свет через запасный выход. Измученная Катя в отключке. Лаврушкин накладывает швы на полостной разрез и по нему видно, как безумно он хочет курить, а ещё лучше – выпить.

- Я же говорю: давильщик третьего разряда роддому бы не помешал! – говорит он с усталой ухмылкой. – Пусть бы давил за нас, а то всё сами да сами…

Исход благополучный, ребёнок с мамой живы. В такие моменты я обожаю нашего хулигана и трепача Лаврушкина.