Колыбель души. Продолжение

Иванов Иван Иванович.
Через несколько дней, поезд, доставивший улыбающегося Рашида в объятия соскучившейся родни, катил его, в сопровождении близкого друга Хамзата и двоюродного брата Руслана, по тем же рельсам обратно. Правда, улыбки на лице Рашида уже не было. Да и быть не могло, особенно после того, как его отчитал отец. Всегда эмоционально сдержанный, на этот раз тот был очень резок в выражениях и прав. Эх, как прав! Рашид теперь это понимал. По приезду домой он всем доказывал, что оставил деньги у честного человека. Только на вопрос: «Откуда ты знаешь о его порядочности?» - ответа у него не было. Тут Рашид умолкал! Конечно же, он мог сказать, что чувствует это седьмым чутьём, что это ему подсказывает сердце, не вчера ведь родился, двадцать семь лет всё-таки! Вот только, если положить на весы эту сумму денег, в случае утраты неподъёмную для их семьи, и доверие, оказанное им тому человеку, то неизвестно ещё, что перевесит... Цена доверия была уж очень высока… Убеждённый в правильности своего решения, он искал поддержки у близких и, у своей рабочей бригады. Но все в один голос твердили: «Ищи его теперь, наверное, уже уехал, прихватив наши деньги».
Монотонный стук колёс поезда наводил грусть на и без того подавленное состояние едущих. Хамзат выкупил целое купе и поэтому они здесь одни. Почти не разговаривают, хотя, пытаясь растормошить Рашида, то анекдот припомнят, то смешной случай из жизни. Но Рашид в своих мыслях отсюда далеко. Вспоминает, как познакомился с Иваном.  Среднего роста с иссиня-чёрными вьющимися волосами, большими зелёными глазами под густыми вразлёт бровями он вообще не походил на русского. Рашид даже переспросил его, мол точно Иван? На что тот на полном серьёзе ответил: «Точнее не бывает. Иванов Иван Иванович». Рашид запомнил его молчаливым, задумчивым, которого так и хочется спросить: «А о чём ты всё время думаешь?». Малословен. Но даже тогда, когда он о чём-то говорит, глаза его наполнены чем-то другим. Рашид не мог это объяснить, но это было так.
Прибыв на станцию, они отыскали Ивана недалеко на путях. Завидев троих, идущих к нему, Иван внимательно присмотрелся и узнав Рашида двинулся навстречу. Поздоровались. Оглядев спутников Рашида, он, качнув головой, улыбнулся уголком рта этой красноречивой свите. Руслан - двухметровый борец тяжеловес и Хамзат, его тренер, ростом почти с него.
- Что ж, пойдёмте… На плаху, так на плаху…
Иван шёл впереди, останавливаясь у места скрепления рельсов и на звук удара молотка определяя их надёжность. Рашид и его спутники шли чуть отставая. Гулкий удар молотка сотрясал воздух и эхом разносился по округе, смешиваясь с редкими паровозными гудками. Если во время удара случалось наступить на рельс, дрожь в ноге щекоча всё тело и нервы, добиралась до макушки головы.
Шли долго и молча. Зайдя в дом, Иван направился к окну, отодвинул деревянную тахту, вытащил доску из подполов и жестом пригласил Рашида, мол, доставай. Рашид достал свёрток.
- Рано вы приехали, ребята… Драпануть я не успел… Пересчитывать будем?
Рашид молча выпрямился. Его спутники тоже молча наблюдали.
- Иван, ты извини, сам понимаешь…
- Да… Я понимаю…
- Иван… Просто, понимаешь – это очень большие деньги для моей семьи… Нам за всю жизнь не расплатиться… А долгов отец не терпит. Он строгий и честный.
- Ты смотри, совсем, как я! – Иван с ухмылкой качнул головой. Рашид, заметив уже знакомую тень улыбки на его лице, заулыбался. Улыбнулся и Хамзат. А Руслан, с порога наблюдавший за происходящим, не удержался и засмеялся в голос. Напряжение, висевшее в воздухе, сняло, как рукой. Жена и дети Ивана, удивлённо выглянули из соседней комнаты. Ребятишки, узнав Рашида, подошли к нему. Рашид обнял их и каждому вручил по червонцу. Непривычный щедрый жест гостя удивил, и они довольные убежали к себе.
- Жена! Гости у нас! Что там на ужин? Ну, ребята, развеселили вы меня! – Иван, поправляя пятернёй непослушную кудрявую шевелюру, прошёлся по комнате. Пока они говорили о том, о сём, позвали к столу. За ужином, Хамзат поинтересовался у Ивана, откуда он родом, на что тот ответил, что детдомовский.
- Вы совсем не похожи на русского! А в каком году вы родились? – продолжил Хамзат.
- А что ты выкаешь? Я такой старый? Сорок первого года я.
- Нет, не в этом дело! Неудобно, как-то малознакомым обращаться на «ты».
- А-а, понятно… - Ассаляму Алейкум! Иван. – Иван протянул Хамзату через стол руку. Удивлённый Хамзат пожал его руку:
- Ваалейкум Ассам!
- Ну, теперь можно и на «ты».
 Руслан опять залился смехом. Больше всего его смешила манера Ивана серьёзно шутить. После ужина речь опять зашла об Иване. Гости попросили рассказать Ивана о том, что помнит с детства. А помнил он немного: детский дом и бабу-Тоню. С её слов Иван и рассказал, как он попал в детский дом.
Недалеко от этой станции, его обмороженного и почти не подающего признаки жизни, обнаружил дозор, объезжающий железнодорожные пути. Они принесли его в детский дом и передали бабе-Тоне, дежурившей этой ночью. Баба-Тоня тайком от всех забрала его к себе домой и несколько недель выхаживала.  Он был очень плох. С виду тогда ему было года три. Выходила. А, когда надо было делать документы, сказала, что он её дальних родственников сын. В общем, так и появился Иванов Иван Иванович. Эту историю баба-Тоня рассказала ему перед смертью. А так он был уверен, что она его родная бабушка. Она его очень любила, и он её тоже.
- А ты не пробовал искать родных?
- А толку… Спрашивал у бабы-Тони, может помнит что-то ещё? Ни-че-го… Тяжёлое военное время было... Много детей остались сиротами…  И это ей очень помогло, потому-что, если бы начали придираться, то трудно было бы выдать меня, с такой внешностью за русского.
- А это в каком году было?
- В срок четвёртом.
- Если это было зимой сорок четвёртого года, то ты вполне можешь быть чеченцем! Может через эту станцию проезжали эшелоны, перевозившие нас в депортацию?
- Не знаю ничего об этом. Одно я знаю точно – я не могу никуда отсюда уехать. Жена зовёт, мол, давай переедем куда потеплее. А я не могу. Мне надо видеть эти рельсы, эти поезда, слышать эти гудки. Я сердцем привязан к этому месту.
- А наш язык тебе, может, что-то напомнил, нет?
- Нет.
- А может во сне снится что-то?
- Да какие там сны помнить!? Тут, кажись только глаза сомкнёшь - уже петухи поют! Хотя иногда вижу во сне огонь. Огонь в печи. Чувствую жар, исходящий от него и просыпаться не хочется...
- Если тебе снится огонь, то это вполне может быть чеченская печка без дверцы. У нас она так топится.
- Когда совсем невмоготу я иду по этим путям и смотрю в даль. Это успокаивает.
- Я уверен, что ты наш! Ты – чеченец! По приезду домой, я через «Грозненский рабочий» дам объявление о розыске. Я уверен, что у нас всё получится! – Рашид от избытка чувств подскочил и стал расхаживать по комнате. Вот так за разговорами они и просидели до утра. Иван оказался интересным собеседником и внимательным слушателем. Гости рассказывали ему о своей родине, о депортации, почти уничтожившей чеченцев, обычаях и традициях народа.
 По приезду домой, Рашид дал объявление в газету и стал ждать отклика.

Продолжение следует.