Maladie du SoleilГлава XXXV III Tour de Babel

Я рад в проливах встретить свой закат,
Вспять по волнам вернуться не дано,
Как связан запад на любой из карт
С востоком (я ведь — карты полотно), —
Так смерть и воскресенье суть одно.

Джон Донн (перевод Д. В. Щедровицкого)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. RUBEDO

Глава XXXVIII. Tour de Babel

Шарлотта сидела на набережной Сены и размышляла о том, как начать последнюю часть своего романа. Вдалеке Эйфелеву башню обнимали облака; Нотр-Дам отражался в звёздной воде. Писательницу очаровывала эта пылающая, как солнце, готическая роза, таящая в себе тайну мироздания. Её витражные лепестки — грёзы всего человечества. Где Философский камень, сокровища атлантов? Странница никогда не возвращалась из своего странствия. Вот снова предстают пред ней Камелот, Вавилон и Эллада. Но она была там уже тысячи раз…

От мыслей Шарлотту отвлекли чумные доктора, по ту сторону играющие похоронную музыку. Чума не пощадила никого — даже бессмертных. На площади Сан-Марко карнавал подошёл к концу. Но праздник продолжился и после смерти. И теперь он снится ей здесь — в Париже.

По улицам бродили куклы в костюмах шутов и демонов. За их яркими нарядами — тела, покрытые чумными пятнами, а под безликими масками — лица, изуродованные смертью. Шарлотта внимательно наблюдала за страданиями марионеток… И, наконец, к ней пришло вдохновение:

«В разгар парижского карнавала и эпидемии чумы на набережной Сены появился призрак с Цветком бессмертия в руке…»

Туман из снов, плывущий над рекой, принёс с собой теней пустоты. На мосту Пон-Нёф Шарлотта заметила девушку в белоснежном платье с бахромой, выглядевшую точь-в-точь, как она сама… Затем из мрака возник человек в чёрной мантии, маске «Bauta» и трикорно. Испугавшись странных незнакомцев, гаргульи улетели с воронами.

— Как скучно каждый раз наблюдать за одними и теми же героями, слушать одну и ту же похоронную музыку, играть одни и те же роли и носить одинаковые маски… —произнесла другая Шарлотта. — Я хочу, чтобы этот спектакль начался с конца, со смерти… Всё утонет в небытие. Но потоп, созданный уничтожить мир, заставит исчезнувших воскреснуть.

С этими словами другая Шарлотта выбросила сосуд с алой жидкостью в Сену.

— Я посвятил свою сонату мёртвым… — молвил Человек в маске «Bauta» — И сегодня в полночь я исполню её, чтобы повернуть время вспять.

Но этот сон о бессмертии не был вечен. Луна погасла, и две тени исчезли с моста. Настоящей Шарлотте тоже было пора проснуться… Она поднялась к собору Нотр-Дам и растворилась во мгле веков.

***

Искажённые улицы извивались, меняя изначальные направления. Абсурдные картины писались сами по себе. У тех полотен не было художника. Странница путешествовала, чтобы ничего не достигнуть и ничего не найти… Но это не важно, ведь все пути одинаковы бессмысленны. Вновь мир возникает сам по себе, и кто-то или она сама создаёт этот сон. И вновь этот вавилонский дождь затапливает кукольный город. И вновь Шарлотта в Париже без зонта.

У неё не было ни кисти, ни красок. У неё не было ничего, кроме пустоты… Но она продолжала созидать из небытия. Мимо неё проскальзывали её герои: чумные доктора, не исцеляющие от чумы, смерть, дарящая возрождение и жизнь, несущая погибель. Всё было сотворено ею из праха. И каждая марионетка в этих кукольных домах была собрана по осколкам. Даже те, кому ещё только предстояло воплотиться, уже существовали здесь.

Вместо Эйфелевой башни она воображала Вавилонскую, вместо Сены — Тигр и Евфрат, сливающиеся в одну бесконечную симфонию. Дома — древние пирамиды.  Мёртвые обрели новые тела, и их саркофаги пусты. Но узнают ли Шарлотту её персонажи?

На площади скелеты плясали с человеком в костюме смерти. Они водили вокруг него хоровод и радовались небытию. Лишь Шут не танцевал с ними, а отстранено листал книгу возле фонтана…

Шарлотте стало любопытно, что за произведение его так очаровало, и она села рядом. Он то и дело переворачивал страницы, однако на них ничего не было написано — ни одного слова. Шут читал её роман, отражающий лишь ничто...  Но как он мог попасть к нему в руки, ведь она ещё его не издавала…

— Excusez-moi, — обратилась к нему Шарлотта. — Где вы нашли эту книгу?

— В антикварной лавке графа Анри, на Rue Saint-Jacques. Но будьте осторожны — этот коллекционер добывает артефакты нечестным путём и часто обманывает покупателей, чтобы заработать больше денег…

***

Тени возводили мрачные готические башни. Но даже гаргульи, пугаясь схоластического мрака, оставляли их… Среди маленьких кукольных домиков затерялась антикварная лавка. Девушка в пурпурной мантии и чёрной вуали, так похожая на Шарлотту, несла туда кукольную версию себя. У двери она оглянулась и, убедившись, что за ней никто не следит, ступила внутрь.

Стоило Шарлотте самой войти в лавку, как она столкнулась с африканским идолом. Только тени прошлого скользили меж стеллажей. Куда пропала незнакомка, забежавшая сюда минуту назад? Всё, что хранилось в этом маленьком магазине, когда-то принадлежало мёртвым… Но у скелетов забрали последнюю надежду на возрождение. Вот алхимические трактаты, не сумевшие помочь магам создать Философский камень; вот маски, за которыми живым не удалось спрятаться от смерти… Актёры умирают, а их костюмы остаются; зеркала разбиваются, и кто-то собирает их осколки… Но кто проник в сон усопших и лишил его смысла? Кто вырвал герметический сосуд из рук мертвеца?

— Mademoiselle, могу я вам чем-нибудь помочь?

Шарлотта вздрогнула, когда из темноты появился мужчина в красном бархатном пиджаке.

— А где та дама, которая зашла в вашу лавку?

— Кроме вас сюда никто не приходил… — коллекционер вытирал кровь с шаманских масок. — Я один среди этих украденных ликов и грёз…

— Что ж, ладно… Я ищу роман, в котором ничего не написано.

— Как жаль, но вам не повезло! Недавно я продал последний экземпляр богатому венецианцу.

— Дело в том, что это мой роман, — объяснила Шарлотта. — Его все читают, но он не дописан и я его ещё даже не публиковала. Не понимаю, как такое возможно…

— В этом нет ничего странного, — отметил Анри. — Манускрипт датирован XIII веком. Однако на самом деле он существовал всегда… Сокровище претерпевало метаморфозы, но его суть не менялась…

— Я — автор. А мои персонажи меня покинули, и мой роман читали все, кроме меня. Мои сны и фантазии мне больше не принадлежат.

Коллекционер достал из старого сундука шкатулку с сосудом с красной жидкостью:

— В вавилонских песках я нашёл этот Эликсир… Тот, кто создал это сокровище из осколков жизни и смерти тысячи лет назад, отказался от него. Оно больше никому не принадлежит — ни пустыне, хранящей его секреты, ни скелетам, верившим в бессмертие. На протяжении веков эта алхимическая мечта утешала усопших; снилась алхимикам и инквизиторам; становилась ядом для живых и прахом для мёртвых… Сколько раз сосуд был потерян, разбит и утоплен! Сколько душ он воскресил и уничтожил… Так много веков позади! Но ничего не изменилось. По-прежнему истина — бесконечно далека. Ни одна тайна бытия не разгадана. И теперь, когда не о чем грезить, когда мир разрушен, потерянный Эликсир не нужен мёртвым… Он должен оказаться в руках того, кто его придумал. Сегодня в полночь на карнавале я собираюсь вернуть его владельцу, чтобы соединить начало и конец.

— Но как вы его узнаете?

— Однажды мы с ним уже встречались в Вавилоне… И с тех пор наши пути пересекаются. Каждый раз мы меняем лики, чтобы не узнать друг друга. И каждый раз мы угадываем, кто прячется под маской...

***

По улице шла похоронная процессия. Марионетки оплакивали лежащую в гробу разбитую куклу.

— Но конец — начало этой истории, — успокаивал их Шут. — На набережной Сены мне явился призрак с Цветком бессмертия в руке…

Вскоре марионетки разошлись, и Шарлотта увидела другую себя, гуляющую по набережной Орфевр с Чумным Доктором. Она приблизилась к духам, чтобы подслушать их разговор:

— Столько веков было потрачено на его создание! Но ты всё уничтожила…

— Ни в Цветке бессмертия, ни в Эликсире нет смысла… Я странствовала, однако ничего не нашла ни в одной из вселенной. Я обратилась к магии, но и она не дала ответы на мои вопросы… Всё — бессмысленно. Мне более ничего нужно ни от этого мира, ни от других...

Двое неведомых теней говорили цитатами из её романа. Она хотела узнать у них о конце, но её окликнул мужчина в тёмном пальто и шляпе, державший трость с золотой головой льва:

— Шарлотта, где ты ходишь?! Спектакль скоро начнётся! Тебя все ждут…

Она решила сыграть эту роль и последовала за ним. Писательница потеряла себя в странствиях и уже не являлась самой собой. Зеркала существования разбились вместе с отражающимися в них куклами. И вот уже две Шарлотты плутают по одному и тому же лабиринту бытия, творя сны и фантазии друг друга.

Дождь усиливался, и мужчина раскрыл над ними чёрный зонт.

— Эта пьеса словно проклята… — жаловался он. — Мало того, что со всеми актёрами произошли страшные вещи. Так ещё и музыкант таинственно исчез перед премьерой, никого не предупредив. Я уже боялся, что спектакль не состоится. К счастью, знаменитый венецианский композитор, недавно прибывший в Париж, согласился сыграть своё новое произведение «Эликсир».

Врата Иштар вели в пустынные лабиринты разрушенной Вавилонской башни. Кому снился этот сон о конце мира? Лишь пустоте и тьме. Нет более ни демиурга, ни самого сновидца… Даже нет руин, которые бы напоминали о прошлом. Сцена пуста. И все актёры мертвы… Но кто-то чужой проник в эту грёзу, чтобы нарушить покой спящих…

Путники свернули за угол и столкнулись с Человеком в маске «Bauta», тёмной мантии и трикорно:

— Какая удача встретиться с вами! — воскликнул он. — Я прочитал сценарий и с уверенностью могу сказать, что на самом деле тысячи лет назад в Вавилоне всё было совсем не так… Никто не погиб в том потопе…

— К сожалению, у нас уже нет возможности поменять сценарий, — отметил директор.

— Менять сценарий?! Ни в коем случае! Я люблю пьесы о мёртвых… Живые мне не интересны. Я пишу музыку для скелетов и разлагающихся трупов… Я сочиняю её для призраков павших царств и не воплотившихся теней. Мои мелодии слышны из-под земли… 

Меж тем что-то коснулось ноги Шарлотты, и она почувствовала сильную боль. Актриса посмотрела вниз — по мраморному полу ползала чёрная кобра.

— Вот ты где! Проголодался?! — музыкант взял змею на руки. — Это мой питомец, я всегда путешествую вместе с ним… Он вдохновляет меня на написание музыки.

— Ваша змея меня укусила! — разозлилась Шарлотта.

— Не беспокойтесь, она не ядовита. В тех далёких землях, откуда я родом, укус змеи — хороший знак. Однажды волшебника, сорвавшего розу в алхимическом саду, укусила змея, и после этого он обрёл бессмертие.

— Там, откуда я родом, всё наоборот — змея украла у вавилонского героя Цветок бессмертия.

— Не держите зла на моего питомца. Я являюсь коллекционером древностей, и в качестве извинения хотел бы подарить вам этот сувенир, — он вручил ей венецианскую шкатулку.   

Шарлотта собралась открыть подарок, но Человек в маске «Bauta» остановил её:

— В этой шкатулке скрывается герметическая тайна. Пообещайте, что откроете её в полночь… В алхимическом саду я сам собирал кровавые лепестки, чтобы сделать из них свой Эликсир.

***

В гримёрной уже не осталось ни костюмов, ни масок. На столе — лишь одна увядающая роза. Шарлотта надела невесомую белую тунику с бахромой, взглянула на сценарий и сразу же отбросила его:

— Всё повторяется… Не только в Эликсире, но и в самом конце нет смысла… Надо переписать эту историю, — актриса устроилась перед золотым венецианским зеркалом и вместо того, чтобы репетировать, продолжила работать над своим романом:

«Живым и мёртвым снился сон… Вавилонский призрак был в той пустыне бытия совсем один. И он придумал других…»

Однако подарок Человека в маске «Bauta» не давал ей покоя. Ей не терпелось узнать инфернальную тайну. Она взглянула на сломанный циферблат часов и вздохнула. Зачем ей ждать полночи, если времени не существует? Не сумев преодолеть любопытство, писательница открыла шкатулку... и разочаровалась — внутри лежал маленький сосуд с красной жидкостью. На нём было написано всего два загадочных слова: «Кровь Розы»

— И это — тайна? — расстроилась актриса.
 
С потолка посыпался песок, и невидимый музыкант заиграл на фортепиано. Шарлотта услышала неразличимые голоса мёртвых, доносящиеся из бездн. Они говорили, что познали истину и обрели бессмертие. От этой безумной симфонии лица её кукол начали трескаться. Актриса вышла из гримёрной, и провалилась под воду. Игрушечный мир был затоплен — на полу разлилось кровавое море.

За кулисами герои комедии дель арте пришивали марионеткам глаза и чинили их сломанные механизмы. Мёртвые куклы пытались починить сами себя.

— Из-за тебя спектакль начался раньше времени! — ругался на Шарлотту Шут.

Она выглянула из-за занавеса — скелеты застыли в ожидании воскрешения. Но не все зрители были мертвы… В одной из лож другая Шарлотта прятала лицо за красным китайским веером с драконом и о чём-то беседовала с Чумным Доктором.

Музыкант в маске «Bauta» сел за фортепиано и принялся исполнять сонату. Эта странная мелодия началась с конца. На Шарлотту нахлынула огромная волна и унесла за собой — в Вавилон… В шуме океана сна она различала бесчисленные голоса усопших. Композитор продолжал играть, и клавиши фортепиано покрывались кровью. Море высохло, и Вавилон исчез вместе с ним. Когда золотые башни разрушились, вечная пустыня укрыла скелетов барханами небытия. Но усопшие были вечны, ведь их кости остались в этом царстве теней. Воцарилась тишина. И зрители подумали, что это финал. Но вдруг зазвучали проклятия и заклинания… И из симфонии родился несуществующий зеркальный город. Шарлотта знала, что родилась из его осколков небытия. Под ногами — прах. Песок летел в глаза. Шеду и Анзуд пели погребальные песни о бессмертии. Шарлотта долго блуждала по пустыне, пока не встретила там саму себя… Но её двойник её не узнал…

Воскрешение кукол свершилось. Музыканту аплодировали уже не покойники, а живые. Он поклонился:

— Я был в Вавилоне, когда его поглощали волны несуществующего моря. Великое царство пало, однако один человек выжил в том потопе. Я скитался по пустыне костей и праха, не надеясь найти живую душу. Но во время песчаной бури из пустоты возник призрак в белой вуали… В его руке не было Цветка бессмертия. Он подходил к скелетам и оживлял их лишь одним касанием… И это одновременно стало началом и концом этой истории…