Вырваться к океану

  Тогда на самом финише 70-х  на Сахалине, да и на Курилах  тоже, ещё оставались следы хозяйственной деятельности японцев. Самих японцев с островов   выселили в конце сороковых. Помнили об этом только Сахалинские старожилы. Сейчас , по прошествии большого количества времени понимаешь, что решение Советского правительства  о выселении японского населения было совершенно правильным и своевременным. В посёлке Яблочном бывшую японскую конюшню после основательной переделки долго  использовали под среднюю общеобразовательную школу, а новую построили гораздо позже. А японские бетонные мосты через сахалинские, бегущие к морю речки, наверное сохранились и по сию пору. Новые мосты строили совсем рядом, в каких-то пятидесяти  метрах от японских, корректируя при этом направление дороги. Самые фундаментальные здания напоминающие о японском присутствии сохранились только в островной столице-Южно-Сахалинске. Кое -где, в Корсакове, в Холмске и на Курилах, сохранились японские бетонные причалы, которые по понятным причинам никто уже не использовал по назначению…
 
 
 Племянник великого океана, Татарский пролив, опять пытаясь быть похожим на своего знаменитого родственника, гонит крутую волну на пологий, покрытой галькой берег. Очередной бесшабашный тайфун- бродяга прервал работу паромной переправы и два брата-близнеца Холмск и Ванино, переговариваясь по телефону, устало курят на самом краешке земли в ожидании погоды. Прячась от жестокого шторма за широкую спину острова-спасателя Монерона, высокой многоярусной надстройкой, выглядывает большой оранжевый танкер. Вынесенная далеко в море, сильная мускулистая рука бетонного волнолома держит в сжатом кулаке белую свечу маяка, а за его железным бицепсом спряталась от непогоды дружная ватага МРСов-работяг. Порывистый ветер, набрав силу, упорно пытается сорвать шапку крышы с большого серебристого ангара, но не расчитав , поскользнулся на металлической гладкой поверхности и с отчаянным криком сорвался вниз. Твоё обоняние всё сильнее улавливает терпкий, йодистый аромат одеколона для настоящих мужчин от Диора-Тихого океана. Суровый дядька Сахалин, нахмурившись, но с весёлой искоркой в глазах пристально наблюдает за беззаботной малышнёй- Итурупом, Хабомаи, Шикотаном и Кунаширом, как бы пацаны ненароком чего не натворили? Где-то в океане в районе 180 меридиана, стремительно проскочив между островами Диомида, с хрустом ломается линия перемены дат и прямо со взлётного поля Южно-Сахалинска стремительно уходит в сторону сумеречного и коварного Запада новый день, держа в руках маленький самолётик-надежду. Музыкальный ряд гигантского Русского пространства сменяет звучание имперского органа клавишами часовых поясов. У пролива Лаперуза, на самом входе в Японское море, на дне под слоем ила покоится удушливая плотная занавеска самурайского флага навсегда сорванная с небосклона восходящего солнца рукой простого бойца морской пехоты. Тогда, в далёком сорок пятом, советская морская пехота, штурмуя небо и в клочья разрывая стальные звенья японской анаконды, вырвалась к Тихому океану и свежий солнечный солёный ветер наполнил лёгкие Великой страны...
 
 Пробежав заданную дистанцию, тяжело дыша, стихает шторм и куда-то на Северо-Восток в сторону Охотского моря, оглядываясь, убегает бродяга-тайфун. Молча идёшь по берегу, до белизны отстиранным жестоким штормом и ноги твои проваливаются в солёный, пахнувший водорослями песок. В зелёных влюблённых глазах мальчишки-Татарского пролива отражается бездонная синева дальневосточного неба и белые слезинки облаков, а Охотское море, как ласковая мать своего малыша, солёными губами опять целует остров Сахалин...Эх,Сахалин, Сахалин, а не передаваемый запах и вкус твоей ягоды, тебя не возможно не любить!