Те Биллингтоны, что покинули нас. Из романа

(Из романа "Троянский конь").

ТЕ БИЛЛИНГТОНЫ, ЧТО ПОКИНУЛИ НАС

ДЖЕЙМС БИЛЛИНГТОН-СТАРШИЙ, 50 ЛЕТ. В особняке копов ждали поистине чудовищные картины. Глава семейства, транспортный магнат пятидесятилетний Джеймс Эрл Биллингтон-Старший нашелся на втором этаже рядом с дверью, ведущей в семейную спальню. Бизнесмен лежал на спине в начищенных до блеска ботинках. На лице застыло выражение удивления. А в центре выразительного лба, так знакомого читателям глянцевых журналов, появилась круглая дыра. Особая гордость бизнес-короля, – мозги, лежали там же, на ковре, в луже крови. Биллингтон был в своем обычном деловом костюме, хорошо причесан, гладко выбрит и надушен дорогим одеколоном. Он был убит сразу после того, как принес жене утренний кофе. В этот день Джеймс готовился ехать в главной офис. По понедельникам он проводил заседания совета директоров. Однако сотрудники не дождались босса. А побледневший, как полотно, секретарь  магната, его «яйцеголовая» тень Тони Гарстон сообщил повергающую в оцепенение весть…

Газеты наперебой обсуждали погибшего. Выходил в целом непривлекательный образ сухого и безжалостного бизнесмена, неясными путями сколотившего состояние; всегда улыбающегося, но замкнутого неприятного человека, у которого и друзей вне деловых интересов не обнаружилось. Появлялись и нелепые восторженные фразы – плоды  обычного преклонения внутренне слабых людей перед сильными мира сего. Вот один маститый журналист написал вдруг, что убийца подарил мистеру Биллингтону прекрасную смерть, – быструю, легкую, в зените могущества и славы... Бекки задорно смеялась, прочитав этот пылкий и глупый спич. «О, восторженная безмозглость подобных писак – особая тема! А вообще была аккуратная киллерская работа. Пуф!» – Ребекка игриво ткнула пальцем. И записала: «Дыра от пули в лоб у «железного Билли» выглядит  прямо как Каинова печать». 

ЭЛЕОНОРА БИЛЛИНГТГОН. 45 ЛЕТ. Хозяйка поместья была на пять лет моложе мужа и еще сохраняла привлекательность и красоту. Властная, резкая, энергичная и вместе с тем элегантная, миссис Биллингтон активно участвовала в бизнесе супруга и была настоящей королевой при правящем короле, идеальным воплощением деловой женщины. Умная и образованная, Элли много сделала для процветания компании. Служащие Элеонору боялись, она слыла жесткой стервой, была язвительна и резка на язык, тогда как мистер Биллингтон  излучал одно обаяние и радушие. Он был как всем улыбающийся плюшевый мишка. Но за этим фасадом скрывалась та же безжалостность. Биллингтон нажил немало врагов, но Элли научила его относиться к этому спокойно. С Джеймсом они были официально женаты уже двадцать лет, а в любовных отношениях вообще двадцать пять, познакомившись в колледже на соревнованиях по плаванию. Элли, эффектная красавица, звезда своего курса, и стала его первой женщиной, тогда еще робкого и застенчивого парня.

Джеймс, правда, вскоре женился совсем на другой женщине: миловидной малышке Лори (Лоре Крафт), дочери известного судовладельца, – скорее, по расчету, чем по любви. Элеонора была для него, заметим, в то время куда более выгодной партией. Однако ее мерзкий папаша, надменный и злобный старик Кросс вдруг сильно невзлюбил Джеймса и жестко сказал дочери, что «только через его труп она выскочит за этого вертлявого прыща». И вот тут весьма удачно подвернулась Лора, очень романтично, на ужине при свечах, сама объяснившаяся ему в любви. На фоне Элеоноры она выглядела просто серой мышкой, но в ней было, вместе с тем, нечто светлое, притягательное и живое. Джеймс мечтал тогда состояться в бизнесе и получил от супруги кругленький  капитал, позволивший начать первое дело.

Лори наградила Джимми и его чудесной первой дочуркой – Рафаэллой, с детства напоминавшей своим прекрасным личиком, с золотистыми кудряшками, ангелов с картин художников эпохи Возрождения. Со своей старой школьной любовью Джеймс, однако, связи не прерывал. Элли не спешила выходить замуж, несмотря на домогающихся поклонников. Джимми оставался любовью ее жизни. Довольно быстро Элеонора вернула его к себе в постель. Биллингтон поначалу строго делил время между женой и любовницей, но с годами стал оказывать Элли больше внимания.  Адюльтер становилось скрывать все труднее, а его «ночные бдения» в офисе начали вызвать у Лори подозрения. В конце концов, любовники потеряли всякую осторожность, и законная жена, вернувшись домой в неурочное время, «застукала» их вместе на ее же с Джеймсом супружеском ложе, – как в пошлых романах.

После короткого объяснения стало ясно, что это не кратковременная интрижка, а серьезный и долгий роман. Дальнейший ход событий был установлен уже полицейским следствием. С обычно тихой и уравновешенной Лори при свидетелях случилась бурная истерика,  – сначала она бросилась на Джимми с кухонным ножом и ранила его в предплечье, затем в каком-то иступленном безумии выбежала на улицу, бежала, бежала и погибла на загородном шоссе под колесами случайного автомобиля. Водителя так и не нашли. Очевидно, он в панике удрал с места происшествия. Трагедия как нельзя лучше способствовала счастью Джеймса Биллингтона. Он смог наконец-то сочетаться семейными узами не просто с давней любовницей, а с единственной настоящей возлюбленной. Старик Кросс к тому времени уже два года, как скончался от саркомы легкого.

Дорожный наезд удачно решил для Джеймса проблему наследства. После скандала Лори, вероятнее всего, с ним бы развелась. Но тогда, по условию брачного контракта, она лишила бы мистера Биллингтона всех своих денег и бОльшей части совместно нажитого имущества. А это стало бы ужасным, если не смертельным, ударом по всему бизнесу, который он только начинал разворачивать. Капиталы Элли уже не могли поправить положение. Дело было в том, что папаша Кросс еще за год до ухода в мир иной вложил бОльшую часть средств в ценные бумаги одной, казалось бы, преуспевающей фирмы. Сделано это было по совету делового партнера, которому старик всецело доверял. Все бы ничего, но этот партнер оказался в сговоре с конкурентами. Фирма быстро обанкротилась, и ценные бумаги Кросса превратились в бумажки. Джеймс потом не раз повторял, что если бы «сварливый старый пердун» позволил ему стать своим зятем, такого провала не было бы. Вот и получилось, что неожиданный несчастный случай избавил Джеймса не только от перспективы унизительного и разорительного развода, но и позволил разом унаследовать все деньги Лори и сохранить свои.  А также приобрести, вместе с рукой Элеоноры, ее деловую хватку, столь помогшую развитию бизнеса, в котором они теперь стали партнерами. Элеонора, после свадьбы, первым делом официально удочерила пятилетнюю Рафаэллу. В ходе совместной жизни появилось еще двое деток – Аврора и Джимми. Чета Биллингтонов считалась образцовой, заслуженно достигшей благополучия… Со стороны Элли не было измен супругу, за исключением последнего года, когда она поддалась бурной страсти…   

Еще не остывший труп миссис Биллингтон полицейские обнаружили в супружеской спальне. Она полулежала на обширном ложе в царственной, как и подобает королеве, позе на атласных подушках в изящном розовом кружевном белье. С нее можно было, как и прежде, картины писать. Ее длинные вьющиеся рыжие волосы были волнительно рассыпаны по плечам. Эта женщина источала элегантность, как и всегда. Только в груди у нее теперь зияли три страшные дыры от пистолетных выстрелов, а в середине лба было то же отверстие, что «украсило» незадолго до этого «сократовский» лоб мужа. Элеонора смотрела на ворвавшихся копов невидящим взглядом… Киллер оказался напротив и ее расстрелял. Паф, паф, паф - и паф! В то время Элеонора совершала свой любимый утренний ритуал, – пила в постели кофе, которое ей приносил Джеймс. На подносе находились недопитая чашка,  булочки и маленький кофейник. Теперь все это хозяйство было залито кровью. И эта бизнес-королева, эта Миссис Злой Язык, эта Строгая Величественная Леди, ярчайшее украшение любого общества, во мгновение превратилась в ничто! Действовал, очевидно, профессионал. Было ясно, что использовался глушитель. Другие не должны были слышать выстрелов, иначе переполошились бы. Убивал быстро и наверняка, – так, что жертва не успевала крикнуть или позвать на помощь. Тайный ящик Элеоноры оказался взломан, а шкатулка с драгоценностями, в которых она блистала на светских приемах и вечеринках знати,  – похищена.  Пропавшие бриллианты «тянули» на несколько миллионов долларов. Беспорядка не было. УБИЙЦА ЗНАЛ, ГДЕ И ЧТО ЕМУ ИСКАТЬ. Из этого факта следствие сделало логичный вывод, что киллер имел осведомителя в доме. О месте хранения шкатулки знали немногие… Выяснить, кто этот предатель, было одной из задач следствия.

В газетах писали, что Джеймс и Элеонора прожили в браке долгую счастливую жизнь и «УМЕРЛИ, КАК И МЕЧТАЛИ, В ОДИН ДЕНЬ».  Однако это была не вся правда. «Эх, не всё вы знаете, ребята... Факт измены Элли следствие скрывает от журналистов... Как бы отнесся мистер Биллингтон к предательству своей благоверной? Простил бы? Или он, все зная, молчал, чтобы сохранять внешнюю благопристойность? Но к чему эти вопросы? Смерть разрешает все противоречия…», – сделала мисс Гилланд новую запись в своей записной книжке. И подчеркнула последнее, понравившееся ей, предложение. Бекки подумала, что как раз такую смерть в один день она им и подарила. Да и хорош был выстрел в лоб этой бизнес-стерве Элеоноре! Ни что иное, как та же Каинова печать. 

АВРОРА БИЛЛИНГТОН. 16 ЛЕТ. …Полицейские поднялись по круглой лестнице на третий этаж. Там были всего четыре комнаты, но просторные, прекрасно отделанные. Это были апартаменты детей – шестнадцатилетней Авроры; «наследного принца», четырнадцатилетнего Джеймса Биллингтона-Младшего, а также две смежные комнаты двадцатичетырехлетней художницы Рафаэллы. Раффи (так звали ее близкие) была уже взрослой опытной дамой, и одна комната служила ей спальней, а другая, – одновременно кабинетом и творческой мастерской. 

Сначала киллер «навестил» Аврору. Имя она получила в честь богини утренней зари, – в этом сказалась тяга ее мамы Элеоноры к оригинальности. Уменьшительным стало «Аври», что всем казалось забавным, а самой девушке – неприятным и некрасивым.  Поэтому она всегда требовала звать ее Авророй, но в тайне злилась на родителей, что ей дали такое странное и дурацкое имя. Тем более, в школе не раз им дразнили. От матери она унаследовала рыжие кудри, а от отца – хищный нос с горбинкой, и была некрасивой девочкой. Это еще больше злило Аврору, которая отчаянно завидовала своей старшей сестре по папочке Рафаэлле, выросшей удивительной красавицей. В кого она вышла такой, непонятно. Говорили, что ее мать была ничем не примечательной дурнушкой, хотя на фото и выглядит мило. И вообще эта Лора была злобной стервой, без конца портившей отцу жизнь. Даже пыталась его убить и нашла в итоге заслуженный конец под колесами проезжавшей так кстати машины. Так Аври однажды рассказала  Элеонора, но строго велела держать эту историю в секрете.

Раффи вообще Авроре была неприятна и своей приторной любовью, и надоедливыми ласками, – игривыми приставаниями, тисканиями, щипаниями… Будто она ее кукла… Сестрица, бывало, часами заставляла играть с ней и «маленьким» Джимми в разные глупые игры, словно сама была маленьким ребенком, а не взрослой, уже видавшей виды женщиной. Был и просто вопиющий случай. В один ненастный вечер Рафаэлла  ворвалась, как вихрь, к ней в комнату, когда Аври уже готовилась ко сну, и потащила в свою «мастерскую художника». Мастерская художника! Просто хлев, забитый ее мазней! Объявила с гордым видом: «Я буду писать сейчас твой портрет! Хочу запечатлеть на века твою придавленную и вечно хныкающую душу…» Заставила сидеть четыре часа недвижимо… Что-то там малевала, хмурилась, нервно рвала эскизы… И сказала в итоге: «Извини, ничего не получится. Не идет твоя душа мне навстречу, поэтому не будет портрета». Ну да, она же еще виновата в капризах Раф!

Старшая сестра в ее приезды раздражала сильно, но без нее вдруг становилось скучно. Ведь родители уделяли до обидного мало времени, посвящая немногие свободные часы в основном Джимми-младшему. Занятые люди, бизнес-короли, что с них взять? И как будто только Раффи было до нее из родственников дело. А так за детьми в основном смотрела прислуга, но как-то формально, предоставляя ребят по большей части себе. И получалось, что, как ни назойлива и слащава бывала сестренка, лучше было иметь дело с ней. Да и на подарки она не скупилась.

А Младший становился с каждым годом все более отвратительным. Он как будто никак не желал взрослеть. И однажды сказал Аври тоном властного повелителя: «Имей в виду, я здесь наследный принц, после родителей самый главный человек в семье, а значит, слушайся меня или буду тебя мучить». А затем захихикал как идиот. Вроде так пошутил. Но за словом настало дело. Джеймс придумал жуткую забаву, – подбегать к сестре, когда никто не видит, тыкать иголками и тут же отбегать в сторону. Ей было больно, а брат находил это очень смешным. Аврора не решалась пожаловаться на хулиганствующего принца родителям, ибо тот грозно предупредил, что если сестричка будет наушничать, то он однажды прокрадется ночью в ее спальню и ударит большим камнем по голове. А потом скажет, что Аври так неудачно упала с кровати. Для наглядности подвел к окну и показал этот камень, лежащий у дорожки сада. «Вот смотри. Лежит и твоей башки дожидается». И снова последовал взрыв его идиотского смеха. Девочке стало по-настоящему страшно, и она не знала, как дальше быть. Как знать, что в голове у маленького поганца? А вдруг он возьмет да выполнит угрозу? Пожаловаться Бриджит, Раф? Все равно мерзко захихикает и скажет, что так пошутил. А предки только пожмут плечами, – дескать, ребенок, и всё это типа безобидные шалости.

Училась Аврора в школе плохо и вообще отличалась некоторой задержкой умственного и психического развития. Книг она не читала, они казались скучными, зато очень нравилось подолгу рассматривать комиксы и глянцевые журналы с картинками, а дни напролет слушать попсу и тяжелый рок, часами отплясывая в такт этой музыке у себя в комнате. Наблюдая такое тупое препровождение времени, Раффи называла ее нежно: «моя маленькая дебилка». И девочке это тоже было неприятно. «Прекрати меня так называть!», – потребовала как-то она от сестры. «Дурашка, так я же любя», – был ответ. Аври думала, что пора бы ей уже потерять девственность и хотела сделать это с первым пожелавшим ее мальчиком или взрослым мужчиной. Все равно, – абы с кем. Быть девственницей надоело.

Аврору копы нашли в ее комнате. С ней расправились просто зверски. Как установили медэксперты, первая пуля попала в щеку, но сразу девочку не убила. Она упала на кровать и забилась в агонии. Тогда киллер хладнокровно расстрелял ее, выпустив пять пуль подряд. Психолог в результате высказался, что убийца – законченный психопат. «Но почему же законченный психопат?!» – мисс Гилланд, прочитав это «экспертное мнение», гневно отшвырнула газету и даже вскочила с дивана. – «И не психопат я, а всего лишь социопат… А это не одно и то же! … Просто сначала промазала, – хотела в лоб, попала в щеку, потом несколько раз нажала на крючок... Пук-пук-пук-пук-пук! Как на автомате. И с опытным киллером может случиться. Не хотела я девочку мучить! Только быстро кончить и всё. Как и других там. Это был… ну, это был просто НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ В ПРОЦЕССЕ УБИЙСТВА! Такое хоть редко, но может быть и со мной, профи высокого класса. Вот черт! Черт! Черт! Черт! И ничего не докажешь теперь. И вообще… Если подойти объективно… Разве законченный психопат может думать так ясно? У него же многое должно идти на эмоциях. Как он может так все четко спланировать, перещелкать кучу народа и выйти сухим из воды? Психопат! Это про меня-то! Такую хладнокровную! Расчетливую, рациональную, прекрасно владеющую собой леди… Элегантную, волнующую, изысканную… Настоящую леди! Убить бы тебя, эскулап, да кто ж за такую дешевку, как ты, мне заплатит…» Бекки нервно прошлась по комнате и закурила. Сигарета приятно успокаивала. Напевая что-то под нос, дама порылась в своей музыкальной коллекции и выбрала диск с Вивальди.

ДЖЕЙМС БИЛЛИНГТОН-МЛАДШИЙ. НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ. 14 ЛЕТ. Хотя «малыш» Джимми был младшим ребенком, как единственный сын, он являлся главным наследником состояния. Биллингтон-Старший так и предполагал, что когда состарится, передаст дела компании Биллингтону-Младшему. Поэтому мальчика и назвали Джеймсом, – в честь отца и как символ Преемственности. Малыша решили не отдавать в школу и наняли домашнюю учительницу, которая научила его читать, писать и правилам арифметики. Но читал Джеймс мало, много баловался, играл и охоты к занятиям не проявлял. Чем дальше, тем больше он смахивал на изнеженного барчонка, жившего сиюминутными желаниями и удовольствиями, эгоистичного и безразличного к окружающим. Родители его всерьез не воспитывали, а в основном баловали.  Джеймс взрослел, но ум его, казалось, не развивался. Психика видимо оставалась на уровне маленького ребенка. Биллингтоны рассчитали первую учительницу и наняли мальчику учителей уже по ряду сложных наук, но учеба все равно продвигалась туго. Тупость и лень «малыша» поражали, его сопротивление знаниям казалось непреодолимым. Поэтому учителя просто лгали Биллингтонам о его успехах и ставили фальшивые оценки, не желая потерять свои солидные жалования. Джеймс же бОльшую часть времени просиживал за одуряющими компьютерными играми. Другой его не проходящей со временем страстью была игра в солдатики. Инфантильность Джимми была не последней причиной того, что в семье его обычно называли «малышом» или «маленьким», хотя он явно вступил в отроческий возраст.

Правда, иногда «наследного принца» посещали и вполне «взрослые» мысли. «Деньги и связанная с ними огромная власть», бесхитростно рассуждал мальчик, «и так ко мне неизбежно свалятся, когда я достигну совершеннолетия. Ведь я главный наследник и никто другой! Папашка будет стареть и всё мне передаст. А там и сдохнет. Придется только подождать. А до этого надо просто жить в свое удовольствие!». Из обитателей поместья больше всех раздражала бойкая горничная, – веселушка Бриджит. Эта задрипанная прислуга, никчемная голытьба, – как говорят, из семьи уголовников, – позволяла себе открыто насмехаться над его играми, как будто он совсем несмышленыш. Разве  не ясно, что он так готовится стать гениальным стратегом, прославленным полководцем?! Это важно и в бизнесе! Даже взрослая сестрица Раффи воспринимает всерьез его забавы, не гнушается часами играть с ним, возиться...  А эта дрянная девчонка, чуть что, так хихикает! Ну, ничего, когда-нибудь дохихикается... Джимми рисовал в своем воображении, один за другим, жуткие планы мести Бридж, которые мог бы осуществить, когда вырастет, – почерпнутые из комиксов, компьютерных игр, дешевых триллеров и сериалов. И, в конце концов, остановился на довольно простом варианте: когда он станет крупной шишкой вроде отца, перед которой будут стелиться все окружающие, пошлет к смешливой поганке двух крутых наемных убийц в черных плащах, а те пусть сделают с ней, что захотят. С большими деньгами можно любого человека, как жука, раздавить. «Малыш» был убежден, что папа не раз уже так делал. А, возможно, и мама.

В чем реально преуспел Джеймс Биллингтон-Младший за свою короткую жизнь, так в садизме. Помимо издевательств над несчастной сестренкой, он пристрастился к тайным мучениям животных в поместье и мечтал, что будет их массово  убивать, когда «станет великим охотником».   

Джимми нашли в кровати, под одеялом, лежащим лицом к стене. Три пули из того же безжалостного пистолета, который только что прикончил родителей и сестренку, пробили ему спину, и четвертая вошла сзади в голову. Мальчик, скорее всего, спал. Убийца не стал приближаться и четыре раза нажал на крючок.

Бекки недовольно просматривала газетные сообщения о мальчике. Его явно приукрашивали. По ее досье, парнишка этот рос скверным поганцем и, похоже, ничего не обещал в будущем. Хотя состояньеце наследничек-паразит вполне мог когда-нибудь хапнуть... Дела компании продолжали бы в этом случае менеджеры. «Несчастный ребенок на самом деле», – трезво рассудила мисс Гилланд, раскурив любимую сигару. – «Если так разобраться. Отягощенный плохой наследственностью и испорченный неправильным воспитанием... Не растить из него наследника, а в дурдом его надо было бы сдать по-хорошему. Но у богатых свои устои. А так, – я его кокнула и, можно сказать, исправила эту никуда не годную историю, хм!».

У О.Генри был рассказ, который нравился Бекки в числе многих у этого писателя, – о том, как у богача похитили мальчика, и он устроил этим бандитам очень «веселую» жизнь. Такую, что бедняги вместо получения выкупа... ха-ха!.. заплатили его папаше сами, – только для того, чтобы избавиться от классно мучавшего их юного садиста. «Вот примерно таким «вождем краснокожих» и был тот мальчонка», – заключила специалист по убийствам. – «А по мне, чем меньше таких вождей, тем лучше. Я сама садистка, притом где-то с возраста Джимми, но, видите ли, есть между нами существенная разница. Я как-то научилась, притом довольно быстро, соизмерять свои садистские импульсы с разумом. А у этого «милого малыша» в голове была… простите, солома, и не было надежды, что эта ситуация, печальная такая, изменится. Вот он и есть то самое недопустимое варварство, и кому-то надо было это остановить».