Троянский Конь Роман Отрывок 3

Дэвид продолжал беспокоиться.

– А что... этот стукач... ну, который слил тебе информацию про цацки, он нас не выдаст? А что, если копы его вычислят и хорошенько прижмут? И наш план подставить ту девчонку не сработает? Ты, кстати, так и не сказала, кто он.

– Не «нас», а меня, Дэйв, – мягко улыбнулась Бекки. – Про твое участие в деле никто не знает, будь спокоен. А что касается этого стукача, то все надежно, – никто на него не выйдет, и он не проболтается. Скажу тебе только, что это некто из близкого круга этой семейки. Но поделиться выручкой с ним придется. Увы!

– А когда мы свяжемся с этим... покупателем камней?

– О, какой ты нетерпеливый! Да сегодня же вечером и свяжемся. Он только и ждет моего звонка. Уже сидит у телефона и ждет.

– Ты же у нас «Asinus asinorum in saecula saeculorum» («Осел из ослов во веки веков» – лат.), – пояснила Ребекка.

– Что ты сказала?

– Это латынь. Значит «крайне удачный малый, поймавший свою птицу счастья».

– А-а-а. 

– Бек, я хочу тебя еще спросить кое о чем… – начал Дэвид.

– Давай!

– О чем ты говорила с тем парнем из магазина, – ну, перед тем, как ты его…

– Перед тем, как я его… что? Что же это такое? (Бек сделала глубокомысленно-задумчивое выражение лица). Что ты имеешь в виду? М-м-м… Что-то такое с ним сделала? Нехорошее, наверное. Напроказила снова? Как? Попробую угадать! А-а-а… Укокала? Ты об этом? – Бекки рассмеялась. (Отказать приговоренному к смерти в удовлетворении его любопытства она не могла). – Да-а-а, забавный попался мальчонка! … Ну, я… Объявила, что ему конец. Связывать не буду, как обещала прежде, а просто… э-э-э… застрелю так элементарно, цинично. Эдак прорекла в своем холодном безжалостном стиле. Что… ха-ха!.. провела его как последнего лоха. А нам просто не нужны свидетели. Банальная история, увы. Так что, мальчик, извини и прощай. Без тебя нам по жизни легче. Но зато… (Бек вдруг стала воплощенная надменность). Зато он может быть счастлив, что примет смерть от моей прекрасной руки! Самой величественной мисс Гилланд. А он стал жалобно так канючить... Умолял сохранить ему жизнь, заныл, чуть не заплакал. Скулил как побитая собака. Испугался очень, бедняга. Ну, его можно понять. Войти в положение. Умирать никто не хочет. Тем более, непонятно почему, по произволу какой-то взявшейся черти откуда тети, пусть очень красивой, и на заре своей цветущей жизни. В штаны, может быть, наложил. Да точно наложил! Вообще знай, что-о-о почти все клиенты, если видят, что находятся в руках палача, перед тем, как зажмуриться, ходят под себя... Исключения редки.

– Бек, мне это неприятно слушать, – промямлил Дэвид. Он уже жалел о своем любопытстве.   

– Лучше дослушай, – настояла мисс Гилланд. – Сам же заинтересовался. А теперь в кусты словно маленький. 

– Ну, хорошо, но можно ведь без таких подробностей…

– Как это без подробностей?! – наигранно возмутилась Бек. – Без них рассказ неполон. Таково уж мое грязное ремесло палача… Ну еще пускают газы и пукают очень громко. От обгаженных штанов идет вонь, а у дам от юбок… Это низкая проза киллерства, мой друг! Думаешь у французского Сансона было как-то вообще по-другому?

– Какого Самсона? – переспросил Дэйв.

– Шарля-Анри. Ну неважно! Так на чем я остановилась? Ах, да! (Бек победно заулыбалась). Представь себе картину. Дрожит как лист. Зубы стучат. Лицо бледное как полотно. А я ему выговариваю таким, знаешь ли, хорошо поставленным тоном строгой, но справедливой наставницы: «давай! будь мужчиной! соберись! не хныч! не будь как девчонка! прими смерть с достоинством!». А он: «нет-нет-нет, о, милая и прекрасная дама, не убивай меня, ну, пожалуууйста! А пощадишь, я напишу возвышенные стихи в твою честь!». (Изображая этот слегка перевранный диалог, Бекки выразительно меняла голоса). Видел бы ты его жалкий вид тогда! Сосунка обкаканного такого. А я… Ну, я, конечно, не добрая фея, но вовсе не зверь, не стерва, не фурия, не гарпия и так далее. Очень славная девочка, между прочим. А когда не занята убийствами, то вообще абсолютная прелесть. Нежнейшее существо, лапочка и солнышко. Просто дело есть дело. А киллерство – киллерство. А он всего лишь клиент. Значит, должен стать покойничком, это без вариантов. Свежим покойничком то есть.

– Свежим покойничком? – криво усмехнулся Дэвид.

– Ну да. О-бо-жаю делать из людей покойничков. Но сердце у меня, вместе с тем, сострадательное. Представь, я сказала этому мальчику на прощание несколько мягких утешительных слов… ну, типа «не бойся, дружок, все там будем». И что, как хороший профи, не сделаю больно. И чтобы не волновался относительно стихов в мою честь, потому что уверена, – еще найдутся поклонники, которые мне их напишут. Поэтому основания для пощады в этом доводе не усматриваю, увы! Ну, и… Великодушно предложила парню еще полминуты, чтобы помолиться, а он не стал. Ну, дело его. Вопросы веры, они такие сложные… Мда! Тогда властно приказала ему стать на колени и… паф! паф! паф! (Бек для наглядности «отбарабанила» эти выстрелы на груди Уорнера). Шлепнула! Упс! А потом еще сделала мальчику аккуратную лишнюю дырочку в голове. Но это уже на память!

Бекки дико засмеялась. История того предательского убийства, – а парню она обещала сохранить жизнь, – казалась ей почему-то веселой