Троянский Конь Роман Отрывок 4

Даже у многого повидавшего в жизни бандита Уорнера похолодело внутри от какой-то инфернальной лихости напарницы, и ему по-настоящему стало страшно рядом с ней. Перед глазами внезапно возникла удавленная Ребеккой девушка в домике, – Бриджит Лимминг. Та самая, от трупа которой он помог избавиться. Как-то само собой всплыло в памяти ее страшное распухшее красное лицо с глазами на выкате и высунутом языком. Было жутко. «Нет уж, жить с Бекки дальше, – это дудки!» –  подумал он. – «Поделим выручку от продажи камней; может быть, пару раз еще переспим, а потом разбежимся».

– И что, тебе его не жалко? – как-то нелепо вырвалось у него. – Парня-то больше нет. 

– Нет, – киллерша равнодушно пожала плечами.

– А с чего бы мне его жалеть? Жалость – добродетель других профессий. И ту задушенную мной девчонку, о которой ты, наверное, сейчас тоже подумал, мне не жаль. Как и ряд других. Тех, кому я выписала билеты в один конец. 

Возникла тяжелая пауза.

– Да расслабься ты! – Ребекка весело и в то же время больно ткнула сообщника кулаком в плечо. Тот поморщился. – Все умирают. Я только выбираю время и место. Ничего неизвестно. Может быть, им там теперь лучше, чем нам здесь.

Дэвид промолчал. «А если нет?», – пришла к нему горькая мысль.

«Скоро ты к ним присоединишься», – подумала, между тем, убийца. – «Составишь компанию». «Еще один жмурик в длинном списке мисс Гилланд. И понятно, что не последний».

– Жалостливый мокрушник – это как-то неестественно, Дейв, – резонно заметила дама, задымив сигаретой. – И как-то вообще лицемерно. Ремесло киллера вообще очень злое и, наверное, самое злое на свете. Ну вот представь… (Дама оживилась). Представь себе, ты просто берешь и стираешь человечка с лица земли, – со всеми его чувствами, страстями, надеждами, планами, мыслями… А он, бедняжка, так хочет жить и радостно идет себе вперед. А тут на его пути возникаешь ты, такая грозная и неумолимая, и говоришь: «всё, дружочек, дальше нельзя, здесь шлагбаум!». Вот так! Кажется, ничего более чудовищного и вообразить нельзя. Но, с другой стороны, если ты получаешь за ЭТО хорошие деньги, и это то, что ты умеешь делать лучше всего, почему бы нет? Все равно все загнутся когда-нибудь. С моей ли помощью или нет, все равно. Почему же за чей-то счет, кого-то в принципе тебе безразличного, периодически не поправлять себе положение? Имея в виду тот уровень, к которому уже привыкла. Это выгодно. А я… ну, просто не хочу усложнять себе жизнь бессмысленными терзаниями, жалея всерьез кого-то… «Ах-ах-ах, я, сволочь такая, его кончила, а он мог бы жить и радоваться жизни так же, как я». Зачем? Посыпать себе голову пеплом? Сделанного все равно не исправить. Хотя понимаю, что поступаю плохо. Но я ведь и люблю быть плохой вместе с тем. Постоянно преступать через что-то запретное. О! Это всегда окрыляет. А моя позиция, если разобраться, вовсе не так негуманна. Все  мы смертны и достойны жалости в этой связи. Так почему кого-то надо из нас выделять? Можно жалеть априори всех, а в отдельности никого. Так что я вовсе не так цинична, как можно подумать.

Дейв молчал и тупо смотрел на дорогу. «Боже, какой он болван!», – тоскливо подумала Бек. – «Он, кажется, совсем меня не понял. Перед кем я вообще распинаюсь? Умная девочка Бекки, бисер перед свиньей не метай! Роб, Роб! Он бы, наверное, меня понял… Но как далеко теперь от меня Роб! И только я одна виновата в том, что он не со мной».   

– Ты же тоже убил того парня, – хитро прищурившись, добавила она. – Никто не мешал тебе, – мужику! – за него заступиться, остановить меня и прекратить операцию. Но ты очень хочешь этих денег. И я прекрасно тебя понимаю. И скоро твоя мечта осуществится. 

Она незаметно вынула мясной тесак из мешочка и переложила его в широкий карман своей куртки.