Тракторист из Тупиково или шпионская история

За забором дачи загрохотало, зарычало и застучало пулеметной россыпью. Антонов поднял голову от грядки и увидел проплывающую вдоль верхней кромки оцинкованного профлиста дымящую сизым дымом трубу, следом за ней кабину трактора и ухмыляющуюся физиономию тракториста. Ухмылялся прямо в лицо Антонову, оторванному от трудов шумом мотора и треском щебенки, сметаемой с обочины роторной метлой и бомбящей забор.

Ладно! Сейчас проедет и можно будет продолжить свои плановые осенние работы на грядках - посадить под зиму осенний лук Штутгарт отборным севком. Однако трактор остановился, на что остановился и Антонов, замерев в ожидании с совочком и ведерком в руках.

Ожидания здесь были незамысловатыми. Сейчас этот явно среднеазиатского происхождения тракторист спросит, нет ли для него работы, или как проехать к правлению деревни или еще куда-нибудь. Антонову не жалко было ответить, но тракторист все молчал, не давая продолжить важную работу, и пауза затягивалась, вызывая нарастающее напряжение.

- Проходит жизнь - летучий караван. Привал недолог… - ни с того, ни с сего произнес тракторист с характерным акцентом нараспев, словно читал стихотворную строку.

- Полон ли стакан? - завершил Антонов машинально, с опозданием осознав странность диалога, в котором процитирован афоризм Омара Хайама.

“Воды что ли просит?” - все еще соображал Антонов, сбитый с мыслей об озимых луковых посадках, ведь не вина же, как у южного поэта, и не как у нашего северного с его «Где же кружка?».

- Сейчас поставлю машину и зайду! Ставь чай! - прокричал сквозь урчание холостого хода шестицилиндрового двигателя тракторист, и трактор двинулся в объезд участка к калитке. 

Это еще что за вольности такие? - Антонов совсем растерялся. Что происходит? Незнакомый человек завязывает разговор и навязывается в гости.
Стоп! Строчка из Хайама! Это же… Это же пароль и отзыв! Антонов завершил стихотворную строку, потому что знал ее. Как не знать, если он чтит персидского поэта и его рубаи?

Антонов бросил в междурядье совочек и ведерко и поспешил к калитке. Теперь он был готов действовать!

За решеткой калитки стоял и улыбался тракторист. Свой трактор он поставил на асфальтовой площадке возле трансформаторной будки.

- Салам! - жизнерадостно произнес восточное приветствие незваный гость и протянул руку хозяину.

- Добро пожаловать! - ответил Антонов, но протянул не правую, а левую руку, которой цепко схватил тракториста за запястье, потянул на себя, правой захватил его руку выше локтя и рванул, разворачивая к себе спиной и переходя в захват.
Антонов ожидал от предполагаемого профессионала большей умелости в борьбе. Перешел на удушающий локтевым сгибом и усыпил тракториста, потом оттащил его под навес, усадил на железный садовый стул, споро смотал его запястья скотчем и примотал тракториста к спинке стула вокруг груди, а щиколотки его ног к ножкам стула - вполне надежно. Нажал большим пальцем над верхней губой тракториста, и тот пришел в себя, совершенно ошеломленный произошедшим.

Что-то с самого начала стало казаться Антонову неправильным, неестественным для ситуации. Вот чужой разведчик - заброшенный диверсант или нелегал, выходит на явку по паролю и при этом не проверяется, не насторожен, не собран, не ждет засады… Что-то не так!

Ну, ничего! Сейчас Антонов его допросит, и все сразу станет ясно. Хозяин осмотрелся в поисках необходимого для предстоящего разговора. Под навесом мангал, жаровня, самовар. Кочерга, щипцы для угля, газовая горелка для розжига углей, топор… Все не то!

Критично оценив состояние задержанного шпиона, Антонов поспешил в дом за недостающим к разговору, а когда вернулся, все было готово. 

- Пить хочешь? - притворно заботливо спросил пойманного шпиона хозяин дачи.

Тракторист-диверсант кивнул, и Антонов поднес к его приоткрытому рту эмалированную кружку, решительно влив в него содержимое. Тракторист закашлялся, определенно не ожидая водки.
- Запей! Запей водой! - Антонов налил в опустошенную кружку из пластиковой бутылочки “Святой источник” и снова влил в рот задержанному, и снова это была водка.

Тракторист снова зашелся кашлем. Если он из Средней Азии, то малопьющий, а генетически он такой расы, что его печень вырабатывает мало алкогольдегидрогеназы, разлагающей этиловый спирт, значит, скоро сильно опьянеет и поплывет. Через пять минут Антонов приступил к допросу.

- Полное имя Хайяма? - это только в бульварных детективах допрос шпиона начинают с чего-то вроде “На кого ты работаешь?”, уязвимое место шпионов - легенда.

- Гия;с-ад-Ди;н Абу-ль-Фатх Ома;р ибн Ибрахи;м Хайя;м Нишапури;! - уже изрядно заплетающимся языком пролепетал шпион.

Ладно! Пароль и отзыв, если их применили ошибочно, и слова услышал посторонний - нужна легенда, объясняющая логику прозвучавших слов в сложившейся ситуации. Положим, строчка из рубаи Омара Хайяма может быть объяснена любовью к поэту и его стихам, но тогда не предполагается, что для поддержания легенды шпион выучит наизусть длинное имя поэта. Хотя, здесь может быть маловероятное совпадение, и шпион действительно увлечен поэзией Хайяма.

- Ты кто по национальности? - готовил новую проверку Антонов.
Таджик! - ответил шпион.

- Скажи что-нибудь по-таджикски! - продолжал коварную вязь логики хозяин дачи.
Бо албах гап задан ту шарманда намешавад…, - хмельно заулыбавшись, проговорил таджик.

- Теперь переведи на русский, что сказал! - Антонов не знал таджикского, но его ловушка была в ином.

- Общаясь с дураком, не оберешься срама! - прозвучала еще одна строчка из Хайяма.

- А можешь последнюю строчку четверостишия прочесть на персидском? - гнул свою линию допроса Антонов.

- Мариам ра аз даст ахмагх негирид!

Да, все верно, «У дурака не бери ничего!», таджик знает персидский, причем не современный иранский, а древнеперсидский, что, скорее, соответствует, версии, что тракторист-шпион изучал творчество великого персидского мыслителя, и это открывало еще одну линию для проясняющих вопросов.

- Таджики почитают Омара Хайяма таджикским поэтом, но он родился в Персии и жил в Самарканде, а это в соседнем Узбекистане. Что ты думаешь об этом? - допрос шпиона совершенно не походил на допрос шпиона, но Антонов знал свое дело.

- Сегодняшний Самарканд действительно в современном Узбекистане, а во времена великого Омара это было древним Хорезмским государством, предтечей нынешнего Таджикистана. Так что… - Антонов не дал ему договорить.

- Филолог? Историк? Литературовед? - перечислил Антонов вузовские специальности, догадавшись, кто перед ним.

- Историк! - подтвердил догадку хозяина дачи необычный гость. - Профессор Душанбинского университета.

- Ну, вот и разобрались! - облегченно вздохнул Антонов и принялся срезать садовым ножичком скотчевые путы на пленнике.

Первыми освободил таджику руки. Вложил ему в них эмалированную кружку и налил в нее из пластиковой бутылочки воды - на этот раз обычной воды. Историк жадно приложился к кружке. Затем Антонов склонился к ногам таджика и стал снимать скотч с них, бормоча и причитая себе под нос:

- Надо же так опростоволоситься! Принял за шпиона достойного человека! Историка! Профессора! Почитателя творчества великого Омара Хайяма! Ну и что, что три строчки рубаи похожи на пароль, а я завершил четверостишие, что похоже на отзыв к паролю! Сейчас я освобожу тебя, почтенный человек! Вот только…

Антонов видел на бетонной плитке тень таджика. Вот таджик поднял руку для удара по голове хозяину. Все верно! Нельзя оставлять в живых свидетеля, почти разоблачившего нелегала. Антонов на мгновение опередил смертельный удар фразой:

- Ма родканех спеха, кошорекхья, шехарехья, ра такгхир ми дехим… Дарехья дегал сал но. Вема неми таваним кхогман ра ах напар джайи фарар ханим. Ве егер рафид - фагхат спехич джа! (Меняем реки, страны, города… Иные двери... Новые года… А никуда нам от себя не деться, А если деться - только в никуда!) - и последней строчкой заставил таджикского шпиона помедлить, а потом и просто передумать, нарушая правила, поддавшись сентиментальности.

Антонов захлопотал возле самовара,  сходил в дом за красивыми пиалами, чайником, заваркой, вареньем и баранками, и вот два любителя поэзии Омара Хайяма, не умолкая, наперебой рассыпают цитаты то на русском, то на персидском, то таджик на своем родном. Так прошел целый час. Гость засобирался домой, в недалекое отсюда село Тупиково, где он работает трактористом в маленькой дорожной бригаде при правлении.

- Как же ты за руль-то пьяным? Уж прости, что напоил тебя! Сейчас я тебе помогу протрезветь! - и Антонов достал из кармана круглую баночку с вьетнамским бальзамом «Звездочка», открыв которую, набрал на пальцы немного и втер в виски гостю.

- О-о-о! - благодарно протянул тракторист. - Действительно полегчало!
Антонов покивал одобрительно, уронил неловко баночку на пол, нагнулся, подобрал, закрыл и убрал в карман.

- Антонов и тракторист на прощание обменялись телефонами, обещаниями видеться вновь и дружески обнялись. Тракторист уехал в Тупиково.

Антонов набрал на телефоне номер по памяти и доложил, что раскрыл шпиона-нелегала, таджика из Таджикистана, по манерам, завербованного английской Ми-6, образованного и начитанного. Продиктовал данные из паспорта, миграционной карты и медстраховки, пообещал прислать фото документов и самого нелегала, а на случай, если тот надумает пуститься в бега, добавил, что оставил на шпионе запаховые метки, достаточные для его поиска служебной собакой. Когда Антонов уронил баночку со «Звездочкой», он сделал мазок перед ботинком таджика, чтобы тот с первым шагом наступил на бальзам и оставил его на подошве. В «Звездочку» добавлено особое вещество - триаминофосфат со стойким запахом, легко различимым подготовленной собакой-детектором. Антонов согласился с рекомендацией на время переехать в город на квартиру - на случай, если нелегал, сходу получивший оперативную кличку «Тракторист», передумает оставлять хозяина дачи в живых. Антонов и его собеседник порассуждали, по какому признаку на дачника вышел нелегал - ведь есть кто-то другой, настоящий контакт нелегала. Напоследок собеседник процитировал Омара Хайяма, раз уж это выбрал нелегал для пароля и отзыва:

- Мы уйдём без следа - ни имён, ни примет. Этот мир простоит ещё тысячи лет.
Антонов не стал досаживать озимый чеснок - споро собрался и выехал в город. Проезжая мимо своего забора снаружи, вновь возмутился росчерками граффити чьей-то хулиганской руки. Надо бы закрасить…

Стоп! Антонов остановил машину и сдал на несколько метров назад. Так  и есть! Зигзаги готического шрифта в одном месте оказались похожими на слово «Цель», начертанное арабской вязью. Вот почему ошибся нелегал! А может, ошибся автор граффити, оставивший метку нелегалу?

“Чья рука этот круг вековой разомкнет? Кто конец и начало у круга найдет?”


Сергей Александрович Русаков.
27 октября 2024 года, воскресенье.
Деревня Десна, Новая Москва.