Я тебе одну умную вещь скажу

                А. А. Бабченко
     - Чикалду знаишь ?
     Он не слышал этого наглого голоса последние пять лет, но требовательные нотки прорвались сквозь наносной акцент, заимствованный, видимо, крайне восприимчивым государем от последней жены Марии Темрюковны; несмотря на многолетнее обучение славистами Киевской академии славного круля Ржечи Посполитой Стефана Батория она так и не сумела избавиться от гортанного выговора татарских народов Северного Кавказа, где до сих пор кочевали осколки великой Золотой Орды.
    - Щеколду ? - уточнил митрополит, мимоходом благословляя застывшего идолом Малюту.
    - Чикалду, - повторил государь, хмурясь, - прыг - скок когда. Понимаишь ?
    Митрополит засмеялся, по - детски, заражая весельем и сумрачного царя.
    - Гыыыы, - захохотал Иоанн, подзывая к себе Малюту. - Подь сюды, гнида. Што я тебе говорил, - бубнел он, тыча Скуратова - Бельского посохом в грудь, - как явится святой отец, так вновь обрету я навыки родимой речи. Ступай покудова.
    Он еще сильнее и, по всей видимости, больнее ткнул острым концом посоха грудь опричника.
    - Слушай сюда, - таинственно зашептал государь, приблизив беззубый рот к левому уху митрополита, - чего я надумал. В Англию к девке непотребной Елизавете не поеду, в слободу тоже не отъеду, придумал я чехарду.
    Митрополит напряженно вслушивался в горячечный бредовый шепот, не понимая пока ничего.
    - Наименуем тебя не Симеоном Бекбулатовичем, царем всея Руси, но Медведом. Это такой опойка и мерз, чушок, короче. Станешь государем на время, а потом я - весь в белом.
    - Тебе не пойдет белый цвет, - ответил наконец митрополит, отстраняясь от неприятного ему человека, - он символизирует невинность.
    Царь снова захохотал, мотая головой.
    - Ну, насмешил, - отсмеявшись, вытерев выступившие слезы рукавом, как ни в чем не бывало заговорил он, схватив митрополита за рукав и увлекая во дворец. - А ведь действительно, какая невинность в наш безумный век.
    Он втащил нисколько не сопротивлявшегося митрополита в Грановитую и уселся на трон, низвергнув собеседника и когда - то наперсника ниц.
    - На лицо ! - завизжал государь, снова вернув себе татарский выговор. - На лицо ! Свинояди ! Гей, люди !
    В палату вбежал Малюта.
    - Уризать ему шею, - приказал государь, тяжело отдуваясь. - Не стоит рокировочка нервов моих.
   Скуратов - Бельский или, как минимум, лицо, похожее на него, утащил митрополита из Грановитой, а царь, зарыдав и скосоротившись, принялся отбивать земные поклоны перед неугасимой лампадой возле чудотворной иконы Ордынской Божьей Матери.