08. Мара

* * * Внушающий мысль, управляет тем, кто ею живёт * * *

Знойное лето чувствовалось даже ночью с работающим кондиционером. Вера долго ворочалась, пытаясь уснуть, но душная комната не располагала к покою. Электронные часы, слабо освещавшие детскую, показывали глубокую ночь. За окном стояла плотная темнота, и почему-то это особенно порадовало девочку. Спать уже не хотелось, и Вера решила немного пройтись по тихой квартире.

В зале её встретил недоумённый взгляд Пироша. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем кот метнулся в сторону маминой комнаты, но, наткнувшись на запертую дверь, устремился на кухню, оттуда снова в зал и в панике забился в щель между стеной и шкафом. Шорох его лап по стенке шкафа казался необычно громким в тишине квартиры. Эти метания позабавили Веру, и она озорно заглянула в щель, куда забился питомец. В полной темноте ничего нельзя было разглядеть, но она чувствовала и точно знала, что животное прячется именно там. Улыбнувшись, девочка подошла к массивному креслу и стала двигать мебель так, чтобы спинка перекрыла коту выход.

С чувством выполненного долга Вера ещё немного покрутилась по залу, прошлась по кухне и осторожно понажимала ручки других комнат. Дверь в опочивальню брата как обычно оказалась запертой, а в мамину комнату удалось тихо проникнуть. Здесь витала приятная прохлада и ощущение умиротворённости спящей Галины. Лёгкий аромат лаванды и маминых духов делал атмосферу ещё спокойнее. Вера встала у изголовья и какое-то время просто смотрела на маму.

Словно ощутив присутствие, Галина зашевелилась во сне, и на её лице проступила гримаса недовольства. Это показалось Вере настолько забавным, что ей пришлось отвернуться, чтобы не рассмеяться. Галина заёрзала сильнее, выражение недовольства сменилось на страдальческое, и ситуация выглядела ещё смешнее, из-за чего девочка снова отвернулась и отошла.

Чтобы отвлечься, она принялась рассматривать вещи на столе и полках. Раньше Вера уже забегала сюда по ночам, особенно если приснился кошмар, но никогда не рассматривала мамины предметы в темноте. Сейчас среди серой массы мягким светом выделялись интересные вещицы, вроде амулетов из камешков и пхурбы. Девочка взяла ритуальный кинжал в руку и удивилась, откуда вообще знает это слово. Пхурба с тремя гранями и демоническими лицами на рукояти так уютно легла в детскую ладонь, что сразу захотелось опробовать эту вещицу. К сожалению, добраться до кота было невозможно, а других животных их семья не держала.

«Да и зачем мне кот?» - мысленно отрезвила себя Вера. – «Лучше подумаю, как помочь маме.»

Она снова осмотрелась в поисках чего бы расковырять уникальным предметом. И словно подсказка, на стене зашевелился ловец снов, сотканный мамой Лизы. Вера присмотрелась к плетёной сетке и увидела застрявшую там Мару.

«Бедненькая, давай я тебя освобожу,» - продолжала рассуждать Вера, совершенно не боясь тёмной сущности, запутавшейся в паутине ловца. – «А ты поможешь мамочке, съешь её кошмарочки.»

Девочка аккуратно поковыряла бусинки, пока те не потрескались, вынула несколько пёрышек, чтобы ловец ослаб, но не потерял внешней красоты. Подрезать нити оказалось сложнее: у пхурбы не хватало заточки, и она больше рвала, чем резала, но в итоге этого хватило. Высвободив Мару из ловушки, Вера собралась вернуть кинжал на место, но передумала и решила оставить его при себе.

«Мары ведь безобидны,» - зачем-то сказала она самой себе. – «Просто любопытны к плохим снам. Вот пусть и поработает.»

Вера задумалась, откуда у неё все эти знания: что Мара частый гость этого мира и что большинство людей её даже не замечают. Конечно, если у кого-нибудь есть чувствительность к Маре, можно и задохнуться во сне, как при аллергии, но это не вина сущности. Вместе с тем Вера точно знала, что для мамы от Мары будет только польза. А если Мара не поможет, её можно просто выгнать. По мнению девочки, сделать это легче лёгкого, куда сложнее поймать кота.

«Чёртов кот,» - думала Вера, выходя из комнаты мамы.

* * *

После ритуала «круга трёх» тело девочки всё больше приходилось Самигине по вкусу. Хотя полного контроля над ним ещё не было, управлять получалось довольно сносно. Хозяйка тела оставалась внушаемой, не сопротивлялась идеям и не пыталась бороться. Похоже, она даже не подозревала о периодической гостье в своём сознании, путая собственные мысли с теми, что навязывала демонесса. Иногда Самигина чувствовала, как их дыхания сливаются в одно, и это странное единство приносило ей почти физическое удовольствие.

Ко всем достоинствам тела добавлялось и то, что девочка не боялась кота. Напротив, теперь эта ненавистная тварь сама избегала встреч, прячась по щелям, как и положено зверью в присутствии демона смерти. Благодаря этому контакт с матерью девочки становился стабильнее и ощутимее. Жертва в лице взрослой женщины угасала, беспомощно цепляясь за утекающую жизнь и страдая от бессилия, чем непомерно радовала Самигину.

И совсем уж приятным бонусом шло подселение старого знакомого Ренове в тело подруги девочки. Вероятно, на данном этапе он испытывал похожие трудности с управлением, но в его распоряжении находился храм Демиурга, а это стоило многого. В качестве третьей участницы Самигина хотела бы позвать Оробаса, но тело второй подруги оказалось настолько неудобным, что никто не пожелал туда подселяться. К тому же та самая девчонка бессознательно собирала вокруг всякую шваль и паразитов, превращая и без того дискомфортное вместилище в отвратную оболочку.

Примерно такие думы одолевали Самигину при каждой новой подкачке в тело, когда сознание девочки погружалось в полусон и становилось более уязвимым. Почти каждую ночь демонесса убеждала тело погулять по тёмной квартире, осматривая свои новые владения. Шальные мысли взять под контроль руки или ноги тела она гасила, довольствуясь лишь убеждением и лёгким влиянием на разум. Демонесса не боялась быть обнаруженной, ей просто нравилась эта роль теневого куратора, когда не полностью подвластное тело слепо соглашается со всем.

В одну из таких ночей Самигина заметила Мару, запутавшуюся в ловце снов. Вещица оказалась качественной, как сказали бы люди: «со вложенной душой». Мару затягивали сети льняных нитей, а деревянные бусины сковывали её отростки. Сущность тщетно трепыхалась, как муха в паутине, сковывая себя всё больше с каждой попыткой высвободиться. Вероятно, так она проводила большую часть ночи, получая спасительное освобождение лишь с первыми лучами солнца. Это зрелище чрезвычайно понравилось Самигине, и к ночному обходу комнат добавилось обязательное посещение пленницы чужих оков.

Однажды и сама девочка заметила Мару. Видимо, их сознания слились достаточно, чтобы открыть носителю возможность видеть астральных существ. Этому Самигина не удивилась, и ощутила лёгкое предвкушение свежих эмоций. Новообретённым зрением она окинула комнату и убедилась, что видит не только Мару, но и множество занятных вещиц, принадлежащих матери девочки.

Убедив девочку освободить Мару, демонесса предоставила возможность телу самому поковыряться артефактом в ловце, чтобы оценить способности девочки. Неловкие детские пальчики совершали излишние движения, и Самигине пришлось немного вмешаться. Если бы девочка понимала, что ей помогают, наверняка была бы благодарна. Однако чужое «спасибо» для демонессы ничего не значило, и она не стала выдавать своё присутствие. Из соседней комнаты донёсся скрежет кошачьих когтей по креслу, и демонесса приглушила слух девочки, чтобы у той не появилось желания броситься на спасение животного.

«Чёртов кот,» - думала Самигина, отправляя тело носителя в свою комнату.