Сырный мальчик

                повесть-сказка





              Далеко от нас стоит королевство Кропус. На его флаге сияют пять кроваво-багряных звёзд, а на гербе изображён дракон, пожирающий две золотые горы, из-за чего его хвост, начиная с конца и почти до икр, стал из драгоценного металла. Последние четыреста лет короли старались поддерживать хорошие отношения с соседними государствами, потому что четыреста десять лет назад Кропус под чистую проиграл войну с другой страной и чуть было не превратился в рабскую колонию, но могучий дракон, издревле обитавший в тех землях, не потерпел нашествия чужаков и прогнал завоевателей. Иметь дружеские связи королевству Кропус было не трудно, потому что находилось у него такое чудо, какого не сыскать больше нигде в мире, и короли охотно торговали им. Это чудо – сыр.

              Самый качественный сыр в человеческих землях. Об его удивительных свойствах сложились легенды. В зависимости от времени суток он имел различные ароматы и переливался тремя цветами: золотым, солнечным и молочным. Его выдерживали на досках из красного и чёрного дерева по шесть месяцев в специальных помещениях, заполненных целебными травами и пряностями, чьи эфирные масла сыр вбирал в себя. Когда члены королевской семьи заболевали, они не пили лекарства, а съедали по половине килограмма чудесного сыра в день и через неделю или две недели полностью выздоравливали. Придворный доктор знал слова унция, килограмм, ломтик, круг лучше, чем пробирка, микстура и снадобье.

              А производили удивительный сыр на огромном заводе барона Касторсора. Два столетия назад его предку – простому ремесленнику сыровару Булю Касторсору – повезло. Одним вечером в его дом постучался странствующий мудрец. Приветливый и не знающий нужды Буль впустил человека переночевать, однако за плату. У мудреца не водились деньги, поскольку он жил по принципу – рука может держать только одно: либо что-то прекрасное, либо деньги. Он путешествовал и воздавал добрым людям за кров и заботу своими чудесами и необычными историями. Волшебник попросил семь дней, чтобы сотворить в доме сыровара диво. Толстяк Буль согласился и добавил, что если странник его обманет, то вся деревня вместе с ближайшими рыцарями выйдет догонять бродягу, силой отнимет всё имущество и сожжёт на костре.

              Семеро суток мудрец провёл во владениях толстяка Буля, питался объедками после застолий, спал в хлеву с коровами. Животные не боялись и не прогоняли странника – он с ними разговаривал. Гость рассказывал детям сыровара сказки из чужих стран, научил жену сыровара отличать целебные травы в близком лесу, а самому сыровару показал, как ночью ориентироваться по звёздам. С наступлением срока странник поднёс семье собственную деревянную тарелку, на которой лежало что-то, накрытое полотенцем. Когда кудесник открыл чудо, толстый Буль вскипел от ярости – на тарелке лежал сыр. «Ты считаешь, что я плохо знаю своё дело!?» – заревел сыровар. «Нет, – ответил мудрец, – но я умею это лучше. Попробуй мой чудесный сыр». Семья попробовала угощенье и испытала полный восторг. Сыр на воздухе твёрдый, как дерево, во рту таял, как сливочное масло. Вкуса необыкновенного, как будто тысяча сортов молока слилась в единую реку, захватив изысканные масла. Мудрец решил дать сыровару то, что станет ему полезнее всего – рецепт самого вкусного и полезного сыра в мире. Жирный Буль несказанно обрадовался.

               На следующее утро странник должен был продолжить путь. Поэтому Буль проснулся посреди ночи в поту и с отдышкой. Сыровар страшно испугался, что мудрец, ходя по свету поделится тайным рецептом ещё с кем-нибудь. Жадность повела Буля в хлев, где он отыскал спящего спокойным и невинным сном странника и задушил его голыми руками. Сыровар разбудил жену и детей, чтобы разделить с ними работу. Жена выкопала яму, дети раздели тело до гола, оставив себе никчёмные побрякушки вроде деревянного браслета и кулона с ракушкой, а одежду, сумку и книгу с письменами отдав отцу.

               Буль Касторсор использовал рецепт мудреца. По началу он не понимал письмена, но через несколько лет разобрался. Тогда слава о нём быстро разлетелась по королевству. Сам король попробовал сыр, равного которому нет, не было и не будет на свете. Сыровару за его достоинства даровали титул барона.

             
              Сырный завод стоял между гор, в которых, по легенде дремал могучий дракон. Для того, чтобы иметь как можно большую прибыль Касторсор нанимал на работу только бедняков, бездомных, детей и женщин. Им, по законам Кропуса, полагалась меньшая плата. Кроме того, владелец ревниво охранял секрет изготовления сыра, а делать это представлялось легче, держа служащих в страхе и неволе.

              Когда-то работал на заводе мальчик по имени Больйо. Ему было двенадцать лет, но выглядел он на десять. Худое тело сочеталось со светлыми хрупкими волосами. Каждый день он вставал до восхода солнца и два часа шёл босыми ногами до сырного предприятия по извилистым горным тропинкам с острой галькой и рассыпчатым глинистым склонам. На месте он надевал особую одежду из тонкого белоснежного хлопка, такие же носки, шапочку и мыл полы в помещениях, где вызревает сыр. Когда Больйо заходил в комнату, еды там уже не было, оставались только крошки, которые мальчику поручали смыть, а потом натереть доски до блеска.

              Чудесный сыр сильно крошился, это был его единственный недостаток. Он долго зрел и долго хранился, но его поверхность осыпалась ещё хлеще, чем крошился свежевыпеченный белый хлеб. Остатки продукта юнец выбрасывал в бочку, после которой они оказывались в помойной яме.

              Вечером Больйо возвращался в родной дом – полуразвалившуюся хибару. Там его встречали две младшие сестры – шестилетняя Котелок и пятилетняя Кита. Его отец, Овен, трудился на поле одного из окрестных маркизов и ночью приходил уставший, не чувствуя рук. Его мать, Лания, уже два года лежала на постели из соломы и тряпок и не могла подняться. Родители Больйо, дедушки, прадедушки были бедняками.  На ужин все съедали немного очистков картофеля, если повезёт мандариновой кожуры. В деревне, где находился дом Больйо, все считались бедняками. Одни жили лучше, другие хуже, и никто ни на что не жаловался, просто старался выжить.

             Обычным днём Больйо является на работу. Инструменты стоят на законном месте, помещения из чёрного и красного дерева ожидают чистки маленького и проворного мальчика. Тот, не жалея воды, драит пол и полки. Внезапно у бедного парнишки скручивает живот: он толком не ел три дня. Больйо садится на корточки, надеясь, что боль утихнет или хотя бы ослабнет, однако становится хуже – в его глазах побелело. Светлые пятна загородили и пол, и тряпку, и даже собственные руки. Мальчик падает на бок в позе калачика. Прежде случалось нечто подобное, он знает, что надо только перетерпеть первые пару минут, дальше станет легче. В какой-то момент руки и ноги начинают непроизвольно двигаться, мышцы сжиматься и разжиматься. Недомогание переходит в приступ. В отчаянном порыве организма пальцы совершенно случайно хватают кусочки сыра, валяющиеся на полу и заталкивают их в рот.

            Так же внезапно, как и начались, судороги закончились. Больйо очнулся и ужаснулся. Не имеет значения как он себя чувствует, что он делает, важно лишь – соблюдает ли он правила завода. И сейчас мальчик явно нарушил одно – никогда ни при каких условиях не есть чудесный сыр. «Что я наделал! – Испугался он. – Что теперь станет с моей семьёй! Если меня уволят, отцу придётся работать ещё больше, или сёстрам придётся найти работу! А как будет одна мама?!» В страхе провёл Больйо несколько часов, пока не осознал, что никто ничего не видел. С какой-то сумасшедшей страстью паренёк запихнул в рот ещё горсть крошек. На несколько минут Больйо обезумел: он смирился с худшим и одновременно не принял свой проступок. Его мысли звучали в голове как трезвон без формы и содержания.

            Наконец рабочий день подошёл к концу. Смотритель сделал истощённому мальчику замечание за то, что большая часть остатков лежала, как было, но разглядев выпирающие, как будто стремящиеся покинуть грудную клетку, рёбра и впалые щёки, успокоился и отпустил паренька домой с заветом «найти чего-нибудь пожевать». Больйо шёл, не видя дороги. Он не рассказал родителям и сёстрам о случившемся.

            На утро мальчик с удивлением ощутил лёгкость в ногах и спине – обычно после пробуждения они свинцовые или латунные. Он попрыгал, походил по земляному полу – изменения слишком заметны. «Это из-за того, что я съел вчера те крохи?» – предполагает Больйо.

            В одиночестве моя днём доски, мальчик пристально вглядывается в покойно расположившиеся забракованные, никому не нужные кусочки чудесного сыра. У юного работника рождается дерзкая мысль: «А что если я унесу немного крошек к себе домой? Никто об этом не узнает, если я спрячу их под одеждой? Моя мама поправится? Отцу станет легче работать? Котелок и Кита наконец подрастут?» Весь день Больйо задаёт себе один и тот же вопрос: можно или нельзя? «По правилам нельзя, меня прогонят, если поймают на краже. Но эти крошки итак выбрасывают, они не нужны владельцу завода, зато для моей семьи станут величайшим благом!»

            В этот раз паренёк переступает порог дома ни с чем.

- Папа, а воровать плохо? – Спрашивает Больйо своего отца после ужина.  В ответ обессиленный мужчина молча кивает головой. – А если вещь лежит в канаве или выгребной яме, она ничейная, её можно брать? – Овен молчал. Он заснул. Не получив того, зачем мальчик обратился, Больйо тихонько подошёл к матери. – Мама, ты спишь?
- Нет, – отвечает измученная недугом женщина.
- Мам, а если вещь или еда лежит на помойке, она ничейная, её можно взять?
- Смотря какая вещь и какая помойка, – тонно отозвалась Лания.
- Отбросы еды, какие мы берём из помоек маркиза и барона, – уточнил сын.
- Раз эта помойка принадлежит господину маркизу, сначала мы спросили у него разрешения, только потом начали таскать.
- Мама, а почему ты болеешь?
- А почему ты ещё не спишь? Завтра тебе нужно на работу, ложись, отдохни. – И женщина гладит Больйо по его маленькой усохшейся головке.

             Водя сочящейся водой тряпкой, паренёк рассуждает, стоит ли рисковать. Тряпка плавно скользит по доскам из красного дерева, словно корабль по волнам. Во влаге отражается силуэт Больйо. До боли знакомый запах трав и специй кружит мальчику голову. Кажется, если его посадят на необитаемый остров и ему там попадётся одно из растений, раскладываемых на сыроварне, он мгновенно узнает его, настолько он привык к этим ароматам. Больйо останавливается, перестаёт работать руками и смотрит на крошки, сгребённые в кучу. «Я только попробую» – думает мальчик. Он оглядывается, прислушивается – нет ли кого поблизости, берёт щепотку и проглатывает не жуя. Уже к вечеру он ощущает бодрительный эффект чудесного сыра. Теперь для сомнений не осталось места, крепкое желание исправить, изменить состояние семьи вытеснило плоский извивающийся страх и тонкую туманную робость.

             Следующим днём Больйо взял из маминых запасов красивый (по меркам бедняков) платок, в котором Лания выходила замуж за Овена и который оставили в качестве приданного для Котелок, и завязал тряпку на груди под рубашкой. В комнате с остатками чудесного сыра Больйо кладёт немного вожделенной еды в платок и завязывает на ноге, чтоб мешковатые штаны его скрывали. Вечером, когда отец и девочки засыпают, паренёк толкает маму и просит поесть.

- Мама, я нашёл для тебя капельку еды, поешь, тебе станет лучше.
- Нет, съешь сам, – говорит больная Лания, – ты работаешь, тебе нужны силы. 
- Я поел там, далеко, я сытый, то есть я наелся. Теперь ты попробуй, пожалуйста, только попробуй, я же не зря нёс это для тебя.
- Лучше отдай Котелок и Ките, им нужно расти.
- Им я принесу завтра, – настаивает Больйо, – а сегодня ты.
- Тогда отдай отцу, – продолжает упрямиться мать.
- Нет, мама, помнишь, как в той сказке, про серебряную птицу? Червяк питался яблоками, а птица серебряными монетами. Однажды Среброкрылка предложила поменяться с червяком трапезой – и оба отравились: червь умер от железа, потому что не смог его переварить, а птица нечаянно проглотила целое яблоко, застрявшее у неё в горле, и задохнулась. Каждому свой кусок. Сегодня это кусок для тебя.

            Лания начинает переживать, что их беседа потревожит Овена или сестёр и наконец соглашается. На другой день Больйо приносит ещё больше сыра и раздаёт его маме и отцу. После он добывает ещё больше крошек, которых хватает и сёстрам. Сам мальчик питается чудесной едой на работе, быстро и тайком. Вскоре Овена начинает беспокоить, что это за хорошая еда и где сын её находит. Мужчина спрашивает об этом паренька, и тот без стеснений честно признаётся, что берёт производственные отбросы без разрешения с сырного завода. Овен бы и рад запретить опасное дело, да только семья страдает, и эти крошки оказываются для неё спасением.

           Больйо продолжает добывать необыкновенную еду. Спустя две недели питания сырными крошками мальчик просыпается рано утром, чтобы пойти на место, как видит, что его мама сидит на кровати, а не лежит. Больйо открывает рот от удивления и радости, но он не успевает ничего вымолвить, так как Лания живо поднимается и падает перед мальчиком, захватывая его в свои горячие материнские объятия. Оба плачут от восторга. В тот день впервые за два года женщина проводила мужчин из дома.

            На Котелок и Киту сырные остатки также повлияли положительно. Их щёчки, раньше впалые и серые, теперь выступают, как хорошенькое румяненькое тесто. Девочки начали походить на стройных фарфоровых куколок. У отца прибавились силы, он стал играть с детьми.  У самого Больйо залоснились волосы, появился блеск в глазах, выздоровели ногти, сгнившие от постоянного мытья полов.

...........................................................

           Улучшение состояния членов семьи не осталось без внимания.  Смотритель на заводе подметил, что мальчонка из бедной деревушки поправился, поздоровел, и отнёс это к тому, что он всё-таки нашёл чем питать свои силы. И порадовался за ребёнка.

          В поселении также заметили, что семья Овена, видимо нашла хорошую работу или хорошую кормёжку, раз из их хибарки по вечерам доносится смех. К ним стали приходить за советом, помощью и едой. Лания не могла открыть секрет своего сына, иначе его ждало бы наказание. Она просто убеждала всех, что долгая работа в итоге принесёт достаток.  Ей не верили.

         Измученные, искалеченные бедняки, голодные, несчастные, в дырявых тряпках, с домами готовыми упасть в любую минуту, отказывались принимать, что, соблюдая такой же режим, что и они, ходя в те же места, что и они, выполняя ту же работу, что и они, можно иметь достаток не такой, как у них. Соседи ходили к Лании, когда Овен трудился в полях, подолгу сидели за её столом, надеясь что-нибудь узнать. Хозяйка угощала их лишь разговорами, она старалась держать тайну.

         Однажды приходит к Лании жилица из далёкого конца поселения – Фарвела. Мать Больйо принимает её, как и всех остальных гостей. Несчастная Фарвела плачет Лании о том, что её единственный сын смертельно болен. Лекарь, которого они пригласили на с большим трудом скопленные деньги заявил, что необходима выжимка из корня такого-то растения, а оно растёт в другом королевстве, поэтому будет стоить очень дорого. У семьи Фарвелы нет таких монет, чтобы купить хотя бы один бутылёчек лекарства и не будет, даже если они продадут свой дом, свою одежду, свои вещи. У Лании сжимается сердце от рассказа бедной матери, ей хочется помочь больному мальчику, и она решается поделиться с ней волшебным сыром. Когда Фарвела немного утихает, хозяйка сообщает, что завтра днём она придёт в гости к ней, и якобы принесёт одну хорошую траву, которая должна помочь её единственному сыну. Гостья благодарит и покидает дом.

           С приходом Больйо Лания прячет несколько крошек, как будто бы она сама их съела, на самом деле собираясь отнести их к Фарвеле. С воцарением солнца Лания приходит в хижину Фарвелы и видит в постели больного мальчика. Фарвела дрожащими руками берёт мешочек и спрашивает, что ей с ним делать. «Твой сын должен это съесть» – отвечает Лания и уходит.

           Как только дверь за гостьей закрывается, Фарвела велит сыну вставать с постели и заняться делом. Прежде она приказала ему притвориться умирающим, чтобы обмануть Ланию. Паренёк послушно выполняет указания матери. Фарвала открывает мешочек и обнаруживает нечто, похожее на еду – сыра, не только волшебного, а и вообще любого, она никогда в жизни не видала. Лгунья идёт к мужику-бочару, чтобы узнать, что же принесла ей Лания. Тот, понюхав крошки, тут же их съедает, не спросив разрешения владелицы. Фарвела в негодовании молотит мужика кулаками, бочар в свою очередь лупит женщину попавшейся под руку деревянной палкой. Напоследок, когда Фарвела, хромая и охая, направляется к себе домой, мужик признаётся, что это был чудесный сыр, который изготавливают на заводе. Он в молодости там работал и навсегда запомнил пряный аромат еды, подобной которой нет.

         Фарвела, униженная и оскорблённая, считая виновницею своих бед и боли соседку Ланию, приходит на завод барона и уведомляет сторожей, что работник по имени Больйо ворует сыр. Будто бы Фарвела видела и даже держала в руках чудесную пищу, данную ей в семье преступника. Один сторож докладывает об этом главному смотрителю, а тот директору завода. Утром, когда Больйо является на своё место, его хватают, избивают, пытают и, когда в мальчишке еле теплится жизнь, спрашивают – ворует ли он сыр? Больйо отрицает кражу сыра. Его бросают в подвал, чтобы позднее накозать.

         Из-за того, что паренёк не вернулся в родную хибарку, родители забеспокоились. С следующим восходом солнца Лания приходит на сырный завод. Сторожа ей заявляют, что Больйо пойман на краже и сейчас сидит в подвале. Женщину к нему не пускают. Лания пытается оправдать сына, сказав, что он воровал не сыр, а крошки, которые завод выбрасывает. Один сторож принимает эти сведения за никчёмными, другой благоразумно передаёт главному смотрителю.

        В то время как искалеченный Больйо лежит на камнях под заводом, в роскошном кабинете, оббитом бардовым бархатом, с шёлковыми шторами на огромных окнах, заставленных горным хрусталём, со столами из красного и чёрного дерева, окаймлёнными серебром, и с лампами из слоновой кости, совещаются владелец сырного предприятия Касторсор и директор Аммиак Ферруз. Они полуобсуждают судьбу мальчика, полубездельничают. Касторсор мерно курит дорогие папиросы, произведённые на далёком жарком острове, где у людей фиолетовая кожа. Директор горячится, кричит, всплёскивает руками:

- Как он посмел, мелкий негодник! Повесить его! Прямо на крыше завода, повесить! Воровать сыр под моим носом!
- Позвольте, – спокойно и расслабленно вставляет владелец, – он брал сыр или сырные крошки?
- По-моему, сырные отходы, да, отходы, которые мы выбрасываем в сточную яму.
- А зачем ему понадобился этот мусор? – Так же флегматично спрашивает Касторсор.
- Говорят его семья голодала, они их жрали, черти!
- И что, не отравились?
- Да какой там! Поздоровели, бестии, чтоб им пусто было!
- Значит, – отложил дорогую толстую папиросу владелец, – сырные остатки имеют такой же эффект, как и сам сыр?
Директор Аммиак Ферруз на мгновение замер.  Его осенило озарение.
- Как же я раньше не догадался! Ведь сырные отходы мы можем продавать! Может чуть дешевле, чем отборный сыр, но всё равно! Да это же повысит прибыль завода на десять, а если повезёт на двадцать процентов!
- Как-то знакомый маркиз со мной поделился забавной историей. – Подумав, начинает владелец гигантской сыроварни. – У него в подчинении есть кузнец. Обычный, как все. У того кузнеца в кузнеце лежала металлическая бляха – семейная вещь. Кузнец не помнил, как давно она появилась в его роду, зачем она нужна. Она лежала в угле и лежала, пока не заржавела. Кузнецу тогда было нечем заняться, и он стал шлифовать эту бляху. Шлифует, шлифует, ржавчина слетает, слетает. Неожиданно внутри начинает светиться, кузнец осторожно отделяет металлическую оболочку, а внутри – белое золото, целая пластина. Вот так, иногда вещи надо испортиться, чтобы хозяин наконец узнал ей цену.

        Аммиак Ферруз полностью довольный собой пожимает руку Касторсору. Владелец собирается уходить.

- Постойте, господин Касторсор, а что делать с мальчишкой?
Владелец, не задумываясь, отвечает:
- Повесьте.

        Лания весь день стоит у ворот завода, ожидая вестей о своём сыне. К ней спускается смотритель, который наблюдал за работой Больйо, и рассказывает, что директор издал указ о повешении Больйо завтра днём. Лания в рыданиях склоняется к земле. Смотритель, не в силах ничего сделать для этой женщины, скрывается в стенах сырного предприятия. Безутешная мать с наступлением ночи становится вестником смерти для своих домочадцев. Овен решает отправиться к Аммиаку Феррузу и просить его о помиловании мальчика. Лания, вдохновенная задумкой мужа, тоже идёт искать помощи.

        Она приходит в самое сердце древних гор, туда, где ещё не ступала нога человека. Лания опускается в воду на берегу чистого, искристого озера, что простирается перед входом в пещеру, в которой, по легенде, спит могучий дракон. Лания горячо и слёзно молит волшебное существо:

- О великий дракон, чьи крылья закрывают небо, чьё дыхание сжигает леса, чей взгляд охватывает полмира! Мой сын приговорён бесчестно! Он не заслуживает своего наказания! Почему он должен умереть в столь юном возрасте, он же не сделал ничего плохого?!

        В ответ тишина. Лания простояла на коленях всю ночь, но дракон не внял её просьбам.  Скорбная мать вынуждена уйти ни с чем.

        Утром Овен пытается пробиться к директору, чтобы смягчить его гнев, изменить приговор, однако тот отказывается принимать кого-либо, и страдающий отец остаётся с горем внизу, его не пускают даже на казнь, ведь она состоится на крыше, а беднякам туда путь закрыт. Вскоре к воротам, где сидит печальный овен, приходит Лания. Она, плача беззвучными слезами, опускается рядом с мужем, закрывающим голову руками. Её взгляд устремляется вверх, где её сын скоро встретит свою смерть.

        Больйо связали и поставили на помост, притащенный на крышу ради него. Встающее солнце озарило туманные голубые горы и лежащие рядом с ними розовые равнины. «Красиво» – произносит Больйо. Теперь ему не надо опасаться, что его услышат или увидят. На его правое плечо садится цветастая птичка и несколько раз ему чирикает. Мальчик ей улыбается. Птичка улетает, и приговорённый вновь остаётся наедине с собой на бескрайних просторах горизонта.

        Больйо дали постоять на крыше до полудня, а когда солнце вошло в зенит, мальчика не стало.