Уравнение Дирака

Ретрокаузальность – это квантовая суперпозиция. Для частиц нет прошлого и будущего, у них все сейчас. Вселенная знает, что мы сделаем еще до того, как мы решим.  Наше решение в настоящем дописывает то, что уже случилось.

Нет, это не уравнение Дирака. Меня, конечно, интересует квантовая физика с ее научным объяснением всех странностей нашего мира, но не здесь и не сейчас. Все мы  наблюдатели, особенно читатели.  Меня интересует физика событий.
 
В мире нет чудес, за исключением чуда, что кто-то вообще читает мои строчки. Ну разве что персонал издательства. На самом деле чудес много и совсем не мистических. Одним из них был мой муж, который видел чудо в переливах шерсти кота, в преданных глазах собаки, в шорохе падающих листьев и в том, что у него есть я. Он считал чудом встречу с интересными людьми, он видел в каждом что-то хорошее. Мы все видим в других то, что есть в нас самих.

Он не копался в причинах, он просто жил с открытым для всех сердцем так же, как в один из множества дней, когда он работал в аварийной службе. Он делился со мной всеми событиями своей работы, всеми техническими вопросами и проблемами. Но вот возникла не техническая проблема. Саша не был нежным ботаником, он общался со всеми на равных - от бомжей и алкашей до больших чиновников. В нем была внутренняя чистота души, которая сопротивлялась безнравственным вещам, как например в том самом случае, когда каждый день начальники матерились на планерке.
 
- Олюшка, ты не представляешь какой трехэтажный мат слышат диспетчера. Такая грязь не должна касаться женских ушей. Я попросил всех наших ребят собраться и заявить протест руководству. И вот я пришел к главному инженеру, а там кроме прораба никого из наших нет, я один. Все боятся за свое место, - у кого кредит, у кого ипотека. Главный инженер насупился и резко ответил:

– «Не нравится – увольняйся!»

Что мужу на это может ответить жена, когда все сидят по домам в изоляции, а единственный кормилец решил поиграть в благородство?

- Конечно уходи! Свою принципиальную позицию надо отстаивать до конца. Ничего, проживем. Запасов у нас нет, зато совесть чиста будет и на душе спокойно. Я горжусь тобой.  Сдавай свой пропуск, посидим дома, как все. Руководство, конечно можно понять - они ведь тоже отстаивают свои взгляды и привычки несмотря на то, что сотрудников катастрофически не хватает.  И нервы у них на пределе из-за этих аварий в карантин. Но отступать уже нельзя.

- А как же…? Я надеялся, что ты поймешь, но чтоб так! Решено! Напишу заявление, отработаю, что положено и домой.

Собирался на дежурство мой Саша в радостном настроении. Одевался, приплясывая на ходу, в машину садился с какой-то новой веселой песенкой и обещал после смены дать мне ее послушать… А ночью меня вызвали на опознание. 

Похороны руководство оплатило с лихвой. Мат больше не слышали ни диспетчера, ни соседи. Это маленькое сражение мы выиграли. Только нет больше рядом этого доброго голубоглазого друга.
Ни один нотариус не заверит, ни один закон не оспорит, если в наследство оставлено сердце. Его большое и любящее сердце.

Я забрала к себе домой беспомощную больную маму и прах мужа из крематория.
К двум инсультам мамы и прогрессирующей деменции добавился еще один приговор - неоперабельный рак. Срок ее заключения в больном теле не известен врачам, как не известно кто в таких условиях освободится раньше – я или она.

У меня был интернет, у мамы свои развлечения. Я читала советы тех, кто не ухаживал за такими больными. Меня это забавляло и задевало. Нужно сесть в позу лотос, отвлечься от всего и медитировать, пока стресс не пройдет.  Можно так завязать свои ноги в узел, что на крик мамы и развязать-то не получится. Отвлечься? Можно и нужно, но это когда убираешь результаты «творчества» больного человека. А вот медитировать не получится - приходится днем и ночью быть на низком старте. Так что стресс снять проблематично, если больше нет того, кто готов быть рядом в печали и радости.

Есть другой способ отвлечься - в интернете наблюдать за общением людей, и лучше на другом языке, чтобы переключить свой мозг.
Предметом горячих споров в соцсетях был молодой парень и он был удивительно похож на моего мужа. У незнакомца были такие же голубые глаза, фигура, улыбка и он был живой! Он был точно таким же веселым и добрым мальчишкой.

Судя по эмоциональным комментариям девушек в интернете, голубоглазый двойник моего Саши оказался актером. Это был австралийский фермер в четвертом поколении, как он рассказывал о себе. Вспоминал, как отец пустил под нож все стадо овец в засуху, как болели руки у него и его братьев, когда они доил коров одну за другой с самого детства. В надежде вырваться из нужды он решил попытаться стать актером.  Он был очень застенчивым, чтобы пойти на пробы и поэтому записал на кухне у друга аудио-текст для роли викинга. Его пригласили сразу на главную роль. Вот она – маленькая и грандиозная победа!   Он так вжился в роль, как будто прожил жизнь Рагнара, даже постарел вместе со своим персонажем за время съемок.

Всемирная слава, другие роли, тысячи поклонников, но он оставался таким же простым и добрым веселым парнем.  Он надевал разные маски, играл в чужие жизни, всех обнимал и раздавал автографы. Что на себя ни надень – душа светит через любую одежду.

Многие выбирали его персонажем своих нечестных игр, зарабатывали на его славе… и его одиночестве. Мошенники? Возможно, но они ведь обманывали тех девушек, которые считали себя достойными только короля, а никак не обычного соседского парня.
Я росла за кулисами и знаю, как портит характер актерская слава. Я видела, как выходят после спектакля усталые и опустошенные актёры, только что прожившие чужую жизнь, прячутся от поклонников или усталые, играя в радость, раздают автографы. Кто-то не выходит из роли, кто-то запутался какую жизнь жить, а какую играть.

И в этой фальшивой среде бывший викинг искал ту, которая будет с ним жить на его ферме в суровых условиях, будет хранит верность и ценить его большую любовь. Найти скромную спутницу жизни с такими же, как у него убеждениями, ценностями? Не знаю, как он собирался провернуть такой фокус. Проще взлететь на вершину славы, чем найти свою половинку.  Незавидная участь. Не все задумываются откуда в их голове такие идеалы.

- «Мне 45, я все еще одинок, и я играю в переодевание. Где что-то пошло не так?»
 
В интервью видно реального человека со своими эмоциями, живым взглядом. Но почему этот парень выглядит до боли знакомым? Это уже не просто сходство с моим мужем, это его собственный уникальный рисунок души.

Нет времени на эти мысли, у меня другие обязанности, заботы, интересы, звонки, письма, другая жизнь с короткими передышками, короткими роликами и техническими запросами в поисковике.

 Передышка - и моя спасительная комната. За окном заснеженные деревья, сугробы, кое-где сухой бурьян, издали доносится шум автотрассы. Передо мной документы на подпись, план дел в недостроенном доме, схемы коммуникаций, рецепты для мамы, лекарства для больной собаки, список продуктов… надо все это втиснуть в голову, а хочется просто сесть в уютное кресло и ни о чем не думать. Ладно, где этот выключатель пессимистических мыслей? Ну-ка - улыбочку, как у этого австралийского мальчика и… тут сработал выключатель…


Я стояла босая в росистой рассветной траве, а передо мной немного ниже текла полноводная река. Немного левей был бревенчатый мост, за ним дорога, по которой уходили в лес несколько мужчин на расстоянии друг от друга.

Я стояла, сжавшись в комок, унимая дрожь. Нет, не из-за утреннего холода, а из-за ночного разговора, когда он сидел в глубокой задумчивости и все мои просьбы обтекали его, как волны скалу. У меня закончились доводы взять меня с собой. Я вышла остудит пыл и принять неизбежное.

В моей голове толпились мысли, сменялись эпизоды нашей с ним жизни, буря чувств переполняла грудь. Я стояла, как на краю пропасти, когда бежать уже некуда и вернутся нельзя.

 Нельзя уже вернуться туда, где было удивительное, но короткое счастье, к которому мы шли сначала морем, потом вверх по незнакомой реке в поисках укромного места. Мы ушли от того воинственного мира, где жили за счет других, поклонялись, пресмыкались, унижались, грабили и убивали.
Меня все еще обжигали воспоминания о глазах пленных женщин, о тех мужчинах, которые умирали, защищая свой дом. В их взгляде была стойкость, гордость, решимость. Я умела сражаться, меня так воспитали. Но эта чужая боль выжгла всю грязь в душе и освободила место для любви к самому достойному и простому парню. И этой любви хватило, чтобы согреть несколько семей, что ушли вслед за нами в поисках свободы. Это был уже не набег, это был побег.

Для нас с ним это был тяжелый период ответственности за жизни близких. Мы разобрали свои суда, чтобы построить жилища на крутом берегу реки и замести следы. Поселенцы соорудили дома под сенью вековых елей на краю леса, а мы в отдалении, на вершине склона, чтобы видно было реку, дорогу за мостом и все подступы к нашему поселению.

 Река кормила нас, лес укрывал, согревал и делился всеми своими дарами. Нас приглашали поздравлять рожденных уже здесь детей.
Груз ответственности свалился с плеч, счастье расправило наши крылья и наполнило привычками жить по-другому.
Нам не надо было лишних слов, мы думали одинаково, растворившись друг в друге, не сговариваясь кидались помогать людям. Мы радовались и смеялись, как дети.

В моей голове почти не осталось прошлого, нам не поклонялись, нас уважали так же, как того старика, что пришел с нами в надежде на глоток свободы. Он успел насладится гостеприимством всех семей, звонким детским смехом, пением птиц и ушел из жизни счастливым. Мы предали его огню и воде по древнему обычаю. Река отнесла его недогоревший плот в море… и это выдало наше пристанище.

Наши привычки обернулись против нас.

Все понимали, что пришли за мной. У нас в запасе было не больше одного дня, чтобы встретить преследователей и остановить их в устье реки на берегу моря.

 Эти мысли отвлекли меня, и я обернулась, когда он вышел, поправляя одежду на ходу. Он выглядел, суровым и щемящее чувство расставания заставило меня кинутся в его объятия.
 
Раньше он говорил, что мой голос напоминал ему рокот камешков тихого морского прибоя, а мой шепот шум ветра в вершинах деревьев. Сейчас он молчал, только очень нежно прижал меня к своей груди и так глубоко заглянул в мои глаза, что я забыла обо всем.

Какой-то неожиданный толчок в грудь…боль…понимание…и безмерная благодарность.

Я читала в его глазах так много! Постепенно бездонная синева его глаз превратилась в небо, облака, туман..., туман..., отдаленный вскрик женщин смешался с шумом леса и… наступила полная тишина.

Вдруг все вокруг вспыхнуло яркими красками и мир наполнился удивительными звуками, голосами множества душ. Я видела всех и сразу, слышала непроизнесённые слова. Но самым громким был крик его души, который отшвырнул меня вверх. Я со стороны смотрела как он бережно опустил меня на землю, закрыл мои глаза, грозно бросил взгляд на замерших женщин, детей, уходящих мужчин, сжал свои нервы в тугой узел, отрезал от моего платья окровавленный лоскуток. Распрямился, положил за нагрудник к своему сердцу этот кусочек меня и, не оборачиваясь решительно пошел вслед своему отряду.
Это была наша победа еще до начала сражения.
 
Я незримо была с ним до конца. Да, смерть нас разлучила, но ненадолго. Жизнь разделяет жестче.


… моя спасительная комната. За окном заснеженные деревья, сугробы…, улыбочку…, выключатель…Я снова здесь, я дома.
 Сколько прошло времени? Возможно все это пронеслось между двумя ударами сердца.
 Время остановилось, пространство распахнулось и схлопнулось, чтобы я снова прожила огромный кусок своей жизни. Зачем? Для чего или для кого?

Мы несем свои лучшие качества сквозь время, сквозь обстоятельства.
Невидимые летописи записывают только самые яркие и значительные события.

Возможность видеть другую реальность полнотой всех своих чувств учит обычная жизнь, а не оккультные практики. Наверняка ученые докопаются до сути происходящего, но у меня уже нет времени ждать, я довольствуюсь тем, что нахожу в общем доступе.

А вот это уже то самое  уравнение Дирака которое еще называют Уравнением Любви:

«Две частицы, которые были связаны остаются связаны навсегда, не смотря на расстояния, даже на противоположных концах Вселенной. Они существуют отдельно и как одна уникальная система. То, что происходит с одним продолжает влиять на другого даже на расстоянии световых лет».

А теперь - до свиданья, позже встретимся. Все мы когда-нибудь встретимся.