Глава 3. Новые люди

       Книга 1. Хроники Агата.
       Часть 1. Инкогнито.
       Глава 3. Новые люди.



       В рации прозвучало:
       - Высота пятьсот.
       Десантный отсек гремел. Открыты оба борта. Снаружи проносятся черные тучи. Сверху мельтешат лопасти. С бортов смотрят  угрожающего вида роторные пулеметы, их операторы готовы. Нас шестнадцать солдат в черно-багровом камуфляже, я сижу второй слева. Все вооружены до зубов. На волне шуршит голос пилота:
       - Пять минут до места высадки.
       В небе сверкали трассеры.
       Я пошатал на себе снарягу – хорошо сидит. Боезапас на боках под руками, гранаты вплотную к ним впереди. Оружие готово к бою.
       Что-то грохнуло снаружи.
       Наши вертолеты летели разрозненно, меж ними порой рвались снаряды зениток. Чужая земля огрызалась. Она и на вид враждебна: черные щербатые горы в грубых бурых  джунглях. Из них в нас летели вереницы ярких полос.
       Слева вровень летела поддержка:  ударный соосный вертолет, позывной «Беркут 1». Его хищный угловатый плоский фюзеляж напоминал акулу, чьи плавники увешаны ракетами, а под носом трехствольная автопушка. Справа летел «Беркут 2».
       Радиопередача:
       - Готовность минута.
       И на этом, эфир погряз в мерзопакостном шипении.
       - Глушат, суки – ругнулся кто-то.
       Итак, минутная готовность значит.
       От носа Беркута начали мелькать вспышки с дымом, а из-под крыла стартовала ракета. Россыпь шлепков прокатилась снаружи по борту. Кто-то из наших вздрогнул. Открылась рычащая пасть правого роторного пулемета, куда-то вниз, его стрельба глушилась свистом его же мотора, стрелок невозмутимо жевал что-то.
       Спокойно…
       С земли, между левым бортом и Беркутом шаркнула ракета, её шлейф завихрился лопостями.
       Даже на таком ветру нос раздражал запах гари и пороха. Раздался хриплый восторг:
       - Жара, блять!!!
       На улице сверкали трассеры.
       Пошло снижение. Близились раскаты стрельб и взрывов …
       Вдруг нас осветила желтая лампа над кабиной пилотов.  Все отстегнули ремни, и встали, держась за поручень. Зажглась красная лампа. Боец, что был впереди, вышел наружу, мимо стреляющего пулеметчика. Я сразу выглянул, ухватился за десантный трос и тоже шагнул следом… в бурю и грохот, шлефуя вниз. Надо мной об канат уже тёрлись чьи-то берцы. Наш ревущий пулемёт уносился вверх. Солдаты спрыгивали в траву по очереди, кувыркаясь в стороны. В красной степи рассредоточивались  десантники. Далеко вокруг нас простирался периметр, стрекочущий и бахающий, давно в дыму. За ним коричневые джунгли где все грохочет. Даже пальмы валятся. Мы сидим, осматриваемся. Командиры подразделений дают указания, показываю направления. Кто-то, с дальнего края, отстрелял пару очередей в окружающие заросли. К взводному подбежал ротный, весь в грязи, к лицу на пот налипла пыль. Начал ему орать что-то, пока остальные спускались.
       Ситуация…
       Показалась пара вспышек в кустах на краю джунглей. Укладываясь в траву, я посмотрел в коллиматор. Увидев движение, я накренил карабин, и прицелился в оптику. Дал краткую очередь по шатающимся кустам. Оттуда постреливали в ответ. Несколько пуль свистнуло. Выцеливая противника, я видел: кусты меняют позиции.
       Ушлые жучилы...
       Надеюсь они не видят меня – пламегаситель работает.
       Я продолжал стрелять, целясь в оптику по ползущим растениям. Вдруг под моим огнем один из кустов завалился, усердно шатаясь.
       Видать ранен.
       Я поспешил дать по нему очередь, чтоб наверняка, и куст обмяк без движений.
       Убил надеюсь.
       Свистнул наш взводный. Я глянул на него, тот указывал направление, и жестами показал, начать наступление. Наши залегшие десантники вели заградительный огонь по джунглям, пока наступательные группы, попеременно, продвигались к зарослям. Переднее звено засело, теперь наша очередь идти вперёд. Мы привстали и в полуприсяди побежали мимо прикрывавших. Вдруг слева грохнул взрыв, вскинувший разлетающиеся части соратника.
       Лежу на спине, в ушах звон, трава плотно трёт спину сверху вниз. Меня волокут за ворот. Вокруг глухо. Дыхание дрожит в ушах. И тут, явилось…
       Разрыв живота вызвал у меня дикий ор… на весь вагон. Я очнулся в реальности, в поезде. Тело скрутило в судороге, и я рухнул в проём между сидениями.
       Нестерпимая боль!!!
       Все это время я был в уме ветерана, сидевшего напротив. Я проживал опыт его войны, где он был ранен. Видя творящееся со мной, этот военный, обхватил меня со спины, сложив на груди мои руки, в этом обхвате он выволок меня в проход, зовя доктора. Я сжимался, крича от боли. Ветеран без труда вытащил меня на свободную часть вагона перед тамбуром, пытался докричаться до меня, оказать помощь. Он не знал, что я корчусь от его же ранения, которое он получил много лет назад. Опомнившись, я глянул на него заплаканными глазами, спросив:
       - Как вы после такого живы-то остались.
       Мужчина оставался спокоен.
       Какая жестокость…
       Я осмотрелся.
       Народ встревожен.
       Надо покинуть помещение.
       Успокаиваясь, глотая ещё кажущуюся кровь, я заверил:
       - Я в порядке. Сейчас отпустит.
       - Что с тобой? – спросил он.
       А чего придумывать-то, все как есть:
       - Это… на нервной почве.
       - Эпилепсия? – предположил он.
       ФОтвет нашёлся сам:
       - Посттравматическая…
       Он видит, что я морально старше себя.
       У него сложилось, что я был травмирован на учениях в СВОБОДА 5. Потому сейчас не там.
       Поднимаясь с его поддержкой, я сказал:
       - Спасибо вам, товарищ капитан.
        «Товарищ капитан!?»
       Я идиот!
       Я не должен знать его текущее звание!!!
       Кэп, не заметь этого! Пожалуйста!!!
       Да нет, тщетно, конечно боевой офицер заметит эту деталь.
       И он конечно же спросил:
       - Откуда ты зн…
       Давай, Грёмка, ложь с лёгкой подачи, потому что надо.
       Осудишь себя за это потом.
       Я ответил, как получилось:
       - Возраст.
       Офицер покивал, поправляя на мне китель.
       По привычке я:
       - Разрешите идти… ой я…
       В таком замешательстве я ещё никогда не был.
       Капитан усмехнулся, спросив:
       - Куда ты? На ногах-то стоишь?
       - Да. Сейчас моя станция.
       - Точно помощь не нужна?
       - Так точно.
       - Ну, смотри.
       Я спешно вышел в тамбур, и оп;рся спиной о стену. Дрожащее дыхание раз за разом набирало полную грудь. Закрыл глаза, выметая из головы  панику, в тишину. Спустя пол-минуты в уме осталось лишь сожаление об очередном неудачном собеседовании. Меня не взяли уборщиком потому, что получится эксплуатация детского труда.
       Опять двадцать пять...
       Как в глаза кошке смотреть теперь…
       Домой возвращаться не хочется…
       Стыдно перед Рае…
       А как хорошо день начинался…
       Гул поезда был порван сухим глубоким мужским голосом:
       - Плохой день?
       В тамбуре находился мужчина. По телосложению и стати я сразу заключил, что он военный. Человек был высокого роста и худощавого телосложения, одетый в рабочий черно-оранжевый комбинезон, поверх которого накинута джинсовая куртка.
       Это как? Военный, работающий на подуровне? Непонятно.
       Суровость и выправка выдавали в нём, как минимум, командира подразделения спецназа. Жилистые руки этого человека больше напоминали опасное оружие. Короткие русые ершистые волосы завершали картину.
       Это электричка или военный эшелон?
       Столько военных на вагон…
       На его грубом угловатом лице, из-под небритой щетины, выходил косой шрам. Глаза скрыты круглыми чёрными очками, с матовыми стёклами. Я машинально влез в его мозг, и удивился архитектуре разума: личность фортифицирована настолько неприступно и основательно, что не пройти.
       Мда… наверное он повидал…
       Устаканив мысли, я ответил как есть:
       - Это нервное. Проблемы с работой.
       Он и голоса моего не шуганулся. Интересно.
       Ну точно: он пришел, чтобы устранить меня, как угрозу человечеству.
       Это за вмешательство в ум школьницы в лифте.
       - Аж до приступа? – интересовался он, едва улыбнувшись - Это что за проблемы такие?
       Я ответил:
       - Не берут никуда.
       Он, прикуривая:
       - Расскажешь свою историю?
       Зачем…
       Ну ладно.
       Я постарался попроще, прибегнув к яркому примеру:
       - Вот представьте: я прошу вас трудоустроить меня кем-нибудь, куда-нибудь, чтобы заработать хоть что-нибудь…
       Он подхватил:
       - Ну да: «Почему так мал, откуда китель СВОБОДА 5, почему не в школе»…
       Ого.
       А он сечет…
       Видя, с каким удивлением я смотрю на него, незнакомец пояснил:
       - Я видел многое, солдат. И таких умных как ты – тоже. Повтори сначала.
       День сюрпризов…
       Гадая, что происходит, я начал монотонно повторять:
       - Я… прошу вас… трудоустроить меня кем-ни…
       - А что ты умеешь? – резко перебил он.
       Я вылупился на него еще больше.
       Да ну нахер?!
       Зная, что я могу, я уверил:
       - Я могу быстро освоить любое дело. Лишь бы на квартплату хватило.
       Мужчина усмехнулся, предложив:
       - Чинить машины будешь?
       Ничего себе…
       Не вступить в ЧВК, а чинить машины?
       Чего это он…
       Я пожал плечами, сказав:
       - Буду. А что…
       - Вот и славно. Меня зовут Арктр Сайленс. План такой: ты перегруппируешься, а потом  пересечёмся, отвезу к нам в цех, покажу все, и будешь работать.
       А как же отдел кадров, руководство подразделения?
       Я представился:
       - Грэм. Грэмиен Райс.
       По его кивку, я понял:
       Или ему неинтересно остальное, или он итак меня знает…
       Или у него настолько развита дедукция.
       Поразительно.
       Моя же дедукция говорит, что содружество с ним обернется моим развитием.
       Ладно, вариантов все равно нет.

       Полдень.
       Арктр за рулём, я рядом. Мы едем на военном бронированном джипе, по шоссе номер семнадцать. Эта машина даже не обустроена по-граждански. Она как есть военная, такая и есть, даже внутри. У нее два задних моста, шесть колес. Внутри пять мест, а кузов является отделом для размещения орудия. Полный привод.
       Последний раз в военном транспорте я был год назад, на учениях. И это был далеко не комфортный вид лёгкой брони.
       Я будто в прошлое попал, только боевая машина не серая, а с черным антирадарным матовым покрытием.
       Арктр курил сигарету, бумажную. Я молча смотрел на город. Наша машина была среди остальных, словно медведь в табуне.
       Едем на подуровень?
       Раз по семнадцатому шоссе, то да.
       У него допуск туда?
       Я побываю на подуровне!!?
       - О чём думаешь? – прервал он ход моей мысли.
       О том, почему я не вижу, что думаешь ты.
       - О том, что я побываю на подуровне – честно признался я.
       Посмеиваясь, поглядывая на мои зубы, Арктр оценил:
       - А ты умён…
       Думаем дальше:
       В итоге мы имеем: кадровик Отдела Дорожного Транспорта, имея такую машину, и такой жизненный опыт, зачем-то поехал в электричке, в одном вагоне со мной.
       Берет малолетнего пацана к себе на работу!
       Зачем ему это?
       Допустим, я и есть цель его поиска.
       Может на самом деле он везёт меня на суд? Он такой же как я, только взрослый, везёт меня к нам подобным, для того, чтобы применить меру наказания за влияние на школьницу?
       Ну это было бы логично.
       А что мне за такое может быть-то?
       Административка?
       Выпуская дым, Арктр чуть не поперхнулся, улыбнувшись. 
       Рискнём!
       Я спросил прямо:
       - Раз на то пошло, почему вы меня искали?
       - Ты все же к этому выводу пришел... – он переключил скорость – Что-ж, всё проще: это мо; хобби. Я порой высматриваю особенных людей в народе. Наша встреча случайна.
       Такое бывает?
       Он:
       - Такое бывает.
       Мы остановились перед контрольно-пропускной станцией. Это комплекс арок и кранов со сканерами и детекторами, перед которыми стояли шлагбаумы. Удивление нарастало по мере приближения к этому строению.
       Это же охраняемое КПП. Мы едем в секретную часть подуровня.
       Ничего себе.
       Да что происходит….
       Дальше был въезд на подуровень, полностью изолированный от улицы. Вооруженные часовые ГОшники расхаживали у шлагбаумов и по помостам. Машину просветил первый сканер. Подошёл охранник:
       - Добрый день, граждане.
       - Приветствую – серьёзно сказал Арктр, доставая из кармана карту пропуска.
       Охранник приложил ее к своему нагрудному карману и замер.
       Смотрит данные на стекле своих очков.
       - Кто с вами? – спросил охранник по привычке.
       - Стажёра везу.
       Я достал военное удостоверение, но охранник, уже внимательно осмотрев меня, сказал:
       - Не надо, товарищ ефрейтор. У нас есть данные о вас.
       Ни… шу… тя-се…
       Удивляясь происходящему, я убирал карту под косуху.
       Возвращая пропуск Арктру, часовой кивнул в сторону помоста кому-то. Шлагбаум поднялся, и мы въехали внутрь шлюза. Там был стеклянный пол с камерами, сенсорами. Один из мониторов на стенах показал фото Арктра, со всеми данными.
       Ничего мутного.
       Так оказывается бывает.
       К моему удивлению, на другом экране показалось моё фото, со всеми моими данными. После проверки, внутренняя дверь начала подниматься.
       Чума…
       Мой рот так и не закрывался. Я пялился на всё подряд. Буквально вертел головой в разные стороны.
       Арктр протронул машину сквозь голографическую стену, и мне открылось техногенное откровение подземного Агата.
       Уоу…
       В свете белых ламп, вперёди был расширяющийся съезд: дорога из бетонных секций, обрамленная толстыми квадратными колоннами. Мы ехали по нему все дальше под Агат. За колоннами нам сверху открывался город из движущихся кранов, поездов и лифтов. Высота снижалась, а колонны шли и шли. Замерев, я созерцал…
       Под землёй!
       Но над под уровнем!!!
       Эстакада!!! Под землёй!!!
       А-А-А-А-А!!!
       Арктр умилялся моей радости. Также я уловил в этом ноту чуждости: Арктр никогда прежде не испытывал подобный опыт.
       Шоссе постелилось наземь, мы погрузились в механическую среду города. Слева тянулась линия метрополитена, огражденная секциями сводов и решетчатыми шумоотражателями. Справа была глухая стена. Спустя пару развязок на дороге стали фигурировать грузовые тягачи и пара гражданский автомобилей. К сожалению далее проезжая часть подуровня, по большей части, оказалась наглухо изолированной от промзон.
       В Центре Обслуживания Дорожного Транспорта, мы миновали главный служебный въезд, и двигались по парковке. Она была из нескольких проездов с рядами стоянок. Вс; было заставлено черными военными машинами: бронированными джипами и транспортёрами.
       Это что вообще такое?
       Полагаю в отделе дорожного транспорта есть военный цех или что-то такое, и мы въехали через него.
       Видимо, бронетехнику для городской охраны обслуживают здесь.
       Так-то логично: охрана городская, потому и техника дорожная.
       Ладно, если сложится, то я все потом узнаю.
       Всему свое время….
       Блин…
       Меж черных шершавых броневиков стоял белоснежный изящный гоночный мотоцикл, словно свет во тьме. Его защита облегала хромированную раму и чёрный реактор так, будто рукотворно вылепленная керамика. Я не сводил завороженный взгляд с этой милости.
       Вот не ожидал, что окажусь целителем подобного.
       Видимо мощь этого аппарата запредельная, раз хозяин может так оформить его внешность.
       Кто же на этом ездит.
       Арктр свернул, тормознув на паковочном месте.
       Ну понятно, ведь его джип не менее военный, потому, где ему еще парковаться.
       Арктр выключил реактор автомобиля. Мы отстегнули ремни, подняли двери, и держась за поручни на рамах, сошли на решетчатый металлический пол. В дали, в свете прожекторов, были гигантские ворота шлюза: проем в форме трапеции, закрытый тремя секциями подъёмных створ. Мы подошли к этой толще обтёртого металла, и Арктр задрал голову на объектив. Раздался грохот… начался подъём нижней секции. Мы прошли под ними, и воротина стала опускаться. Шлюз – это камера, где нас окружали всевозможные сенсоры, сканеры, и детекторы. Арктр:
       - Закрой глаза.
       Я зажмурился. В помещении стали раздаваться громкие хрусты фотографирующей аппаратуры. Острым восприятием я ощущал: это вспышки спектра, убивающего посторонние микроорганизмы на поверхностях.
       Будь эта камера дома вместо ванной, я бы сэкономил массу времени.
       Ворота впереди расступались, открывая мне информационный цех.
       Я думал, ничего эпичнее уже не будет.
       Мы шли вперед. В пространстве большого павильона светились объёмные голограммы схем автомобилей. Вокруг проекций ходили инженеры и техники. По периферии вдоль стен были боксы с деталями, оборудованием и экипировочные. Идя мимо большой голограммы реактора автомобиля, я чуть не уперся в одного из техников. На нём, как и на остальных, была форма ОДТ: чёрный полимерный комбинезон с ребристыми зубчатыми креплениями, расположенными на всех ровных участках. На его подшлемнике прибор сквозного видения, окуляры которого источали мягкое сине-зелёное сияние. Я с детской радостью осматривал техногенное подземелье, дивясь обилию… всяких разных штук. Тут даже люди облеплены мудрёными агрегатами.
       Дайте мне мозг здешнего старожила! Срочно!
       Подошел рабочий, явно потрудившийся за сегодня: высокий худой бородач, у которого на голове громоздился, опущенный на лицо, комплекс из визора, луппы и фонаря. На его левом плече стоял детектор реакторной силы, а на правом предплечье - сложенный сварочный аппарат. Пояс специалиста бряцал инструментами. Он обратился к Арктру, мотнув головой на меня:
       - Нашел?
       Арктр кивнул.
       Работник протянул мне руку:
       - Я Баррэкт, инструктор. Первое время будем работать вместе.
Он поднял лицевую часть аппаратуры на лоб. Оказалось: это патлатый металлист с горбинкой на носу. Я крепко пожал ему руку, выразив:
       - Грэм. Рад.
       Его мысли тоже не видать. Его ментальный барьер работал иначе: это была бездна из отсутствующего осознавания происходящего. Но при этом, он полноценно работал логикой и причинно-следственными связями. Значит осознание у него устроено много… очень много… глубже. Он ответил:
       - Вот и славно, Грэмрад. Ну что, пошли?
       Здесь ни у кого не видно мыслей?
       Если так, то задача гораздо сложнее.
       Я думал, почитаю мысли нескольких трудяг, да и буду понимать что к чему.
       Что-ж…
       К трудным задачам меня и готовили.
       Ради еды для Рае…
       Ради трафика с тяжёлой музыкой…
       Ради избавления от формы СВОБОДА 5…
       Я собрался, вздохнул, и сказал:
       - Ну, что где куда?
 Арктр осадил:
       - Сначала пройдём оформимся.
       Офис руководства являлся стеклянным кубом под потолком в дальней части цеха, напротив входного шлюза. Мы шли до него через весь павильон, мимо центрального круглого стола – проектора. К кабинету восходили лестницы с двух сторон вдоль стен. По одной из них мы поднимались.
       Как меня возможно легально оформить?
       - Сейчас ты всё увидишь – сказал Арктр.
       Он читает мысли?
       - Тебе обязательно во все вникать? – спросил он.
       Я ответил вполне логично:
       - Вы упомянули о моем интеллекте. Он-то и обязывает меня…
       Усмехнувшись, Арктр ответил:
       - Познавать новое надо тоже постепенно. А то облысеешь, как Ортэн.
       Гэпан Ортэн: в школе, на уроках физики, на теме атомов и частиц, нам рассказывали об этом величайшем учёном. Благодаря его открытиям во время холодной войны,  НЭРА стала сверхдержавой. Его технология реактора стала основой нашей энергетики и военной промышленности. И, он был лысым с молодости.
       Наконец мы вошли в офис. Я никогда не был в помещении, где все стены из стекла. Пахло металлом и новой кожей. Напротив фасадного стекла был кожаный диван, за ним, по центру, стоял стол в форме креста, там за компьютером работала женщина.
       Арктр вёл меня к столу. Я осматривался. Он произнёс:
       - Иллона, это Грэмиен Райс. Грэм, это Иллона Юран, руководитель отдела кадров.
       - Добрый день – сказал я, посмотрев на женщину.
       Подходя ближе, я осмотрел ее, идентифицируя, как и любой новый объект. Внешность Иллоны была весьма неформальная для руководителя. Волнистые каштановые волосы были уложены назад, оголяя высоко выбитые виски. Ее абсурдно конопатое широкое лицо имело добрую мягкость, но под этой мягкостью проглядывалась угловатость костей. Выраженная челюсть  оставалась в рамках овала лица. Вся органика этих сочетаний украшалась ямкой на подбородке и ложбинкой на конце носа. Одета она была в белую облегающую свитер-майку, капюшон которой устилал плечи. На спинке стула за ней висел черный бомбер. Услышав мой голос, она кивнула, и покосилась на меня. Зелёные глаза таили в себе одновременно беспокойство и решительность. И, как я и ожидал, ее разум не видать. Её тип ментальной защиты я не мог понять из-за его размера, это просто необъятно.
       - Присядь - ее спокойный тон имел сиплость, тонущую в бархате.
       Она вызывает волнение, к которому мне хочется стремиться всё больше и больше.
       Какое же это новое ощущение…
       Я робко сел за стол, сложив пальцы, Арктр присел с нами.
       Молчат.
       Пока они молчат…
       Раз мысли не прочесть, то соберу хоть визуальную информацию о ней.
       Натуральные волосы, темно каштановые. Но при этом она конопатая. Вывод:
       Она не попадает не под один этнос. Таких метисов в природе нет.
       Это что за невидаль такая.
       Иллона вносила данные, а Арктр, сидел, поставив локти на колени. Он порывисто достал сигарету и закурил, явно смакуя дым. Судя по его бровям, в его голове идёт множество процессов. Вдруг, Иллона подняла на него серьёзный взгляд. Арктр не выдержал, снял очки, и требовательно уставился на неё. От зрачков невозмутимого начальника расходились белые жилы к чёрному краю радужки, в ярко синем омуте.
       А он-то тогда какой нации…
       Я глянул на него, на неё… и вздохнул.
       Опять эти умалчивания. Видимо, она недовольна его выбором меня на работу. Наверное, это не в первый раз.
       Я встревожился.
       Неужели мне и здесь не светит?
       Да что ж за мир-то такой!!
       Если и здесь уборщики не нужны, то я точно приступлю закон.
       Она опять покосилась на меня, спросила:
       - Грэм, расскажи свою историю.
       Я расслабил паникующее лицо, и задумался.
       Чего она спросила?
       Я понял, почему я размякаю от ее голоса: она говорит горячим бархатом в душу, мягкая и проникновенная, на уровне энергетики. Рассматривая ее, я признался:
       - Нет у меня истории, ещё. Я жить пытаюсь начать. 
       - А чего ты хочешь от жизни? – продолжала она.
       У меня дома кошка, которую надо накормить…
       Что сказать-то…
       Не веря в свою прямоту, я пожал плечами, так и сказав:
       - У меня дома кошка, и ее надо накормить.
       Иллона чуть не  улыбнувшись, слегка отвела взгляд, спросив:
       - Кошка важнее чем ты?
       Ну будь она в лесу, ей было-бы попроще, но она в антропогенном мегаполисе, потому без человека ей не…
       Арктр прервал:
       - Ладно, давай тогда так поговорим: Кайл… - он запнулся, продолжив – твоя кошка у тебя в приоритете. А на втором-то месте у тебя хоть ты?
       Что у меня второе после моей кошки?
       Ну сейчас я отвечу.
       Я рефлекторно выправится, чуть не встав по стойке смирно, и отчеканил:
       - Права и свободы гражд…
       - А потом? – перебила Иллона.
       Настолько далеко собеседования ещё не заходили.
       А что потом-то…
       Она обратила на меня весь свой чувственный взор, вынимая из меня истину:
       - Грэм, чего ты хочешь… на самом деле?
       Я ещё больше взволновался от ее близости, хоть она и оставалась по ту сторону стола.
       Ей не нужны ответы…
       Ей нужно, чтобы я понял:
       Ответы нужны мне…
       Это не собеседование.
       Это разговор по душам.
       А ей можно открыться?
       Я невольно сжал пальцы, понимая:
       Выбора у меня нет. Придется рискнуть.
       Ещё одного провела с работой я не выдержу, и преступлю закон.
       Я опустил глаза, смотря в себя, впервые за годы.
       Раньше я не подходил так близко к этому…
       Ведь на самом деле я хочу знать, что я такое, и что стало причиной появления такой аномалии, как я.
       Наполнявшая меня действительность вытесняла все впечатления. Я оказался в тихой реальности, в которой ничего нет, кроме этих двух людей.
       Вот они.
       Двое.
       Просто спросившие по сути…
       В ожидании моих слов, Арктр сложил пальцы перед лицом, а Иллона – приоткрыла рот, но не стала меня торопить. В сей тишине, я произнес:
       - Найти себя. Найти…
       Слезы начали поступать.
       Ведь для чего-то же я есть.
       Такой.
       Один.
       На миг я допустил мысль:
       Значит, они все-таки не инквизиторы. И не подобны мне.
       Значит все-таки я… один.
       Проглотив «камень», я договорил:
       - … своё предназначение.
       Приоткрытые выразительные губы Илоны чуть улыбнулись. Довольная,  она сжала их, сказав тихонько:
       - С этого и начнется твоё… предназначение.
       Тут Арктр невзначай произнёс то, что смело весь натиск эмоций:
       - Смысл жизни в познании. С мудростью приходит настоящая сила.
       Я опал в кресле, смотря меж ними опустевшими глазами.
       Вашу дивизию, кто-ж вы такие-то…