Первая часть. Испепеляющий зной. Глава 9

Мысль, возникшая в голове Семёна, когда он отъехал достаточно приличное расстояние от торгового центра, показалась удачной. Даже, в некотором роде, логичной. Ну, конечно же, им нужен именно этот парень.
Поначалу Семён двигался в сторону областного отдела полиции, в надежде хоть кого-то вырвать из камеры предварительного заключения. Неизвестно, сколько выловили за ночь и утро доблестные, щедро проплаченные, наряженные в форму полиции подручные Муруганы. При этом, полицейскими они были самыми что ни на есть настоящими. Как и медики в клиниках, фельдшера на скорых и даже главврач хосписа. Всё это Семён узнал от Юры, молодого паренька, работника театра, который вот уже как сутки не выходил на связь и никак не давал о себе знать. И это было дурным знаком.
Летучие отряды местной полиции вылавливали мелких нарушителей, в основном иногородних студентов и молодых людей разнокалиберных профессий, прибывших в город из области в поисках приличной зарплаты. Все они якобы попадались на мелких кражах в магазинах и торговых точках, — от продовольственных супермаркетов, до салонов сотовой связи. С Юрием этой информацией, в свою очередь, поделился бригадир рабочих сцены, его начальник в театре, которого все сослуживцы звали по-свойски — Лопатыч.
Леонид Палыч был человеком не злым, даже добрым. В этом Юрий не сомневался. И настолько же искренним. Бригадир не скрывал своего крайне уважительного отношения к Муругане. Этой удивительной знахарке, кудеснице, как говорил о ней сам Лопатыч, вернувшей к жизни его супругу Тасю. А ещё вылечила вылезший на нервной почве ревматизм Лопатыча, практически подарив ему новые ноги. Удивительно, но бригадир сам об этом рассказал.
Семён прекрасно понимал, какова цена всех этих актов милосердия Муруганы. Её цель — как можно быстрее и глубже распространить нити своего влияния во все области и сферы жизни этого города. Она жадно собирала адептов, своих сторонников и приверженцев, готовя им в будущем роль обычных слуг. И это в лучшем случае. Скорее рабов, выполняющих всю чёрную, грязную работу.
Будущие повелители Земли, представители высшей касты, способные подарить человеку неограниченное здоровье, невероятно длинную жизнь, и они же способные это всё отнять в одно мгновение, уничтожив по капризной прихоти или элементарно пустив на корм. Понемногу, но методично существа Цъёйфи прибывали на Землю через портал единственной уцелевшей Улитки.
Об этом Семён лишь собирался рассказать Юрию.
С помощью информации, полученной от Лопатыча, Семён совместно с Баоху начал разрабатывать план по возврату контроля над Улиткой.
Сегодня Юрий пропал, и у Семёна появилось нехорошее предположение, что паренёк теперь узнает о многом на личном опыте. А помогут ему в этом подручные Муруганы. Они сделают из него очередной «факел», проводника-смертника в спирали Улитки, который сгорает при срабатывании излучения-защиты. Так происходит всегда, когда используют только один ключ, чтобы зайти в Улитку. Для открытия портала изнутри Улитки нужен ключ Проводника. Проводник как гарантия обоюдного согласия сторон, инопланетных цивилизаций, готовых проникать друг к другу в миры в торговых, культурных, научно-технических или других целях, имел собственный мастер-ключ, способный открывать любые двери-порталы Улитки.
«Факела» прекрасно восполняли отсутствие Проводника.
Становилось понятно, что деятельность создаваемой Муруганой безжалостной системы по распространению влияния на что бы то ни было, зашла слишком далеко. Именно сейчас наступал критический момент, когда необходимо предпринимать самые решительные действия.
Теперь она добралась до театра. Ей нужна срочно площадка для более широкой пропаганды и легализации на муниципальном уровне предоставления услуг, которые Муругана выдаёт за медицинские. Может она именно сейчас проталкивает какую-нибудь благотворительную программу, типа «Здоровье в массы!» или «Скажи болезням — нет!».
Отлично Муругана знала, чем подкупить власть. Кто не знает поговорку «Здоровье не купишь»? Вот она, та самая валюта, дороже любых драгоценностей, золота и алмазов вместе взятых. А кто из вменяемых людей не желает здоровья себе и своим близким?
И у Муруганы есть такие возможности, чтобы бесстыдно скупить всех на корню. С потрохами.
Она брала цепкой хваткой человека за его страх, давая взамен новую кожу, новые суставы и кости, новые конечности и органы, и даже возвращала зрение и слух. Она творила чудеса, словно новый мессия. При этом чётко обосновывала свои способности с научной точки зрения. При этои имелись инструменты и высокотехнологичная аппаратура, которую она могла продемонстрировать любому, кто усомниться в её невероятных способностях. И люди начинали верить. В большей мере те, чьё здоровье, или здоровье их родственников пошатнулось настолько, что современная фармакология вместе с медициной уже не могли помочь. И даже объём денежных трат не играл никакой роли.
И как только в сознании вновь появился образ того самого паренька, которому он помог выпутаться из неприятной ситуации в книжном магазине, Семён развернул мотоцикл и, прибавив скорости, поехал к зданию театра.
Нет, в провидение он не верил. Случайности бывают, но это всего лишь случайности, не более. И тем не менее, что-то подталкивало Семёна к мысли, что Феликс — именно тот, кто им нужен. Именно сегодня пропал Юрий и именно сегодня Семён встретил Феликса, который работал в том же самом театре, что и предыдущий их информатор.
Не слишком ли это цинично, предлагать Феликсу занять освободившееся место Юрия? Если Семёну всё равно, то чем он лучше Муруганы, не ведущей счёт человеческим жизням. Главное — достижение цели. Ну, а что в данное время было для самого Семёна главной целью. Бесспорно, это борьба за будущее всего человечества. Полноценной жизни под лучами Солнца, а не во мраке, уготованном Цъёйфи для всей Земли.
Колоссальный план погружения планеты в постоянную тень, в полумрак постапокалиптических времён. Для людей этот мир превратиться в забытый богом уголок, нисколько не пригодный для полноценной, привычной жизни. Планета станет чужой.
А вдруг Феликс испугается. Вдруг в душе он розовый и пушистый. Семён печально усмехнулся при этой мысли. Да, такое тоже бывает. Но пока не состоится разговора, выводы делать рано. Откажется Феликс, — будет искать другие варианты.
Мотоцикл занял уже привычное место во дворе кафе.
До здания театра не очень далеко. Всё здесь почти центр города. Но пока шёл, Семён успел взвесить все «за» и «против». Уверенность сменялась сомнением, сомнение уступало место решительному настрою, доходящего до бойцовских порывов: если придётся кому-то открутить голову, то он готов.
До этого времени обходилось без крови.
Всё потому, что Семён и армия его друзей-байкеров, оберегавшая Баоху, Проводника Улитки, ещё по-настоящему не сталкивались в Мугуаной и её помощниками.
В двери служебного входа Семён зашёл чуть ли не на цыпочках. В теле сжалась пружина, готовая в любой момент молниеносно распрямиться. Заметь он сейчас Лопатыча, то в ту же секунду спрятал бы свою голову подмышку и покинул здание театра. Прекрасно понимал, что встречаться с бригадиром рабочих сцены не следует ни при каком раскладе.
Подойдя к окошку вахты, он кинул быстрый взгляд за стекло на пьющего чай в углу небольшой комнатки охранника, пенсионера неопределённого возраста. Обратился к женщине в желтоватом парике, сидящей за столом возле самого окошка.
— Добрый день!
Марина Харитоновна достаточно прохладно оценила байкерский прикид посетителя и ответила:
— Здравствуйте. Здесь служебный вход.
— Я понимаю, — не смутившись, продолжил Семён, — именно поэтому я и зашёл сюда, а не в билетные кассы.
Вахтёрша заелозила на стуле. Охранник метнул колкий, недобрый взгляд.
— Вы к руководству? — спросила женщина с нескрываемым недовольством в голосе.
— Пока ещё точно не знаю, — улыбнулся Семён.
— То есть? — прищурилась Марина Харитоновна.
— Один из ваших сотрудников, — Семён придумывал на ходу, — оставил на кассе книжного магазина, тут неподалёку, вот это.
Он достал из внутреннего кармана куртки чёрное портмоне, в котором всегда таскал помимо прочего ворох разномастных банковских карточек, и показал его через стекло вахтёрше.
Та встрепенулась, внушительных размеров портмоне за секунду настроило её на заинтересованный лад.
— И вы знаете, чьё это?
— Ну, конечно, — Семён изобразил на лице участливую радость. Достал первую попавшуюся карту и медленно начал читать якобы имя владельца. — Фе-ли-кс…
— Есть, есть тут у нас такой, — перебила Семёна Марина Харитоновна. — Наитин. Нет, этот не из руководства. Давайте сюда это хозяйство, я ему после репетиции передам.
— Э, нет, — помотал головой Семён, — я нашёл, я ему лично и отдам.
Марина Харитоновна скривила недовольную гримасу, а в глазах мелькнул огонёк раздражения.
— Погодите, мужчина. А как же вы узнали, что владелец потерянного работает в театре? Вы что ли экстрасенс?
И снова Семён доверительно улыбнулся.
— Ну, что вы. Какой там экстрасенс. Тут у человека, — он хлопнул ладошкой по развёрнутому портмоне, где покоился сложенный полис ОСАГО, — расписание репетиций. Вот и сегодняшняя отмечена. Я потому и был уверен, что Феликс сейчас на работе.
Семён говорил без запинки и удивлялся самому себе, — как же удаётся так складно врать.
Вахтёрша на несколько секунд задумалась, буравя глазами бородатого посетителя.
— Ну, ладно, — сдалась Марина Харитоновна. — Если Андрей Андреич сходит до помрежа. — Она обернулась к охраннику. — Не дойдёшь до сцены? У них там репетиция. Пусть позовут ненадолго.
Андрей Андреич крякнул по-стариковски, поднялся с насиженного места и с непонятным выражением лица покинул комнатушку через узкую дверь, расположенную за турникетом рамки металлодетектора. Чтобы Семёну через такую рамку пройти дальше в театр, пришлось бы в первую очередь снять тяжёлую проклёпанную куртку.
— А вы пока, мужчина, — предложила вахтёрша, — присядьте на скамеечку.
Возле окна действительно стояла невысокая скамейка. Видимо, для таких случайных посетителей, как Семён.
— Спасибо большое, — как можно мягче ответил он, — я лучше на улице, возле входа подожду. Прохладно тут у вас. — И поёжился, в шутку сложив руки крест на крест и похлопав себя по плечам.
Марина Харитоновна шутку не оценила, сморщила нос и поджала губы, будто бы говоря: «Ну, как хотите». И молча продолжила наблюдать за Семёном.
Тот, сделав неопределённый жест рукой, вышел на крыльцо. Прислонился к шершавой серой стене рядом со знаком перечёркнутой дымящейся сигареты и начал ждать. «Только бы не встретить Лопатыча», — продолжала колоть занозой неприятная мысль.
Неспешной походкой Андрей Андреич дошёл до пульта помощника режиссёра, став рядом так, чтобы его как можно лучше выхватывал из темноты закулисья свет дежурного фонаря, и сказал:
— Там к Наитину какой-то бородатый рокер пришёл, кошелёк его принёс. Говорит, что в книжном магазине нашёл. Хочет вернуть.
Помощник режиссёра медленно повернула лицо к охраннику.
— Андрей Андреевич, какой кошелёк? Какой рокер? У нас репетиция в самом разгаре.
— Ну как знаете, — буркнул охранник, — там кошелёк большой. В нём, наверняка, и деньги, и карточки разные, и документы. Моё дело маленькое — я передал.
И он, как пришёл за кулисы, так же спокойно пошёл обратно. Судя по всему, ему и вправду было начхать. И не только в этом случае.
— Не театр, а проходной двор, — почти прошипела себе под нос помощник режиссёра. Но всё же придвинула к лицу микрофон на гибкой металлической ножке. — Феликс Наитин, подойди на вахту. Тебе принесли пропажу. Повторяю! Наитин, подойти на вахту театра, к тебе подошёл человек, хочет вернуть кошелёк.
Помреж оттолкнула микрофон и, переключая внимание на происходящее на сцене, печально добавила:
— Кто бы мне мои деньги вернул…
Когда сообщение разнеслось по проводам и вылетело из динамиков внутреннего оповещения, по-настоящему встрепенулись двое — Феликс, решивший немного поработать над новой пьесой и разложивший большой блокнот на клеёнке стола, и Лопатыч, поднявшийся в театральную кафешку слегка перекусить.
Феликс недоуменно хмыкнул, отложил в сторону ручку. Может, кто-то решил над ним подшутить? А быть может, на что-то развести? Время сейчас непростое, чего только не происходит. Вот, и утреннее происшествие тому подтверждение. При этой мысли, когда он уже поднимался по лестнице из-под сцены, решил не отключать бдительность и держать ухо востро. Так, на всякий случай.
Лопатыч, сидевший за столиком в одиночестве, решив не присоединяться к Серёге и Сане, пил горячий шоколад со слоёной булочкой. Сначала он поднял вверх лицо, будто волк, принюхивающийся к долетевшему с порывом ветра запаху добычи. Затем встал из-за стола, бросил ребятам из бригады «Не торопитесь». А сам, не говоря больше ни слова, прошёл мимо кассы буфета, кинул на пластиковое блюдечко купюру и вышел.
Охранник тем временем, вернувшись на удобный мягкий стул, глянул на стеклянную перегородку вахты и спросил:
— Куда делся?
— На улицу вышел, — ответила вахтёрша, — холодно ему тут.
— С похмелья, наверное, вот его колотун и пронял, — предположил Андрей Андреич и погрузился в дальнейшее разгадывание сканворда.
Первое, о чём подумал Феликс, подойдя к рамке металлодетектора, что его действительно разыграли. Никто на вахте его не поджидал, никаких кошельков не принёс. И он бы ушёл, возможно, дойдя до пульта помрежа, чтобы выяснить: кому это в голову взбрело дёргать по вымышленному поводу, ведь не Первоапрель же на дворе, в самом-то деле?
Его заметил зоркий глаз Марины Харитоновны. Она подалась всем телом через письменный стол к окошку и громко позвала:
— Наитин, иди сюда!
С искренним чувством удивления Феликс подошёл к стеклу вахты.
— Да, Марина Харитоновна?
— Я так понимаю, — серьёзным тоном продолжила вахтёрша, — тебе сегодня крупно повезло. Там вот, — она махнула на входную дверь, — человек пришёл. У него твой кошелёк.
— Кошелёк? — переспросил Феликс.
— Ну, или портмоне, — сдвинула брови Марина Харитоновна, —какая разница. В нём и карточки, и деньги, и расписание репетиций. Бугай такой принёс, в кожаной куртке и с бородой.
— Рокер, скорее всего, — подал голос из угла охранник.
— Ну, наверное, — кивнула женщина. — Иди, ждёт он тебя. Если будет что вымогать, то зови нас. Отобьём, да, Андрей Андреич?
— Полицию вызовем, — поёрзал на стуле тот.
Феликс тут же вспомнил утренних полицейских возле книжного. С такими встречаться точно не хотелось бы. Вспомнил и бородача в кожаной куртке. Неужели тот самый? Надо же, разыскал его. Зачем, интересно?
Свой кошелёк Феликс не терял, это точно. Портмоне сроду не было. Значит, это просто уловка, надуманная причина.
Он даже вспомнил его имя. И как они пожали друг другу руки. Вспомнил удивление в его глазах, когда Феликс сказал, что работает в театре. Быть может, причина именно в этом: Семён будет просить Феликса о чём-то таком, что напрямую связано с театром?
Тряхнув чёлкой, разгоняя рой противоречивых предположений, Феликс вышел на улицу под козырёк и увидел стоящего возле стены Семёна.
— Привет, — слегка натянуто поздоровался Семён.
— Здравствуйте, — сказал Феликс, отвечая рукопожатием.
— Давай на «ты». Не против?
— Нет.
— Хорошо. Прогуляемся?
— Вообще-то, у нас репетиция, — нахмурился Феликс. — Я на работе.
— Пойдём-пойдём. Вон, по аллейке пройдёмся, — настойчиво заговорил Семён, слегка подталкивая собеседника под локоть. — Выкраду тебя из храма Мельпомены минут на пятнадцать, не больше.
Сцен неповиновения устраивать не хотелось, да и чувство доверия к этому здоровяку никуда не улетучилось. Репетиция закончится не раньше, чем через полчаса, так что, почему бы и не прогуляться. Нужно выслушать Семёна. Для чего он всё-таки пришёл…
— Ладно, — согласился Феликс, спускаясь по ступенькам крыльца. — Кошелёк — всего лишь предлог?
— Точно. Но не сказал бы, что идёшь на работу в театр, я бы тебя не нашёл.
Дошли до аллеи и словно два старых приятеля неспешно зашагали в тени развесистых лип. По задумчивому виду обоих можно было на секунду предположить, что ведут беседу два современных философа, либо учёных, занимающихся какой-нибудь проблемой наиважнейших процессов, происходящих на грешной Земле-матушке. Хотя, по наряду Семёна можно было предположить, что он не учёный, а скорее суровый вышибала.
— Юрий сегодня на работе не появлялся, верно? — спросил Семён.
— Юрик? — в свою очередь удивился Феликс. — А ты откуда знаешь? Знакомы?
— Знакомы, — кивнул Семён. — Юрий был нашим информатором, а лучше сказать — связным.
— Почему был? Что ты вообще о нём знаешь? С ним что-то случилось?
Феликс хотел остановиться, чтобы пристально взглянуть собеседнику в глаза, но Семён так же настойчиво, как у служебного входа, подхватил его под локоть, заставляя двигаться дальше.
— Я не знаю, где он сейчас. Это правда. Могу лишь предполагать.
— А какую информацию он вам предоставлял? — Феликс специально акцентировал на «вам», давая понять, что догадывается, что за Семёном наверняка стоит целая группа людей, а, может быть, и целая организация. Насколько влиятельная, он постарается выяснить в ходе разговора.
— Чтобы не скакать с одного на другое, давай я расскажу подробно и последовательно. Тем более, что для тебя это теперь тоже важно.
Прикинув, сколько займёт по времени рассказ в стиле «подробно и последовательно», Феликс понял, что на завершение репетиции он вряд ли успеет. Ну, да и ладно, начнут без него. Опоздает на разбор декораций, не страшно. Тем более, что интерес к Семёну стал постепенно разгораться, словно костёр от одного небольшого уголька.
— Пусть тебя не смущает мой внешний вид. В душе я такой же байкер, как и снаружи. Не представляю свою жизнь без мотоцикла. Друзья у меня такие же. Как и положено, нас целая банда, которую нам привычнее называть армией. Все мы свободные люди, и решили свою жизнь посвятить дороге и встречному ветру. Это так. Но ещё у нас есть миссия, которую мы приняли добровольно. И должен признаться, мы не единственные, кто её нёс. До нас были и другие. Но сейчас этот пост, если можно так выразиться, принят нами. Сразу ты, конечно же, не поверишь, но на данный момент нам выпала ответственность за судьбу, за будущее планеты Земля. За всё человечество — за тебя, за нас, вон, даже за ту парочку, — Семён указал на паренька с девушкой на ближайшей скамейке, — и даже их будущих детей.
— И даже за президента? — хмыкнул Феликс.
— Президент тоже человек, — пожал плечами Семён. — А теперь к сути: откуда исходит угроза. На Земле уже достаточно продолжительное время, несколько десятков веков, существовало четыре устройства — так называемые Улитки. Их главная функция заключалась в том, чтобы соединять между собой через двери-порталы многие миры во Вселенной. Порталы расположены в стене закрученного, спиралеобразного коридора. Коридор — своеобразный шлюз, пропускной пункт, как в любом аэропорте. Только лететь никуда не надо. Зашёл в коридор, закрыл портал, открыл другой и вышел в другом мире, на другой планете, в другой цивилизации. Уникальное техническое чудо, распространённое в нашей Вселенной цивилизацией Прозрачных. Да, — Семён кивнул, — они могут становиться невидимыми.
Так вот, в каждом мире этих Улиток разное количество, всё зависит от размеров планеты или цивилизации. Земле досталось четыре, этого посчитали достаточным. В каждой Улитке есть Проводник. Проводники не из местных. Их выбирают и прикрепляют к каждой Прозрачные. И все Проводники из одного мира, из одной цивилизации. Все они прекрасные технари, электронщики, верные союзники, а ещё, что не мало важно, помогали в разработке проекта Улиток и их усовершенствовали. Потому, в принципе, они и были выбраны Проводниками. Они разбираются в Улитках, как никто другой. Если Прозрачные создали Улитки, то Проводники довели их до ума.
У каждого Проводника есть мастер-ключ, открывающий любой портал хоть изнутри, хоть снаружи. И есть защита Проводника, которая способна защитить от аннигилирующего излучения, срабатывающего при несанкционированном проникновении в Улитку. До недавних пор этого никто не пытался сделать. Это представлялось абсурдным. Но, как оказалось, не для цивилизации Цъёйфи. Свой мир у них гибнет. Медленно, но неминуемо им придётся искать новое пристанище. Видимо, они решили не ждать, а захватить мир, более-менее подходящий для из существования, и открытый для посещения уже много веков.
Попытка захватить сразу четыре Улитки на Земле завершилась провалом. Трое из Проводников успели заблокировали свои Улитки, повредив аппаратуру управления, но и сами при этом погибли. Четвёртый, Баоху, которого оберегает наша армия друзей-байкеров, до сих пор жив. Он не успел повредить Улитку, но и не позволил овладеть мастер-ключом и защитой Проводника. Захватившим Улитку, представителям цивилизации Цъёйфи, до сих пор не известно его местоположение, мы его скрываем и оберегаем. Но на него охотиться Муругана, это её земное имя. Внутри неё сидит существо из Цъёйфи, зовут его Оуу. Не знаю точно, имеет оно пол или нет, но здесь ему нравиться обитать в обличии женщины. У неё есть свой ключ как у представителя цивилизации Цъёйфи, она может открыть дверь в Улитку, но не может выйти в свой мир. Они, конечно, придумали способ, но он затратный и по времени, и по ресурсам. Из-за этого поток инопланетных сущностей на Землю крайне ограничен. Но если Баоху попадёт им в руки, то переселение увеличится настолько, что наш мир может измениться примерно за месяц. Их главная сила и умение — подавление человеческой воли. А главная цель — трансформировать атмосферу Земли и сделать её пригодной для своего собственного существования.
— Атмосферу? — решил уточнить Феликс. — Им что, воздух не подходит?
— Я неточно выразился, — сдвинул брови Семён. — Воздух им вполне подходит. Их физическим сущностям крайне вреден ультрафиолет. Попросту говоря — свет Солнца. Он их сжигает, превращает в пепел.
На этот раз Феликс резко остановился и, уверенно ухватив собеседника за рукав куртки, недоуменно спросил:
— Ты хочешь сказать, что они те самые вампиры, которые фигурируют в разных легендах и сомнительных историях? Те, что по ночам пьют кровь, а днём спят в гробах?
— Ты бы мог продолжить список упоминаний: в кинофильмах, сериал, спектаклях, сказках, анекдотах, романах, историях у костра. И так далее, и так далее.
— Ну, я понял. Так это те самые?
Как раз в эту секунду рядом с ними оказалась пустующая скамейка.
— Давай, присядем, — предложил Семён, — боюсь от обилия информации у тебя голова может закружиться.
— Лишь бы крышу не снесло, — садясь на скамейку, признался Феликс. — За сегодняшний день я пережил столько, сколько и за десять лет не приходилось. А может, и за всю свою жизнь.
Семён присел рядом.
— В общем, они вроде бы вампиры, но не те самые.
— Как это?
— Должен тебя слегка разочаровать, — Семён повернулся к Феликсу, навалившись плечом на спинку скамейки, и непринуждённо закинув ногу на ногу. — Книжные и киношные истории — чистая выдумка для большей сказочности, ужасности, невероятности в восприятии. Превращаются в летучую мышь, парят тенью над городом, пьют кровь невинных жертв, сверкают клыками в ночной тьме, боятся чеснока и святой воды, засыпают с рассветом в прямоугольной кровати с деревянной крышкой, и самое потрясающее — практически неуязвимы и бессмертны, кроме случаев с использованием осинового кола. Примерно так?
— Ну, да, — кивнул Феликс.
— Фольклор, — махнул рукой Семён. — Однозначно можно утверждать лишь одно — представители цивилизации Цъёйфи стали прародителями образа вампира, только и всего. И мне легче рассказать тебе, что они умеют и на что действительно способны. Первое — это боязнь ультрафиолета, об этом я упомянул. Второе — их тела практически неуязвимы для чего бы то ни было, кроме солнечного света. Отсюда и миф о бессмертии. Третье — человеческую кровь они не пьют и не пили никогда. Питаются они иначе. Человеческие эмоции — вот их пища. Волнительное, сильное чувство любого человека, до которого они способны дотянуться в прямом смысле этого слова, заряжает их, словно аккумулятор. Четвёртое — специально никого, никогда они не убивали. Наоборот. Обладая технологией восстановления собственной оболочки, они нередко помогали людям, чаще по обоюдному согласию, меняя их повреждённые органы, излечивая болезни, даже самые тяжёлые. Людская плата за такое лечение была простой и, пожалуй, единственной — они уподоблялись тем, кто их вылечил. А то есть, не могли находиться под открытым солнцем. От одного внутреннего органа, руки или ноги постепенно весь организм трансформировался, обретая единые биохимические качества. И такие люди при столкновении с ультрафиолетовым излучением превращались в пепел, прах.
Отсюда и распространённый миф, хоть и наводящий на прямые сравнения, что вампиры сгорают под лучами солнечного света. Тёмным, злобным и завистливым людям было всё равно, кто сгорал, превращаясь в ничто, — их соплеменник, спасённый от смертельной болезни, ни в чём не повинный человек, или спаситель, чьей милостью тому с;мому человеку было предоставлено продление земного существования. Но, правда, уже в ином качестве: наполовину homo sapiens, наполовину homo correctus. За такими людьми охотились, их уничтожали, не желая мириться с тем, что они другие.
Сейчас, когда прошло достаточно времени и нравы приняли более гуманные черты, образ так называемых вампиров удалось во многом сгладить, — не такие уж они злодеи и сами, мол, часто незаслуженно страдают. И даже если найдутся злые и кровожадные, то все остальные чуть ли не с сердечной теплотой относятся ко всему человечеству без исключения. Ангелы во плоти, что и говорить.
— А на самом деле? — Феликса искренне заинтересовал рассказ Семёна, не помнил он уже ни про какую репетицию.
— Они обычные потребители, которые, как выяснилось совсем недавно, просто старательно готовили плацдарм, если выражаться военным языком, для высадки основных сил. Но всё пошло не так гладко, как они предполагали. Одна Улитка и ни Проводника, ни его защиты, ни мастер-ключа. Словно сама судьба нам даёт отсрочку, чтобы успеть исправить ситуацию.
Семён замолчал. Он грузно откинулся на спинку скамейки и, прищурившись, глядел в далёкую небесную синь без единого облачка.
— Вот я тебе почти всё и рассказал, — не меняя позы, добавил он.
— Боюсь даже предположить, — неспешно заговорил Феликс. — Ведь ты пришёл ко мне и всё это выложил с какой-то конкретной целью. Рассказал мне о внеземной цивилизации, желающей захватить Землю. Об инопланетянах-вампирах, которые не такие уж и вампиры. Об угрозе для всей планеты и всего человечества. А я ведь могу запросто взять и посчитать тебя обычным психом. Ты это понимаешь?
Семён повернулся лицом к Феликсу.
— Понимаю. Но я пришёл к тебе за помощью. Ты нужен нам. Если не побоишься. То поможешь выжить и себе, и всем нам. — Семён на секунду задумался. — У тебя ведь есть родственники?
— У меня старенькая мама в другом городе. Братьев, сестёр нет. А отец пять лет назад погиб на буровой. Несчастный случай.
Снова что-то взвесив в уме, Семён сказал:
— Ты можешь помочь не только своей маме, не дав превратить её в очередную биологическую куклу, но и других людей. Возможно, твою будущую невесту, ваших будущих детей.
— У меня есть девушка, — неожиданно признался Феликс. — Юля, дочь директора театра.
И Семён в ту же секунду присвистнул.
— Поворот, однако. — Задумавшись, он снова отвернулся.
— Её сегодня увезли в клинику Муруганы. Операция на сердце назначена на сегодняшний вечер, — решил всё выложить Феликс. — Утром случился приступ и Лопатыч, наш бригадир, вызвал скорую помощь, вместе с которой в театр и приехала Муругана. Странно всё это, — он пожал плечами.
— Горки становятся всё круче и круче, — тряхнул шевелюрой Семён. — Получается, тебе есть кого спасать. Рыцарь в доспехах.
— Ну, типа того. Так что, Семён, давай, говори, что нужно делать. Я так понимаю, что теперь буду вместо Юрика? Не хотелось бы отправиться следом за ним, что бы там с ним не случилось.
— Не переживай. На этот раз мы защитим своего связного. Не пропадёшь, обещаю. А все инструкции я тебе дам чуть позже. Скорее всего, завтра. И ещё кое-что получишь от нас с Баоху. То, что позволит тебе сохранить свою жизнь, если Муругана вдруг решит, что ты ей больше не нужен. А пока что вот, держи.
Семён протянул на ладони небольшой предмет, чем-то напоминающий брелок-фонарик, которым подсвечивают замочную скважину в темноте обесточенного подъезда. Белая приплюснутая таблетка с малюсеньким светодиодом, который обычно начинал светиться от нажатия на брелок большим и указательным пальцами.
— Что это? Зачем?
— С моей стороны это послужит хоть каким-то доказательством, что я не псих и говорил тебе правду. Это инструмент для определения людей, прошедших коррекцию. Нажимаешь на брелок-фонарик в присутствии человека и смотришь на реакцию его кожи.
— И что с ней будет?
— Homo correctus начнётся переливаться такими маленькими искорками. Словно кожа вдруг наэлектризовалась и чуть-чуть искриться. В некотором роде, это даже красиво. Только смотри, чтобы скорректированный не заметил, что ты его расшифровал. Не всем это нравится.
— Вообще-то, я уже знаю одного такого, — сообщил Феликс, забирая предмет и рассматривая в своей ладони.
Лёгкая усмешка появилась на лице Семёна.
— Серьёзно?
— Сегодня на монтаже декораций перед репетицией бригадир случайно поставил упор металлической конструкции себе на ногу. Башня такая с лестницей. Поставил и даже не пискнул. Потом в подсобке объяснил, что к чему. Жену его вылечила та самая Муругана, а ему ноги поменяла. Так что он теперь как новенький. Очень доволен. Улыбался даже.
Коротко кашлянув, Семён снова откинулся на скамейку и задумчиво сказал:
— Это может значит только одно. Если прошедший коррекцию не скрывает своей сущности, то либо он тебе крайне доверяет, либо у него на тебя какие-то планы. Или не у него, а у его покровителя.
Теперь уже оба знали, о каком покровителе идёт речь.
— И чем мне это может грозить? — напрямую спросил Феликс.
— Пока не знаю, парень. Надо разобраться, что задумала Муругана.
Немного помолчали, переваривая информацию.
— Поступим так, — наконец заговорил Семён. — Помимо этого индикатора, — он указал на брелок, — я дам ещё сотовый для экстренной связи. Он только на один день.
— И много у вас сотовых? — усмехнулся Феликс.
— Достаточно, — нисколько не смутившись, ответил Семён. — Я точно знаю, что все мои звонки пытаются отследить. Почему — объясню позже.
— Да я догадываюсь, — сказал Феликс.
— Хорошо. Завтра выдам новый и ещё кое-что, с чем будешь чувствовать себя гораздо защищённее. Что бы ни произошло.
— Как с Юриком?
Семён достал из кармана куртки сотовый, выданный ему Баоху, и протянул Феликсу.
— Возможно, да, как с Юриком.
— Обычный кнопочный? — слегка удивился Феликс, беря телефон.
— Я же сказал, для экстренной связи. Местоположение любого телефона определяется на раз. С владельцем посложнее, для этого нужно время. Сейчас аппарат выключен. В памяти единственный номер. Его и набирай, если что.
— А у Юрика был такой? — Феликс покачал сотовый в ладони, словно определяя вес.
— У него был свой собственный. Возможно, это и стало главной оплошностью с нашей стороны. Попробуем исправиться…
— А делать-то что? — вставая со скамейки, спросил Феликс.
— Смотреть, слушать, запоминать, — поднимаясь следом, ответил Семён. — Завтра расскажешь, как съездил на операцию и о чём говорила Муругана, чем больше всего интересовалась. Чего хочет лично от тебя. Лады?
— Лады, — улыбнулся Феликс.
— Вот и хорошо. Только смотри, сам не нарывайся. Теперь ты у нас на особом счету.
Феликс снова нахмурился.
— На особом счету?
— Парень, — Семён изобразил лёгкую нервозность, — говорю же: объясню завтра. Ок?
— Ок, ок.
А что ещё оставалось делать? Брать за грудки Семёна и требовать, чтобы тот выложил всё как есть? Ведь он и так о многом рассказал. А Феликс понимал, насколько серьёзно он влип — по самое «не хочу». Ради своей любимой Юльки он мог пойти на многое. Даже стать лазутчиком во вражеском стане.
«Звучит-то как. Ни за что бы не поверил, скажи мне кто-нибудь об этом ещё вчера», — подумал Феликс.
— Я уйду в другую сторону. — Семён махнул рукой дальше по аллее. — С вашим Лопатычем мне встречаться вообще не резон.
— Ну, а я, тогда, обратно пошёл, — кивнул Феликс. — Репетиция заканчивается. Наверное, уже ищут.
— Ну, давай, до завтра. — Семён протянул руку.
Феликс спрятал индикатор и телефон в карман рабочей куртки и протянул руку в ответ.
— До завтра.
И разошлись. Неторопливо, не оборачиваясь.