148

Никита выдавил фальшивую улыбку. Теперь, когда через оконный проём он увидел шатающуюся Ксюшу, ему было не до песен. Он повернулся к прекрасной Лее, спиной закрывая обзор на «улицу». А древесные бабы? Неужели не видят? Повернуться ещё раз, посмотреть, в каком направлении движутся события, было рискованно. Что делать? Ему уж захотелось, чтобы Лея побыстрее закончила свой репертуар и ушла, а он попытался бы разобраться что к чему.
Но Лея всё ещё пела. Звуки становились протяжнее и тише. По всему выходило, что скоро концовка. Никита не имел в себе крепких актёрских талантов, но тут продолжил улыбаться. Особенно старался, когда дверь за спиной Леи приоткрылась, и в комнату прошмыгнула Ксюша.
Как Лея не заметила напряжения? Как не разглядела метнувшийся к выходу взгляд? Было загадкой.
Ксюша помогла бы её разгадать, будь у неё такая возможность. Ведь со слов Татки, во время брачной песни не только тётки впадают в транс, сама королева тоже теряет бдительность. Её внимание направлено на партнёра. Поэтому Ксюша медленно и верно приближалась. Никита опустил глаза. Наблюдать боковым зрением за происходящим было выше его сил. Но и в пол смотреть не получалось.
А потом резкое движение привлекло, и он позабыл обо всех актёрских приёмах.
Ксюша… Хрупкая, нежная, невинная, беспомощная – она ли это? Ксюша высоко подняла руку с автоматом.
Никита теперь смотрел во все глаза.
Лея, наконец, закончила свой репертуар. Уловила изумлённый взгляд своего будущего партнёра и стала резко оборачиваться. Но не успела. Ксюшин автомат опустился на темечко королеве.
Никита, как в замедленной съёмке, наблюдал, как закатились прекрасные глаза под прекрасный лоб, как из длинных пальцев выскользнул непонятный музыкальный инструмент, как сама певица без чувств откинулась в своём кресле.
Никита молча смотрел на свою, обычно робкую, спутницу.
- Ты пил?
- Что? – такого вопроса он совсем не ожидал, несмотря на все неожиданности последнего времени.
- Любовный напиток? Пил?
- Ничего не пил, - чуть подумал и на всякий случай добавил, - и не ел.
- Хорошо…
Ксюша с облегчением опустилась на пол и замерла. Потом, словно очнувшись, подтолкнула автомат к парню. Никита потянулся:
- Паралитический?
- Да…, - Ксюша чуть смутилась. – Я подумала, что так будет… лучше.
Силы её закончились. Теперь, когда она вновь рядом со своим спутником, она предоставила ему право выбирать способ дальнейшего действия. 
Никита выбрал. Он бросился к Лее, стал нащупывать пульс.
- Живая? – заинтересовалась и Ксюша.
- Живая… Может… не надо было так с ней?
Ксюша подняла голову. Так… Для неё время действовать и что-то решать не закончилось.
- Только не заглядывай в рот.
- Что?
Никита подумал, что Ксюша насмехается. Но девушке было не до смеха.
- У них во рту жала… С ядом. Жуть… Я у Татки видела. Яд, между прочим, предназначался тебе. После… этого… потом…
Никита понял. Покраснел или нет - не знал, но неловко стало. Он-то, похоже, не сильно готовился к сопротивлению.
Ксюша глянула с подозрением:
- Ты что? Забыл, что они убивают своих… мужчин?
Ну как забыл? Ему казалось, что это его не коснётся.
Но Ксюша задумалась о другом.
- У нас есть время. Ведь все думают, что… королева занята... Как нога? Тебя привязали?
- Ходить немного можно. Но вот как от этого избавиться? - Никита дёрнул цепью.
- Да… уж…
- Ключ нужен…
- Слушай, а как же эта?.. - девушка неприязненно кивнула в сторону королевы. – Ей цепь тоже, наверное, ни к чему…
Ксюша устало поднялась, медленно приблизилась к креслу:
- Ключ должен быть у неё.
Девушка на несколько мгновений замерла. Потом глубоко вздохнула и сунула руки в складки голубой накидки.
Никита смотрел и думал… Он так бы… не смог. Всё-таки эта женщина необыкновенной красоты. А красота воздвигает невидимые преграды. И от них не так-то просто отмахнуться.
Хотя, его спутнице, похоже, просто.
- Есть…, - довольная Ксюша держала в вытянутой руке чёрную штуку. – Давай быстрее.
Замок не сразу поддался. Но повозившись немного, металлический браслет раззявил рот, а цепь загремела о деревянный пол.
- Давай её…
- Что её? - Никита как-то неприятно тупил.
- Её приковаем… Или как правильно сказать?
Никита и так понял. Только ему неправильным казалось не слово, а то, что королеву надо приковывать. Воспоминания о собственных фантазиях вернулись. Лея – почти Маугли. Одинокая, несчастная, печальная. Если у макак и были ядовитые жала, то Лея другая. Разве Татка может знать все нюансы?
Ксюша помедлила, глядя на Никиту. Её губы чуть скривились. Но потом нагнулась за цепью и, гремя ею, приблизилась к креслу.
Никитины сомнения в какой-то мере оказались заразительны. Но она пересилила их.
- В любом случае, с этой дамой ничего не случится… Думаю… тётки найдут способ освободить её… Потом.
Ксюша поглядела на запястья королевы. Слишком тонкие, резко нагнулась к ноге, и это спасло ей жизнь.
Прямо в то место, где только что было лицо Ксюши, вырвался изо рта королевы огромный, толстый хобот, похожий на синюшную кишку. И из него брызнула зеленоватая струя.
И от вида этой струи у Никиты подкосились ноги. И от вида жирного жала романтические фантазии развеялись, как дым.
Перед Никитой сидела самка-убийца.
Недолго сидела, вскочила и стала озираться, дико вращая взбешёнными глазами. Но тут Никита нажал на курок.