Солнце встает с востока. 118. Тягостная неловкость

Он решил, что дело сделано - Нина Николаевна поговорила с Тюлиным и все уже забыл, забыл, зачем сюда приехал. Известно, Тюлин возник потом, после того, как он уже встретился с Зоей Акимовной, о нем до этого дня он ничего не знал, вообще, не догадывался о его существовании, что он есть, встреча с ним была экспромтом, его могло бы и не быть. Что тогда было бы его делом? Так или иначе, он решил, что теперь можно ехать обратно.

И вдруг все пришло в движение:  Иван и женщины, которые понесли тарелки на верхнюю беседку. «Еще не конец», - обреченно (тяжело) вздохнув, неслышно произнес он.

Нина Николаевна тоже, было, завела речь о том, что пора уезжать. «Неудобно. Зоя обидится. Я так понимаю, что все только начинается», - сказал он. Тут еще Иван с бутылками добавил: «Нікуди ви не поїдете». Он видел, что Туренин хотел остаться и подыграл ему. «Как не поедем, - возмутилась Нина Николаевна. – Что молчишь? Скажи что-нибудь». Последние слова были для Туренина.
 
Он, казалось, был озадачен: но их машина приперта к яблоне еще четырьмя. Только Иван мог дать команду, чтоб их выпустили.
 
Тогда она согласилась, мол, ладно, но не больше часа.

Туренин хотел и не хотел остаться. Он еще надеялся на некий неожиданный поворот в во всей этой истории со встречей, когда исчезнет эта тягостная неловкость, которая обычно возникает между незнакомыми людьми, и завяжется интересный, возможно, долгий разговор.

Он думал, что за столом верхней беседки поместится человек тридцать, но понял, что ошибся. Их было девять человек. Туренин сидел с краю. «Подвинься еще», - говорила ему Зоя Акимовна. Он двигался. «Куда уже», - он был почти у забора Сереги. Рядом сидела Зоя Акимовна. Нина Николаевна - напротив. Тюлин - на другом конце стола. Он держал возле себя коробку с коньяком и пил безалкогольное пиво в жестяной банке. Иван был посередине.

Денис довил рыбу.

Он  словил беленькую рыбку, но она сорвалась с крючка уже на берегу, выгибаясь в подковку, подскакивала на досках. Тогда он неуклюже наступил на нее ногой.

-У вас есть коты? – спросила кореянку Зоя Акимовна.

-Котов нет, - смутившись, ответила та.

-Ваша жена ничего не словила, а вот он словил, - продолжала, уже обращаясь к Тюлину, Зоя Акимовна.

-Это уже вторая, - подсказал ей Туренин и про себя добавил, что ненормальным везет.

Дочка Тюлина, держа рыжую собачку на поводке, играла с ней.

Первый тост был «за встречу».

Опять говорили о беспилотниках и что это было: беспилотник или ракета – когда ударили по кладбищу; ковырнув землю, она, если это ракета, все выжгла вокруг (траву и кусты), разбросала по сторонам гранитные плиты, и при этом зацепила дома в пригороде, где разобрала крыши домов и, в частности, дом, где жил Тюлин. Туренин, примерно, знал, где это: рядом с лесхозом. Там вдоль дороги с одной стороны лес, с другой – двухэтажные домики, домиков пять.

-Какой ваш дом? – спросил он Тюлина.

-Второй, - с готовностью ответил тот. – Уже начали менять крышу.

-Крыша шиферная?

-Нет, где теперь шиферные крыши? Металлочерепица. У нас только это, а у соседа, там вообще. Он сейчас за границей.

При этом называли одного известного российского политика, который будто мог запретить обстрел города, но не делает этого, поэтому виноват, и о котором успела высказаться кореянка, мол, «этой». Туренин считал такие разговоры глупыми. Людей - глупыми.

Он ждал, что на даче будут они с Ниной Николаевной и Зоя Акимовна с Иваном. Можно было согласиться и на Наташу с Вовой, но кореянка. Она напросилась и все испортила. Тюлин тоже должен был оставаться в стороне, как это было вначале.
Разговора не выходило. Вот поговорили о беспилотниках (или ракете). Рассказали и все – без вывода, без ответа на вопрос «кто прав и кто виноват?».

Опять произнесли тост, теперь за то, чтоб все быстрее закончилось. Каждый старался дотянуться до рюмки другого, чтоб чокнуться. Казалось, здесь собрались свои люди.

Нина Николаевна наблюдала за рыженькой собачкой, которую все время третировали, держа на поводке.

-Бедное животное. Взяли бы и отпустили. Пускай побегает по травке.

-Она, ее хозяйка, боится, чтоб та не запачкала лап, - поддержал разговор Туренин.

-Если даже запачкает.

-Это ты считаешь, что ничего плохого в этом нет. Они считают, что есть, что все должно быт стерильным. Врачи!

Собачка то звонко лаяла, то заглядывала в лицо девочки.

Слева из-за забора показался большой белый катер. Он шел медленно, так, с тем расчетом, чтоб не поднимать волну. За рулем сидел маленький мужчина в белой фуражке.

«Генерал. Два часа», - произнес Туренин.

Тут Тюлины засобирались домой.

Иван подошел к Туренину, мол, он тоже может выгнать машину. Для Нины Николаевны это был шанс. Она ухватилась за предложение Ивана и заявила, что они уезжают.