Спасибо Максиму Горькому!

Смотрю "На дне" в советской постановке Современника.

"Живём все хуже и хуже, а хотим всё лучше и лучше..."

"Любить надо живых..."

"Видно враньё-то лучше правды..."

"У всех души серенькие. Вот и хотят подрумяниться..."

Актёры хорошие. У каждого персонажа свой мир. В тесном пространстве "дна" наблюдаем уплотнение внутренних миров.

Откуда взялись коммуналки - нам известно. А здесь уплотнение внутренних миров.

Сначала мне показалось странным, что больно уж умно звучит речь персонажей. Но Горький же не в замкнутом пространстве из пальца героев высасывал. Он их собирал и нанизывал. На ожерелье насобирал.

Впрочем, через полчаса я привыкла.

Видела недавно бомжа. На лавочке, у подъезда, кто-то забыл подушку. Холодно сидеть стало.

Подушку бомж не тронул. Рядом сел. Посидел. И ушёл. Подушка осталась лежать, примятая попой хозяйки.

Если бомжа переодеть в обычную одежду, то картинка бы "звучала" совсем по-иному.

А вот эпизод из пьесы.

"Поймал сторож двух воров и заставил друг друга выпороть. Выпороли. И просят:

- Дай хлебушка, голодные идём.

Вот тебе и воры."

Вспоминаю блоггеров, из "Вешалки", с анонсом современной версии "Дна". Думаю, подредачили они текст Горького - причесали под современную гребёнку. Даже по цитатам из несовременной постановки "Современника" это слышно.

Вот я думаю. Тарантино, ведь, театрал? "Омерзительно восьмёрку" снял великолепно. Вот это - да, осовременено.

Ну, да ладно. Будем надеяться, что ребята переписали Горького на эзоповом языке. Опираясь, возможно, на ту часть публики, которая знает исходник.

Перепишу и я.

Мету я, значит, как-то подъезд. К Эйфелевой башне. Этот у меня. Тур рабочий.

Подходит бомж. Местный. Ложится рядом и башней любуется. Обмела я его и дальше пашу. Привезли-то к рабочему месту бесплатно, а на обратную дорогу надо намести. А тур всего на неделю.

А бомж - свободен.

"А идти-то - некуда..."