Больничный юмор, или Как врачи от скуки спасались

В стенах городской больницы №7, где воздух был пропитан запахом антисептиков и тихим стоном пациентов, царила особая атмосфера. Не только среди больных, но и среди тех, кто призван их лечить. В один из особенно унылых вечеров, когда дежурства казались бесконечными, а истории болезней – однообразными, четверо врачей решили отвлечься от будней.

В кабинете главврача, который, к счастью, был в отпуске, собрались: стоматолог Иван Петрович, офтальмолог Анна Сергеевна, отоларинголог Михаил Николаевич и, как оказалось, гинеколог Елена Викторовна. На столе стояла бутылка чего-то крепкого, закуска была скромной, но настроение – боевым.

«У меня, братцы, оскомина от этой дурацкой работы!» – первым затянул Иван Петрович, отхлебывая из стакана. «Каждый день одно и то же: сверлить, пломбировать, удалять. Зубы, зубы, зубы! Иногда кажется, что я сам скоро превращусь в зубную щетку».

Анна Сергеевна, потирая виски, вздохнула: «А я вот видеть эту работу уже не могу! Глаза устали от бесконечных осмотров, от этих мельтешащих зрачков, от жалоб на ухудшение зрения. Хочется просто закрыть глаза и забыть обо всем этом».

Михаил Николаевич, с легким покраснением на щеках, добавил: «А мне эта работа уже поперек горла встала! Постоянно слушать чужие жалобы, ковыряться в носах и ушах… Иногда кажется, что я сам скоро начну издавать странные звуки и задыхаться от чужих проблем».

Наступила пауза. Все трое посмотрели на Елену Викторовну, которая до этого молча наблюдала за их страданиями с легкой улыбкой.

«Ну, я так думаю, мы с проктологом ничего нового не скажем…» – произнесла она, и в ее голосе прозвучала такая глубокая, вселенская усталость, что даже Иван Петрович перестал морщиться от оскомины.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился тот самый проктолог, Игорь Степанович, с бутылкой в одной руке и пакетом с чем-то подозрительно похожим на колбасу в другой.

«А вот и я! Думали, без меня веселье начнете?» – бодро заявил он. «Что, братцы, опять жалуемся на жизнь? Ну, я вам скажу, моя работа – это вообще отдельная песня. Каждый день копаться в… ну, вы поняли. Иногда кажется, что я сам скоро начну жить в темноте и искать выход».

И тут, словно по команде, все четверо рассмеялись. Смех был горьким, но искренним. В нем было столько сарказма, столько усталости, столько понимания друг друга, что казалось, будто они не просто врачи, а братья по несчастью.

«Знаете, что самое смешное?» – сказал Игорь Степанович, наливая себе полную рюмку. «Вот вчера пришел ко мне пациент. Говорит: «Доктор, у меня для вас две новости – хорошая и плохая. С какой начать?» Я ему: «Давай с хорошей». А он мне: «Эту болезнь назовут вашим именем!» Я чуть со стула не упал!»

Все снова рассмеялись, но уже с оттенком черного юмора.

«А у меня вчера был такой случай,» – подхватил Иван Петрович. «Приходит ко мне старушка, вся в слезах. «Доктор, я ходить буду?» Я ей, чтобы как-то утешить: «Ну, если только под себя». Она еще больше расплакалась. И говорит мне: «Доктор, а плавать???» А я ей: «Ну, если будете много ходить!» Она меня чуть не убила!»

В этот момент в коридоре послышался шум. Дверь снова открылась, и на пороге появился дежурный врач, молодой и полный энтузиазма, с папкой в руках.

«Коллеги! – запыхавшись, произнес он. – Главврач звонил. Сказал, что его отпуск продлили еще на неделю. И чтобы мы тут не расслаблялись, прислал нам новое распоряжение. С завтрашнего дня вводится новая система мотивации персонала. За каждого вылеченного пациента – премия. А за каждого… ну, скажем так, «ушедшего» пациента – штраф. И, кстати, он еще добавил, что если кто-то будет замечен в употреблении алкоголя на рабочем месте, то его сразу же отправят на стажировку к…» – молодой врач запнулся, вспоминая, к кому именно.

В кабинете повисла гробовая тишина. Врачи переглянулись. Усталость как рукой сняло. На их лицах появилось выражение, которое можно было бы назвать «боевая готовность».

«К кому, говоришь, на стажировку?» – медленно произнес Михаил Николаевич, его голос приобрел угрожающие нотки.

«К… к тому самому, кто специализируется на… ну, вы поняли,» – пробормотал дежурный врач, чувствуя, как холодок пробегает по спине.

Игорь Степанович, проктолог, усмехнулся. «Ах, вот оно что! Значит, решили нас напугать? Ну-ну. Пусть попробуют. Я вам так скажу, коллеги, если нас отправят к нему на стажировку, то мы там быстро научимся. Научимся, как из любой ситуации находить выход. Даже если этот выход будет… очень узким».

Елена Викторовна, гинеколог, кивнула. «Именно. А если серьезно, то этот наш главврач, видимо, решил, что мы слишком много времени тратим на жалобы, а не на работу. Что ж, придется ему доказать, что мы умеем работать и без его… мотивации».

Анна Сергеевна, офтальмолог, хитро прищурилась. «Я вот думаю, может, нам стоит устроить ему сюрприз? Когда он вернется, встретить его с… ну, с чем-нибудь особенным. Например, с букетом из…» – она замялась, подбирая подходящее сравнение.

«Из… из чего-нибудь, что ему точно запомнится?» – закончил Иван Петрович, стоматолог. «Может, из… из зубов?»

Все снова рассмеялись. На этот раз смех был уже не горьким, а скорее дерзким. В нем чувствовалась решимость.

«Знаете, что я вам скажу, коллеги?» – сказал Игорь Степанович, поднимая свой стакан. «Эта работа, конечно, надоела. И пациенты иногда выводят из себя. Но есть в ней и свои плюсы. Например, мы всегда знаем, как найти выход из самой сложной ситуации. И как сделать так, чтобы даже самая неприятная вещь стала… ну, скажем так, более терпимой».

Он сделал глоток. «Так что, за нашу работу! За то, что мы, несмотря ни на что, продолжаем делать то, что должны. И за то, что мы умеем находить юмор даже в самых… неожиданных местах».

Врачи подняли свои стаканы. В этот момент, где-то в глубине больницы, раздался протяжный стон. Но никто из них уже не обратил на него внимания. Они были заняты более важным делом – планированием своего следующего «больничного юмора». Ведь в городской больнице №7, как оказалось, скучать было некогда. И даже самые мрачные моменты могли стать поводом для новой, саркастической истории. А главное – они знали, что они не одни в своей усталости. И это уже было немало.