Лех-Леха Письмо Аврааму, от сына духовному отцу

Лех-Леха: Письмо Аврааму, от сына духовному отцу

Дорогой Авраам, мой отец. Я пишу тебе с любовью и благодарностью. Ты — отец еврейского народа, а значит, и ты — и мой духовный отец. Я чувствую, что ты живёшь во мне — в моей душе, в моих мыслях, в моих поисках пути. Ты первый услышал слова Всевышнего: «Лех-Леха» — иди к себе, и потому ты первый открыл дорогу каждому из нас — дорогу от внешнего к внутреннему, от физического к духовному, от человека к Богу.

Ты ушёл от Тереха — не от отца, а от его идолов, от мира, где форма затмевала свет. Ты поднялся над привычным, но не предал родителя. Ты почтил его, как сказано в Торе: «Почитай отца твоего и мать твою». Ты вернулся, когда он нуждался в тебе, и осветил его имя, потому что через твой уход он стал бессмертным — отцом того, кто стал отцом народа. Если бы ты не ушёл, Терех остался бы одним из тысяч безымянных идолопоклонников, лепивших глиняных богов, о которых никто бы никогда не вспомнил. Но благодаря тебе, Авраам, его имя теперь написано в Торе. Он вошёл в Тору — и это уже великое достижение для него. Ты поднялся — и поднял его с собой.

Ты был пастухом, как и многие пророки после тебя — Моше и Давид. Ты знал, как заботиться о живых, как беречь тех, кто слаб. Ты не знал языка животных, как царь Шломо, но ты понимал их сердце — чувствовал дыхание жизни, которую дал им Творец. И потому сказано в Псалме 36:7 (по еврейской нумерации): «Ты спасаешь, Господи, и человека, и животное». Эти слова — о тебе, мой отец Авраам. Ты был праведником, через которого Всевышний спасал и людей, и животных.

Я, рав Моше бен Исраэль Шлита, реформистский раввин, сейчас учусь быть animal chaplain — духовным пастухом, тем, кто заботится и о людях, и о животных. И я знаю, что так задумано Небом. Как учил Баал Шем Тов, даже лист не падает с дерева без воли Небес. Значит, и мой путь — не случайность. Так было угодно Всевышнему, чтобы я стал именно реформистским раввином, потому что и в этом течёт твой дух — дух поиска, смелости и веры в живую Тору.

Ты пошёл в землю Хаанан, и через тебя она стала преддверием святости. Позже она станет Эрец-Исраэль, но именно ты вдохнул туда дыхание Завета. А теперь, спустя тысячелетия, ко мне, в Бруклин, пришли кошки Канаани, родившиеся на той земле, куда ты однажды ступил. Ты пошёл в землю Хаанан, а они пришли ко мне из Эрец-Исраэль — и я вижу в этом знак: пути света никогда не обрываются, они просто находят новые формы.

Имя Хаанан живёт в имени Канаани. И буква Мем, которая светится на их лбах, несёт напоминание обо всём, что соединяет небо и землю: Моше, Машиах, Мазал, Малхут, Мишна — все ступени одного света.

Ты показал, что когда человек поднимается духовно, физическое следует за ним. Когда дух первичен — материя благословляется. Но когда человек ставит физическое выше духовного, падает и одно, и другое. Потому я смотрю на тебя, мой отец Авраам, чтобы помнить: путь начинается не с вещей, а с веры.

Многие сегодня читают Тору — и евреи, и неевреи. Когда Тору перевели на древнегреческий, её назвали Библией, и с того времени люди разных народов соприкасаются с её светом. Но есть и другое, горькое наследие. В русской культуре, особенно в советские времена, когда у власти стояли коммунисты, родился насмешливый фольклор: шутки про Аврама и Сару. Кто-то считал это безобидным, частью народного юмора. Но это — антисемитизм, древний и упрямый. Потому что смех над святыми именами — не смех над историей, а святотатство. Такой смех идёт не от света, а от боли и невежества. И как говорил Баал Шем Тов, когда человек смеётся над другим, он смеётся над той частью света, которую потерял в себе.

И всё же ты, Авраам, не перестал сиять. Ты остался зеркалом, в котором каждый видит, кто он есть. Ты — напоминание, что вера начинается с шага и что идти к себе — значит идти к Богу.

Спасибо тебе, мой отец, что ты указал нам дорогу. Спасибо Тому, Кто сказал тебе «Лех-Леха». Потому что я тоже слышу эти слова, и я тоже иду к себе. И мы все должны идти, как ты, чтобы, находя себя, находить Бога.

С любовью, уважением и сыновним благословением,
рав Моше бен Исраэль Шлита.
Бруклин, глава «Лех-Леха», 5786 год.