Прогулка с артистом

          В провинциальном городке К. служил в драмтеатре актер Евгений Ч.  Настоящее имя у него  было неудобоваримо на слух, поэтому он выступал на сцене под красивым псевдонимом. Женившись, взял звучную фамилию супруги  и  уже окончательно «поменял» сценическое имя на новое.
          Познакомились  мы  давно,  он  часто  пропускал  меня в театр на спектакли, сначала в старом здании, потом в новом, прозванном народом «Пятый Элеватор»  за  внешнее  сходство  с  городскими зернохранилищами. Публики  в зале почти  всегда  было  мало, но труппа играла замечательно. После спектакля и поклонов мы, зайдя в буфет, затаривались вином и продолжали общение в гримерке, а если погода была хорошей, то устраивались где-нибудь на берегу Волги.
          Евгений никогда  не  торопился домой – страстью его было общение с новыми  людьми и рыбалка, поэтому он всегда при себе носил снасти и плоскую  коробочку  для  червячков. Почти  всегда  он налавливал окуньков и подлещиков.
В одну из пятниц, выходя из дома, я столкнулся с Евгением. Разговорились. Узнав, что я еду с ночевкой по грибы в Романово, он тут же загорелся:
          – Возьми с собой! Я быстренько заскочу домой, переоденусь.

          От шоссейки  к  лесу вела тропа через луговину, но нынче ее засеяли овсом. Пришлось  идти по дороге, что вела в деревню, переходить узкую речушку и взбираться по крутому склону к краю леса.
          Набрав пятилитровую канистру родниковой воды  из  источника,  поднялись по песчаному откосу и присели под сосной, любуясь открывшимся видом на поля  и  деревню. Под  пивко  и  разговоры  не  заметили,  как  начало темнеть. Но это были не вечерние сумерки – над нами нависла черно-свинцовая туча.
          – Евгений, надо поспешать!
          Мы припустили скорым шагом по лесной тропинке. До дачных участков было еще  с  полкилометра,  и,  когда  мы  выбежали  к  дачам,  начался дождичек. И тут моего Евгения  потянуло  на  шаманство: он, запрокинув  вверх руки и голову, стал «отводить» грозу – «старые дрожжи» делали свое дело. Показав на виднеющийся домик, сказал ему: «Буду ждать тебя  у костра. Увидишь дымок – выходи на него». И  пока  дождь  не  усилился,  я  бегом рванул по высоким травам к спасительному убежищу. Успел только-только – раздался  первый громовой раскат, яркая молния вторила ему, а затем пошло чередование разрядов небесных.         
         
В домике всегда был запас дров для костра. Под навесом разрушенной веранды  я  затеплил  костерок  и  подвесил  котелок  над  огнем.  Евгений  всё  не появлялся.  Минут  через  десять  издалека послышался крик. Я подкинул в костер сырой  травы  для  дыма.  Дождь  прошел,  и  наконец-то  из высокой травы вышел промокший  до  нитки  Евгений  и  на ходу объявил мне, что нашел замечательный домик, где он отсиживался всё это время.
          – А этот чем хуже?
          Он заглянул вовнутрь и, оглядев разбитые полы первого этажа, хмыкнул.
          – Евгений, а ты поднимись по лестнице в мансарду.                – У-у! да здесь даже мебеля есть.
          Переместились  в  мансарду,  на  стол  выложили  закуску, запалили  свечку.
Сумерки   надвигались   быстро.  Было  выпито  достаточно. Потянуло  в  сон,  и  я
улегся  на  панцирную  кровать,  а  мой  напарник, лишившись собеседника, начал
вслух  заучивать  какую-то очередную роль, заглядывая в потрепанную тетрадь со сценарием.  Из  провального  сна  меня  с  трудом  вывели  толчки в плечо и тихий Женькин голос:  – Там кто-то бродит!                Действительно, снаружи доносились шорохи, – неизвестный обходил  домик  по часовой  стрелке. Свеча  на столе почти догорела. Наручные часы показывали три часа ночи. Мы приникли к окошку, но в темноте ничего не было видно.
          – Евгений, это  явно  не  двуногий! Человек  непременно бы постучал бы или открыл дверь. Наверняка косолапый, видно, на овсы пошел – тропа наша у самого оврага, крайняя.
          Мы запалили новую свечку. Выждали некоторое время  и спустились вниз по лесенке. Развели  костер, поставили  над  огоньком котелок. Под чай дождались рассвета. Евгения заметно развезло – он всю ночь не спал.
          Я  достал  из рюкзака ведро. Прибрался в домике. Потушил костерок. По набитой тропе мы углубились в лес.
          Метров  через  сто  Евгений  вдруг  резко  отвернул  вправо, зайдя в кусты, и возвратился через пару минут. По малой нужде никакого смысла не было ходить  в «нужник». Я угадал: нырял он в те кусточки для того, чтобы «причаститься» из своего «запаса». Пахнуло от него самогонкой. Слаб он был на зелье.
          Вышли к вырубкам минут через двадцать, и Евгений решил передохнуть (он был внушительной комплекции, да и одежки на нем была не одна пара). А тут еще зарядил надоедливый дождичек. Присели под разлапистой елью. Евгения тут же сморило. Эх, знать бы заранее, что день грядущий нам готовит!
          
          Он сладко дремал, и мне ничего другого не осталось, как достать  блокнот –                впечатления, накопившиеся  во  время прогулок, я обычно выплескивал на бумагу у   костра  перед  отъездом  домой.  Сейчас  же  обстоятельства заставляли  меня занять  чем-то  время  вынужденного  «простоя».  Дождь всё не прекращался. Два часа  писания  очень утомили меня. Наконец-то перестало лить с небес. Разбудил Евгения. Его заметно покачивало. С трудом выбрались до вырубки. Как только вышли на открытую прогалину, он  опять  завалился  под  елочками   на   мшистую подстилку. Я же решил прогуляться по краю вырубки: где красноголовики всегда Ведро наполнил быстро.
          Вернулся к Евгению. Он безмятежно похрапывал. Пар легкой пеленой завис над массивным телом грибника. Ненадолго вышло солнце. Стало заметно теплее. Я взял лукошечко Евгения и через несколько минут наполнил его грибами. Разжег костерок.  Из  канистры  слил  остатки  воды  в  котелок  и  вскипятил чай. Евгений вставать  категорически  не захотел. Я сел рядом и под чай продолжил свои записи. Нужно было думать об обратном пути.
          Растолкал Евгения и, поддерживая его, двинулся к дачам, но спутал тропки. Да  и  дождичек  опять  припустил. С трудом пробрались через заросли осинового подроста  и  вышли… опять  на место последнего привала. Евгений этого, конечно же,  не заметил, а я не стал огорчать его – отвел его немного в сторону и усадил под деревья, сам тоже расслабленно примостился рядом. Напарник мой опять впал в анабиоз. Только  я  решил  собрать  бересты, чтобы запалить костерок  и вскипятить чаю, как на нас  вышел  грибник  с  большой  скрипухой,  наполненной  до  краев грибами. Лет тридцати  парень  с  наколками  на  пальцах  тяжело  опустил  корзину  на землю и спросил:         
          – До дороги как мне пройти?
          – Да минут сорок по прямой к Романово. А ты откуда идешь?
          – Заходил от Тренихи. Заплутал немного.
          – Ничего себе немного! Чайку попьешь с нами?
          Он  был заметно измотан дорогой, да и одежда на нем промокла. Вместе мы нарубили сушняка и надергали бересты. Воду набрали в старой тракторной колее. Я достал остатки еды и полиэтиленовую бутылочку с разбавленным спиртом. Парень  заметно  оживился. Разлили  по стаканчикам. Саша (так он представился) кивнув на спящего, спросил:
          – А твой приятель?
          – Ему сегодня хватит! Пусть поспит еще. Помоги довести его до тропы. Мне одному не дотащить.
          – Никаких проблем.
          Не спеша, под закуску, поговорили о жизни. Заварили  крепкий  чай.  Дождик прекратился, и мы засобирались в путь. Поддерживая с двух сторон Евгения,  направились по старой лесовозной дороге. Минут через двадцать вышли  на полянку, которая была знакома мне. Я давненько  так  не  плутал. Это было начало Корбовского  оврага.  До Романово  можно  было пройти только этой узкой тропой, а с нашим «грузом» – проблематично, и я показал нашему попутчику направление к  деревне.
          – Спасибо,  Саня.  Держись  краем  этого  оврага,  никуда  не  сворачивая,  – тропа  сама  приведет тебя прямо к остановке. Мы с Евгением еще немного передохнем и сами доберемся.
          Я решил сделать небольшой крюк по лесовозной дороге, ведущей к деревне Белянки, что находилась за овражным перелеском.
          Евгений всё еще находился в беспомощном состоянии. Мне стоило большого труда дотащить его сначала до края поля, а потом  и  до  заброшенного  дома. Дождь не прекращался.  Часы  показывали  ровно  семнадцать  ноль-ноль.  Пригородный автобус должен был пройти здесь через три часа.
          …Мы успели-таки к этому последнему проходящему рейсовому автобусу.