Ха-ха! сказала мышь. Ха-ха! 2

Хохот мыши, пронзительный и дерзкий, повис в воздухе и впился в Арину тысячью невидимых иголок. Это был не просто смех, это был вызов. Плевок в душу. Все ее усилия, вся боль, вся жалость — все это превратилось в шутку для этого серого комочка с наглыми глазками-бусинками.

Арина застыла на краю поля, сжимая пустые перчатки в руках. Внутри нее что-то переломилось. Не гнев, не ярость — что-то холодное и тяжелое, как речной булыжник. Жалость испарилась без следа, оставив после лишь четкое, ясное понимание.

«Ха-ха» — эхом отозвалось у нее в висках.

Она развернулась и медленно пошла обратно к дому. Шаг был твердым. Впервые за долгие месяцы ее плечи не были сгорблены под тяжестью беспомощности.

Мышь наблюдала за ее спиной, все еще довольная собой. Она была уверена, что победила. Что эта большая, глупая двуногая тварь снова проявила слабость и отпустила ее. Ну что ж, отлично. Дом пуст, еда ждет, а жизнь снова становится скучной. Нужно будет вернуться. Конечно, вернуться. Может, завтра. Или послезавтра.

Арина не стала запирать дверь. Она прошла на кухню, достала мусорный пакет и методично, без тени сомнения, выбросила все, что могло напоминать о прошедшей битве: пустые банки, старые тряпки, даже любимую салфетку с вышитым мышонком, которую она когда-то так лелеяла. Потом она пошла в гараж и вернулась с деревянным ящиком, оставшимся от прежних хозяев, и рулоном прочной проволоки.

Весь остаток дня в доме стоял стук молотка и скрип пилы. Арина работала молча, с сосредоточенным лицом. Она не злилась. Она творила.

К вечеру на кухне, в самом углу, появилась конструкция. Это была не ловушка. Это был дворец. Маленькая, но искусно сделанная из ящика крепость с множеством входов-лабиринтов, с этажами из картонных перегородок, с «чердаком» из палочек от мороженого. Внутри Арина разложила самые изысканные мышиные яства: кусочек душистого пармезана, крошечное печенье с орехами, зернышки, сушеные ягоды. А потом, в самом сердце этого великолепия, она аккуратно, с хирургической точностью, установила небольшую, но мощную металлическую клетку-мышеловку. Дверца была отлажена так, что щелкала бесшумно.

Она не спрятала ее. Она выставила напоказ, как главный аттракцион. И положила внутрь приманку — каплю арахисового масла, аромат которого сводил с ума всех грызунов в округе.

Арина выключила свет и ушла спать. Она не ворочалась, не прислушивалась к шорохам. Она знала, что семечко тщеславия, которое она посадила, уже дало росток.

Мышь вернулась через два дня. Пробраться в дом через старую щель под полом было делом пяти минут. Она вышла на кухню, обнюхала воздух и замерла. Ее черные глазки расширились от изумления, а затем загорелись восторгом и высокомерием.

«Она построила это для меня? — просипела мышь, подходя к картонному замку. — В знак покорности! Превозносит меня!»

С высокомерным видом королевы, осматривающей свои новые владения, она стала исследовать лабиринты, пробежалась по этажам, полакомилась сыром. Она чувствовала себя триумфатором. Этот дом, эта девушка — все это было ее собственностью. И вот, наконец, «хозяйка» это признала.

Запах арахисового масла был непреодолим. Мышь гордо вошла в металлическую клетку. Щелчок. Тихий, но безжалостный.

Сначала был шок. Потом ярость. Она металлась по клетке, грызя прутья, но они были крепки. Она пищала, злилась, требовала освобождения. Но дом молчал.

Утром Арина спустилась на кухню. Она подошла к клетке и посмотрела на пленницу. Не было в ее взгляде ни злорадства, ни гнева. Лишь холодное, безразличное спокойствие.

Мышь, увидев ее, замерла, затем поднялась на задние лапки, пытаясь изобразить прежнюю наглость, требуя, чтобы ее немедленно выпустили.

Арина молча взяла клетку, вынесла из дома, поставила в багажник своей машины и поехала. Она ехала долго, мимо полей, лесов и деревень, пока не оказалась у старой фермы на отшибе, о которой ей когда-то рассказывали.

Она вышла из машины, поставила клетку на землю и открыла дверцу.

«Иди, — тихо сказала Арина. — Но знай: там, вдалеке, живет сова. А вон за тем лесом — лисья нора. А в поле водятся хорьки. Ты свободна. Но твоя свобода — теперь твой единственный враг».

Мышь выскочила из клетки и пулей умчалась в высокую траву. Но на этот раз в ее побеге не было наглого хохота. Был лишь страх перед огромным, незнакомым и безжалостным миром, в котором не было уютного домика с глупой двуногой, которую можно безнаказанно терроризировать.

Арина вернулась домой, заделала последнюю щель под полом цементом, выбросила свой картонный «дворец» и сварила себе чашку горячего шоколада.

В доме снова пахло красками, свежей выпечкой и миром. Тишина была больше не пустой. Она была наполнена покоем. Арина подошла к мольберту, взяла кисть и сделала первый мазок на чистом холсте. Он был твердым и уверенным.

Она больше не была жертвой. Она была хозяйкой. Не только этого дома, но и своих решений. И это было куда слаще любой мести.