Осколок стаи

Ты лежишь у моих ног, свернувшись калачиком, и дышишь тихо-тихо, будто боишись потревожить тишину. А я смотрю на твою спину, на шрамы, которые проступают сквозь прореженную шерсть, и чувствую, как эта же тишина давит на меня. Мы оба знаем, что такое потеря. Мы все, в конечном счете, социальные создания. И нас с тобой это ранило сильнее всего.

Сначала ты потерял свою стаю. Ты никогда не рассказывал, но я это вижу. В твоих глазах, когда ты смотришь на стаю ворон за окном — не с ненавистью, а с тоской. В том, как ты вздрагиваешь во сне, наверное, вспоминая щенячьи игры и тепло сопящих бок о бок сородичей. Ты был частью целого, а потом это целое исчезло. И ты остался один на холодном ветру, с вопросом «почему?», на который нет ответа.

Потом ты нашел своего человека. Думал, это навсегда. Вилял хвостом, лизал руку, охранял сон. А однажды этот человек вышел с тобой на прогулку, привязал поводок к скамейке у магазина и не вернулся. Ты ждал. Сначала уверенно, потом с тревогой, потом с отчаянием. А когда стемнело и стало холодно, в твоем сердце что-то сломалось окончательно. Тебя бросили. Второй раз.

Я тоже потерял свою стаю. Многих, если честно. Иногда они уходили тихо, по одному, растворяясь в потоке дней. А иногда они пропадали у меня на глазах. Один мой друг — мы были как братья, делили все на свете — однажды просто перестал брать трубку. Другой уехал в другой город и словно испарился, оставив в памяти лишь пустое место.

Но самая страшная потеря — это когда они уходят навсегда, не по своей воле. Когда ты смотришь в глаза, полные жизни, а через мгновение их закрывают. Ты держишь еще теплую руку и понимаешь, что больше никогда не услышишь смех.

И я знаю, каково это. Чувствуешь, будто сердце умерло вместе с ними. Оно продолжает биться в груди, механически, по инерции, но оно холодное и тяжелое, как камень. Внутри — пепелище. И тишина. Та самая, что сейчас окружает нас с тобой.

Но посмотри.
Ты поднял голову и смотришь на меня своими преданными, всепонимающими глазами. И я смотрю на тебя.
Мое окаменевшее сердце делает неуверенный, болезненный толчок. Оно не умерло. Оно просто замерло от боли, как твое.

Ты пришел ко мне, брошенный всеми, а я взял тебя, потерявший почти всех. Два одиноких сердца, два осколка разбитых стай. Мы не сможем вернуть тех, кого любили. Но, может быть, мы сможем согреть друг друга в этой тишине. И в этом тихом, робком тепле есть шанс, что наши сердца снова оживут.