Литературные пародии на сказку Колобок

Даниил Хармс

Однажды к нам в редакцию пришел мой хороший знакомый профессор Трубочкин.
-Вот, - говорит, - друзья, какая со мной штука только что произошла! Иду это я по дороге и вдруг вижу – звери стоят. Целая толпа! Заяц, волк, медведь и лисица. Собрались вокруг Колобка и решают, кому его съесть!
- Врешь! – сказал я ему, завязывая шнурок на ботинке.
- А вот и не вру! Заяц говорит: «Я Колобка съем, потому что я самый быстрый». Волк говорит: «нет, я Колобка съем, потому что я самый зубастый». Медведь говорит: «Разойдись! Я Колобка съем, потому что я самый сильный». А лисица не стала ничего говорить и – хвать – Колобка за бок! А Колобок подпрыгнул и говорит: «Вы чего? Я ж не Колобок!». Повернулся, подпрыгнул, надел очки и все увидели, что это и вправду не Колобок, а Карл Иванович Шустерлинг.
Я хлопнул себя по коленке и воскликнул:
- Это немыслимо!
- Да вот спроси у него самого! – сказал профессор Трубочкин и в дверях за его спиной я увидел моего дорогого друга Ивана Карловича Шустерлинга.
- А давайте я напишу об этом случае рассказ! У меня как раз не пошла история про собаку Бубубу! – воскликнул я и тут же сел за стол, заправил в печатную машинку чистый лист бумаги и отщелкал «Однажды к нам в редакцию пришел мой хороший знакомый…»


Аркадии и Борис Стругацкие

Раскаленное солнце неумолимо поднималось над кромкой леса и заливало все вокруг ядовито-желтым светом. «Тот еще денек будет» - подумал Рыжий. Они лежали с Медведем в зловонном болоте четвертый час, боясь пошевелиться, пока над их головами тихо звеня и потрескивая ползла смерть.
 Когда двигаться стало можно, они осторожно проползли еще метров тридцать, потом встали и медленно пошагали вглубь леса
- Уф! Ну и жарища. – сказал Медведь, поправляя лямки рюкзака
- Топай-топай – отозвался Рыжий. - Вон, малинник видишь? На два пальца левее – и вперед.
- Не учи ученого! – Медведь, слегка переваливаясь с боку на бок зашагал, огибая разросшийся кустарник. 
Странный это был кустарник. Какие-то нитки на нем висели и раскачивались, как от ветра, хотя никакого ветра не было и в помине.
- Слушай, - сказал вдруг Медведь звонко, - и все-таки, на черта он тебе сдался? Хотя бы сейчас-то скажи? Ты же его даже в руки взять не сможешь! Дед из-за него погиб, Косой и Серый гробанулись. Я чудом ушел... Говорят, что он перед э_т_и_м еще и звук какой-то издает, вроде песни?…
- А я, может, его съесть хочу!
Медведь остановился как вкопанный, выпучив на Рыжего круглые, наполненные ужасом  глаза.
-Э!  Рыжий! Ты чего?! Россказням этим веришь?! Вечной славы захотел?! Чтобы мозги спеклись? Совсем спятил! О жене подумай? О дочке! Обо мне подумай, гад, я же вместе с тобой сгину!
Он попятился назад, а делать этого было нельзя. Рыжий даже зубами заскрипел от злости - Медведь был старой закалки, но сейчас вел себя, как не нюхавший Леса новичок. Рыжий прыгнул к ошалевшему Медведю, схватил за грудки, притянул к себе и тряхнул хорошенько, насколько хватило сил в онемевших лапах.
- А ты что думал, я сюда за Чертовыми Сыроежками пошел? – прошипел он в бурую морду. – Да начхать мне на твои сыроежки и на Красную шишку начхать! Мне Колобок нужен! Понимаешь! Ты вот о дочке моей вспомнил, а что ей помочь может, если не Колобок этот проклятый! У нее же другого шанса нет! У меня другого шанса нет, понимаешь?! Я сутки сюда добирался, хлебал дерьмо и спину комарам подставлял. Я к этому Колобку на карачках проползу, я без ног к нему проползу, если нужно будет. А ты меня из Леса вынесешь, потому что должен мне по гроб жизни, потому что я к тебе в страшных снах приходить буду, Медведь, и уж поверь, муки тебя ждут адские!
Он выпустил медвежью шкуру из рук и пошагал к каменистой прогалине, поросшей редким бурым мхом. Чуть поодаль на камнях лежало что-то пепельно-черное, неприятное. Это был Серый. Точнее то, что от него осталось. Вот же штука – зверем он был дрянным, был гадом и умер как гад, зато всем добрым людям предостережение оставил.
Здесь начиналась нужная тропинка. Теперь оставалось только  ждать. Сколько – минуту, две, час, день – никто не знал.
Рыжий присел под зазеленевшим от лишайника пнем, закурил и не без удовольствия вытянул гудящие лапы. Рядом, отдуваясь, сел притихший Медведь. Вид у него был какой-то обреченный и Рыжему даже на мгновение стало его жалко.
Не надо никого жалеть! Никто не жалел его, никогда. И он не будет!
Шло время. Они уже было закурили по третьему кругу, когда вдруг из леса на прогалину, бесшумно и плавно выкатился Колобок. Выкатился и остановился, будто рассматривая пришельцев, посягнувших на его владения.
Он был не очень большой и не такой уж зажаристый, как про него рассказывали в легендах. Но от него веяло мощью, силой и запахом домашней выпечки.
- Мучное! – тихо сказал Рыжий, выкидывая окурок в мох и медленно поднимаясь с земли.- Мучное всем и каждому! И пусть никто не уйдет обиженным!