Печалька у Ростовцевых 7

У меня такое чувство, что Андрей больше не доверяет мне в отношении князя Смирнитского. И поэтому он меня дома одну оставлять не хочет. Отправляясь на утиную охоту, он говорит Олегу:
-Я буду в окрестностях Сосновки, а ты уж тут за ней проследи… И никакого Смирнитского, понял? Настюшка у меня женщина ненадежная, впечатлительная… Каждым мерзавцем впечатлиться готова…
-Да, папа… - говорит Олег.
-Настюша, веди себя хорошо… - говорит мне Андрей Иваныч, целуя меня на прощание.
-Андрей, будь осторожен… - говорю я супругу, но он только усмехается:
-Настя, утки меня не съедят, не волнуйся…
Сказав это, Андрей Иваныч уезжает, и мы с Олегом остаемся одни на лужайке для крикета. Какое-то время мы просто играем в крикет, а потом Олег вдруг говорит мне:
-Настя, а я тебе нравлюсь?
-Мне нравится только Андрей Иваныч… - признаюсь я Олегу.
-Ну, что у него есть такого, чего нет у меня? - глядя мне прямо в глаза, вопрошает Олег.
-Мозги, Олежек, мозги! - объясняю я, бросаю в Олега молотком для крикета, ухожу в дом. В нашей с Андреем спальне, я начинаю прибираться: взбиваю подушки, ставлю свежие цветы в вазу на столе, открываю окна во двор, чтобы было больше воздуха в комнате… И вдруг, откуда ни возьмись, я ощущаю укол в сердце. Боль такая, что мне становится трудно дышать. Я добираюсь до кровати, и тут же проваливаюсь в сон. Я сразу понимаю, что мое сновидение - это кошмар, но очнуться я не могу. Я вижу себя где-то в полях, на опушке леса, я вижу стаю уток над своей головой, и хочу было уже прицелиться, но не успеваю. Я снова чувствую укол в сердце, и я чувствую также, как падаю в густую траву и лежу так, видя только небо над своей головой. Я чувствую, как мне трудно дышать. Каждый вздох дается мне с большим трудом, и я лежу так, в траве, и чувствую, как рядом со мной лает собака, рыжий сеттер по кличке Рэкс.
-Рэкс? Наш Рэкс?! - думаю я и просыпаюсь. Рэкс - это рыжий охотничий сеттер Андрея Ивановича.
Так я сижу на постели, и какое-то время боюсь даже пошевелиться. А потом мой сон внезапно становится явью. Я слышу хлопанье дверей внизу, и чьи-то крики:
-Несите сюда! За доктором послали? Да скорее же вы, черти!
Двойные двери нашей спальни вдруг открываются, и в спальню вносят моего супруга, Андрея Ивановича. Когда его кладут на кровать, он еще жив. Красное пятно расплывается на его груди, но он еще дышит.
-Андрюша! - в ужасе говорю я, беру руку Андрея, подношу к своим губам.
-Это ничего, друг мой Настенька… мы с тобой еще свидимся, родная… А сейчас мне надо поспать… - после этих слов, Ростовцев вздыхает, я вижу на лице его выражение священного ужаса, и он затихает. И молча смотрит на меня своими голубыми, навсегда остановившимися глазами. Я падаю на тело мужа, и начинаю рыдать. Когда наконец приходит доктор, он дает мне валерьяновых капель и выражает свое соболезнование по случаю кончины графа Ростовцева.
Этой же ночью, Андрей лежит на столе в гостиной, я стою у изголовья Андрея Ивановича, и слезы мои капают на серые, впалые щеки моего Андрюшеньки. Я глажу его волосы, смотрю в его глаза. Я никому не позволяю закрыть глаз Ростовцева, я смотрю ему прямо в глаза и не могу насмотреться в них, и лицо Андрея Иваныча теперь все мокрое от моих слез. Мне кажется в тот момент, что мы оба с ним плачем, рыдаем над тем, что у нас было и тем, что могло бы быть…
Рядом со мной стоят женщины-молитвенницы, монахини близлежащего монастыря. И кто-то из них плачет, пока остальные читают псалмы. Посреди ночи я понимаю, что сейчас ноги мои подогнутся и я упаду. Все еще роняя слезы, я иду в нашу с Ростовцевым спальню, ложусь на свежевзбитые подушки, закрываю глаза…
…И тут же вижу перед собой Андрея Ивановича. Он сидит на кровати и расстегивает свой дорожный сюртук, испачканный на груди чем-то темным.
-Фу, как испачкал себе сюртук на охоте, однако! - весело говорит мне Андрей Иваныч, потом подходит к нашему шкапу, достает из него свежую белую сорочку, переодевается. Потом, как ни в чем не бывало, протягивает ко мне руки.
-О, Андрей! - восклицаю я, и бросаюсь на шею мужа, - Мне приснился ужасный, ужасный сон, что ты погиб на охоте! Андрей!
Я начинаю его целовать, и губы его холодны, но мне все равно. Я отогреваю Андрея жаром своих поцелуев, и он так нежен со мной, как никогда прежде.