К точке невозврата

Утро началось как всегда. Саня встал, умылся, позавтракал и отправился на работу. Одинаковые действия. Те же движения, те же здания по пути. Но всё казалось, скорее, угадывающимся. И странно искажённым. Некоторые куски реальности мелькали перед глазами, в основном оставаясь где-то за кадром сознания. В общем-то, Саня понял практически сразу, что видит сон. Грезит о скучной обыденности, хотя мог бы наслаждаться более приятными видениями. Он ухмылялся про себя, прекрасно понимая, что проживаемый день – плод трудов Морфея.
Перед глазами чаще была тьма, неопределённая и бесцветная. Предметы и люди проскальзывали в основном очертаниями, но парень точно знал, что перед ним и где он находится. Время тянулось медленно, как-то по-настоящему. Работа, обед, отчёт для начальства, чашка кофе, флирт с секретаршей, снова стук клавиш, затем дорога домой. Иногда тьма полностью окутывала Саню, оставляя только знакомые очертания в бесконечной тьме. Он безвольной марионеткой проделывал знакомые движения и всё ждал, когда проснётся. Приглушённые звуки не давали усомниться в нереальности происходящего. Всё это время парень ощущал постоянную перемену в себе. Видимо, издержки сна сказывались. 
Потом Саня лёг спать. Хотел посмеяться, вспоминая фильм с Ди Каприо, о сне во сне и всё такое. Но когда он, обездвиженный, лежал с закрытыми глазами, напевая в уме все песни, что приходили на память, то веселье забылось. Мысли казались физически ощутимыми. Они обретали форму, такую ясную и страшную, что хотелось выбросить из головы всё. Избавиться от того, что на поверку могло оказаться правдой.
Новый день начался так же. Теперь Саня внимательно следил за всеми своими действиями.
Своими?
Ванна, завтрак, ключи в руке. Он решил отрастить щетину, хотя Саня любил выбривать своё лицо до приятной гладкости. Внутренности словно связали тонкой верёвкой, затянув ровно настолько, чтобы чувствовалась размеренная боль. Не исчезая, но и не прекращаясь. Мимо проходили силуэты людей, проскальзывали во тьме очертания зданий. Иногда попадались витрины, позволяя увидеть чуть больше. Заметить краем глаза настоящих людей, не поглощённых неясной тьмой. И по этим самым витринам скользил сам Саня. Стекло, глянцевая поверхность железа, лужи под ногами. А когда он отсчитывал деньги за проезд, то парень увидел свои руки, отражённые железным поручнем автобуса. Но это мало походило на конечности. Нечто вытянутое, непонятное, плоское. По ту сторону отражения всё по-другому, постоянно меняется. Саня – безвольная марионетка без верёвочек – не слышал мыслей того, другого, только свои.
Под вечер парень, всё ещё веря в происходившее наполовину, вспомнил про родителей. И про Алёну, с которой встречался почти месяц. Они стали такими же? Или только он? Или это всё просто сумасшествие? Но если и их постигла та же участь? И всех остальных людей.
В пятницу вечером он встретился с Алёной, повёл её в кафе. Их любимое кафе. Словно так и должно было быть. К миру отражений можно привыкнуть. Жить внутри этого, делать повседневные вещи, общаться с людьми. Наблюдать. «Нет! – подумал Саня. – Нельзя привыкать. Если они и хотят только того, чтобы мы смирились? Но точно ли другие люди, как и я?..»
Марионетки без верёвочек.
Изо всех сил парень вглядывался во тьму, пытаясь разглядеть лицо Алёны. Искажённый, вытянутый по воле алюминиевой салфетницы силуэт лишь принимал различные позы и открывал рот. Приглушённые звуки, слова доносились откуда-то извне. Что-то о семейном ужине.
«Что, если только я попал в это проклятое зазеркалье?»
Он отлучился в туалет. А когда мыл руки, то рядом встал другой мужчина. Всего на пару секунд они оба посмотрели в свои отражения. Саня изо всех сил скосил взгляд, больше опираясь на боковое зрение. Освещённый реальностью, с невозмутимым лицом человек из зазеркалья имел взгляд существа «на грани». Выпученные глаза с белками, усеянными паутиной красных ниточек. Безмятежные движения, повторяющие зеркально другого. Но эти глаза…
По дороге домой Саня старался всматриваться в пленников зазеркалья. Это было нелегко. Он постоянно двигался, да и другие люди не находились поблизости в нужное время. Несмотря на это, парень замечал, насколько все стали вежливыми. Раньше как заденешь кого на улице случайно, то тебя если не обматерят, то наградят косым взглядом. Но теперь все извинялись сами. И улыбались. Среди этой гнусной осенней сырости, закутанные в мрачные одежды люди ходили по улицам чуть ли не счастливые. Саня замечал это краем глаза, наблюдая за фальшивками. У настоящих людей улыбки на улице редкость, тем более в такую мерзкую погоду. Это означало, что и родители и его девушка попали по другую сторону отражений. «А ведь с Алисой я был счастлив, - подумал парень. – Всё у нас складывалось… Алёна, конечно же. Боже, тут и своё имя забудешь».
Пошла череда тяжких дней. Даже не дней, а суток. Про сон Сане пришлось забыть, ночью он лежал с закрытыми глазами, объятый тьмой и ощущением предметов. Дотрагиваться ни до чего парень не мог. Вроде в руках и находились стакан, зубная щётка или рука любимой девушки, но они казались какими-то призрачными, неясными. Как и вся его жизнь теперь.
«Если бы я научился двигаться, пока он спит. Как-то отражения поменяли всех нас местами. Значит, возможно всё вернуть. Нужно пытаться».
Деформации тела понемногу становились привычными. Физически парень не чувствовал ни боли, ни изменений. Он просто знал о них. И помнил. Неестественные, странные искажения.
«Где-то должна быть брешь. Во сне? Скорее всего».
Но недвижимое тело сковывало ночью и его. Саня много размышлял над спасением себя и других. Хотя бы своей семьи и девушки.
Хотя бы себя.
Шли дни. Счастливые, когда смотришь со стороны, а не тусклые и однообразные. Любимая работа. Настоящая жизнь, а не жалкое её подобие, наполненное очертаниями и деформациями.
«Он решил отрастить бороду? – думал Саня, со злостью разглядывая ожившее отражение утром. – Просто берут и меняют всё, даже внешность. Словно это их жизнь. И Алиса подстриглась, но ей всегда нравились длинные волосы. Когда выберусь отсюда, попрошу снова отрастить».
После работы Саня как всегда безвольно скользил по поверхностям, пытаясь вновь найти ответ на главный вопрос в его положении. Машину на дороге он заметил сразу, а вот его двойник не успел среагировать. Глухой удар без боли, только головокружительный полёт и тьма.
«Если умрёт он, и я тоже?.. – мысль забилась в голове парня птицей в тесной клетке. – Выбраться. Выбраться. Выбраться. Вот именно сейчас!»
Во тьме появился размытым пятном чистый белый свет. Начал разрастаться и, словно божественные ножницы, срезал незримые нити марионетки. Саня понял, что может двигаться и побежал на свет.
«Только бы это был не тот, что в конце туннеля, - только и успел подумать он, нервно хихикнув».
- Парень, ты жив? Мы вызвали «скорую», держись.
- Нормально всё, - голос показался чужим. Отстранив чью-то руку от себя, Саня привстал. Тело немного ломило, но он был жив. И снова стал собой.
- Ты не двигайся, - сказал мужик, видимо, сбивший его водитель. – Врачи скоро приедут. Так уж вышло…
«Улыбайся, они всегда улыбаются. Они счастливы».
- Правда, всё в порядке, - Саня улыбнулся. Получилось искренне, потому что он действительно был рад. Это, наверно, помогло, так как в ответ мужик одобрительно закивал. - «Скорую» я сам дождусь, а вы езжайте.
Всё складывалось хорошо. Лишних вопросов никто не задавал. Зеваки разошлись по своим делам, а приехавший врач понимающе покивал и сел назад в «скорую».
Дома парня ждала девушка и вкусный ужин по поводу его повышения на работе. Пока Саня находился по ту сторону, жизнь даже как-то наладилась. А Алиса… Любимая казалась точно такой же, да и с чего ей меняться? Стрижка только, да и, может, стала девушка чуть счастливей и улыбчивей.
«Но к этому можно привыкнуть, - усмехнулся про себя парень».

***

- Состояние стабильное, но пациент впал в кому. Попросите персонал связаться с родными парня, нужно им сообщить.
- Да, Евгений Борисович. Жаль его, конечно. Только нормально жить все начали, и тут с ним такое…
- Будем надеяться на лучшее, Аркадий.
На мониторе размеренно подрагивала кривая, отмечая сердцебиение парня, впавшего в кому.