Часть 9. Одинокая душа

Когда тебе за тридцать, и ты смотришь на себя с позиции наблюдателя, то порой начинает казаться что будто всё у тебя потеряно. Что ты никому не нужна. Одинокая душа…

Так вот, если порассуждать.
 
Выучилась. По специальности отработала только три года. А дальше по семейным обстоятельствам вернулась в поселок, где такие специалисты никому не нужны. Там уже свои.  Свободных вакансий нет.

В результате, идешь работать туда, куда возьмут.

Учёба – коту под хвост.

Дальше - семья.

Первые пару лет, всё вроде как устраивает. Есть небольшие нюанса, но ты это списываешь на неопытность, на притирку, что-то еще находишь в оправдание.  А потом начинает утомлять. Хоть и изо всех сил что-то делаешь, стараешься. Пытаешься свою вторую половинку вдохновить. А он тебе: «С дуба рухнула?», «Заняться что ли не чем?», «Отстань от меня со своими бредовыми идеями». Или еще интересней вариант: «Задолбала. Сегодня ночую у мамы».

Вот. Можно только руками развести.
 
Ведь стараешься. В доме порядок и чистоту наводишь. Еда чтобы всегда свежая и вкусная. Чтоб рубашки у него всегда чистые и наглаженные, штаны, носки, чтоб и чистые, и не рваные. А когда от него требуется помочь перестановку в комнате сделать (хочется же, чтоб не абы как всё стояло, а рационально и комфортно), он тебе коротко: «Сбрендила? Ещё скажи по Фен Шую ставить собралась. Чем так плохо-то тебе? Стояло сто лет. Сто лет ещё пусть стоит».

Или неизменно: «Хочешь? Иди и делай. Я устал. Дай отдохнуть.»

И так все десять лет. Только чем дальше, тем хуже.

И не только к бытовым проблемам это относится. Это и к отношениям между. Лет пять уже живём как соседи. Уж подумываю, может у него кто-то есть?

Ребёнок. Наташка растёт не по дням, а по часам. Десять уже. Одиннадцатый пошёл. Оторва. Меня вообще не слушается. Ну, нет у нас с ней никаких ментальных связей. Или как это там называется. И характером вся в отца.

Что и где я упустила? А, может, дело и не во мне вовсе.

Хотела дневник вести. Начала уж. С полгода почти писала.  Эта зараза нашла его каким-то образом. Прочла. Потом пошла к свекрови и рассказала. По-своему, конечно. По-детски.  Но свекровь-то вообще всё извернула.

Прилетела. Орала тут орала. Не слушаю уж её, а она почём зря разоряется. Пока не выоралась. Не ушла.
-- Наташк, -- говорю потом дочке. – Ну, так-то не красиво читать чужие дневники. Да еще потом бежать кому-то рассказывать.
-- Ну, так-то и писать такое не красиво…
-- Че бы понимала.
-- Ну, не совсем дура. Да, и взрослая я уже. Не ребёнок.
-- Чё ж ты, взрослая, сама за собой не убираешь в комнате, посуду не моешь, одёжу не стираешь? А? Чё ж всё мамка за тебя делает?
-- Ну, я еще не такая взрослая…
Вот, и поговорили.  Дневники чужие читать она взрослая, а по дому что сделать, малая.

Так и катится жизнь то под горку, то в горку, да изматывает.

Сидишь порой, в окно на кухне смотришь и думаешь, а о такой ли жизни я мечтала в юности –то?

Ответа нет.

Все попытки что-то изменить, впустую. Руки опускаются.

Чтобы уж совсем не опостылело всё мы с Любкой, собираемся иногда. У неё или у нас. Накатим по рюмашечке. И болтаем. То жалимся друг другу. То мечтаем. То ржём, как заполошные. Бывало и поревём.

У Любки мужик-то рукастый. Да, попивает вот. В запой даже пару раз уходил. Вот, все им тоска зелёная. А чего? Секция по волейболу для нашего возраста есть. Ходи! В бассейн возят по субботам в город. Спортивная площадка, вон, какая.

Я, дак, бегаю. На турнике подтягиваюсь. Да и другие снаряды осваиваю. Было бы желание.

Своему сколько раз говорила: пошли.  Посмотрит на меня, как на умалишённую, и: «Иди уже, а… Отстань только.» Его только кино, да передачи некоторые по телеку интересуют.

Лет через десять разнесёт его.  Правда, он всё на свою наследственность хорошую кивает. Не разнесёт, мол.

А поживём, увидим.

Пойти на балкон что ли постоять?  Отвлечься от мыслей дурных…

Красота, вон, какая! Солнышко в закат пошло. Прямо над прудом садиться. Как хорошо, что сейчас не надо бежать за фотоаппаратом. Хотя так может фото и лучше были бы.

А так на телефон снял эту красоту. Особенно видео и потом хоть сто раз подряд смотри.  Любуйся.

Да, город оно, конечно, хорошо. Особенно с работой. Но зато там такого заката не увидишь. А воздух. Воздух-то какой.

Тоня вдохнула глубоко-глубоко. И почувствовала, как этот прохладный вечерний вкус воздуха протекает внутри, наполняя её какой-то сладостью и чистотой. Как становиться хорошо на душе.  Как голова немного закружилась.
 
Замурлыкала себе под нос.

Ну, а что? В целом то всё нормально. Прорвёмся.

И поселок, в котором она живёт очень красивый. Ну, нет высоток.  Пятиэтажки есть! Вот, она в одной из них живет. На пятом. Рядом еще пятиэтажки, да двухэтажки. Чем не город? Только его, конечно, за день обойти можно. И только.

А дворец наш?

Нашла же Тоня себя там? Петь хотела бы, да вот, поёт только для себя. Зато танцует! На всех праздниках выступает.  Любка с ней. Уговорила она её таки.

Любка ростом высокая и крупноватая. Стеснялась поначалу. Теперь довольна и счастлива.

У Любки, вообще, здорово получается танцевать. Она и движения быстро запоминает. И пластика у неё есть.

Завидует ей Тоня даже немного.

Она, вот, больше такая спортивная.  Волейбол – это её. Бег. Пожалуйста! А танцы вымучивает. Угловатая. Но не гонят её пока.
-- Раскрепоститься бы надо тебе чуток, -- советует руководитель. – Ты вся зажатая. Отпусти себя. Слейся с танцем, с музыкой и всё начнёт получаться. Почувствуй его внутри себя.

У неё получается. Дома, когда одна, включает музыку и танцует. А иногда вечером, когда после репетиции идёт по пустой улице, тоже танцует и музыку сама себе подпевает.
 
Жалко, Аля в городе живёт. А то бы она оценила.
 
Тоже одинокая душа.