ДНК Страсти. Глава 1

*Супруги Добровольские
**2 дня до
***Алексей

Несмотря на то, что я был здесь со своей супругой Викторией, я был погружен в свой собственный маленький мир, откинувшись на спинку стула и расслабляясь после поистине великолепного ужина, сосредоточив внимание на произведении искусства в этом «образцовом» ресторане под названием «Лягушачьи лапки». Интересно, что название имело двойной, а быть может и тройной смысл: владельцы ресторана, пункт меню и … «ножки Жанны». Пара, которая владела и управляла этой маленькой жемчужиной среди прочих, была ярой фанатичкой всего Французского: начиная от лапок безобидных лягушек, Эйфелевой башни, мимов и кончая поцелуями. Еще одной ассоциацией с лягушачьими лапками была крупная фотография в стиле гравюры, которая висела на стене так сказать на почетном месте, что, наверное, было справедливо. Вот тут-то я и задумался над небольшой головоломкой.

Жена Дмитрия в свое время была гламурной лакшери моделью, и до связи с Викторией она преуспела в этом со всеми почестями и успехами собирая мыслимые и немыслимые лавры своей популярности среди восторженных фанатов ее довольно «пластмассовой» внешности. Это сейчас она известная ведущая станции 103.1FM,но тогда мир знал ее исключительно в роли «барби». На снимке была изображена она..Жанна, сидящая на краю старой кровати с балдахином, на фоне, заставляющем вспомнить очарование Старого света организации «Пандора», но выделялся этот принт не из-за фона, а из-за Жанны. На ней были черные туфли на высоких каблуках, её длинные ноги были обтянуты чулками телесного цвета, она сидела с раздвинутыми ногами, положив руки на колени и выпрямив спину. Её пышные формы, затянутые в фиолетовый баскский лиф, казалось, пытались вывалиться наружу, как фрукты из переполненной вазы. Ничто из её вида не приводило меня в восторг; что меня всегда поражало, так это сама фотография. Несмотря на то, что она не смотрела в камеру, я всегда задавался вопросом... был ли фотограф или визажист настолько искусен, чтобы специально придумать её образ... или её просто толкнули на разобранную постель и сделали фото, как только она села на нее.



Когда-нибудь... может-быть, я почувствую, что у нас с хозяевами есть такая связь, что мы сможем спросить про этот принт, не опасаясь показаться невежами. Черт возьми, нет! Еда здесь слишком хороша, чтобы такое могло случиться. Когда была сделана эта фотография, она вероятно имела бы девяносто пять процентов у меня. Сейчас же, думаю, нужно отнять у нее пятнадцатьпунктов, так что, по моим подсчетам, у нее сейчас почти восемьдесят.



-Дорогой?-ход моих мыслей прервала супруга.
-Извини, я погрузился в свой собственный...-начал говорить я и Виктория тут же подхватила не безызвестную сказанную однажды мною фразу...
-В свой собственный маленький....-ее губы исказила довольная улыбка.
-Мир...-договорили вместе мы последнее слово.

Виктория склонила голову набок, и ее губы изогнулись так, как будто она собиралась кого-то мило поцеловать в лоб, щеку...

-Ей все еще восемьдесят?-с этими словами она кивнула в сторону соседнего столика, где Жанна принимала заказ и напитки.


Обтягивающая юбка и белая блузка, которые были на ней, обтягивали её привлекательную фигуру, что вызвало у меня легкое возбуждение, когда она принимала наш заказ, позволив мне мельком увидеть в её декольте пышный загорелый бюст, обтянутый кружевным черным лифчиком. Повернув голову к жене, на лице которой отражалось любопытство, я дал уверенный ответ из пяти слов.



—Да, у нее по-прежнему ровно восемьдесят.-отпив глоток белого вина я кивнул.



Я видел, что она думает, работает над своими расчетами. Я догадался, что сегодня вечером у нас будет один раунд из наших пятничных дебатов.



— Лично я считаю, что художественное оформление искусственно искажает твою оценку. Я помню, как мы впервые пришли сюда, правда сидели за другим столиком. Ты провел большую часть вечера, пытаясь скрыть, что изучаешь мельчайшие детали, и ты сказал, что если бы ты был там во плоти, когда была сделана фотография, она была бы девяносто восемь из ста, а если бы ещё и духи были подобраны правильно, то на все девяносто девять.-Виктория улыбнулась.-а что ты мне сказал, когда увидел ее в стенах нашей организации?-ее взгляд становился лукавым, играющим со мной.-а когда она подносит микрофон с к своим губам? Там ведь были все девяносто девять.



Последовала короткая пауза.



— Сколько у нас с тобой, дорогой, было "девяносто девяток" в реальном времени? Ты всегда пытаешься их ровнять на меня. Это несерьезно.-она покачала головой.



Я издал негромкий смешок. Это не было оскорблением, это было ласковое обращение, напоминающее о том, что было однажды, четыре года назад.



— Только один раз, радость моя, только один.-довольный я откинулся на спинку стула.

Она проследила рассеянным взглядом за кем-то, кто прошел сзади меня. Переведя взгляд обратно, она наклонилась вперед, глядя прямо мне в глаза, и поднесла бокал с красным вином к губам. Не отрывая от меня взгляда, она сделала глоток, затем приоткрыла рот и игриво провела кончиком языка по верхней губе. Я вдруг вспомнил, что она прервала меня незаконченным вопросом.

— Дорогая прости, ты начала задавать мне вопрос, прежде чем я увел разговор в сторону. Что, если... что?

Встав из-за стола, она обошла вокруг меня и чмокнула в щеку.

— Мне нужно "попудрить носик", я скоро вернусь, а потом задам тебе вопрос, который вертится у меня в голове весь вечер.

Я смотрел, как она плавно удаляется. Каким-то образом в её ДНК запечатлелись слова "горячая" и "сексуальная". Ей никогда не приходилось стараться, это просто получалось у нее само собой. Классическое черное свободное (спортивное) платье сидело на ней как влитое, волосы были аккуратно причесаны, а пара выбившихся прядей подчеркивала её сексуальную привлекательность, исходящую от нее, когда она уходила.. Должен признать, мне повезло, что у меня такая жена, как она. Я предположил, что это было нечто большее, чем просто желание "попудрить носик". Ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы вернуться. Я все время поглядывал на дверь туалета, когда она вышла, а прямо за ней— молодой человек некогда известный, как супруг Виктории Росс. В одной комнате было два туалета, а в общей зоне — одна из тех длинных общих раковин. Он последовал за ней, прежде чем направиться к своему столику, который находился как раз позади меня. Я был почти уверен, что они обменялись украдкой взглядами, прежде чем он исчез из моего поля зрения. Она снова села, в ней чувствовалась уверенность, которого не было до того, как она отошла в туалет. Это было не единственное отличие— её макияж был более аккуратным, и было совершенно очевидно, что она нанесла новый слой кроваво-красной помады. Прежде чем я задал хоть один вопрос, она начала первой.

— Что, если... что, если я найду кого-нибудь, у кого было бы девяносто девять баллов?-ее губы исказились в надменно-довольной улыбке.

Я старался держаться спокойно, незаметно для окружающих. Внутри меня вспыхнули все классические элементы "сражайся или беги". В голове у меня все прояснилось, я представил лица за каждым из столиков в ресторане. Моя эндокринная система активизировалась, выделилась здоровая доза адреналина, которая заставила мышцы напрячься, и участились сердцебиение и дыхание, которые я пытался скрыть.

— Настоящий, неподдельный на девяносто девять баллов, да? Он здесь, в ресторане?-я усмехнулся.

Она снова взяла бокал с вином и медленно отпила глоток, глядя на меня. Когда она закончила, её голова склонилась набок, не говоря ни "да", ни "нет", что ещё больше смутило меня, когда она слегка пожала плечами. Это ещё больше усугубилось, когда она заговорила, но так и не ответила на вопрос.

— Может быть. Возможно, он здесь.

Это было не в рамках наших правил, и легкое выражение моего лица дало ей понять, что это не соответствует согласованному сценарию. Она решила попытаться вернуться в строй.

— Да, он здесь.-спокойно ответила Виктория.

— Где он, Вик?

Она заметно напряглась, услышав, что её назвали по имени, и это дало ей понять, что я не в восторге от её нынешнего подхода.

— Прости, милый, я на самом деле очень нервничаю из-за того, что заговорила об этом. Это важно для нас обоих. Я знаю правила, я немного нервничаю, когда говорю об этом вот так, и может показаться, что я выхожу за рамки правил. Я сглупила, жаль, что не сказала тебе об этом раньше.

Наклонившись вперед, поставив локти на стол и подперев подбородок ладонями, чтобы придвинуться к ней как можно ближе, я продолжил разговор.

— Теперь, когда ты упомянула об этом, я думаю, для тебя это прекрасная возможность освежить наши воспоминания о правилах. Прошло много времени с тех пор, как мы их обсуждали, и, насколько я помню, они довольно четкие.

Она улыбнулась и протянула руку, чтобы коснуться моей.

— Бог правил, да, это хорошее начало, но давай вернемся ещё дальше и сначала посмотрим на историю. Я думаю, что это так же важно, как и правила.

Я кивнул, историю изменить нельзя, у меня не было проблем с её пересмотром. С этими словами она начала.

— Помнишь, когда я говорила тебе эти слова, я, кажется, сказала "девяносто процентов". Сначала ты не понял, что я имела в виду, пока не догадался. Я никогда не забуду этот момент. Она была блондинкой в платье, которое было на размер меньше, чем нужно, и с сиськами, которые были на размер больше, чем нужно. Ты тогда сказал, что она была на восемьдесят пять процентов больше твоих. И с этого момента мы превратили это в игру.

Я усмехнулся, мысленно возвращаясь в прошлое. У меня не было такой ясности, как у Вики, в отношении того воспоминания, но я помнил, что это значило. Как другие оценивали нас, если каждый из нас считал, что мы ценим друг друга на все сто процентов? Она продолжила.

— Как долго мы играли в нее, просто как в игру? Примерно за год до того, как все это было забыто, по крайней мере, на несколько лет, до того праздника. Я уверена, что ты знаешь её настолько, насколько, я могу гарантировать, у нас остались о ней самые теплые воспоминания?

Она улыбнулась, продолжая лениво поглаживать мою руку. Я погрузился в воспоминания. Она была права. Как я мог забыть этот праздник?

— Она первая женщина, которая подошла к тебе так близко, она преодолела 99-процентный порог из твоих ста процентов. Те несколько дней, что Диана провела с нами, позволили нам, позволили мне узнать её немного лучше, вот как ей удалось стать для меня священной фигурой.

Пока я говорил, перед глазами возникали её мимолетные образы. Высокая блондинка, родом из Латвии, только что разошлась со своим мужем-тираном. Её отпуск был уже спланирован и отель забронирован, поэтому она поехала одна и поселилась в бунгало по соседству с нами. Каждый день я не мог удержаться и любовался её потрясающим обнаженным телом, когда она загорала у общего бассейна в маленьком анклаве временных жилищ. Мы пили и ели вместе, все трое, и она рассказывала Вике как ей повезло, что у нее есть такой мужчина, как я. Однажды ночью, лежа в постели, я сказал Вике, что она была первой из девяноста девяти. Вика сказала, что мы живем только один раз и должны действовать в соответствии с нашими чувствами.

Той ночью, лежа в постели, мы разработали правила. Именно Вика предложила их разработать, потому что, по её мнению, это свидетельствовало бы о зрелости наших отношений, основанных на доверии, любви и взаимном уважении, о том, что мы могли бы, если бы представился такой шанс, наслаждаться всеми прелестями жизни. Тогда я был потрясен её откровенным заявлением. На следующее утро за завтраком мы договорились придерживаться правил, которые обговорили накануне вечером; жребий был брошен.

— Хватит мечтать, дорогой, для тебя это всего лишь история и приятные воспоминания.

Она была права, вот и все. Когда мы уезжали, у нас был номер мобильного Ди, но согласно правилам, мы имели дешевые телефоны с одноразовой местной SIM-картой и достаточным доступом в Интернет, чтобы не платить грабительскую цену, которую требовал наш оператор связи. Так было прописано в наших правилах — раз и готово. Симы-карты были удалены, как только мы возвращались домой, никаких контактов в будущем, и точка, но Ди оказалась исключением, как и многие из списка женщин, что были в этой игре, став намного ближе, чем случайные незнакомки.

Позже были добавлены ещё два других правила именно по предложению Вики. Я знал их наизусть, теперь они были для меня неприкосновенны. Мне просто нужно было убедиться, что мы оба поем один и тот же гимн.

— Правила, дорогая, освежи для меня, пожалуйста.

Не уверенная, что это была какая-то игра, она продолжала вращать вино в бокале, пристально глядя на меня с самодовольной улыбкой, прежде чем сделать ещё один глоток своего напитка и поставить бокал на стол.

— Да, любовь моя правила... -Вика отпила медленно глоток и вздохнула.-Во-первых, мы не можем вызвать врача, если находишься в состоянии алкогольного опьянения или чего-то покрепче. Если возникает сомнение, последнее слово остается за супругом.
— Во-вторых, это не может быть кто-то, кого мы считаем другом или знакомым для нас, например, коллега по работе.-я улыбнулся поглаживая ее мягкую ладонь.
— В-третьих, мы не должны сознательно вмешивать кого-либо из третьей стороны в наши отношения.-она игриво подставила под поглаживания свою мягкую кисть.
— В-четвертых, это делается один раз и только, никаких повторных выступлений, никаких длительных контактов после разовой встречи.
— В-пятых, наше здоровье превыше всего, поэтому защита всегда важна.-Вика улыбнулась.
— В-шестых, никаких насмешек в адрес супруга, никаких намеков на то, что если третья сторона посчитает, что это ситуация мужа-рогоносца или жены-рогоносицы, а не просто поиск разового развлечения, мероприятие немедленно прекращается.-уверенно повторил я, что отскакивало у меня от зубов, как заповеди.
— В-седьмых, между нами все по-честному. Никаких игр, никаких уловок, никогда. Потому что мы не потерпим предательства.-Вика отпила очередной небольшой глоток.
— В-восьмых, помимо основной цели, это может включать в себя любые напитки, ужины или развлечения, такие как танцы боулинг или кино.
— В-девятых, телефоны всегда должны быть включены, приложение "Найди мой телефон" должно быть активно. Это для нашей же безопасности.-улыбнулась она.
— Десять, только не в нашем собственном доме...-я крепко сжал руку супруги и она довольно заурчала.

Она замолчала, давая этим словам обрести смысл. Я подумал, не добавила ли она что-нибудь ещё. Я кивнул, признавая её память о наборе правил, а затем озвучил два последних правила, которые были добавлены после Ди, но о которых Вика предпочитала не говорить.

— Правило одиннадцатое. После того, как ты почувствовала себя неловко из-за того, что я провел время с Ди, мы договорились, что больше не будем встречаться на всю ночь и ограничимся максимум четырьмя часами. Последнее дополнение, правило двенадцатое, которое мы внесли, касалось права другого супруга присутствовать в комнате либо в качестве наблюдателя, либо активного участника, что будет зависеть от согласия супруга и третьей стороны.

Выглядя ошеломленной, она медленно кивнула, её улыбка напомнила мне Мону Лизу, и я не мог понять, как к этому отнестись. Мы сидели, глядя друг на друга, она хотела этого, и я ожидал, что она продолжит свой диалог. Вместо этого она расслабленно откинулась на спинку стула, устремив взгляд на пустой бокал. Взяв бутылку, я наполнил его, она сделала глоток и на мгновение закрыла глаза, словно была где-то далеко. Когда она открыла их, я терпеливо выжидал.

— Ладно, блудливая женщина, такое ощущение, что ты играешь в какую-то игру, для начала нарушая седьмое правило. Кто он и где он?

Наклонившись вперед, она посмотрела мне прямо в глаза, выражение её лица изменилось, и я мгновенно узнал этот взгляд. Голод.

— Столик позади тебя, у стены.

Я отошел в уборную, что дало мне возможность взглянуть на него и я не ошибся. Это был бывший супруг Росс. Он был с женщиной, но по их телодвижениям нельзя было сказать, что они были близки. Его глаза следили за мной, хотя он сидел лицом к своей спутнице. Я зашел в туалет, пытаясь осмыслить этот странный сценарий. Интересно, что именно его спутница мыла руки в туалете, когда я вышел к общему умывальнику из мужской зоны. Я встал рядом с ней, решив, что это дает мне возможность немного покопаться....

— Не знаю, как вам, но это, должно быть, лучший ресторан в городе. Поскольку это французский ресторан в нем какая-то особенная, романтическая атмосфера...

Я сказал это ей через отражение в зеркале. В выражении её лица не было ничего романтического. Она поняла, что я уловил это.

— Да, наверное. Я здесь на первом свидании, через Дамба. В кои-то веки я подумала, что кто-то, кто соответствует своему профилю, настоящий джентльмен...-грустно улыбнулась она.

Она фыркнула.

— Так было до тех пор, пока он не вернулся из туалета минут десять назад. Знаешь, что сказал этот нахальный ублюдок? Он спросил, есть ли у меня младшая сестра, хотя он всего на пару лет младше, заметьте. Ну и засранец! А теперь он сказал, что хочет закончить встречу, а мы ещё даже пробовали договориться! Мне нужно было зайти сюда на несколько минут, потому что он не так уж далек от того, чтобы напиться, а я хочу потихоньку заказать такси, чтобы быстро уехать. Тьфу, гребаный высокомерный урод!

Она ушла, оставив меня озадаченным информацией, которую она только что сообщила. Размышляя об этом, я пришел к выводу, что это говорит о нарушении седьмого правила (никаких уловок и обмана), и, судя по всему, к тому же ведет к нарушению третьего правил (не вмешивать третью сторону в наши отношения). Я должен был спросить себя. Неужели она просидела всю трапезу, разглядывая его, а потом за те несколько минут, что они провели в общем умывальнике, пришли к соглашению, прежде чем обсудить это со мной? Я имею в виду, был ли он таким сексуальным? Он был частично скрыт от глаз её, так как же Вика смогла прийти к такому быстрому выводу? Теперь я был в затруднительном положении. Если бы я сказал ей, что этого не произойдет, началась бы третья мировая война, в которой меня изобразили бы злодеем и обвинили в том, что у меня хрупкое эго. Посмотрев на время, которое приближалось к половине одиннадцатого, я должен был напомнить ей, почему мы ввели в действие правило номер одиннадцать, четырехчасовое ограничение, но, поскольку у меня появились мрачные мысли о том, что, если она согласится с этим ограничением, она будет настаивать на изменении правила номер десять (только не у нас дома) или нарушит его без моего согласия...

Возвращаясь к тому утру, когда я трахнул Ди, я вспомнил чувство, когда позволил своему маленькому мозгу между ног, подпитываемому разрешением любимой супруги, создать нечто, что должно будет стать бомбой замедленного действия в наших отношениях. В то время это скрытое течение между нами говорило о невысказанном беспокойстве, и я если бы я мог это изменить, я бы с радостью прекратил его тогда. Я вспомнил, что потребовалось несколько месяцев, чтобы наши бурные отношения успокоились, и игра в проценты вернулась к тому, с чего все начиналась,— к глупой игре. Но как это будет работать сейчас, когда мы поменялись местами? Я вздохнул, качая головой. Мне нужно было дать этому произойти, хотя бы сейчас, а затем поговорить с ней о том, чтобы отказаться...

— А как же его девушка, дорогая, я имею в виду, она сидит с ним, прямо здесь.

Она улыбнулась, и у меня возникло ощущение, что у нее в голове уже отрепетирован ответ.

— Вообще-то, это не его девушка,— сказал он мне в туалете. Это первое свидание, и он говорит, что она уже готова знакомить его с её родителями и познакомиться с его, так что он собирался дать отставку "bunny boiler" (идиома, часто употребляется в отношении женщины, который становится одержимой в отношении романтического партнера в случае неразделенной любви), когда вернется к столу. Это значит, что он свободен. Сегодня вечером.

Я сохранял невозмутимое выражение лица, мне это показалось странным, это было слишком наиграно. Я подождал несколько секунд, пока она смотрела на меня, все ещё улыбаясь, все с той же легкой ухмылкой. Я продолжал допытываться.

— Так какой у тебя план,? За те несколько минут, что вы провели в умывальнике, что вы обсуждали, что планировали?

Она сохраняла спокойствие, болтая вино в бокале, прежде чем сделать ещё глоток.

— Мы ничего не планировали. Он просто пожалел, что не оказался на твоем месте за нашим столиком и сказал, что, по его мнению, я выгляжу чертовски сексуально и что тебе повезло, что я у тебя есть.

Я вздохнул.

— И вот, ещё одно нарушение правила, а мы с ним даже не разговаривали как пара. Цитирую тебя: "он везучий ублюдок", что означает нарушение шестого правила. Я не везучий ублюдок и немного обижаюсь на это.

Улыбка все ещё была на её лице, но ухмылка исчезла. Если уж на то пошло, улыбка теперь выглядела натянутой, я достаточно хорошо знал выражение её лица, чтобы заметить, что в нем появилось легкое беспокойство. Я наблюдал, как её взгляд устремился куда-то поверх моего плеча, когда женщина сзади меня встала из-за столика и поспешно ушла, должно быть, приехало её такси. На её лице снова появилось самодовольство.

— Ну вот, теперь он совсем один. И у него 99 процентов и я ожидаю, что ты будешь соблюдать наши правила. Я пойду и поговорю с ним, посмотрю, готов ли он к тому, чтобы я...

Я не дал ей закончить.

— Нет, Вик, я пойду и приглашу его присоединиться к нам...