Большой Хлюп

 Петька и Васька маялись от безделья. Собственно, маялся Васька, а его пятилетний брат Петька смотрел на старшего брата Ваську, как на великого вождя и готов был исполнить любое его приказание. Так было и тогда, когда Васька затащил его на старый и высокий шкаф и приказал прыгать на кровать внизу. Кровать была невероятно далеко, и Петька бы ни за что по своей воле не прыгнул. Но когда брат повесил ему на спину свой, пустой школьный ранец, а на голову напялил вязаную шапку со звездой, он понял, что придётся прыгать. Всем своим юным организмом он чувствовал, как это может быть опасно, а неокрепший разум подталкивал его к краю.

И в это время, когда Петька зависал на краю в ожидании решающей секунды, братская рука бесцеремонно столкнула его вниз. А дальше – сладкий ужас полёта и мягкое приземление на родительскую кровать. С тех пор Петька стал матёрым диверсантом.

И ещё много прыжков в «тыл врага», они с братом могли бы совершить, но родители, довольно скоро сообразили, почему постель выглядит так, как будто по ней топтался великан, а потом неумело прикрыл следы безобразия покрывалом.

Путём перекрёстного допроса родители быстро выяснили и причину, и зачинщика безобразия. Был проведён ряд суровых воспитательных мероприятий, но Ваське было всё, как с гуся вода. Тем более, когда твой верный брат гусёнок всегда рядом и смотрит на тебя снизу-вверх, раскрыв клюв.

Ваське уже исполнилось восемь лет, осенью пора было идти во второй класс, и родители, почему-то, решили, что это время ему будет лучше посвятить родному брату, а они переведут дух на пару месяцев. Им же было невдомёк, что для восьмилетнего мальчишки, два месяца это целая вечность.

Как и положено вечности, она длилась бесконечно. Каждый день, как ленивый и перегретый удав, медленно переваривал домашнюю скуку и уличную жару. Потом всё проваливалось в короткую ночь, чтобы завтра всё повторилось вновь. Ничего не происходило, так что, если хочешь приключений, сделай их сам. Это уже много позже, он узнал, что не стоит этого делать.

Но в то замечательное, ясное утро никаких приключений не предвиделось, но витало что-то в воздухе – а вдруг...
 Мама оставила ему немного денег и бидончик. Значит, ему надо сбегать за молоком. Именно сбегать, потому что Петьку надо было запереть в квартире и чем меньше он пробудет в одиночестве, тем будет лучше для всех.

Купив молоко, Васька посчитал сдачу, и понял, что этого хватит, разве что, на три копеечных воздушных шарика. Шарики он, конечно, купил. Красный, жёлтый и зелёный.

По дороге домой его осенило, ведь шарики могут быть не только воздушными, но и водяными. Летать они, конечно, не могут, но это как посмотреть. Если запустить такой шарик с седьмого этажа, (а именно на седьмом этаже жили Васька с братом) то лететь ему довольно долго. Хотя полёт водяного шарика, это ерунда. Главное – приземление! Большой Хлюп! Как говорят классики (Малыш и Карлсон).

Васька был сообразительным мальчишкой и весь план действий, тут же возник у него в голове. Во-первых, нужен тазик, куда опустится шарик с водой. А во-вторых, шарик необходимо плотно завязать. Для этого сгодится и обычная швейная нитка.

Окрылённый идеей, Васька взлетел на седьмой этаж. Открыв дверь, он сразу увидел брата, с газами полными слёз и отвисшей нижней губой. Было видно, что Петька уже начал беспокоиться.

- Испугался? – спросил Васька, и покровительственно потрепал брата по голове.

- Сейчас мы повеселимся. Сделаем Большой Хлюп!

- Хьюп? – переспросил Петька, видимо, не расслышав. Его глаза мгновенно высохли.

- Хьюп, хьюп, - успокоил брата Васька, и уточнил значительно – Большой Хьюп.

Первый шарик был жёлтый. Васька надел горловину шарика на кран и включил воду. Когда шарик стал величиной, примерно, с трёхлитровую банку, Васька завязал его ниткой, и они вынесли тазик с шариком на балкон. Водрузили его на перила, и Васька осторожно выглянул через них.

На улице ни души. Было очень жарко, и даже ребятня сидела по домам, дожидаясь вечера. Васька обвёл взглядом родной двор и скомандовал:

- Давай!

Они наклонили тазик и шарик легко скользнул через край. Шарик летел вниз, красиво играя жёлтыми боками, как диковинное резиновое облачко. Васька хорошо увидел, как играет солнце на игривых боках и Ваське даже показалось, что облачко сейчас взлетит, но потом шарик шлёпнулся на дорожку и лопнул, скромно и почти неслышно. Получился не Большой Хлюп, а, скорее, маленький всхлип.

Васька покосился на брата. Петька сиял от восторга, но было видно, что он так ничего и не понял.

- Надо воды больше наливать! – сказал Васька и пошёл с тазиком в ванную.
Второй шарик был зелёным, и они постарались вместит в него уже воды побольше.  Отмерев, навскидку, литров пять, Васька закрыл кран. Он понимал, что в шарик поместится ещё столько же и с сомнением взглянул на брата и вздохнул: «Не выдержит «мелкий». 

  Когда они тащили жёлтый шарик на балкон, пришлось изрядно попыхтеть.  Петька старался, как мог, но старший брат всё равно ворчал, что толку от него никакого и что он только путается под ногами.

Петьке стало обидно, до слёз. Он уже зашмыгал носом, и в это время брат, потрепал его по голове, и сказал:

- А ты молодец, Петро! Стараешься.

Петькины глазки сразу же засверкали сквозь слёзы. Он судорожно вздохнул, глядя на брата с собачьей преданностью. Васька этот блеск уловил и, самодовольно ухмыльнулся.

Зелёный шарик шлёпнулся о тропинку уже более основательно. Его предсмертный «хлюп» был явственно слышен на балконе седьмого этажа, и братья переглянулись, явно довольные друг-другом. «Последний шарик надо наполнить уже до краёв» решил Васька, хотя какие края могут быть у воздушного шарика? «А вот у водяного могут быть края!» - решил он для себя и тряхнул головой.

Он достал из кармана красный шарик, и помахал им перед Петькиным носом. Так машет кусочком колбаски, перед носом собаки дрессировщик, обещая вознаграждение.  Он взял тазик и решительно отправился в ванную. Петька топал следом.

Красный шарик они набирали осторожно, и, поэтому, довольно долго. Ваське хотелось добавить ещё струйку, но он понимал, что шарик мало дотащить до балкона. Надо ещё поставить тазик на перила. Потом он приказал Петьке крепко держать закрученный хвостик, пока он обмотает его ниткой.

Шарик улёгся в тазике по всему его пространству, раскидав бледно- розовые телеса, и вздрагивая от малейшего сотрясения, как от озноба, когда они волоком тащили тазик до балкона. Петька изо всех сил толкал его сзади, пока Васька не додумался, что лучше тянуть вдвоём в одну сторону. Так они доставили тазик до балкона.

Теперь им предстояло водрузить тазик на балконные перила. И здесь снова Васькина сообразительность оказалась на высоте. Он сразу понял, что подъём лучше произвести в два этапа, и притащил из кухни большой табурет. С превеликим трудом они подняли тазик на табурет, и тут Васька прочёл Петьке краткую инструкцию. Петька должен был упереться в тазик снизу и толкать изо всех сил.

- Главное - говорил он Петьке, - это поднять тазик одним рывком. Второго подхода уже не будет.

- Почему? – удивился Петька.

- Потому что, если мы уроним шарик, он лопнет.

Петька осознал всю серьёзность ситуации и чуть не лопнул сам, толкая тазик снизу. Одним мощным рывком им удалось поставить край тазика на перила, а потом Васька уже сам установил тазик как нужно. Осталось сделать небольшой наклон и шарик сам скользнёт в бездну.

Придерживая тазик руками, Васька осторожно заглянул через перила. Петька залез на табурет и тоже посмотрел вниз.  Двор залит знойной одурью, и неудивительно, что вокруг ни души. Даже собак…и куда-то попрятались.

- Давай! – скомандовал Васька. Они наклонили тазик. Шарик шевельнул розовыми боками и скользнул вниз, навстречу судьбе. Одновременно из-за угла появился незнакомый мужик, решивший срезать путь по тропинке. Мужик был абсолютно лыс, и его загорелая лысина блестела на солнце. Шарик летел прямо в лысину. Васька посмотрел на брата, поймал ответный круглый взгляд и они, не сговариваясь, присели за перилами. Перила были сплошными, как на всех панельных девятиэтажках, и они не могли видеть, куда упадёт шарик. Через секунду они услышали Хлюп. Хлюп получился, какой-то странный, как будто, шарик разбился не о землю, а…
   
Прошли ещё секунды, но ничего не происходило. Никто внизу не ругался, не стонал, словом, стояла зловещая тишина. Тогда они решились, и осторожно выглянули из-за перил.

Внизу, как окаменевший Будда, сидел мужик в мокрой рубашке, а на его невероятной волшебной лысине, алел прилипший резиновый лоскут от злополучного шарика.

«Точность – просто невероятная! Захочешь нарочно, ни за что не попадёшь. Судьба, одним словом.» Так рассуждал вечером за «рюмкой чая» Игорь Иванович Ветров, тот самый лысый гражданин, на голову которого свалился водяной шарик. Игорю Ивановичу недавно исполнилось сорок пять лет, и в этот знойный полдень он спешил к своей бывшей жене, с намерением восстановить отношения. Помириться, одним словом. По такому случаю он прикупил на рынке скромный, но красивый букетик из полевых цветов. Поэтому, наверное, крутились у него в голове слова старой, полузабытой песни:

- Не дари мне цветов покупных, подари мне букет полевых…

- напевал он вполголоса, сворачивая на тропинку, чтобы немного срезать путь.

 И как только Игорь Иванович вышел из-за угла, ему на голову обрушилось нечто огромное и тяжёлое, и, тут же лопнув, окатило его с головы до ног ведром прохладной воды. В другое время, при такой жаре, неожиданный прохладный душ был бы даже приятен, но всё произошло так мощно и так…э…бесцеремонно…

А тогда он не сразу пришёл в себя. Прошло с полминуты, прежде чем он поднял голову и посмотрел вверх на ряд одинаковых балконов-лоджий и понял, что с этой секунды он изменился навсегда.

Шок прошёл. Игорь Иванович медленно поднялся, отбросил мятый букет, повернулся и пошёл в обратную сторону. Мокрая рубашка приятно холодила тело. Игорь Иванович провёл рукой по голове, отодрал прилипший кусок резины и рассмеялся, невесело и беззвучно.

«А ведь это знак, причём, знак конкретный и недвусмысленный, такой случай один на миллион, - вздохнул украдкой, – значит в прошлое дороги нет». И он бодро зашагал прочь. Игорь Иванович принял решение не возвращаться к бывшей жене, как и не искать виновников происшествия, ибо эти незнакомые хулиганы выступали уже как посланцы судьбы.