Диагноз

В очереди плакал ребёнок. Я стоял у стены, тупо смотря перед собой и скрывая тем самым собственную нервозность.
– Ну не плачь, ты же уже взрослый! – энергично приговаривала его мать. – Тебе уже годик! И вообще, мужчины не плачут.
Я вспомнил, как в детстве плакал от концовки второго «Терминатора».
Люди заходили в кабинет и выходили из кабинета. Этот процесс тянулся настолько медленно, что наличие у меня талона казалось юмористической издёвкой.
Наконец, я был следующим. Дверь кабинета открылась, и оттуда вышел слегка полноватый мужчина. Он держал в руке какие-то бумажки, одновременно засовывая их в сумку и прикрывая дверь локтем. Я поспешил в кабинет. Мужчина копошился у входа, мешая мне пройти.
– Извините, я могу… – пробормотал я.
Он поднял взгляд:
– Да-да, прошу прощения, – сказал он и протиснулся мимо меня.
Я вошёл. За столом сидел невысокий врач лет пятидесяти с седыми усами и лысой головой.
– Здравствуйте, – сказал я.
– Здравствуйте, присаживайтесь.
Я устроился на стуле напротив. Врач взял со стола карточку и пролистал пару страниц.
– Волочаев… Николай Александрович, верно?
– Да, – ответил я.
Он слегка нахмурился и продолжил листать карточку. Мне это не понравилось.
– Что-то не так с анализами? – спросил я с театральной небрежностью.
Он кивнул. Прокашлялся.
– Я вынужден кое-что вам сообщить.
Эта фраза резко изменила пространство вокруг. Мне захотелось, чтобы он замолчал. Вот только худшее уже было сказано. На мгновение меня парализовало. Тело словно перестало существовать, остались только мысли. Сразу откуда-то возникла решимость, что если у меня рак, то я буду бороться. Потом сомнение. Буду ли? Сколько стоит лечение? Никогда не интересовался этим вопросом. Где взять деньги? Если я буду брать кредит, могут ли мне отказать по причине того, что я умираю? Тогда надо солгать.
Я думал об этом не больше пары секунд.
– Судя по анализам, у вас бессмертие, – сказал врач и уставился мне на переносицу.
– Что?
В его фразе не было слова «рак», и я немного расслабился, не особо понимая, что вообще он только что сказал.
– Бессмертие, – повторил врач.
– В каком смысле?
– В прямом.
– Что значит в прямом? Это шутка? – я огляделся, будто в поисках камеры. – Слушайте, я только что подумал, что у меня что-то серьёзное, а вы говорите какой-то бред. Если это розыгрыш, то мне не смешно! И я вам запрещаю заливать видео на ютуб.
Он сложил руки, как будто собирался молиться.
– Успокойтесь, – врач наклонил ладони в мою сторону. – Это не розыгрыш. У вас действительно бессмертие.
– Что это значит!?
– Это значит, что вы никогда не умрёте. – сказал он.
– Это лечится? – спросил я.
Врач неожиданно рассмеялся. Вокруг его глаз образовались морщинки. Он достал платок и протёр лоб от пота.
– Это хороший вопрос! Я… – он замотал головой. – Я не знаю. Если вы думаете, что это рядовая ситуация, то вы ошибаетесь. Но я посовещался с коллегами, и двух мнений быть не может. Ваше тело каким-то образом обрело удивительную способность. Вы не будете стареть, а любое повреждение быстро залечит регенерация.
– Как у T-1000?
– Как у кого?
– Ну, у жидкого терминатора.
– А. Да. Метафора неплохая. Только всё это в рамках органики. Ваши клетки ведут себя, мягко говоря, нетипично.
Это всё ещё звучало как бред.
– Вы можете это как-то доказать? – спросил я.
Он задумался.
– Ну, можно кое-что попробовать, – сказал доктор, вставая со стула.
Он подошёл к шкафу в левой части кабинета и открыл ящик. Немного там покопался, достал что-то и вернулся ко мне.
– Оно стерильно, – сказал он, показывая мне пакетик с лезвием. – Хотя какая разница! – на его лице появилась ухмылка.
Вскрыв пакет, он попросил меня дать ему руку. Я протянул левую. Доктор сделал небольшой надрез на тыльной стороне моей ладони. Я сжал зубы от резкой боли и зашипел, как змея.
– Смотрите, – сказал врач.
Я посмотрел на свою руку. Порез моментально затянулся. Капля крови, которая собиралась вытечь, как будто примагнитилась чем-то внутри организма и затекла обратно. Рука выглядела так же, как до надреза.
– Даже шрама нет. – проговорил я, тупо уставившись на место, где только что была рана.
– Вот именно.
– И что мне делать? – спросил я, не понимая, радоваться мне или бояться.
Доктор встал и направился к шкафу. Он открыл другой ящик, снова достал из него что-то мелкое, вернулся и сел напротив.
– Вот, возьмите, – сказал доктор и протянул мне визитку. – Это хорошая женщина. У неё дар. Скажу по секрету, я иногда и сам к ней хожу.
Я взял визитку. У неё был странный дешёвый дизайн в сиренево-фиолетовых цветах. Большими буквами было написано: «ПОТОМСТВЕННАЯ ВЕДЬМА ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА». Дальше шёл перечень предоставляемых услуг: от снятия порчи до приворота. Снизу был номер телефона.
– Вы серьёзно? – спросил я.
– Боюсь, в вашем случае медицина бессильна, – доктор развёл руками.
Я попрощался и вышел.

До дома я шёл со странным чувством эйфории. Казалось, что я выиграл в лотерею крупную сумму денег. Но тревога меня не покидала. Я несколько раз прошёл мимо подъезда, чтобы обогнуть здание и выгадать время для размышлений. В конце концов я открыл подъездную дверь и поднялся на четвёртый этаж.
Дома была Лена – моя жена. Она спросила, как прошло обследование. Мне не хотелось что-то скрывать. Поэтому я вывалил Лене всё, что сказал мне врач. Даже показал визитку ведьмы, как бы подкрепляя правдивость этой безумной истории.
– Коль, это абсурд. Какое бессмертие? И ты что, ему поверил? – она закатила глаза. – Сейчас мы пойдём туда и напишем жалобу на этого твоего врача. – Лена стала одеваться.
– Лен, не надо.
– Что значит «не надо»? Нет, я бы поняла, если бы это была шутка. Но, судя по всему, он прогнал тебе это на серьёзных щах, и ты к тому же поверил. – она на секунду замерла. – Блять, Коль, ты в это поверил!
Лена стояла, не успев надеть джинсы, смотрела куда-то в потолок и слегка улыбалась.
– Как, Коль, как!?
У меня был только один аргумент.
– Порез затянулся.
– То есть ты серьёзно? – в её голосе появилось лёгкое презрение, так мне показалось.
Я вышел из комнаты. Пошёл на кухню за ножом. Когда я вернулся, Лена уже была в джинсах. Она посмотрела на меня, потом на нож.
– Ты ****утый?
Я поднёс нож к руке и сказал, чтобы она смотрела. На секунду я засомневался. Этого хватило, чтобы Лена подбежала и схватила меня за руку. Я посмотрел ей в глаза. Она больше не улыбалась, её взгляд был бешеным.
– Коля, не надо!
– Отпусти! – крикнул я и отбросил Лену.
Она подняла с дивана свой домашний халат и бросила на меня. Он попал мне прямо на голову, закрывая обзор. Когда я замешкался, Лена накинулась. Мы вместе упали на пол.
Я задел компьютерное кресло, и оно отъехало от нас подальше. Лена обмякла на мне, и я понял, что нож вошёл в её в грудь. Это было случайно. Я просто почувствовал, что он стал тяжелее. Оказалось, на нём была Лена. Я перевернул её на спину и увидел, что натворил. Её глаза застыли. Она не дышала. Труп моей жены смотрел на меня взглядом боли и разочарования.
Я вытащил нож, и из груди Лены хлынуло ещё больше крови. Я зажал рану руками. Я не знал, что делать.
– Леночка! Леночка, прости!
Я начал делать ей искусственное дыхание. А что я ещё мог? Появилась глупая мысль, что через слюну я смогу заразить её бессмертием.
– Я не хотел! Лена! – я завыл, пока мой рот был у её рта.
Потекли слёзы. Лена не оживала. Я продолжал держать рану и дышать в мёртвое тело. Но это было бесполезно. У неё не было пульса. Лена умерла.
Я убил жену.
Я убил мою Лену.
Чувство вины поработило мой рассудок, как инопланетный паразит. Этот паразит приказал мне снова взять нож. Управляя моими руками, он заставил меня сделать себе разрез вдоль запястья. И ещё один. И ещё. И ещё.
Я резал вены, как сумасшедший, мечтая перестать чувствовать.
Но каждый раз раны затягивались. Делая новый разрез, я видел, как исчезает предыдущий. Но я не мог остановиться. Я резал запястья, а кровь с ножа, повинуясь неведомой воле, стекала обратно в рану, и та быстро сшивалась, не давая мне потерять ни капли.
В отчаянии я перерезал себе горло. Не помогло. Рана затянулась так же быстро, как пару часов назад в кабинете врача.
Это не было шуткой или розыгрышем. Я сидел там и не мог себя убить, хотя желал этого каждой мутировавшей клеточкой своего тела. Я сидел возле трупа своей жены, и меня не могло убить то, что убило её. Я был бессмертным, а Лена была мёртвой. И если вечность существует, этот момент будет длиться именно столько.