Апокалипсис или взросление человечества

Это не пророчество и не жалоба.
Скорее, мнение очевидца эпохи, которая так увлеклась спасением себя,
что перестала замечать, как давно живёт в финальной декорации собственного спектакля.

Я писал этот текст не из страха перед концом, а из любопытства к тому,
зачем человечество так упорно репетирует один и тот же апокалипсис.

Это не приговор, а попытка поймать интонацию выдоха между словами «ещё» и «уже».
Интонацию, в которой слышно усталость разума и тихое, но неотменимое чувство благодарности к миру, который, несмотря ни на что, всё ещё существует —
пусть даже просто по инерции.

I. Эпоха, уставшая от собственных повторений

Мир всё больше напоминает театр, где актёры сменяются, а пьеса остаётся прежней.
Каждое поколение выходит на сцену с верой, что именно оно призвано спасти человечество, и каждое заканчивает тем, что повторяет старые ошибки —
только с новыми лозунгами и декорациями.
Современная цивилизация живёт в режиме бесконечного дежавю.
Политика, идеология, общественные страсти —
всё это не новое содержание, а новые костюмы для старой драмы.
Мы больше не ждём апокалипсиса — мы в нём давно живём,
просто привыкли называть его «новостями».

II. Зеркальный парад фанатиков

Сегодняшние идеологические антиподы удивительно похожи.
Они говорят разными словами, но одинаковой интонацией.
С обеих сторон звучит одно и то же:
«Мир погибает, но именно мы знаем, как его спасти».
Левые и правые, технократы и мистики, пророки равенства и апостолы традиции —
все они играют в один и тот же культ спасения, только под разным освещением.
И чем сильнее размах флагов, тем очевиднее, что под ними — одно и то же желание:
поверить, что смысл ещё возможен, если кричать достаточно громко.

III. Ирония как кислород

Когда разум устает от этой бесконечной симфонии фанатизма,
ему остаётся лишь одно — ирония.
Это не насмешка и не цинизм, а последняя форма дыхания.
Те, кто больше не верит в великие нарративы, начинают мечтать о побеге.
Не из страны — с планеты.
Отсюда тяга к звёздам, к Марсу, к идее новой цивилизации без человеческих слабостей.
Но за этой мечтой стоит не восторг, а тихое отчаяние.
Заведомо проигранная надежда начать заново.

IV. Современные лидеры — не трагические фигуры истории

Они шумят, спорят, клеймят, призывают,
но их энергия — это энергия циркового оркестра перед пожаром в шатре.
Если это ещё только пролог,то что будет, когда начнётся представление?
Мир, кажется, только набирает температуру.
И чем больше обещаний о «великом возрождении», тем ближе запах горящей сцены.

V. Постчеловеческая тоска

Настоящее чувство эпохи — не гнев и не надежда,а усталость от человеческого.
От бесконечных объяснений, от моральных проповедей, от циклической глупости,которая каждый раз уверяет:
теперь-то всё будет иначе.
Мы живём в цивилизации, где интеллект больше не ищет истины — он ищет выход.
Из круга, из вида, из самого себя.
Но выхода нет.
Есть только тоска — глубокая, тихая, почти нежная тоска по тому, что когда-то называлось смыслом.

VI. Эпилог: апокалипсис как фоновое состояние

Возможно, апокалипсис уже наступил.
Просто он оказался не взрывом,
а медленным угасанием интереса к реальности.
Мы живём в конце света, но не замечаем этого,
потому что он происходит не внезапно, а повседневно.
Мир не рухнул — он просто забыл, зачем существует.
И пока мы не осознаем этого, люди будут и дальше репетировать свою последнюю роль для самих себя - почти перед пустотой.

Раньше мне казалось, что человечество стоит у черты.
Теперь понимаю — у человечества нет черт, только орбиты, по которым оно снова и снова возвращается к себе.
С тех пор многое изменилось, но ощущение приближающегося апокалипсиса стало лишь привычнее,как шум города, который перестаёшь слышать.

Иногда я думаю: может быть, конец света — это не событие, а процесс взросления.
Не катастрофа, а взросление смысла, который устал притворяться вечным.
Если это так — то, может быть, и мы всё это время не умирали, а просто жили и носились как белка в колесе.