Глава22 Ангелы в изумрудном дворце

  «Ах, как прекрасно царство леса, как очаровательны его цвета весной, какую великую историю земли хранят эти могучие стволы, какую любовь и невинность таят в себе эти юные листочки, как чист этот воздух и мелодично звучат холодные ручьи. Я с младенчества была влюблена в эти дикие, но волшебные чертоги, и думаю, что любовь эта была взаимна, потому что сестра моя возлюбленная говорила, что глаза мои по цвету совсем как летняя листва. Но всё это давно в прошлом, я запятнана кровью и пороком, изуродована грехами, ослеплена гордыней.»
     Евгения Жемчугова, всеми отвергнутая и оплёванная, пускай и заслуженно, ступает в тихих и совершенно безлюдных краях. Только в чаще леса он чувствовала себя в безопасности. Глядя, как алмазная капелька росы падает на паутину меж ветвей, она умилённо думает, что её нити похожи на арфу, которая чувствует каждый тон. «Моя жизнь не имеет ни цели, ни смысла, она пуста. Мне некуда идти, разве этого я хотела? Я хотела отомстить, кажется.»
    Ей на лицо попал яркий золотистый солнечный лукик, она улыбнулась ему. "Точно, мне так не хватает этого света, и в детстве я этого не замечала, потому что этот свет уже был в моей жизни.»
    Подул ветерок, она подняла глаза вверх и увидела просто гигантское дерево, с пышными, раскидистыми тёмно-зелёными ветвями, а под ним что-то серое и разбавленное. Женя подошла поближе и увидела в том же лучистом свете полуразрушенную каменную арку, покрытую мхом и плющом, а под ней три прилегающие ступени.
    Но что это, лёгкое движение замаячило впереди, медленное, почти сонное, но изящное, человеческий силуэт показался в этой арке. "Господи, Боже мой, мои глаза мне лгут, либо же мой разум так пьян и болен, что являет мне такое сказочное видение.» Пред ней возник образ непревзойдённой красоты, в белых полотнах с пышными воланами и белых розах в длинных каштанах волосах, которые по цвету были один в один, как локоны Евгении, она сию секунду же узнала в этом образе самую большую любовь и проблему своей жизни, свою сестру Лилибет.
    - Ли-либет, - только и пролепетала она.
   - Здравствуй, Джини, как твои дела?
    - Мои дела? Какие дела? - Евгения совсем не знала, что сказать, стоило ей услышать горячо любимый голос, как она тут же рухнула на колени от внезапной слабости.
    - Оу, прошу прости, что я опять заставила тебя волноваться, я знаю, что твоё душевное здоровье и так никакое.
   «Нет смысла бежать или говорить, или думать. Один только взгляд этого существа может в сей же миг сокрушить всё моё естество и подчинить его себе без остатка. Лишить меня воли не стоит ей даже целого слова, а я совершенно бессильна перед ней, и готова на всё, чтобы не терять это мучительное, но до крайности сладкое чувство.»
    - Встань же, Джинджер, я давно не видела тебя. - Евгения попыталась встать, и пройдя два шага снова упала без сил прямо на ступени.
   - О, Джини, твои бесконечные тревоги обо мне совсем тебя вымотали, но... - Лиззи хотела сказать ещё что-то, но сестра перебила её.
   - Это не важно, друг мой, я ослепла от гордости и уныния, - она начала плакать, и с каждым словом всё сильнее, - совершила преступление против Бога, потеряла абсолютно всё и ничего не могу изменить, не теперь, ни когда прошло время...
    - Это не так, Джинджер, разве ты забыла то что я сказала, когда вручала часы?
   - А часов твоих больше нет, - со стыдом прошептала Евгения, опустив голову - я их выкинула в реку.
     - Я знаю, но любовь же свою ты выкинуть не смогла, - прищурив глаза и хитро улыбаясь, проговорила Лилибет. - Прошу вас...
       Лёгкий звон затронул слух Евгении совсем рядом, она подняла голову и ахнула, - прямо перед её носом Лилибет держала цепочку, на которой медленно покачивались часы, её бронзовые, изящные часы. Она протянула к ним свою дрожащую руку.
    - Я же говорила тебе, что время над тобой больше не властвует.
    - Ах, Лилибет, - всё ещё всхлипывая, но с надеждой улыбалась Евгения.
     - Ты любишь меня, сестра моя?
     - Да, ангел мой, всем сердцем.
     - Ты признаёшь свою вину в содеянном?
     - Да, всецело.
     - Ты... раскаиваешься в своих преступлениях?
     - Да.
     - Скажи это снова.
     - Я раскаиваюсь, раскаиваюсь, раскаиваюсь!
    Налетел ветер и послышались чьи-то быстрые шаги.
     - Ах, наконец-то, я вас нашёл.
  Сестры в изумлении обратили свой взор на новоявленного гостя, то был Йоэль в своём обличии ангела.
      - Йоэль. - тут же опомнилась Лилибет.
      - Йоэль? - непонимающе повторила Джинджер.
       - Джини, этот человек - наш ангел-хранитель. Он помогал мне не пропасть и найти тебя.
        - Я безмерно рад вашему воссоединению, мои дорогие. Особенно твоему, Евгения, - он подошёл к сидящей на земле Жене и заключил её в свои тёплые объятия. - Я очень скучал по тебе, дитя.
       - А теперь, - начал снова Йоэль, - завершим начатое, - он снял одно белоснежное полотно и накинул на голову Жени, - отпускаю тебя прегрешения твои, Евгения, во имя Отца, и Сына, и Святаго духа. Аминь. - как только он совершил крестное знамение, полотно словно рассыпалось в воздухе. - Ты больше не ведьма, Евгения, ты заблудшая овечка, которая наконец-то возвратилась домой.
       - Ах, спасибо вам, спасибо, любимые - она снова начала плакать, но на этот раз слезами счастья, теперь её тело наполнила сила, она встала и заключила Йоэля и Лилибет в нежные объятия.
        - А теперь, моя дорогая Джинджер исполни свой последний долг христианина и исправь свою ошибку. - Решительнее и строже произнесла Лилибет.
       - Да, именно это я и сделаю.