Лиза Готфрик, твоя дурка - весь рунет

     Возглашаемое основателем " Сепультуры" возвращение к первобытной общине бразильских джунглей, где, как известно, много - много диких обезьян, имело, разумеется, немало общего с опрощением, более века тому взад также глупо и несвоевременно возглашавшегося наследниками народнического движения России. Прав был Екклезиаст, заметив, что всему свое время. Тем более, как я уже не раз писал, Ремарк, понявший время жить и умирать, совсем не Бабченко. И даже не Прилепин с мемуаристым генералом Батовым, чей литературный милитаризм неизбежно закончится тупиком бездарности, присущей многочисленным авторам, с какого - то перепугу ринувшимся в писатели. Мне иногда кажется, что лично я, отрицая себя как писателя, один такой честный, глянешь на сонмы графоманов на Флибусте и жить не хочется. Каждая мандавошка от свиньи Шараповой и до крыски Потупчик - непременно писатель. Попаданцы, защеканцы, шоубизнесята, короче, всякой твари не по паре уже, а вкупе, ин масс.
    - Е...ть, - удивился Громов, выпрастываясь из галлюцинаторного бреда, вызванного запоем и злоупотреблением кокаином, - как вас много - то.
    После кошмарного удава, гонявшегося за ним по извилистым коридорам сознания, он увидел толпу маленьких, как мышата, приказчиков. Все кудрявые, все модные, все на одно лицо.
    - Илья Сохатых ! - загремел Прохор, прижимаясь спиной к неошкуренным бревнам заимки. - Почему тебя так много ?
    Галлюцинации зашумели, размахивая руками и еле слышно топоча ногами. Прямо по барабанным перепонкам Громова. Туп, туп, туп - туп, туп - туп.
    - Да это же Бабченка дегенерат ! - осенило купца, тут же благостно рассмеявшегося. - Он же туп вдугаря. По - ходу, тупость заразна.
    Он ощупал себя трясущимися пальцами и через миг ощутил, что остался прежним, никаких явных следов тупости вроде бы не появилось.
    - Она в голове, - шепнул самый основной из маленьких приказчиков, ловко подпрыгнув и зависнув возле уха Громова, - а голова предмет темный и исследованию не подлежит.
    Прохор всмотрелся в лицо шептавшего и к крайнему своему изумлению узрел добродушную физиономию Броневого.
    - Мюллер ? - на всякий случай уточнил он, помня предыдущую сказочку насмешника коалы. - С Плющихи ?
    - Доктор, - пробуркотел Броневой, вырастая в нормальные размеры, - альтер эго Лизы Готфрик.
    Прохор пренебрежительно хмыкнул.
    - Готфрик секси, талант и вумат, а ты кому ?
    - Для дома, для семьи, - отрезал доктор, усаживаясь за накрытый ильями сохатых стол. - Давай, купец, вздрогнем с тобой.
    Громов скакнул к столу и опорожнил бутылку водки прямо из горлышка.
    - Когда доктор сыт, - приговаривал Броневой, накладывая себе в тарелку свиного холодца, - то и больному легче.
    - Я болен ? - ужаснулся Прохор, беспомощно опадая на пол заимки.
    - Ты пьян ! - прорычал Ибрагим - оглы, нахлестывая впавшего в забытье купца по щекам. - Месяц пьешь, цволачь. Кынжал выдышь ?
    " Иоанн Грозный ! " - пронзило Прохора Петровича Громова понимание ситуации, сложной, конечно, но решаемой.