Глава 12. Как мы дальше пошли

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/09/05/182


     Глава 12. Как мы дальше пошли

     А потом мы дальше пошли. Но не очень далеко. Просто из деликатности отступили, чтобы не сильно обременять творческого человека. До утра. Ведь утром они обычно завтракают. Как и все прочие люди. Наверное. Вот это нам и предстояло выяснить.
     Ну и знаете что? Вообще эти писатели не люди. Он не завтракал!
     Мало того, что мы всю ночь в этом неподалеке продрыгли, так он ещё и, видите ли, из палатки своей фигвамской выходить не решил. Ну и поделом ему. В таком сооружении жить. Даром что писатель. Так что дальше мы пошли голодные и разочарованные в писателях. Но не в жизни, само собой. Потому что настоящая собака всегда очарована. И очаровательна, конечно. Жаль, что не все это понимают. Вроде этого литер...
     А впрочем, хватит о нём. Поговорим лучше о природе. Например, о природе всего сущего. Ну, или о природе голода. О природе неотзывчивых людей и писат... Гм. Извините. Попробуем ещё раз. Вот, например, мы переходим... О, ничего себе! Мы переходим дорогу! Да ещё какую! Железную! Вот такие, наверное, сердца у жадных до пищи людей и литера... Да что ж такое!
     – Эй, Глечик! – орал мне в самое ухо Барбонтий. – Очнись!
     – А? – сказал я и посмотрел на него с Бравиром.
     А они отчего-то засмеялись. Даже присели от смеха. Ну и ладно. Я не обидчивый. Да и с памятью моей тоже...
     – Стой, Глесс, – перестал смеяться Барбонтий. – Тут не так-то просто. Видишь вот эту штуку полосатую?
     – Ага, – сказал я, глядя, как перед самым мной в воздухе опускается полосатая дубинка. – Волшебство просто... Зачаровывает... Даже петь хочется... А в чём суть-то?
     – Хм, – деликатно потупился Барбонтий. – Сейчас поймёшь. Называется эта штука Шланг-Баум. Особенно по голове. Если переходишь дорогу не вовремя.
     – А как узнать, когда вовремя? – отчего-то шёпотом спросил Бравир.
     – Ну... – деловито ответил Барбонтий. – Сейчас вот точно нельзя.
     Ну ещё бы. Кто же сможет перейти её, когда по ней товарный поезд летит. Нас аж в кусты снесло. От страха. Сидим там, высунув головы (интересно же), и уши у нас по ветру развеваются. А что? Весело.
     Прошёл поезд, мы отсмеялись, Шланг-Баум уехал в свои небеса, дорога отгудела, мы её перешли... Потом ещё раз... И ещё... Ну и всё, хватит. Дальше пошли. Нас же трое только, а не взвод. К счастью. А то еды ведь не напасёшься... Ох, да что ж за напасть!
     – Барбонтий... – сказал я, стараясь говорить не жалостно. – Может, ты знаешь, где тут можно перекусить, если уж ты местный хранитель. А то я скоро свой хвост есть начну.
     Барбонтий нахмурился. Оглядел меня. Отчего-то сплюнул и поморщился.
     – Ладно, – сказал он. – Идёмте. Хотя, конечно, настоящая собака должна уметь быть и голодной, и сытой... Всякой. Мы же полифоничные. Многослойные. Разнообразные. И радоваться нужно во всяком состоянии. Всегда. Ну ничего, вы ещё в процессе только. Да и мы тоже в пути. А поэтому я вам пока сказку расскажу. Чтоб веселее идти было.
     Ну ладно. Стали, значит, мы идти и изображать собой радостное веселье. А Барбонтий наш Брабантский – повествования свои озвучивать (потому что в такие моменты всегда у всех найдётся что-то своё):
     – Что ж... Я расскажу вам сказку про мистера Дубу. Это мистер такой. Его зовут Дуба. А если полностью, с именем-отчеством-фамилией, то Шуба Дуба.
     – Блюз, – зачем-то сказал Бравир.
     – Что? – спросил Барбонтий. – Ну да, блюз. Хорошая музыка. Так вот... И был у мистера Дубы друг, синьор Надуйй.
     – Ничего себе друг, – опять сказал Бравир.
     – Ну да, – подхватил Барбонтий. – Мистер Дуба был довольно невезучим... э-э... Но всё равно очень весёлым. И пошли они однажды в поход. Два друга, никому ничего не должны, все поля и просторы им открыты – красота! Только вот незадача... У мистера Дубы патроны кончились.
     – А зачем ему патроны? – спросил Бравир.
     – Вот и его друг Надуйй тоже так спросил. А мистер Дуба на это заметил, что хорошая вещь в походе никогда не помешает. Особенно та, которую нести легко. Вот ружьё, например, нести тяжело, а патроны – нет, совсем легко...
     – Ну, а без патрон ещё легче, – фыркнул Бравир.
     – Да... – задумчиво сказал Барбонтий. – Это правда... Ну вот. Идут, значит два наших друга полями. А потом лесами. А потом...
     – Горами, – подсказал Бравир.
     – Нет.
     – Неужто реками?
     – Нет.
     – Это что, по воздуху что ли?
     – Опять нет!
     – Пф... ну я не знаю... Под землю спустились?
     – Точно! И видят они там... Кого б вы думали?
     – Даже не представляю, – иронически заметил Бравир и отвернулся.
     А сам всё равно краем глаза посматривает. Ну а я что? Я иду себе, да всё думаю.
     – А увидели они... Картошку.
     – Ну во-от... – вздохнул я.
     – Нет-нет-нет, – быстро поправился Барбонтий. – Мистера Картошку. Вы не знали? Да, там именно и жил мистер Картошка, к которому они пришли. На том самом месте, куда они пришли, когда шли полями, а потом лесами. И мистер Картошка им говорит...
     – Красная Шапочка, я тебя съем, – сказал Бравир и даже не засмеялся.
     – Да что же... – простонал я, пытаясь закрыть лапами уши.
     Но так как нормальная собака ходит на четырёх лапах, у меня это не получилось. Точнее, у меня не получилось ходить на двух лапах, одновременно с тем... Ну, в общем я сел.
     – Ладно-ладно, пошли давай, – грубо промямлил Барбонтий. – Вот и мистер Картошка им именно так и сказал, когда они удивились, какие у него там под землёй богатства.
     – Что, патронов невпроворот? – вставил Бравир, продолжая идти.
     – Да. И патронов, и ружей, и... Ну всего полно. А ещё там была дружба. Это состояние такое. Это когда два друга выходят на охоту, а утки летят... А зайцы бегут... А кабаны... А лоси... А вы всё смотрите на них и не стреляете... Потому что не в этом суть дружбы. В даже патроны с собой поэтому не берёте. А суть в том, чтобы просто быть...
     Он замолчал и мы шли молча, и даже Бравир уже ничего не говорил.
     А я... когда он рассказывал, я всё думал... И когда он стал такие перебежки голосом делать... Грустные, но хитрые... Как, знаете, бывает, когда партизаны прячутся... И тогда я тоже думал. И когда Бравир со своей иронией... хитрой, но грустной, я тоже ду...
     И тут вдруг я понял, что они, оказывается, оба каждый на свой лад меня защищают – один рассказами, другой – иронией. И каждый – от того защищает, от чего может. Каждый в свою силу. И тогда я такой им благодарный стал... Даже выразить не мог. Сел и заплакал. Потому что у меня уже сил ни на что нет.
     – Эй, эй, Глесс, ну чего ты... – начал Барбонтий. – Мы пришли уже почти.
     – Да нет, это я просто от радости, – сказал я.
     А Бравир и так знал, что я плачу только от радости, поэтому он ничего не сказал.


Следующая глава: