Влюблённый в жемчуг

Катамаран нежился в бледно-бирюзовой купели бухты, укутанной мятым шёлком волн. По мере удаления от берега вода набирала цвет, приобретая глубину небесного свода и, сливаясь с ним, образовывала лазурную сферу. Миниатюрный катер, прочертив серебристую дорожку через синеву волн, причалил к боковому трапу парящего над толщей воды плота, сооружённого из бамбуковых стволов, закреплённых на деревянных сваях. Поджарый темноволосый человек заглушил мотор и, накинув трос на тумбу причала, ступил на нагретый солнцем помост, позволив расшалившимся волнам пощекотать его босые ступни. Расправив плечи, он улыбнулся первому появившемуся на горизонте лёгкому облаку, вбирая в себя красоту пробуждающегося дня. «Как там писал американский поэт Joseph Brodsky? По-моему, так: «На свете есть только два грандиозных шоу – вода и облака». Или он был русским, а не американцем? Да какая, в сущности, разница… - подумал мужчина, - важно то, что он не прав. Ведь есть ещё и жемчуг, величайшее чудо природы, вобравшее в себя и облака, и отсвет морской воды, и радужное семицветье. А я научился выращивать его, словно цветы...»

Привычно сохраняя равновесие, он, точно канатоходец, переместился ближе к центру подводной фермы, туда, где в опаловой глубине пронизанной солнечными жилками воды парили садки с раковинами-жемчужницами.  Вот он, его подводный сад… Завтра ребята приплывут сюда, чтобы перевесить проволочные садки и почистить створки устриц. А сейчас ему нужна только одна корзинка, в которой терпеливо ждут своего часа звёзды сегодняшнего представления. Вот эта самая, с двумя заранее отобранными тяжёлыми раковинами, покрытыми бахромой похожих на мох бордовых водорослей. Пожалуйте сюда, красавицы! Сегодня мне придётся принести в жертву одну из вас, ничего не поделаешь - шоу должно продолжаться, по-другому хозяйству «Hansen Pearls» не выжить. Зато другая получит шанс через пару лет подарить миру чудо, вобравшее в себя всю земную красоту – белую или золотистую жемчужину. Если, конечно, ей повезёт …

Через несколько минут Борис Хансен уже шёл по тропинке от главного причала на острове Friday к своему дому, окружённому изгородью с подвешенными в верёвочных сетках чёрными и бежевыми шарами, символизирующими жемчужины. Заметив, что деревянный знак с разинувшим пасть крокодилом, готовым вот-вот проглотить незадачливого купальщика, чуть покосился, он поправил булыжники у его основания. Как раз вовремя, на горизонте уже появился силуэт катера, везущего на ферму туристов. Пусть приезжают и помогают бизнесу удержаться на плаву. И тогда фонтаны в его разбитом с любовью саду продолжат разбавлять прохладой полуденный зной, а прелестные азиатки франжипани станут ронять в них белые восковые лепестки. Он встретит каждого приехавшего, как брата, неважно, будет ли это перекатывающий во рту звук «R» американец или китаец, не знающий ни слова по-английски. Ведь чтобы попасть сюда, в сердце Торресова пролива, людям пришлось сначала долететь на самолёте до острова Horn, а оттуда паромом добраться до Thursday Island, чтобы сесть на борт юркого водного такси. Того самого, что сейчас так уверенно прокладывает курс к его причалу. 

Добро пожаловать в тропический рай, друзья! Здесь солнце светит почти что круглый год, здесь в тени казуарин прячутся бесконечные песчаные пляжи, бирюзовая вода кристально чиста, и нет ни души вокруг. Только вот купаться не стоит: я недостаточно богат, чтобы поставить у входа в бухту сети для защиты от вечно голодных обитателей моря. Я могу предложить вам нечто другое взамен – знание о том, как зарождается жемчуг. И поверьте, что ради этого вам стоило проделать такой долгий путь…

Передав сетку с раковинами в надёжные руки помощника, Борис вошёл в дом.  Там он долго стоял под прохладным душем в ванной комнате, смывая с кожи солёные поцелуи волн и любуясь водяными лилиями, раскрывшимися в маленьком пруду за окном. Подойдя к большому зеркалу в оправе из розового дерева, Хансен всмотрелся в глаза своему отражению, ища сегодняшний образ. Иногда из глубины матовой поверхности на него смотрел мальчик, иногда – молодой мужчина, которым он когда-то был. Но сейчас через патину времени к нему пробилось только иссечённое клинком времени скуластое азиатское лицо с пронзительно-голубыми глазами.  Восточные черты он унаследовал от отца, которого никогда не видел, а голубые глаза – от матери, которую совсем не помнил. Томо и Глория, японский дайвер и дочь промышленника – странный союз… Возможно, что когда-нибудь ему удастся почувствовать изнутри притяжение их сердец.  Когда-нибудь… Интересно, как долго ещё у него получится балансировать на грани, отделяющей зрелый возраст от старости? Когда живёшь там, где нравится, и делаешь то, что ты любишь, то забываешь о времени. Возможно, что и время забудет о нём, кто знает… Улыбнувшись собственным мыслям, мужчина пригладил тёмные волосы и, надев шорты и рубашку с логотипом «Hansen Pearls», направился на встречу с туристами.

В демонстрационной комнате молодые ребята-азиаты из персонала фермы обносили гостей, сидящих на расставленных амфитеатром стульях, зелёными резными бокалами, в прохладной глубине которых застыли медитирующие ломтики лайма и листья мяты. Борис всмотрелся в лица туристов, безошибочно опознав американцев в грузной паре среднего возраста. Переговаривающаяся на элегантном французском семья из Новой Каледонии, светловолосая, покрытая татуировками молодёжь из австралийской глубинки – он так был рад видеть их всех!
- Доброе утро, друзья! Спасибо, что приехали посетить «Hansen Pearls» - последнюю жемчужную ферму в Квинсленде. Когда-то здесь, в тёплых водах Красного моря, дрейфовала целая флотилия шхун, разыскивающих подводные устричные поля. Это осталось в прошлом: сейчас в мире в основном занимаются не добычей, а культивацией жемчуга. Центр индустрии из-за дешевизны сместился в Южную Азию. Но здесь, в одном из самых удалённых уголков Торресова пролива, мы по-прежнему выращиваем жемчуг не в искусственных бассейнах, а в кристально-чистой морской воде. И сегодня я расскажу вам о том, как мы это делаем.

Демонстратор обволакивал слушателей глубокими интонациями бархатного голоса, ловко забросив в пространство комнаты сеть, в которую уже попались три десятка разноцветных глаз, следящих за каждым его движением. Не прерывая разговора с аудиторией, Хансен подошёл к длинному столу, на котором сверкали сталью хирургические инструменты. Вынул одну из тяжёлых жемчужниц из керамического контейнера и аккуратно завёл скальпель между створками до середины —туда, где находилась мышца, удерживающая их сжатыми. Лезвие начало медленно двигаться из стороны в сторону, перерезая ткани. Раковина раскрылась, открывая нежное трепещущее тело моллюска, лежащее на покрытой голубоватым перламутром створке, словно на блюде. Среди розовой плоти прятались маленькое, отливающее зеленью сердце и покрытая узором из тёмных пятнышек бежевая печень.

- Перед вами Pinctada maxima или Silver lip Pearl Oyster, сереброгубая устрица-жемчужница, умеющая созидать красоту. Если в раковину попадает песчинка, то моллюск покрывает её перламутром, пытаясь защитить себя. Чтобы найти жемчужину, надо поднять с морского дна не меньше сотни раковин. Жемчужина большого размера и правильной формы попадается только в одной на тысячу из них. Поэтому в Японии научились культивировать жемчуг. Для этого делается надрез в теле устрицы в области репродуктивных органов – гонад, - руки демонстратора порхают над телом препарируемого моллюска, приковывая внимание зрителей. – В разрез помещается небольшая перламутровая сфера – будущая жемчужина. Перламутр должен быть такой же твёрдости, как и створки раковины. Поэтому для культивации мы используем шарики из раковин речных моллюсков реки Миссисипи.
- Из Миссисипи? Мы с женой сами из Миннесоты, а про речной жемчуг даже и не слышали никогда! – подал голос американец.
- Тогда мне придётся рассказать вам историю жемчужной пуговицы, - Борис оглядывает аудиторию, перекатывая в пальцах одну из мерцающих сфер. Туристы, точно загипнотизированные, следят за движениями его рук. Стены комнаты исчезают, размытые напором речной воды, спешащей на встречу с океаном. Одна из любопытных серебристых рыбок по ошибке пересекает грань между настоящим и воображаемым мирами, но, осознав ошибку, успевает вернуться назад…

Тысячи раковин устилают толстым слоем речное дно. Среди них есть и продолговатые болотно-зелёного цвета, и покрытые кремовыми полосками ракушки посветлее. Пара моллюсков впечатляют своими размерами: они никак не меньше уха новорожденного слонёнка! Обитатели подводной колонии лежат против течения, приоткрыв створки. Их нежные губы процеживают воду, вылавливая крошечные кусочки пищи. Когда рыболовная снасть, состоящая из сотен металлических крюков, касается открытых ртов моллюсков, то они, повинуясь выработанному за миллионы лет инстинкту, хватают наживку, закрывают створки и держатся…
 
Руки клэммеров-добытчиков раковин, укладывают выловленных устриц в вёдра и везут на фабрику, где они сразу же попадают в чаны с кипящей водой. Через четверть часа мёртвые раковины с бессильно открытыми ртами оказываются на сортировочных столах. Ловкие женские руки вырывают их мягкие тельца из покрытых перламутром створок и укладывают в коробки редкие найденные жемчужины. Раковины замачивают на целую неделю в поилки для скота, а когда они приобретают необходимую гибкость, мастера высверливают из них пуговицы. Из крупных раковин получается несколько больших пуговиц, раковины же поменьше идут на изготовление застёжек для мужских сорочек и дамских блузок. Тех самых, которые будут раскрываться под страстным прикосновением рук, открывая мерцающую, словно перламутр, нежную женскую кожу…

- На протяжении долгих лет город Muscatine на реке Миссисипи был мировой столицей по производству жемчужных пуговиц, помогая людям выжить во времена Великой депрессии. Изобретение пластмассы в начале шестидесятых годов прошлого века положило этому конец, оно же спасло от окончательного уничтожения речных устриц. - Туристы медленно возвращаются в реальность вслед за голосом Бориса. Одна из девушек-австралиек всё ещё прижимает руки к животу: она точно знает, что в бытность мидией в ней была розовая жемчужина, безвозвратно утраченная по недосмотру после долгого кипячения в чане…   
- В наши дни раковины из Америки используются только для культивации жемчуга. После сбора створки нарезают кубиками и полируют пемзой до образования сфер. Эти сферы мы и имплантируем в репродуктивные органы устриц, - Хансен с ювелирной точностью помещает перламутровый шарик в разрез на теле моллюска, обработав ранку.
- Как вы понимаете, эта мидия уже мертва, принесена в жертву для показа, благодаря которому вы увидели процесс зарождения жемчуга в деталях. Теперь же начнётся настоящая работа.

Борис закрепляет на хирургической подставке тяжёлую устрицу, закованную в покрытый морскими отложениями панцирь. Надевает налобную лупу, которая выглядит в точности как те, что используют в своей работе ювелиры. Придвигает поближе похожие на изогнутые шеи бакланов лампы на гибких штативах. За спиной демонстратора опускается экран, на который камеры проецируют каждое движение мастера. С помощью хирургических щипцов Хансен медленно приоткрывает створки раковины, обнажая розовато-бежевые губы моллюска. По залу проносится вздох удивления: тело мидии поразительно напоминает женское лоно, ведь не случайно на картинах великих мастеров прошлого Венера появляется на свет из морской раковины.
 
- Устрица позволяет приоткрыть свою раковину лишь на два-три сантиметра, - доносится до аудитории голос Хансена, - иначе она отторгнет вводимое ядро. Теперь необходимо вставить клин между её створками, чтобы продолжить операцию.
В руке хирурга появляется длинный и тонкий, похожий на зонд инструмент с наконечником в виде копья, который он вводит в приоткрытую раковину. Осторожно и бережно, обходя нежные органы моллюска, он прокладывает длинный тоннель в его теле. Минуя сердце, поджелудочную железу и кишечник, копьё достигает «жемчужного мешка». В этот орган, сотканный из соединительной и репродуктивной тканей, демонстратор роняет семя-ядро, из которого и должна прорасти новая жемчужина. Заканчивая процесс оплодотворения, Борис вынимает щипцы, удерживавшие створки раковины приоткрытыми, позволяя им сомкнуться.
 
- Половина устриц умирает сразу после операции, - в обращённом к аудитории голосе мастера слышится усталость. -  Подавляющее большинство моллюсков производит либо посредственный жемчуг, либо вообще ничего. И только не более пяти процентов от подвергнувшихся хирургическому вмешательству мидий рождает большие жемчужины правильной формы. Сумеет ли эта раковина подарить миру красоту, мы узнаем только через два года.
Зрители молчат, но каждый из них знает, что новая жемчужина будет прекрасной. Ведь все они так или иначе приняли участие в её рождении: одни серебристым копьём прошли через нежную плоть, другие же приняли в глубину лона оплодотворяющее семя…
   
Через несколько часов Хансен провожал покидающих гостеприимный остров гостей, многие из которых бережно прижимали к груди рюкзаки и сумочки с драгоценными покупками, сделанными в магазине «Hansen Pearls». В глазах женщин ещё трепетало свечение витрин с белыми и золотистыми жемчужинами, со змейками ожерелий, свернувшихся на чёрном бархате ювелирных футляров. Пара из Миннесоты не размыкала рук: здесь, на острове Friday, они разбудили свою любовь, долгие годы дремавшую в пыльном чулане повседневности. И сегодня вечером супруги намеревались с размахом отпраздновать это событие…

Вернувшись в дом, Борис ополоснул вспотевшее лицо и вновь подошёл к доставшемуся от деда зеркалу, ища себя в его бездонной ртутной глубине. Но там, за тонкой амальгамой, разворачивались события прошлого, в которое он так давно и безуспешно стремился проникнуть. Хансен увидел мелькающие на экране кадры и услышал приглушённое урчание кинопроектора. Сквозь дымку времени ему открылись два лица: мужское, с резкими, но привлекательными чертами, и светлое женское. Видение длилось не больше секунды, а потом исчезло, сменившись отражением его вопрошающих глаз. В самом деле, почему же закрытый долгие годы портал в прошлое открылся только сегодня? Возможно, потому, что разбуженная сегодняшним действом страсть к рождению красоты продолжала витать в доме. Так пусть же остаётся здесь подольше, чтобы рассказать ему историю Томо и Глории. По крайне мере, сегодня он узнал, каким было её начало…

Хансен берёт в руки мобильный телефон и, зайдя в список контактов, выбирает самый первый с именем «Брат». Джон отвечает сразу же, как и всегда, словно расстояние в две с лишним тысячи километров не мешает им чувствовать друг друга.
- Как дела, старик?  - спрашивает он у двоюродного брата.
- Сегодня туристы скупили у нас полмагазина, представляешь? Значит, ещё продержимся какое-то время на плаву. Знаешь, Джон, я понял, как познакомились мои родители: они вместе смотрели фильм.
- Думаешь, тот, что когда-то снимали на острове Thursday?
- Да, тот самый – «Любовники и люгеры», который американцы переименовали в «Месть глубин» …


                Продолжение следует
 

На иллюстрации фото из семейного архива Джона Хокинса