Тучи над Приморском -8

  Зайцеву Зинаиду Дмитриевну похоронили 7 ноября на старом кладбище за аэродромом рядом с дочерью Анной. Понятное дело, что праздничный день для жителей Почтовой улицы превратился из нарядного торжества в траурную скорбь. Ещё одна потеря, невосполнимая утрата, ещё один день, наполненный свинцовой тяжестью. Долго на кладбище вокруг свежей могилы, усыпанной горой цветов и венков, стояли родные и друзья Зинаиды Зайцевой, глядя на её портрет с молодыми, искрящимися радостью глазами. Ей было всего 52 года!
  Они шли обратно вместе молча, Зайцевы, Егоровы, Султанов, Рузаев, Лазаревы, соседи по бараку, сотрудники хлебозавода, где последние годы работала Зинаида. Даже из котельной её мужа Афанасия, были его товарищи, сам он был очень плохой, как говорили на поминках. Его даже не позволили привезти из больницы, не разрешили врачи, тем более, он ничего не понимал, не воспринимал, не чувствовал после похорон дочери.
- Вот так, Валерий Дымов уже убил двоих, - высказывал Лазарев свои нелёгкие мысли. - А сам, скорее всего, уедет на принудительное лечение, отец старается выдать его за психбольного. Но закон, есть закон! - Николай Павлович развёл руками. - Я буду настаивать и доказывать обратное, как начальник особого отдела, я так этого не оставлю!
  Егор Зайцев не проронил ни слова, он молчал весь вечер, заказал молебен и панихиду в старой церкви при кладбище. Егор знал, что мама его была верующей, и она бы не простила ему, если бы он позволил себе не соблюсти по ней нужные ритуалы с отпеванием и литиёй. В этой церкви её и отпели перед погребением. Он пришёл в свою комнату на Почтовой, вслед за ним вошли его друзья и соседи, Егор Афанасьевич прошёл по комнатам, завешивая зеркала чёрной тканью, заглядывая во все углы, будто искал там свою рано ушедшую маму. Было горько и одиноко, даже в присутствии жены с дочкой:
- Вот я и сирота теперь!.. Сирота! - он забился в истерике, сам не ожидая того, что с ним сейчас творилось. - Поля, Клава - осиротели мы! - кричал он.
- Не надо, грех так говорить, - подурила его старшая сестра. - Батя жив ещё!.. Дай-то Бог, чтоб поправился! - она промокнула глаза влажным платком, подойдя к брату, положила ему отяжелевшую голову на плечо.

  Вадим поправлялся с трудом. Его бок уже не болел, но тело было непослушным, врачи ссылались на сильное нервное напряжение и стресс. Как только разрешили ходить по палате, он тут же позвонил Логинову из приёмной.
- Я вспомнил, - кричал он в трубку, - меня в тот день достали не по внутренней связи, а через коммутатор! Варыгин отъехал по делам и потому попросил меня прибыть на стройку, а звонил он с судоремонтного, он там провёл весь день.
- Ты хочешь сказать, что утечка произошла именно по части связи? Что кто-то услышал ваш разговор и передал заинтересованному лицу сведения о тебе?
- А как иначе?! Иначе не получается... никто кроме Суслова не мог знать куда я иду. Только он и Варыгин, а теперь получается, и третье лицо, прослушавшее наш разговор. Прошу этот факт проверить!
  Аркадий Логинов понял, что мысли Пискунова были небезосновательны. Он тут же организовал проверку и она показала, что на линии в тот день по связи военного ведомства с заводами были две дежурные Тамара Маврикова и вышедшая из декретного отпуска Гулидова Зария.

    На пункт связи военного ведомства, а именно телефонную станцию городка, майор Логинов выехал в день дежурства обеих фигуранток. Его провели к коммутатору Гулидовой, Маврикова сидела в другом зале, сегодня она обслуживала линии Краснодарского края.
  Зария сперва не могла понять и вспомнить тот день о котором шла речь, она вскидывала густые ресницы своих больших карих глаз на следователя, поправляла гладкую причёску, а Логинов откровенно любовался её женственными формами, строгими чертами, правильным овалом лица.
- И всё-таки это нужно припомнить, Зария Зурабовна, - настаивал Аркадий. - Вы работали в конце октября на обслуживании заводоуправления. Это было в те дни когда туда выезжала комиссия, было много вызовов... Вспомните!
- Очень много заказов каждый день, сами понимаете, - говорила женщина, поглядывая на сигнальные лампочки в ожидании очередного вызова.
- Это когда Варыгин Суслову звонил, - подсказал Логинов и не ошибся, в этот раз его подсказка помогла Гулидовой сориентироваться.
- Да, припоминаю такой вызов, - напрягла она память. - По прямой линии с завода дозвониться ло оперштаба не так-то просто и в тот день с заводоуправления был звонок на линию начальника по взаимодействию... Теперь помню!
- О чём был разговор, не припомните?
- Нет, простите, об этом не могу сказать, потому что меня тут же вызвали на линию порта, я соединяла с ними поставщиков из Краснодара. Я подключилась уже в конце. Слышала шум, голоса, много голосов. Там в кабинете с Варыгиным был начальник военно-учётного стола и женские голоса, возможно его помощники. Я знаю голоса Варыгина и Мостового, спутать ни с кем не могу. Часто их соединяю, - был чёткий ответ.
- Маврикова в тот день была с вами на линии, кого она соединяла?
- Она работала в конце октября по линии Краснодар-Версаево, и Ростов-Годуново, заводы она не брала в тот день, их я обслуживала.
- Значит вы точно можете сказать, что во время разговора Варыгина с оперштабом в его кабинете вместе с ним были ещё люди?
- Да, я чётко слышала их голоса, в том числе и женские.
- Спасибо, вы очень помогли. Если ещё понадобитесь, с вами свяжутся, - Логинова такой ответ более чем устроил.
  Взяв с собой на опрос Алексея Егорова, как помощника майора Рузаева и того, кто принимал активное участие в установлении личности напавшего на Пискунова, Логинов отправился на судоремонтный завод, откуда поступил звонок от объезжавшего военные объекты Варыгина.
  В кабинете начальника отдела кадров Толкачёва они разговаривали с начальником военно-учётного стола Климентием Мостовым:
- Припомните тот день когда к вам приезжал с проверкой Семён Варыгин. Вы ещё звонили из кабинета на станцию связи для соединения с оперштабом, - говорил Логинов. - Мне нужны подробности того разговора.
- Ничего особенного, - сразу вспомнил тот день Клим Мостовой. - Я сидел с нашими девчатами, работниками картотеки. Одна моя секретарша Дробышева, а другая пришла с авиамоторного завода по особому поручению от руководства, сверить учётные карточки призывников, Зуева её фамилия. Она недавно потупила на работу, но быстро с нашими сошлась... Мы сидели, разговаривали, когда Варыгин к нам пришёл, потом он вспомнил о своём поручении, но посмотрел на часы и стал звонить в оперштаб Суслову, сказал что не успевает к сроку и чтобы его заменил на объёкте Пискунов. Вот и весь разговор... Мы были в кабинете четверо, но ничего особенного в тот день не происходило, - повторился Мостовой. - А в чём дело?
- Это уже наши проблемы, - уклонился от ответа Логинов. - Больше ничего не хотите добавить?
- Ничего, - а потом поправился. - А вспомнил, что в самом конце разговора к нам бригадир из корпусного цеха зашёл, но я уже к тому моменту положил трубу на аппарат, он слышал только самый конец разговора. Близкий друг нашей Дробышевой. Он сегодня на месте, можете с ним переговорить.
  Логинов остался изучать личные дела тех кто находился в кабинете во время разговора Суслова и Варыгина, а побеседовать с бригадиром отправил Егорова. С ним Алексей встретился у проходной завода, когда бригадир Сенчук шёл с обеда из столовой.

  Разговаривая с бригадиром, Алексей пытался выяснить у него все интересующие их с Логиновым детали, перед поездкой сюда они вместе составили схемы опроса, которая пока работала. Сенчук оказался разговорчив, с отменной памятью на даты и события, особенно это касалось бытового плана.
- Не, моя Дуська Дробышева девка не болтливая, - улыбаясь, говорил он, стоя рядом с Егоровым. - В тот день я зашёл к ним в контору, чтобы обсказать заранее ей свои планы на вечер, что буду работать сверхурочно, надо было план добить. Ведь мы в киношку собирались. Она сперва обиделась, потом ничего... При нас никто никуда больше не звонил, разошлись по своим местам через полчасика. Дуська к себе пошла на картотеку, а её новая подружка Зуева в бюро пропусков, отметиться на выход... Варыгин ещё там у начальника Мостового оставался, а когда он от него вышел, не могу знать.

  Все собранные за день опроса данные легли на стол в общую папку к проверяющему Слуцкому, он первым заметил, как и Рузаев, совпадения происшествия с Вадимом Пискуновым и приехавшую в эти дни комиссию.
- Значит выставляем наблюдение за всеми тремя присутствовавшими в кабинете во время разговора, - говорил Слуцкий, читая результаты опросов. - Уверен, что ветер дует оттуда. Утечка определённая, больше не откуда... Сенчук пока вне подозрений, он не мог быть свидетелем разговора, а вот эти две девицы и Мостовой, вполне возможно представляют для нас интерес. Тем более, что Дробышева и Зуева недавно поступили на работу с картотекой на военно-учётный стол. Одна на судоремонтный, другая на авиамоторный.
- Их подвергали тщательной проверке перед этим, два месяца шли таковые, там было всё в порядке, - возразил Логинов.
- И что же?! - Слуцкий поднял на Аркадия удивлённый взгляд. - Я теперь вынужден ещё раз перепроверять все личные дела самым тщательным образом, и в первую очередь вновь поступивших сотрудников, потому что утечка пошла в последние несколько месяцев, когда заступили на работу новички. И она касается вопросов кадрового обеспечения. А тут ещё это покушение, всё очень серьёзно!..
- Я тоже вижу связь, - признался Егоров, встревая в разговор двух майоров.
- Вам тем более, сотруднику угрозыска, интуиции в этом деле не занимать, - ответил на его слова Слуцкий. - Когда вы это поняли, по каким признакам?
- Когда осмотрел место происшествия, - ответил Алексей.
- Что с ним не так? - заинтересовался Логинов.
- Нужно было знать нападавшему, куда конкретный человек придёт на стройку и в какое время. Там на этом объекте четыре корпуса по два этажа, со стороны пустыря не видно, кто входит на крыльцо дальней группы, чтобы пройти через зал, а этот мужик сразу вошёл за Вадимом, потому что мало времени прошло с его появления. То есть получается, он не ждал его с главного входа, а знал, что тот идёт конкретно для разговора с бригадиром строителей, которые находились в недостроенном корпусе. Если кто-то следил за Пискуновым спонтанно для мести, он бы напал на него непосредственно при выходе на Новостроевскую, там очень удобные глухие места с пустырями и гаражами. Зарезать в два счёта и никто не узреет!.. Зачем надо было провожать его до стройки, не логично.
- Так, хорошо, - Слуцкий встал, поправив на себе китель. - Я заинтересованное лицо и хочу напасть на Пискунова, слежу за ним, вижу, как он идёт из оперштаба поздно вечером, караулю его... Да, мне было бы удобнее без свидетелей его подрезать, не допустить до объекта, где могут быть люди. А вот если я получил информацию от третьих лиц в самый последний момент и хорошо не знаю города, тогда я поеду по конкретному адресу, выслежу где работает бригада строителей, в какой корпусе, и буду ждать уже на месте.
- Да, примерно так я и подумал, - произнёс Егоров. - Наверняка этот человек не местный, надо искать среди приезжих, кто в те дни посетил наш город, поднять все архивные записи на КП, особенно тех искать, кто въезжал в город по бытовым и семейным делам. Потому что не будет светиться тот, у кого производственное задание, такого можно вычислить в два счёта.
- Да, согласен, а пока проследим за теми лицами, кто вызвал у нас наибольшее подозрение, а их всего трое, круг сужается, и думаю, что они попали именно в этот узкий круг... Я почему-то, в этом просто уверен! - Слуцкий отпустил Логинова и Егорова, позвонил в краевое управление госбезопасности по прямому проводу, поговорил с руководством без подробностей. У него была опаска прослушивания разговора по телефону, но конкретные подозрения ещё не были обозначены. Он надеялся получить интересные данные от наблюдения за теми, кого наметил как объекты подозрения, и не ошибся...
___________________________________________________________
  Во втором классе "Б" у Томич Людмилы Ивановны шёл второй урок. Завуч вместе со школьной медсестрой вошли в его начале на осмотр учеников.
- Только что были во втором "А", у Валентины Дмитриевны, - обращаясь к учительнице, произнесла молодая медсестра, - пока случаев скарлатины не выявлено... Ребята, у кого горлышко болит? Есть у кого-нибудь сыпь на животе?
  Все сидели тихо, никто не отозвался, не поднял руки. За стеной раздался громкий вопль, все напряглись... Так Никандрова в соседнем классе муштровала своих учеников во время контрольной. Томич улыбнулась на это, завуч прикусила губу в который раз решаясь поговорить с директором о вольном поведении старейшего учителя школы, и в который раз уже себя удержала.
- Мы так и будем это слушать каждый раз? - обернувшись к завучу, спросила медсестра. - Я понимаю, авторитет и всё такое, но... разве это дело, когда её ребята бояться? Терпят до конца урока, чтобы выйти в туалет, пугаются даже руку поднять по такому деликатному поводу... Я прошу вас, как медик, поговорите с этой женщиной, пусть она соблюдает свои строгости в переделах нормы. Я пыталась её как-то одёрнуть, но она шипит, как змея... Вот и сегодня толком не дала никого осмотреть, ссылаясь на проведение контрольной работы.
- Но ведь и распускать детей, тоже не дело, во всём нужны разумные строгости, - вступилась завуч.
- Вот именно, разумные! - возразила медсестра.
- Сегодня там контрольная по арифметике, вот она и старается, - снова улыбнулась Томич. - У неё несколько экзальтированный метод работы, не спорю, но каждый волен сам выстраивать отношения с учениками. Хотя, я согласна, что иногда её методы чересчур пахнут палочной дисциплиной, а мы не при царе живём, мы работники советской школы...

  В это время в классе у Никандровой уже стояла глухая тишина.
- Я должна слышать, как под потолком муха пролетела, - грозно понукала учеников Валентина Дмитриевна. - Петрищев, что скрипишь ручкой? Почему в не отглаженной форме пришёл, как ещё с твоими родителями разговаривать?
  Витька шмыгнул носом, уставился в тетрадку с насупленными бровями. На искосок через ряд от него сидела Наташа в одиночестве, её соседка болела скарлатиной уже вторую неделю.
  Сегодня с утра Егорова поднялась с кровати очень вялая, она не стала пить чай, не взяла даже шоколадку, что ей приготовила мама перед школой по совету бабушки "для ума", Наташа вышла с мамой, дошла до остановки, посмотрела, как мама села в трамвай и отправилась в свою школу. По дороге она ощутила, что глазам непривычно горячо, выпавший ночью редкий снежок очень слепил глаза на солнце, теперь он струйками стекал по тротуарам, смываясь в канавы, крутясь спиралью на поворотах дорог. Во время контрольной появилась тупая головная боль, которая распространилась по затылку, голова отяжелела, её хотелось склонить на руки, в самом конце урока, Наташа так и сделала, она опрокинулась на парту, упав на сложенные руки. Классная тут же подскочила к ней и сурово прокричала над ухом:
- Егорова, что за новости ещё?! Может быть ты здесь спать уляжешься во время урока? Хороша!..
  Рядом от соседних парт раздался смех учеников. Ребята с ухмылками на лицах, показывали на девочку пальцами. И тут спасительный звонок прозвенел, нет он, буквально, прогремел над ухом, резкой вибрацией отразившись на висках острой болью. Почему? Наташа покрутила тяжёлой головой и протянула свою тетрадь учительнице. Та схватила её, поглядела на Наташино бледное лицо, совершенно не сделав выводы из данной ситуации, потом пробежалась по рядам, собирая контрольные в стопку.
  Оставшиеся два урока были настоящей мукой, слабость стала одолевать так, что падала ручка с парты, девочка её дважды наклонялась поднимать с пола, что вызвало сильное раздражение учительницы. В коридор на переменку Наташа не выходила, она ложилась на парту головой, пока Валентина Дмитриевна отправлялась в учительскую. В конце четвёртого урока классная, начавшая проверять тетради с контрольной, снова взглянула на Егорову:
- Ты сегодня сонная, как муха, соберись!.. Опять ошибок нагородила, - она перечеркнула Наташину работу жирной красной ручкой. - Перепишешь сегодня после уроков, я тебя не отпускаю домой. В прошлой четверти еле четвёрку тебе натянули, только из уважения к твоей маме... Ну нет, это уже не на что не похоже! Сядь ровно, что спишь? - она подскочила к девочке, грубо хватая её за плечи, поправляя осанку за партой. - Ровно сиди, что сутулишься?! Ещё потом жалуются, что у них дети такие кривые получаются после окончания школы... Потому что дисциплину не держат, не правильно сидят!.. И не надо на меня обижаться! Я правильно говорю...
  Наташа была готова разрыдаться, так ей было плохо, так хотелось поскорее уйти домой, а её оставляли ещё на один урок:
- Я не останусь, не могу! - со слезами на глазах ответила Егорова.
- Что значит "не могу"? Сразу видно, что набаловали тебя до нельзя!.. Конечно, мама там учитель, два папы - неизвестно, какой из них настоящий!.. Семейка!..
Наташа покрутила головой, не понимая сказанного, голова была тяжёлая, глаза горели, кожа на подбородке натянулась, как на барабане. Она хотела встать, ноги подкосились и Егорова снова плюхнулась на скамью за узкую парту.
- Вот что, милая, надоело мне всё это, - классная решительно направилась к двери. - Сейчас же буду вызывать твою мамашу сюда, пусть полюбуется на своё чадо набалованное, - хотя чем именно Наташа была так разбалована, Никандрова не могла сформулировать. Её откровенно бесила та аккуратность, которая была присуща этой девочке, все платьица, кофточки были подобраны идеально и хорошо смотрелись на её худенькой фигурке, отчего казалось, что обыкновенная одежда на ней была всегда нарядной и дорогой. Встречаясь с ней на улице в обычной обстановке без школьной формы, Никандрова окидывала Наташу всегда долгим, ненавистным взглядом. Что побудило её так относиться к этой девочке, ей даже самой было непонятно, но откровенная неприязнь сквозила во всех моментах общения с этой семьёй. - Сейчас позвоню твоей матери в школу, пусть явится сюда, глянет на дочку, как та на парте валяется все уроки подряд и ещё не хочет исправлять свою двоечную работу!

  После того, как классная убежала звонить в учительскую, минуты пошли очень медленно. Наташа несколько раз сползала с парты, чуть ли не падая на пол, Петрищев её поддерживал, пересел к ней рядом, чтобы вместе исправить свою контрольную, в которой тоже ошибок нагородил.
- Не боись, - шептал он ей на ухо, - мать твоя очень даже понятливая!.. Мой брательник у неё учиться в школе по русскому, она строгая, но справедливая, никогда так вот не рявкнет! - он кивнул головой на пустой учительский стол, имея ввиду свою классную.
- А почему в той школе он учиться, а не у нас? - наклонился к ним сосед Северин Андрей.
- Там есть спортивный класс, а брательник хочет стать лыжником, - был ответ.

  Когда вошла в класс мама, Наташа уже не соображала ничего, её она видела сквозь какую-то красную пелену. Девочка вымученно улыбнулась на её приход. Та бросила взгляд на дочку:
- Что ты такая бледная? Головка болит? - Света подошла к парте, погладила Наташу по голове, потрогала её лоб. - Что это, температура поднимается?
- Симулянтка, - раздался рядом голос Никандровой. - Не написала контрольную, а теперь заболела сразу!..
  В класс просунулась голова ещё одной вызванной мамы, ученик Морозов тоже сильно раздражал классную, она хотела именно сегодня перед выходным днём накрутить родителям мозги за нерадивых детей. И это ей удалось на славу!
  Егорова при дочери не стала ругаться, помогла ей одеться и отправила домой:
- Я зайду, проверю тебя, а то мне не нравится как выглядишь, - напутствовала её Светлана, вырванная из своего рабочего графика по вызову Никандровой.
  Мама осталась стоять у доски рядом с учительским столом. О чём они беседовали, Наташа уже не слышала, она плелась с отяжелевшим портфелем домой, спустилась со второго этажа, вышла на школьный двор и заметила красные тени на подтаявшем снегу, очень удивившись при этом... Наташа перешла проезжую дорогу, свернула в соседний двор мимо спортивной площадки, так было ближе до Почтовой, а дальше... она не могла идти, встала у столба на котором висела баскетбольная сетка, прислонилась к нему горячим лбом, тяжело дыша. Сердце стучало очень сильно, толчками отдавая в виски и затылок нестерпимой болью, глазам стало ещё горячее, тени расползались по снегу яркими ажурными росчерками, образуя непривычную для глаза пёструю вязь. Она оторвалась от столба, бросая вперёд своё непослушное тело, наступая на талый лёд, в лужи, в рыхлый снег, раскисший на солнце. В ноябре эти места редко покрывали зимние метели, вот и вчерашний снег уходил в почву так и не слежавшись до твёрдого наста. Наташа хлюпая ногами по воде, плелась к дому...

  Она медленно переступила через порог, толкнула свою дверь, сбросила у входа ранец. Дальше её не хватило, девочка сползла на пол по дверному косяку, сбивая на затылок красную беретку с круглым помпоном.

  В таком положении с зелёнкой под глазами, на полу у прикрытой двери, застала её Светлана. Она ахнула, наклонилась к дочке, поднимая её с пола:
- Наташа, детонька, что с тобой? - тормошила она свою дочурку, целуя её в бледные губки. - Ты вся горишь!
  Светлана водрузила её прямо в одежде на свою постель, стала раздевать, расстёгивая на ней пальтишко, разматывая шарфик... Через несколько минут она уже стояла в коридоре у висящего телефона, звонила в скорую помощь:
- Ребёнку плохо, - кричала она в трубку, - пришла со школы, упала у двери, даже не смогла раздеться... вся горит!.. Второй класс, четвёртая школа!
- Температура высокая? - спрашивала дежурная.
- Не мерила, но думаю, что очень... Голова горячая, а руки ледяные!..
- Что вы хотите, у них в школе ветрянка и скарлатина ходит... Сейчас свяжусь с вашей районной поликлиникой, пришлю вам детского врача. Все бригады на срочных вызовах, а у вас рядовой случай... Ждите!
  Светлана бросила трубку, устремилась обратно в комнату, подошла к постели, на которой лежала Наташа без движения, с открытыми губами, тяжело втягивая в себя горячий воздух. Тело было тяжёлым, веки тоже, хотелось поговорить с мамой всё ей объяснить о своём состоянии, но не было сил даже открыть глаза. Она попыталась приподнять кисть руки, но тут же хлопнула её обратно на простынь. Наташа слышала всё, что происходило в комнате, как вошла соседка Калинина с банкой варенья, как они с мамой обсуждали Наташины промокшие ноги, холодный ветер, как потом пришла детский врач Картавенко. Наташа приоткрыла веки, перед глазами мелькали радужные круги с пышной каштановой причёской молодой врачихи. Та приподняла край её рубашки, в которую её наскоро переодела мама:
- Сыпь на животе, - произнесла она. - Я так и знала, дайте горло посмотрю, принесите чайную ложечку.
  Наташу приподняли от подушек, она с трудом открыла рот, показала горло.
- Так и есть, скарлатина, - был вердикт. - Есть ещё дети в доме?
- Тут в бараке маленьких не осталось, все съехали, - ответила испуганная Светлана. - Скоро нас расселят... А что же делать?
  Калинина стала пятиться назад к двери, ища рукой на ощупь дверную ручку. Это страшное слово, внушало до сих пор панический ужас у пожилых людей, которые помнили, как тяжело текла эта болезнь в прошлые годы. Женщина вылетела в коридор, забежала к себе в комнату, плотно закрывшись внутри.

  В кабинете Лазарева в конце рабочей недели под вечер было очень шумно, спорили до хрипоты о способах решения вопросов взаимодействия экстренных служб города, о формировании новых отделений и отделов в самом УВД, решались практические и базовые вопросы, пока не подошёл следователь областной прокуратуры Логинов. Все понимали, что он пришёл в их ведомство не просто так, требовалась помощь. Ещё раз обсудили пока не разрешённый случай с Вадимом Пискуновым, из-за которого Логинова задержали в городе.
- А что Слуцкий думает по этому поводу? - спрашивал у Логинова майор Рузаев в ходе дискуссии.
- Он сейчас завален проверочными материалами и актами до потолка!.. Он ведь приехал сюда не дело Пискуновское разбирать, а по другому поводу, меня просил разобраться с этим по-быстрому, но видно, что всё получает резкий оборот. Полученные данные от вас, товарищи, говорят, что не всё тут просто, - отвечал Логинов. - Вадима выписывают, сегодня будет дома к вечеру, не хочет оставаться в госпитале на выходные. Не было никаких больше посягательств, пока он был на лечении. И следили за палатой, выставляли там людей дополнительно, хотели взять на живца - не получилось. Вот и ваши оперативники высказывают мнение о том, что не Вадим был объектом внимания, хочется ещё раз с вами это обсудить.
- Всё так, - спорил Лазарев, - но если взвесить фигуру его отца и понять посыл, то опять нет толкового объяснения.
- Что вы имеете ввиду?
- Дорогой Аркадий Сергеевич, неужели Пискунова-старшего будут выслеживать на стройке? Что они не знают, те, кто послал человека для нападения, что он из кабинета своего не выходит?.. Уже проследили, небось!
- Стойте, - вскинул руку Евгений, - давайте эту ситуацию с другой стороны крутить!.. - и он снова взялся за свой излюбленный метод, проигрывать как в спектакле сюжет расследования. - Всем понятно, что начало всему - это краевая проверка. О чём она, нам не докладывали, только можем догадаться. Майору Логинову Слуцкий сообщил вкратце про утечку кадровых данных с одного из военных заводов. А Пискунов-старший - кадровик! Значит он может по своей служебной деятельности, наступить кому-то на больной мозоль. Так?! Ведь это очевидно, что именно он, а не Вадим - старший лейтенант не имеющий должного веса в ведомстве... Идём далее, - Евгений привстал, подтягивая к себе отчёт о телефонном разговоре, зафиксированный в протоколе. - Вот здесь сказано, - открыл он папку с бумагами, - что Варыгин имени не произносил, когда упоминал Пискунова. Он лишь крикнул в трубку, чтобы послали человека на стройку вместо его зама. То есть, слышали все, кто был с ним в кабинете, лишь произнесённую фамилию. И вот представьте себе, что среди бывших там служащих, есть человек, чьими сведениями пользуются заинтересованные лица. Человек этот получил задание докладывать всё, что касается Сергея Ивановича, а тут такой удобный случай - произнесли его фамилию, да ещё послали на стройку. Согласен, что не его это тема, но те, кто был в соглядатаях, не может знать всей важности дела, а вдруг, а если... А если он сам по каким-то причинам туда выезжает поздно вечером? Случай удобный. Вот поэтому и не смогли они во время собраться и узнать всех подробностей, потому что сведения эти нужно было ещё передать. Пока освободились из кабинета, пока этот человек покинул пределы военного завода, вышел через проходную, добрался в город, прошло уже много времени...
- Значит, это уже не Дробышева, - уточнил Логинов. - Её фигуру сразу отметаем, потому как она сама работает на данном предприятии, и уже могла бы найти возможность позвонить с завода своим благодетелям. А так прошло много времени, если всё разложить, как предлагает нам капитан Султанов.
- Это не я предлагал, это сперва предложил Егоров, но ему не хватило умения всё это порядком рассказать. Мы вместе думали не один день и пришли к выводу, - Евгений кивнул головой на Алексея, сидевшего молча рядом, - что дело не закончится одним Вадимом, тревожная ситуация складывается. Ведь если цели не достигли те, кто старался вывести из строя Пискунова-старшего, они будут теперь действовать гораздо изобретательнее, а мы ушами опять прохлопаем, обидно будет... А я думаю, что всё же на Сергея Ивановича был направлен этот акт... Почему же тогда преступник не стал добивать Вадима? У него было много возможностей это сделать, пока прибежала помощь - крепкий сильный мужлан в сравнении с Пискуновым, который даже ножа у него не смог выбить... Давайте ещё раз представим, я вражеский агент, сижу слушаю Варыгина, при мне говорят фамилию, на которую направлено сейчас внимание, но... я агент-то мелкий, иначе мною не стали бы так рисковать, а значит, всех видимых причин я не могу знать, так же как и не разбираюсь до конца в тонкостях служебного коридора. Называя фамилию Пискунова, посылаю человека на стройку, тот прибывает, но уже напав, понимает, что слишком молодая жертва, и потому он не стал добивать Вадима, не к чему!..
- Причина?! - полковник Лазарев поднял на лоб свои очки с толстыми линзами.
- Опять же, проверка! - добавил Логинов. - На авиамоторный завод скоро прибывает новый кадровик, его на прошлой неделе ещё ждали, но он не смог во время передать дела своему приемнику в Воронеже, тот задержался в командировке. А на него рекомендацию давал именно Сергей Иванович, и не только на него... Нет не его это была инициатива, Гринькова рекомендовали в другом ведомстве, но когда узнали, что с ним Пискунов служил, тогда и попросили Сергея Ивановича подключиться к сбору данных. Они в приятельских отношениях, несколько раз уже говорили по телефону в предвкушении встречи. Знают хорошо друг друга... Тут дело не в этих связях, здесь какой-то общий разворот всего совокупного вместе. Вот и я прихожу к выводу, выслушав ваших коллег, что охота идёт именно на Сергея Ивановича.
- Не прохлопать бы ушами, - повторился Евгений. - Предложите тому же Слуцкому разработать наблюдение за ним, только так, чтобы не спугнуть фигурантов и в нужную минуту их накрыть с поличным.
- Там уже есть под подозрением одна дама, - произнёс Логинов. - Наблюдение установлено за всеми, кто был во время телефонного разговора в кабинете у кадровика. И думаю, что это всё же не Дробышева...
- Зуева, надо полагать? Она недавно переведена сюда из Ейска, но к ней никаких претензий при проверке не было, - добавил полковник. - Мы по своей линии тоже её проверяли, передали сведения в область про всех, кто устраивался на завод вновь.
- Там и будет чисто по всем направлениям, - Логинов усмехнулся. - Шпионы не дураки, чтобы посылать людей на заведомый провал! Вот Слуцкий и проверяет сейчас всех заново, ищет возможные лазейки на оформление документов.
- Только теперь стрелять из-за угла, как в Короленко, они не будут, и нападать с ножом тоже... Потому что это будет слишком очевидно, для маскировки используют что-то незаметное в быту, - наконец разлепил губы Алексей, до этого молча сидевший за столом. - Например - яд!
- Всё может быть, - встрепенулся Логинов. - Сам лично буду разговаривать с Сергеем Ивановичем, чтобы носил на работу только свою посуду и еду...
- Мы пришли к выводам определённого рода, цели наметили, пути их достижения, пока только намечаются, - произнёс в завершении совещания Лазарев. - Теперь все службы должны сработать оперативно и чётко, каждый должен иметь представление о своих тактических задачах.

  Два часа назад Алексей пришёл домой, Евгений остался на дежурство по городу до девяти утра... Все эти два часа Егоров ходил по комнате с Наташкой на руках. Девочка горела, её то сильно знобило, колотило, как в судорогах, то бросало в жар и тогда она тянула ручки к ковру, висевшему на стене, шепча пересохшими губами:
- Папа... папочка, смотри... они летят! Лебеди по ковру летят... Они улетают... лови, лови! - она вскидывала головку, облизывая сухие губы.
- Плохо ей совсем, - сквозь слёзы говорила Света, стоявшая у постели. - Может быть отвезём её в больницу? Боюсь я...
  На слово больница, Наташа открывала глаза, она помнила, что с этим словом связаны страдания её взрослого друга, Саши Терещенко, как он беззвучно плакал в дальней комнате барака, когда лежала на лечении его сестра. Значит - это очень страшно - больница, и она напрягаясь всем телом, хватала отца за шею и просила:
- Папочка... не отдавай меня туда, не надо... в больницу не отдавай... я умру там. Боюсь, папочка!.. Не вызывайте больше никого!..
- Нет-нет, лапонька моя, я тебя никому не отдам! - он прижимался губами к её горячему личику, целовал холодные ладошки, продолжая носить дочку по комнате. - Моя доченька, никому её не отдам!.. Нет-нет, Света, даже не проси!
- Опомнись, Лёша! - молила Светлана. - Может быть так лучше будет?!
- Лучше?! Вспомни моего коллегу Осипова... У него сын умер в больнице от желтухи, не спасли. Нет, никаких больниц нам не надо, - успокаивающе он гладил Натульку по голове. - Мы сами справимся, верно?! - он улыбался на свои слова, а душа горела огнём, как у Наташки тело от температуры.
  Она снова вспоминала Сашкино горе:
- А вот Саша, он тоже боялся... Саша... Саша!
- Саша?! - Егоров с улыбкой закивал головой. - Я видел его в Ростове, когда ездил туда по делам в этот раз... передал ему твой привет, доченька. Он очень обрадовался, вспоминал, как вы с ним в кино ходили, как вы его с Элькой с пляжа вытаскивали из под ивы... Обещался приехать на Новый год к нам! - Алексей продолжал ходить по комнате.
- Лёша, ты устал, давай, положи её, надо и ей дать покой... Вот и таблетки пора пить, антибиотики выписали, - Светлана подошла к тумбочке, взяла таблетки и стакан воды. - Ничего, всё пройдёт... всё утихнет. Врач сказала, что самая активная фаза - это пять дней, потом легче будет. Она наблюдала её одноклассницу, та уже пошла на поправку, а у Наташи тяжёлая форма.
- Откуда она поняла, что скарлатина? - спросил Алексей.
- Она врач, знает её симптомы. Провела пальцем по животу где сыпь, и там осталась бледная полоса на коже, потом такая высокая температура в первые дни бывает не часто... Лёша, положи её, надо таблетки дать!
  Девочку положили на кровать, укрыли тонким покрывалом, подняли голову, дали выпить таблетки.
  Когда утром с дежурства пришёл Евгений, первым делом, как вошёл в комнату, увидел непривычную картину: Алексей сидел с красными глазами, видимо, всю ночь провёл без сна, на краю своей кровати, Света прикорнула рядом с лежавшей под покрывалом бледной Наташкой. В нос шибанул резкий запах лекарств и микстур. Печка в углу, плоская, кирпичная, которую использовали для готовки в зимнее время, была сильно натоплена, створка её распахнута настежь, прогоревшие дрова с треском отбрасывали голубоватые искры.
- Что... что случилось?! - спросил он упавшим голосом.
  Алексей повернул к нему голову, разлепляя припухшие губы:
- Наташка заболела сильно... скарлатина у неё!.. В больницу не отдали, сами справимся... Я её никому не отдам! - он наклонился над своей дочкой, разглядывая её спокойные черты. После таблеток, она уснула уже без бреда.

  Температура спала лишь через четыре дня, всё это время Егоров не отходил от кровати дочки, Света взяла больничный, Алексей позвонил на работу, но там были уже осведомлены о тяжёлой ситуации в их семье. Евгений пришёл в УВД в понедельник весь тревожный, сам не свой и рассказал о тяжёлом Наташином состоянии, что Егоров буквально не спускает своё дитя с рук.
- Конечно, какой из него теперь работник после бессонных ночей, - говорил полковник. - Да и мысли никакие больше в голову не придут, как только о здоровье дочери... Бедный ребёнок, где же она схватила эту гадость?
- В школе, - ответил Евгений. - Елизавета Юрьевна ругается на чём свет стоит, говорит, что упустили девчонку! Бегает, мол, одна с ключами на шее целыми днями, а мы на работе совсем о ней забыли... Правильно ругается!.. Она совсем малышка ещё, ей бы в куклы играть!.. Хочет бабушка её к себе увести, чтобы в шатровскую школу ходила. Там она при деле будет, ведь Елизавета Юрьевна работает не каждый день в спортшколе у гимнасток, и к тому же во второй половине дня. Всегда сможет привести Наташку со школы, а потом с собой её возьмёт на занятия... Целый день ребёнок будет под присмотром.
- Гимнастку из неё будет делать? - улыбнулся Рузаев.
- Какое там?! - рассмеялся Евгений. - Она маленькая и хрупкая, ей надо в детском садике работать, когда вырастет, или быть домохозяйкой-белошвейкой, вот это её настоящее занятие!
  Он не мог даже предположить, какая ей достанется в итоге судьба!

  Тем временем наблюдения за подозреваемыми продолжались, особый интерес у Слуцкого вызывала Настя Зуева. Ему докладывали каждый день о её странном поведении. Вот уже несколько раз подряд она подходила к зданию центрального аппарата, крутилась возле административного корпуса, а потом не входя туда, быстро уходила на почту. Оттуда она звонила всегда по одному и тому же номеру в Ейск из будки автоматической связи. Этот номер был закреплён за гостиницей "Звёздная".

  По просторному холлу гостиницы "Звёздная" шла молоденькая рыжеволосая женщина, курносенькая, невысокая ростом, с целой россыпью веснушек на светлом лице. Она была одета по-осеннему, в тёплое драповое зелёное пальто, изящную беретку такого же цвета, высокие лаковые сапожки. Она двигалась нескованно, легко, придерживая сумочку под мышкой. Однако взгляд её зелёных глаз был напряжён, насторожен. Женщина озиралась по сторонам, взгляд её натыкался на незнакомые лица, мимо которых она старалась быстрее проскользнуть. Вот она прошла мимо широких окон коридора первого этажа, посмотрела на ручные часики, быстро прошмыгнула в дамскую комнату.
  Стоя над раковиной с включенной шумящей водой, она долго разглядывала себя в зеркало, пока в отражении не появилось постороннее лицо. Блондинка, вставшая рядом с ней, была на целую голову выше, рыженькая ей доставала только до плеча. Глаза их соприкоснулись, взаимно-изучающе пробежались по лицам. Высокая блондинка открыла свою сумочку.
- Вы Настя Зуева? - спросила она, бегло оглядывая стоявшую рядом с ней женщину. - Я помню вас немного, ещё по прошлому разу... Но - к делу!
  Она достала из сумочки пудреницу в красивой металлической оправе с яркими узорами по ободку, упакованную в прозрачный пакет.
- Это оно?! - холодея под взглядом блондинки, проговорила Настя.
- Да, как договорились, - спокойно ответила та. - Сегодня будет удобный момент, вы наконец-то попадёте в центральный корпус военного гарнизона. У вас будет возможность одной пройти в кабинет Пискунова?
- Да, я уже доложила об этом, - Настя взяла из рук блондинки пудреницу.
- Осторожнее! - предупредила та. - Постарайтесь лишний раз не прикасаться, берите открытую банку в перчатках. Вам приготовили их, они на дне пакета, прорезинены, а смотрятся как настоящие.
- Я всё поняла, меня уже инструктировали...
- Отлично!.. Значит сегодня вечером? Поторопитесь, нельзя больше ждать, времени нет совсем... Лекарство вам прислали, как и было обещано, вы получите его после акции, завтра утром.
- Да, сегодня вечером я всё сделаю... Планируется совещание у начальника отдела кадров гарнизона, он собирает к себе весь состав кадровых отделов, кто работает с военными картотеками, для отчёта. И я понесу ему бумаги на подпись от своего начальника, - она неуверенно посмотрела на собеседницу. - Что же будет? - в глазах Насти сквозил неподдельный страх.
- Ничего... На вас никто не подумает, средство действует не сразу, оно замедленного состава. Пройдёт не менее пяти часов... Вам понятно? - спросила она грубым голосом, достала помаду, поправила свои яркие пухлые губы, защёлкнула сумку и пошла к выходу быстрым шагом.

  Настя ехала из Ейска в затуманенном сознании. Она, как неживая, прошла на КП через проходную, показав пропуск, спустилась от портовых построек к скверу Моряков. Вместо того, чтобы сесть на трамвай, она пошла по тротуару, раскачиваясь точно от ветра. Её побелевшие щёки, испуганные глаза говорили о сильном нервном напряжении, скулы сводило мелкой судорогой. Зуева щупала свою сумку, там на дне лежит пудреница со страшным содержимым, сейчас она придёт на работу, а вечером... вечером станет настоящей преступницей. Но машина уже запущена, ничто не может остановить её трагический ход!
- Я немного опоздала, - отчиталась она перед секретарём. - Ночевала в Ейске у мужа... Скорее бы его перевели сюда, что-то тянут.
  Настя прошла на своё рабочее место за стеклянную перегородку. Взяла со стола начальника сегодняшние сводки и запросы, быстро, суетясь приступила к работе. Она не поднимала головы от рабочего стола до обеда, лишь когда всех собрали на пятиминутку, посвящённую сегодняшнему визиту к военному руководству, она отодвинула от себя ящички с карточками, впихнула их обратно в конторку, схватила опись со стола и спустилась вниз в зал совещаний.

  Лейтенант Герасимов, приставленный к Анастасии Зуевой, докладывал Слуцкому утром понедельника следующее:
- За выходной день Дробышева и Мостовой никуда не выезжали, были дома. Ведут себя обычно, ни с кем не вступали в контакты из посторонних лиц. Теперь Зуева, - он опустил глаза в свои записи, - она выехала в субботу вечером после работы в Ейск на свою квартиру, где до сих пор проживает её муж, пока не переведённый в Приморск, ждущий должности технолога на швейной фабрике. Но сегодня утром, вместо того, чтобы сразу отбыть в Приморск на работу, Зуева посетила гостиницу "Звёздная", куда звонила неоднократно на прошлой неделе. Пробыла она там двадцать минут, проследить за ней в дамской комнате наш сотрудник не имел возможности. Но вместе с ней туда зашла некая молодая женщина, чью личность сейчас устанавливают. Возможно, они встречались там для разговора, после чего Зуева покинула гостиницу и отправилась на остановку. Прибыв в город вела себя крайне беспокойно, не села на трамвай до завода, пошла пешком, была дёрганная, медлительная... И ещё, сегодня будет совещание у Пискунова-старшего, он собирает к себе всех служащих заводов, работающих на военно-учётном столе с картотекой. Шагалов с авиамоторного на больничном, и посылает вместо себя с документами именно Зуеву.
- Так, - Слуцкий привстал, - с этого момента подробнее...
- Начальник военно-учётного стола должен сегодня предоставить информацию Пискунову по запросу на опись вновь прибывших служащих, тех, кто состоит на должности с военным билетом в кармане. Таковых много, учёт ведётся, ежемесячно сверяются списки, а так же опись на запросы из других ведомств на проверку карточек по военнообязанным. Начальник военно-учётного стола Шагалов заболел, он присылает на совещание своего работника картотеки Зуеву. Они все собираются у Пискунова к пяти часам вечера. Вот список всех, кто будет сегодня на этом мероприятии, - Герасимов протянул список Слуцкому.
- Вот и пришёл удобный момент для действий, - поднялся из-за стола майор, - очень удобный момент... Не зря эта рыжая дама сегодня была такая встревоженная, ей поручили выполнить некое действие, на разработку которого было направлено её внимание все последние дни. Не зря она тёрлась у центрального административного корпуса, видимо, проверяла обстановку, смотрела места возможного отхода... Поднимайте людей, наш резерв! Пусть переодеваются сотрудниками военного ведомства, не привлекая излишнего внимания, пусть стоят у кабинета, следят в коридорах, особенно пристальное внимание уделить времени прихода к Пискунову сотрудников завода, пройти вместе с ними в кабинет, сидеть там на совещании, следить, наблюдать... Не дать застать себя врасплох, а главное - это жизнь и здоровье Сергея Ивановича!
- Разрешите выполнять? - козырнул лейтенант.
- Да, всем на объект, и при первом же тревожном моменте, тут же докладывать мне по рации... Я буду там же, в кабинете у дежурного по оперштабу вместе с Сусловым, ждать ваших сообщений, - Слуцкий взял список для изучения, отправил лейтенанта выполнять его приказ, сам связался с Логиновым и попросил его явиться к нему в кабинет для разговора.

  Осеннее пространство провалилось в туман. Он липким, влажным сумраком закрывал горизонт, приближал предметы и тонувшие в нём голоса. Море плескалось нехотя, с тяжестью опрокидывая ленивые волны на песчаный берег. По дикому пляжу шли двое, кутаясь в спасительные дымчатые пологи для неспешного разговора. Они встали у разбитых летним штормом, выброшенных на берег деревянных лодок, споря о чём-то, соприкасаясь руками, отталкиваясь, расходясь в разные стороны. Диалог между мужчиной и женщиной был, видимо, напряжённый, потому что они никак не могли о чём-то долго договориться, судя по их суетливым движениям. Но вот они соединились вместе, прижались друг к другу, простояли так несколько минут, потом снова разошлись. Возвращались они в город уже берегом через частный сектор, поднимались из низины по одиночке, шли в разные стороны, оглядываясь и по-воровски озирались по сторонам. Первым влез в свой подъехавший автобус Фёдор Иваницкий, пока тот не тронулся от остановки, он внимательно вглядывался в мутное пространство за окном, разглядывая нечёткий силуэт своей спутницы, двоюродной сестры Фаины, с кем решил напоследок встретиться, пока не уехал на работу в другой город. Его решение на переезд таяло, как снег под яркими нещадными лучами солнечного дня, таким же солнечным было и его настроение всегда во время встреч с этой женщиной. А дома ждала жена, красивая, ни в чём не виноватая, особенно в его грехах Надежда, которую он увы - никогда не любил!..
  Перед тем, как переступить порог своего дома, Фёдор приехав на улицу Дзержинского в районе порта, изрядно выпил в местном баре. Придя домой, он окинул пространство пустой квартиры тоскливым взглядом. Надя была на работе в вечернюю смену, гонять было не кого от злости и отчаяния. Фёдор снял с гвоздика гитару с красным бантом, сел на кушетку, жалобно запел, подвывая сиплым голосом, пугая соседей... Ему стали стучать в сенку, тогда он сорвал этот ненавистный бант, спустился вниз в деревянный сарай, который ему уступил приятель, для содержания в нём старого мотоцикла и всякого барахла, уселся там на перевёрнутую бочку, напрягая свои мысли, вцепившись в гитарный гриф, стал ещё раз прокручивать в голове сегодняшнюю прогулку по берегу моря, а также возможное объяснение с Надей по поводу личной жизни.

  Время подбиралось к пяти часам медленной поступью. Зуевой казалось, что оно вообще остановилось. Все уже собрались у приёмной в ожидании приглашения в кабинет начальника отдела кадров военного гарнизона Пискунова Сергея Ивановича. Рядом тараторила, как сорока новая приятельница Дробышева, она рассказывала кому-то смешную историю, толкая Настю в бок, но та от напряжения во всём теле, стала ощущать заметную дрожь в коленях. Чтобы её унять, а заодно приготовиться к намеченной акции, Настя прошла в туалет, якобы причесаться...
  Она, войдя в кабинку, прижала к телу свою дамскую сумочку, вытащила перчатки, похожие на обычные матерчатые, одела их, достала ярко украшенную пудреницу, нажала на крышечку, которая сразу приоткрылась, оставила её в таком положении, но испугавшись, что содержимое может просыпаться от её трясущихся рук, вынесла сумочку и положила её на подоконник, сама же вернулась в кабинку.
  Неспешной походкой чинно и незаметно, вошла Дуся Дробышева. Она встала у зеркала над раковиной, поправляя свой макияж. Её сегодня будет встречать Лёвушка, надо было выглядеть на все сто!.. Девушка порылась в сумочке, не нашла там свою пудру, забытую в спешке на письменном столе у конторки, потом кинула взгляд на подоконник, узнавая Настину сумку, бесцеремонно запустила туда руку, вытащила красивую пудреницу из пакета, открыла крышечку, кончик носового платка обмакнула в эту пахучую белую пудру, прижала к лицу, поправляя свой макияж. Когда вышла Настя, к тому моменту Дробышевой уже не было у зеркала, она выскочила в коридор, встречая своего начальника Мостового, подошедшего к кабинету Пискунова. Зуева ещё раз осмотрела свою сумочку, не нашла там никакого напоминания на то, что пудреница была открыта (Дуся очень аккуратно попользовалась ею) и вышла в коридор вслед за своей приятельницей. Она уже увереннее встала рядом с дверью кабинета. Через пару минут всех пригласили войти, Настя пропустив вперёд себя почти всех, вошла одной из последних и заняла место за длинным столом для заседаний спиной к окну. Она оглянулась на своё бледное отражение в тёмном стекле, её молодая жизнь летела под откос без остановок, от бывших радужных впечатлений и надежд осталась только пыль...
  Сидевший напротив неё сотрудник госбезопасности лейтенант Герасимов не спускал глаз с её рук, одетых почему-то в перчатки.
  После совещания он вышел за Настей следом, встала за спиной, поняв, что она собирается войти в кабинет Пискунова уже одна, без свидетелей. Кивнув головой своему напарнику, который занял его место, Герасимов быстро спустился к Слуцкому, тот находился в кабинете дежурного вместе с полковником Сусловым:
- У неё на руках перчатки, - тут же с порога доложил лейтенант тревожным голосом. - Сегодня тепло, в кабинете вообще было душно, а она... в перчатках! Зуева вошла к Пискунову уже одетая в перчатки... Странно это!
- Не спускайте с неё глаз, она под любым предлогом снова прорвётся в кабинет Сергея Ивановича, - поднявшись с места произнёс майор Слуцкий. - Будем задерживать, так как есть угроза в её действиях, но только тихо, без шума!
- Есть, задерживать!..
  На момент этого разговора, Зуева прошла в кабинет Пискунова, якобы забыв оставить ему папку с бумагами на подпись.
- Я возьму их с собой, Сергей Иванович, - глухим голосом, говорила Настя, стоя у стола. - Шагалов просил подписать их в двух экземплярах.
- Давайте сюда свои бумаги, - Пискунов наклонился над столом, ища свою ручку для подписи.
  Зуева разложила перед ним на столе списки, описи, запросы... Собрав их в папку обратно, она стала запихивать её в свою узкую сумочку.
- Не рассчитала, - смущённо проговорила она, вытаскивая оттуда свой пакет с дамскими принадлежностями. - Ой! - невольно вскрикнула Настя, уронив пудреницу на стол, просыпав часть белой пудры на рабочее место Сергея Ивановича. - Простите, я большая растяпа... Сегодня у меня руки трясутся от волнения, поссорилась со своим мужем, надо ему позвонить, а не знаю как!..
- Бывает, - с улыбкой произнёс Пискунов. - Домашние ссоры, они самые чувствительные, по больному месту всегда бьют... Ничего, помиритесь!
  Она выпорхнула из кабинета, собираясь спуститься вниз, но её тут же за руку удержал подскочивший Герасимов. Он передал её в руки напарника, оставленного у кабинета, а сам быстро распахнул дверь, войдя к Пискунову. Он застал Сергея Ивановича у окна с тряпкой в руке:
- Что вы собираетесь делать? - спросил он, протягивая Пискунову своё удостоверение.
- Вытереть со стола, - в недоумении произнёс он. - Зуева просыпала пудру, - он кивнул головой на свой стол.
- Не трогайте здесь ничего!.. Отдайте, и отойдите подальше от этого места! Больше она ничего тут не оставляла у вас? - выхватив тряпку из вук Сергея Ивановича, спросил Герасимов.
- Нет, больше ничего... А в чём дело?
  Лейтенант достал рацию из внутреннего кармана:
- Всех прошу поднятья в кабинет начальника отдела кадров! - зычно произнёс лейтенант, распахивая дверь кабинета настежь.
  Громко затопали каблуки, на второй этаж поднимались сотрудники госбезопасности.
  Осмотрев стол, Слуцкий приказал:
- Вызывайте сюда военных экспертов, криминалистов с Загорянки, приступайте к следственным действиям!

  При задержании у Зуевой была обнаружена металлическая коробка легко прикрытая круглой крышечкой. В ней был белый порошок, похожий на пудру, который срочно изъяли на анализ. Сделав удивлённое лицо, испуга в глазах Зуевой всё же не удалось скрыть никакими актёрскими средствами, ей оставалось лишь одно в данной ситуации, замолчать! Пока криминалисты работали в кабинете, она стояла в сторонке рядом с задержавшими её сотрудниками и молчала, как немая, на все вопросы она только отрицательно кивала головой. Эксперт Маркушев со своим учеником Юрой Платоновым, молодым, но судя по всему очень талантливым парнем, осматривали стол, ватными палочками брали с него пробы в пробирку, особенно в том месте, где была рассыпана белая пудра. Платонов снимал ватным тампоном слой пудры, будучи одетым в защитную маску и резиновые перчатки.
- Это так опасно? - бледными губами прошептал свой вопрос отец Вадима.
- Да, можете поверить... Прошу вас спуститься к Суслову, вам постараются там всё доходчиво объяснить, - говорил ему Слуцкий. - Нужно ещё решить, что с этим всем делать, продолжать ли начатую игру, или же нет!.. Было бы не логично прекратить её в самом начале. Но на это прямого указания руководства я пока не имею.

  Сергей Иванович как-то постарел в один миг, седенький, сухощавый, с опущенными вниз плечами он стоял склонившись над столом полковника Суслова, поправляя свои роговые очки.
- Зачем всё это? - растерянно в который уже раз повторял он.
- Вот и мы должны выяснить - зачем? Повод так действовать должен быть серьёзным у этих людей, но он нам пока неизвестен, - говорил Слуцкий, возвышаясь над всеми сидящими в кабинете на целую голову. - Зуева молчит, но понятно, что она не может знать всех деталей. Она шестёрка, ей доверили акцию в обмен на какую-то услугу, лишь она могла выполнить все действия, имея доступ в кабинет к вам, Сергей Иванович. И выполнила бы, если бы не промах в самом начале операции... И этот промах, ваш сын! Они перепутали вас с ним по фамилии, но во время опомнились, увидев, что предмет их воздаяний очень молодой, иначе бы Вадима уже не было в живых... Значит, вы очень можете кому-то помешать, сами того не подозревая. Сейчас идёт сбор информации о семье этой Зуевой, завтра утром мы будем иметь уже полные данные. Считаю, что там именно по этой линии не чисто, потому что проверка её личного рабочего досье на прежнем месте службы показало полное соответствие с требованиями закона. Потому её зачислили в штат военного предприятия. Не было повода усомниться в её профессиональных качествах.
- Значит, что-то в семье! Там надо искать корни вербовки, - добавил Суслов.
- Полагаю, что именно так и есть, - Слуцкий поднялся, подошёл к понуро стоявшему у стола Пискунову. - Вам бы надо вызвать врача, пусть вас осмотрят. Боюсь, что все происшествия сегодняшнего дня могут отразиться ударом на вашем сердце.
- Нет-нет, лучше я поеду сразу домой, - возразил Сергей Иванович.
- А вот с этим торопиться не стоит, я имею особые указания моего руководства, пока вас из этого здания не выпускать до полного принятия плана дальнейших действий. Сейчас Логинов привезёт сюда вашего сына... Он тут будет с вами, если не возражаете, а пока кабинет полковника Суслова в вашем полном распоряжении, - ответил на это Слуцкий.
- Господи, на старости лет такое мне приключение!.. За что, как всё это объяснить? Чем я могу быть опасен этой своре бандитов? - не понимал Пискунов, по прежнему сжимаясь от наплыва неведомого, от того, что был на краю собственной гибели, его подслеповатые глаза заслезились, он усиленно тёр их платком, протирая заодно свои очки. - Вот даже зрение село!
- Сядет тут, - проговорил Суслов. - Взяли только одного фигуранта-исполнителя, а сколько их может быть ещё? Подготовились они, имея возможность попасть на военный завод, ещё до внедрения сюда Зуевой, утечка была до её прихода примерно за полгода на картотеке авиамоторного. Сразу после покушения на Короленко. И вот теперь какой-то новый повод появился у этой банды, чтобы срочно устранить Пискунова, - кивнул он головой на Сергея Ивановича.
- И этот повод, скорее всего, приезд нового начальника отдела кадров, - произнёс Слуцкий. - И наша проверка, начатая после получения информации об утечке данных из кадрового отдела, тоже повод...
- Никиша?! Но он каким боком тут может фигурировать? - спросил удивлённый Пискунов. - Тогда уж и меня подозревайте, тогда и я - шпион!
- Всё-всё, это не разговор! - выставил руку вперёд Слуцкий. - Надо все моменты разбирать, будут они удобные или нет, но все непонятные козыри из рукава надо достать и немедленно... Как бы не показалось это нелепым и грубым! Вы со мной согласны? - обратился он к Суслову.
- Да, вполне!.. Но я могу и Сергея Ивановича понять. Столько лет работать на благо нашей Родины, и теперь иметь под подозрением собственного приятеля, много лет прослужившего с ним бок о бок... Не приятно!
- Он пока вне подозрения...
- А что же?! - поднял глаза на майора Пискунов.
- Об этом давайте поговорим не сейчас, а пока я иду в допросную, буду раскручивать Зуеву... если мне это удастся!
  Слуцкий не торопясь, с гордо поднятой головой и привычно-прямой осанкой, медленно выплыл из кабинета, оставив служащих военного ведомства дальше обсуждать сегодняшнее происшествие и ждать приезда Вадима с Логиновым.

  Дуся Дробышева поправляла свои закрученные на висках кудряшки, подходя вместе с провожающим её Лёвушкой к своему старому дому на Зеленодольской улице. Рядом шла стройка, по рельсам сновал подъёмный кран, отстраивался новый район города. Скоро их выселят из старого фонда, вместо деревяшек с прогнившей крышей они получат новое благоустроенное жильё.
- А вон там будет новая улица Колпакова, в честь лётчика, героя войны, - указывала рукой на пятиэтажные дома Евдокия.
- Ух ты моя куколка! - Сенчук схватил Дробышеву, прижал к себе, горячим поцелуем оросил её губы и лицо. - Какие у тебя щёчки сегодня сладкие! - повёл он удивлённым глазами. - Сладкая ягодка ты моя! - он ещё раз прижался к её лицу губами. - Нет, правда, что это пудра у тебя такая?!
- Сладко, говоришь... А ну-ка! - Дуся сняла перчатку, потёрла щеку пальцами, потрогала их кончики языком. - Да, верно!.. Это я сегодня попудрилась из пудреницы моей приятельницы, Насти, это её пудра ароматная такая, сладкая... Что, идём домой? Проводишь меня, нагулялись уже, - она потянула парня за собой в подворотню, весело хохоча и что-то нашёптывая ему на ухо.

  Она вскочила под утро от сильной боли внизу живота. Лицо горело, кончики ушей покрылись какой-то коркой, шелушился нос. Дуся, раскачиваясь, прошла в кухню, где у печки уже стояла рано вставшая бабуля. Она помешивала суп в кастрюле, взглянула на внучку, ахнула:
- Что с тобой, девка, на тебе лица нет?!
- Плохо чегой-то!.. Позови кого-нибудь, - попросила она, и не дошла до умывальника, рухнула недалеко от порога, распластавшись на полу, откинувшись навзничь, разметав свои длинные волосы по половику.

  В это же самое время метался в горячке на своей постели Лёва Сенчук, мать и отчим стояли над ним, не зная что предпринять, пока ехали вызванные ими врачи. Вскоре синие маячки осветили дворы Новостроевской улицы, подъезжая к дому номер семь...
  Лёву вынесли на носилках уже без сознания, вместе с ним в больницу поехала его мать, Оксана Осиповна. Она наскоро оделась в домашний халат поверх нацепила на себя пальто с широким воротом, приказала своему второму мужу проследить за тем, чтобы их общая дочка не проспала в школу. Женщина скороговоркой спрашивала у врача о состоянии сына, цепляясь ему за локоть. Ей было страшно, она не понимала что произошло, искала ответа на вопрос - почему? Что могло случиться с её здоровым, таким всегда бодрым и весёлым Лёвушкой? Машина включив сирену и маячки понеслась в городскую больницу, куда уже была доставлена несколько минут назад другая жертва вчерашнего неудавшегося покушения в центральном корпусе военного гарнизона.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.