Тучи над Приморском -7

  Унылый, серый дождик зарядил под вечер. Он стекал на подоконник прозрачными мелкими слезинками, стучал по стёклам равномерно и легко, напоминая стук горошин по пустой кастрюле. Наташа прислушиваясь к этому звуку, смотрела в окно, грызла кончик карандаша, вздыхала о своём, тоскуя в одиночестве пустой квартиры. Её подружки-соседки Элька и Гулька теперь будут жить в другом месте. Их дедушка получил двухкомнатную квартиру от авиамоторного завода, девчонки из Осокино сразу приедут в новый дом. Будут жить где-то на заводской окраине, в школу ходить Элька будет там же, её мама Лилия уже собирает документы о переводе дочери. Придёт ли она сюда ещё раз увидится с Наташей? Егорова вздохнула при этих мыслях. У соседей Зайцевых тоже тихо за стеной, Афанасий Иванович снова попал в больницу, Зинаиду Дмитриевну забрала к себе старшая дочка Клавдия. На днях они должны были вместе заехать за зимними вещами матери.
Наташа перевернула страницу книги по чтению, сосредоточиться на уроках она не могла. Села сегодня за мамин письменный стол у окна, отодвинула на край её книги и тетради, но и это не помогало. Перед глазами стояли скорбные события последних дней. Девочка посмотрела на часы, сейчас должна была прийти с работы мама, бабушка уехала после похорон домой в Шатрово, без неё теперь было совсем скучно и одиноко. Дождь продолжал шуршать по подоконнику, в прихожей толкнули дверь, заскрипели половицы. Наташа вскинула голову, узнавая мамины шаги...

  Они молча сидели за столом, пили мятный чай. Атмосфера скорби продолжала витать в пространстве этого дома тяжёлым тёмным шлейфом воспоминаний. В произошедшее, по прежнему верить не хотелось... Сквозь шум дождевой завесы послышались негромкие стуки в дверь их комнаты. Светлана поднялась, подошла к двери, постояла в нерешительности, вспомнив неожиданный приход Рахманина. Всё же сняла задвижку замка, откинув её прочь, распахнула дверь. На пороге стояла молодая белокурая женщина с колечками волос, упавшими на бледный лоб. Она улыбнувшись, спросила:
- Здесь Егоровы проживают?
- Да, проходите! - Светлана отошла в сторонку, пропуская женщину в комнату.
- Я Надя Иваницкая, - откинув платок с головы, произнесла незнакомка.
- Сестра Саши Терещенко? - воскликнула Светлана Егорова.
- Она, самая!.. Пришла вас поблагодарить от души, за то, что Сашку моего не бросили, приняли, крышу над головой дали, когда он ко мне наведался, - она достала из шитой хозяйственной сумки большой бумажный кулёк и протянула его Наташе: - Возьми, деточка!.. Я сама эти плюшки и рогалики пекла, они сахарные, пышные, горяченькие... Попейте чайку за моё и Сашкино здоровье!
  Светлана быстро выдвинула стул из-под стола, усадила на него Надежду, сняв с неё осеннее пальто, поставила на стол ещё один чайный прибор, налила в чашку крепкого ароматного чаю.
- Когда тебя выписали-то? - спросила она по свойски, будто уже давно знала эту миловидную женщину.
- Да вот, вчерась и выписали... Я за сегодняшнее утро оклемалась маленько, а потом сразу решилась к вам пойти, поблагодарить... Ничего?!
- Что ты, правильно сделала, что пришла! И могла бы без благодарности просто так зайти, но мне приятно! - Светлана улыбнулась. - Как себя чувствуешь, что говорят врачи о дальнейшей перспективе родов?
- Ничего не говорят утешительного, - покачала головой Надежда. - Матку сохранить удалось, но вот последствия такой неудачной беременности могут быть необратимыми, могу больше никогда не стать мамой... На радость моему Фёдору, - она всхлипнула, достала платочек из кармана, приложив его к глазам.
- Боже мой, как всё сложно у вас! - проговорила Светлана, сочувственно поглядывая на собеседницу. - Что же он такой у тебя толстокожий?
- Сама долгое время не могла понять, ведь сперва всё хорошо у нас было, - Надя передёрнула плечами, сжимаясь от охватившего озноба. - А вчерась, пришла домой и, как шоры с глаз упали... Он меня из больнички на такси привёз, очень уж заботливым мне показался, суетился дорогой, много чего-то всё говорил... Необычно было! А пришли домой, я через порог-то переступила, а у него тут кузина гостит, видать, уж давно... Фаинка Панарина! Она у нас на свадьбе была, из Новочеркасска она приехала по делам сюда и у нас остановилась. Ей Фёдор справил пропуск в наш город по медицинской справке. Фанька меня встретила, у порога раскраснелась вся!.. Я сперва ничего не поняла, а потом подвели меня к дивану где пацан её спал. Мальчонку она с собой привезла сюда для консультации с военными медиками. У нас тут оказывается, очень сильные врачи при госпитале работаеют, диагностика хорошая, вот Фёдор её и вызвал сюда. Объяснили они мне, растолковали, что помощь мальцу очень требуется, - Надя отхлебнула из чашки, нервно откинув чёлку с лица.
- Ребёнок болеет? - спросила Егорова, заглядывая Наде в глаза.
- Если бы... Он такой у них родился - без ушей, со скошенным суставом правой ноги. Ему операцию провели ещё в младенчестве, а теперь в пять лет требуется ещё одна, потому как ножка растёт, а суставчик менять надо... Фёдя узнал, что и слух можно вернуть на одно ушко, там есть слуховой проход.
- Почему так вышло-то? - изумилась Светлана. - По наследству, что ли, от кого?
- Вот и я спева так думала, пока не сопоставила всё... Пригляделась, батюшки, а пацан-то вылитый мой Фёдор! - Надя ахнула, залилась краской, закрывая лицо платком. - Сперва думала, что родственные гены, просто похож Илюха на дядьку своего. Их матери ведь родными сёстрами приходятся... А вчерась, гляжу, Фанька сама не своя, сидит за столом, как аршин проглотила... И Фёдор, уж очень услужливым был весь вечер, так возле меня и плясал!.. Сегодня с утра собрал их обоих, отвёз к своим на Забелина, в нашу родительскую квартиру. А я и подумала, что же ты раньше-то их туда не отвозил, тут с тобой жили? И поняла, наконец, почему у пацана такие уродства от рождения...
- Страшные вещи говоришь, Наденька! - Светлана отшатнулась на стуле, посмотрев при этом на дочку, которая не понимала всего сказанного, сидела и жевала рогалики. - Думаешь, он... со своей сестрой согрешил?
- И думать нечего... Его это сын! А вот потому что они родня, таким пацан у них и родился уродцем. Всегда врачи говорят, что такое родство не от большого ума. Ребёнок не виноват, жалко его, а вот они... настоящие уроды, коли так!.. И Сашку моего гонит, наговаривает на него, потому что сам такой... с сестрой своей спать улёгся, идиот!.. У кого чего болит, тот о том и говорит - мудрейшая пословица! Прямо в корень! - Надя вздохнула. - Он чего только про Сашку моего не молол, знаете, поди?! И я не знала, чем ответить, позволяла себя и его так унижать!
- Надя, и что же теперь будет? - спрашивала Светлана, холодея от такого предположения. - Как теперь-то вы?
- Что будет? Ничего!.. Но я ему дала знать, что всё поняла, когда он со своей Фанькой утром выпроваживался. Лечи сына, говорю, коль приехала, но сюда в нашу с Фёдором квартиру больше заявляться не смей!.. Она вся побагровела, на него кинула взгляд, подхватила малого, и змейкой за порог шмыгнула... Понимаю, что это у них всё ещё до меня было, и пацан родился ещё до его женитьбы, и уж наверняка, родня вся в курсе, вот и спешили его на мне оженить, от разговоров, а я... купилась на его серьёзную должность. Влюбилась, чего там скрывать, иначе бы замуж не пошла... Вот он и лютует, не хочет ещё детей от меня иметь. Со своим малым проблем много, их бы ему сперва решить. Ну, сказал бы тогда по-честному, что такая проблема у него в семье, не заставлял бы меня страдать... Что, я баба, не пойму что ли?
- Ты полагаешь, как и мои мужики, что это он... ну там, в подсобке? - осторожно спросила Светлана.
- Кто теперь узнает?! Он же не признаётся, а грешить не могу! - Надя подтянула рукав платья, оголяя локоть. - Вишь, синяки ещё не рассосались. - Прямо на меня штабеля рухнули, под себя подмяли, чуть руку эту вот, не переломило...
- Да, Надя, тебе не позавидуешь, - Светлана поставила на плитку чайник ещё подогреться. - И у нас тут новости не лучше... Соседскую дочку жених убил.
  Егорова рассказала Надежде ужасный случай произошедший в семье Зайцевых. Они сидели весь вечер за разговорами, не заметили, как пролетело время. Ранние сумерки конца октября накрыли переулки и дворы. Надя была как родная, как давняя подруга она пришлась по сердцу Егоровой, с ней было легко, естественно, без ужимок и недомолвок. Она была так же открыта душой к людям, как и её родной брат, так незаслуженно обиженный её собственным мужем. Теперь стало понятно, почему Фёдор изначально так был против Сашки настроен. Он сравнивал себя, пошлого развратника, с ним, желая увидеть те же черты и в нём, замазать грязью кровосместительства и его... Теперь когда правда раскрылась, он уже будет осторожнее действовать, возможно притихнет на какое-то время, но ждать кардинальных перемен от этого человека, не стоило. Это понимали обе собеседницы за столом.
  Когда Надя ушла, Светлана долго сновала по комнате, не зная, куда приткнуться от волнения, но рассказывать мужчинам семейные секреты Иваницких, она всё же не решилась. Когда пришли усталые с работы Алексей с Евгением, они только обратили внимание, что Света чересчур суетлива. Она рассказала о приходе Надежды, о её благодарности им всем, положила перед ними на стол Надино угощение... и только!

  Она пришла от Егоровых поздним вечером, не раздеваясь, прошла в комнату. Фёдор был уже дома после смены, он ждал её для разговора. Надя встала у кухонных дверей, окидывая глазами квартиру:
- Мне уходить? - строгим голосом спросила она. - Я даже раздеваться не буду, собери мои вещи!
- Ты что, с ума сошла?! - Фёдор в испуге подскочил к жене. - Сеструха больше сюда не явится. А, как ты догадалась, что... Илюха мой сын?
- Не дура ещё, глаза есть... Пусти! - оттолкнула она Фёдора, выходя в коридор.
- Я думал, что маманя рассказала по доброте своей душевной...
- Никто не говорил, твои глаза бесстыжие всё сказали!.. Что, не стыдно было сестре свой голый зад показывать? - Надя над ним откровенно смеялась.
- А ты не помнишь, что на Дону, да на Кубани, казаки со своими невестками да снохами баловали... и с сеструхами, тоже! При царе-то?!
- Ты от них, видать, недалеко ушёл!.. Так-то при царе, вспомнил!.. Ты ещё припомни вселенский потоп!.. Стало быть, пока я там в больничке по твоей милости лежала, ты тут с ней прохлаждался, в койку с собой уложил? Так сладко было, там у деда, что до сих пор забыть не можешь?
- Что ты несёшь-то? - Фёдор подскочил к жене, хватая её за грудки.
- Не тронь, ты уже у милиции под подозрением... Такую на тебя заяву напишу, век не отмоешься! Поминай как звали тогда твои заслуги и привилегии, - закричала Надежда, на полном серьёзе высказав мужу свои угрозы.
Фёдор отступил, выпуская из рук ворот её пальто.

  Он стоял потерянный, оглушённый строгим, напористым взглядом своей безвольной, как ему казалось, супруги.
- Наденька, мы поговорить с тобой должны по-хорошему. Что нам теперь делить? А мне жизни здесь нет после случая с тобой, все кому не лень обвиняют в том, чего я не делал, поверь мне... не далел! На работе смотрят косо...
- А ты чего хотел? - она смотрела на мужа полными слёз глазами.
- Я не делал этого, Наденька, поверь! - он подскочил к жене, вытирая рукой её слёзы. - Давай начнём всё сначала, как будто бы и не было ничего...
- Что ты хочешь? - всхлипывая, спросила она.
- Уехать, уехать хочу!.. Я и ждал тебя, чтобы поговорить про это, - он повёл жену через комнату к дивану. - Сядь, давай обсудим всё, по-людски!.. Приятель, с кем вместе учились когда-то, хочет поменяться со мной рабочими местами. Меня, как технолога не отпустят без замены с производства из военного города, а если приведу себе достойную замену, подумают... У Зуева жену перевели сюда на кадры на авиамоторный завод, а он сам разрывается сейчас между двумя городами. В Ейске он работает на таком же швейном предприятии, там комбинат поболее будет. Я с ним созвонился уже, он хочет приехать, поближе познакомится с нашей фабрикой. И квартирами обменяемся, у них такая же однушка, как и тут, - Фёдор обвёл глазами комнату. - Мы уедем, не будем зависимы от моей родни, одни там будем свою жизнь устраивать. Всё наладится, забудется... Соглашайся, Наденька! Я вместо него на то предприятие устроюсь, он обещался похлопотать о переводе, а его сюда... Подумай, всё у нас наладится.
- Значит, не прогоняешь... Не размениваешь на ушлую сеструху-полюбовницу!
- Что ты?! - он схватился целовать жене руки. - Никогда тебя ни на кого не променяю, золотко моё!.. Даже сравнения никакого нет между вами!
- И кто же проиграл в твоих понятиях по степени разврата? - Надя просохшими глазами дерзко взирала на мужа. - Подскажи мне, как тебя так надо ублажать, что ты не постеснялся ребёнка завести с кровной роднёй своей? Как она тебя завела? Чем умаслила? Что теперь, вот, с Илюхой будет, сладострастники?
- Наденька, не надо, милая, и так грех мой со всех сторон колет!.. Молодые были, глупые... Наденька! - он подсел ближе, взял руки жены в свои ладони.
- Хорошо, я подумаю, - Надя встала, немного качнувшись. - А пока, будь добр, постели себе на этом диване, где твой сын спал, а я... на кровать лягу. Слаба ещё, не здоровится!.. И не будь дураком ко мне ночью приставать, прибью!
  Она произнесла эту фразу так грозно, что у Фёдора не осталось никаких сомнений в её решительности, насчёт применения силы. Он кивнул головой в знак согласия, залез в кладовку, сбросил матрас на диван.

  В вечерних сумерках потухающего дня по тёмным переулкам Новостроевской улицы шёл, чертыхаясь, Вадим Пискунов, перепрыгивая через ухабистые колдобины, наполненные дождевой водой.
- Вот, сука, этот Варыгин! - на всю улицу ругался он. - Какого... он меня отправил в эту даль? Не мог своего зама послать? Ножки испачкать забоялись!.. Ну-ну!.. Устрою я вам завтра утром весёлую жизнь!.. Будете отчёты по матчасти писать до посинения, а то, ишь, подрядились в тире неучтённые патроны оприходовать.
  Комендант военного городка Барвенков очень озабочен был долгим строительством детского садика для сотрудников военного ведомства. Он попросил главного интенданта Семёна Варыгина с этим делом немедленно разобраться, сходить на стройку, указать нерадивым строителям на их промахи и косяки, наладить общение с администрацией города. А тот, вместо того, чтобы самому распутывать неурядицы, позвонил Суслову, сославшись на невозможность такого захода из-за занятости, но приказ нужно было выполнять, и Суслов нашёл крайнего, ничем на данный момент не занятого Пискунова. И вот теперь в конце рабочего дня по тёмным переулкам и тупикам, тот вынужден был пробираться на это затянувшееся строительство.
  Вадим подошёл к опустевшему корпусу, заглянул в светящееся окно на первом этаже, постучал по стеклу. Не дождавшись ответа, поднялся по ступенькам крыльца в первую по счёту группу. Уже с порога на него пахнуло едким запахом масляной краски, разбавленной ацетоном. Пискунов пошёл в будущий спортивный зал, свет из коридора туда еле пробивался, слышны были шаги, разговоры. На полу, заваленном разным строительным хламом в картонных упаковках стояло новое оборудование для зала, спортинвентарь. В углу возле окна на железных стропилах находилась газовая горелка с синим фитилём. Видимо, строительная бригада занималась сварочным монтажом.
- Эй, есть кто здесь? Мне бы бригадира на разговор? - выкрикнул Вадим, прислушиваясь к шуму на втором этаже.
  На его зов кто-то стал быстро спускаться вниз из дальней рекреации. Вадим повернулся в сторону окна, разглядывая в тёмном просвете вид во двор. Шаги в этом полутёмном зале он услышал позади себя не сразу, лишь когда кто-то на полусогнутых ногах прокрался к нему вплотную и кинулся в бешеном порыве, опрокидывая Вадима на пол, подминая под себя. В лицо дохнуло сильным перегаром, на фоне стены взметнулась чёрная тень твёрдой руки с зажатым лезвием ножа. Пискунов закричал, выставив вперёд ладони, пытаясь спихнуть с себя напавшего. Он ухватил этого чёрного ликом мерзавца за шею, но тот успел пырнуть Вадима в бок, потом ещё раз лезвие проскользило ниже пояса, но застряло в широких складках плаща. На крик стали сбегаться рабочие, чёрный громила метнулся к окну, бросив свою раненую жертву, распахнул створки, опрокинулся кубарем вниз, вывалившись в палисадник.
  Когда к Вадиму подбежали, он сидел, с интересом разглядывая кровь на руке. Потом потрогал свой пропоротый бок, надавил на него, и тут в глазах заметно потемнело. Пискунов стал заваливаться на руки подошедшего бригадира.

  Он очнулся на утро в военном госпитале, рядом на стуле, хлопая газами, сидел заместитель Суслова по оперативному взаимодействию Гурин Матвей. Он с испугом озирался по сторонам, с ещё большим испугом разглядывал пробудившегося Вадима, не зная с чего начать разговор.
- Ой, - застонал тот, - меня чуть не убили в этом вашем долгострое!.. Я, надеюсь, этот падла уже задержан?!
- Н-нет, я как раз сюда за этим и пришёл, - со скрипом в голосе, произнёс Гурин.
- Что значит, нет, Матюша?! - глаза Пискунова налились чернотой. - Там народу было до хрена... Что, упустили паскуду?! Он на меня навалился, как последняя тварь, подмял, пырнул... А его не взяли?! Что за чёрт?!
- Было темно, он убежал дворами, пока сообразили что к чему, его и след простыл, - виновато отвечал Гурин. - Ты можешь его описать? Как выглядел, какие-то приметы характерные? Что помнишь?
- Помню вонь изо рта, перегаром!.. Сильный мужлан, широкий лицом, чёрная рожа в темноте, видно измазана чем-то, глазищи огромные, усы, широкие брови... Одним словом, увижу - пришибу! - Пискунов скрипя зубами, перевернулся с больного бока, меняя положение тела. - Что Загорянские? Пусть везут сюда свою картотеку... Будем опознавать, паскуду, по фото. Наверняка, этот крапивник в розыске и рожа его имеется у мильтонов в загашнике. Звонили им?
- Нет ещё... Суслов говорит, что сами должны разобраться. Может быть, ты с кем-то повздорил накануне? Язык-то у тебя, прям до Берлина!..
  Вадим со стоном отвернулся к окну, закусывая губу от боли и досады.

   
  Первый урок в Наташкином классе начался позже на десять минут, всех учителей собирал на экстренную летучку директор школы Фролов Максим Максимович. Речь шла о возможном карантине в связи с выявленным случаем скарлатины в одном из вторых классов.
  Валентина Дмитриевна была, как всегда, не в духе. Она вошла в класс своей медленной походкой, чуть склонившись вперёд, окинула детей, вставших по стойке смирно, волчьим взглядом сердитых глаз, прошла к столу у окна. Её свирепое лицо не предвещало ничего хорошего, начало дня было испорчено опросом по арифметике. Как всегда домашнее задание отвечать у доски вызвали самых слабых учеников, в том числе и Егорову. Нет, в числе троешников она не была, хорошистка, терпеливая, усидчивая, скромная, но по арифметике звёзд с неба не хватала. Валентина Дмитриевна знала об этом. Каждый раз вызывая девочку к доске, она старалась как-то Наташу расшевелить, увлечь этим сложным предметом, но и в этот раз Егорова плавала на примерах с иксами. Классная не сдержалась:
- Опять одно и тоже, Егорова! - вскрикнула она. - Надо же быть такой тупицей!.. И после уроков тебя оставляла, и объясняла отдельно тебе эти уравнения, а ты не соображаешь ничего!.. Не хочешь, ленишься или надо мной издеваешься?!
  Наташа чуть дыша, стояла у доски с кусочком мела в руке, обводила глазами своё уравнение, готовая расплакаться от досады. Ей казалось, что всё было решено правильно, но ответ не сходился... В чём же дело? Саша говорил, что икс закрывает цифра, которая должна быть в ответе уравнения, а если подумать... Но думать ей не дали, она услышала гневный окрик учительницы, и требование принести с парты свой дневник для двойки!
  Когда садилась обратно на своё место, прокручивала в голове слова учительницы, что глупая, что тупица... Наташа повторяла их, шепча незаметно для всех, но в этот раз учительница заметила её двигающиеся губы.
- Что ты там нашёптываешь? Что зашептала?! - она подскочила к Егоровой. - Шепчет мне ещё тут! Нахалка!.. Сейчас, как тресну по твоим наглым губам, сразу шептать на меня вские гадости, перестанешь!.. Ишь, шепчет она! - и вернувшись к столу добавила: - Позвоню после уроков твоей матери в двенадцатую школу, расскажу ей, как дочка учителя не уважает, как шепчет ей вслед всякие гадости!
  Глаза Наташи налились слезами:
- Я повторяю ваши слова, ваши наставления для меня... Я ничего не имела плохого про вас... Прото мне так удобнее повторить!
- Так я тебе и поверила, повторяет она мои наставления, шавка!.. Небось думаешь, что отец милиционер и всё теперь можно?! Не надейся! - Валентина Дмитриевна подсочила к парте, схватила Наташин дневник обратно, поставила двойку за поведение и записала замечание с требованием прийти родителей завтра в школу.
  Всю переменку Наташа проплакала у окна в школьном коридоре, она горько всхлипывала, тёрла глаза своими тонкими пальчиками, а перед самым звонком на урок мимо прошла старшая пионервожатая Нина Соловейчик. Она обратила внимание на плачущую девочку, подошла и наклонилась к ней с высоты своего высокого роста (Нина занималась в баскетбольной секции):
- Ты чего это, малышка, что случилось? Кто обидел?
   Наташа продолжала тереть глаза. За неё ответила одноклассница Галя Шерстнёва, с которой они сидели теперь за одной партой. после перехода Эльки в другую школу:
- Она двойку получила по арифметике, а учительша на неё наругалась, что она шепчет на уроке... А потом поставила замечание в дневник и вызвала родителей в школу на завтра.
- Так, пойдёмте обе ко мне в пионерскую комнату, поговорим! - она притянула к себе девчонок за плечи, повела по коридору.
  После звонка на урок прошло минут пятнадцать, когда Соловейчик привела детей обратно в класс, объяснив их строгой учительнице тем. что дала задание девочкам расписать школьную стенгазету, показывала им шаблоны, как лучше её украсить:
- Я знаю, - говорила она, - что ваши девочки, Наташа особенно, хорошо умеют рисовать, а мне это как раз и надо!.. Не ругайте их, я сама задержала девочек у себя в пионерской комнате, директор, если что, в курсе!.. Всё, малышки, жлу вас на большой перемене у себя! - Нина поправила свою пышную причёску, расправила кончики красного галстука, спускающиеся на белоснежную кофточку и ушла, стуча каблучками по школьному коридору.
  Валентина Дмитриевна откашлялась, но всё же сесть за парту обоим разрешила без замечания, окинув их тонкие фигурки недовольным взглядом.

  В это время отец Наташи Алексей Егоров встречался на улице возле Дома Быта с приёмщицей химчистки Ладой Согриной, бывшей пассией Вадима Пискунова.
  Лада была очень привлекательная, миловидная женщина, Егоров сразу оценил это, вступая с ней в диалог и не понимал, что такая женщина могла найти в болтуне и сплетнике Вадиме? Это и предстояло теперь выяснить, тем более, что по долгу службы он принимал участие в расследовании дела о покушении на жизнь и здоровье сотрудника военного ведомства.
- Лада, пожалуйста, не обижайтесь на мои вопросы, но речь о серьёзные вещах.
- Я вас внимательно слушаю, - женщина встала рядом с Алексеем.
- На вашего бывшего приятеля Вадима Пискунова было совершено покушение, его пырнули ножом во время выполнения производственного задания, он сейчас находится в больнице на излечении. Нам стало известно, что ваш брат с ним был в натянутых отношениях... Простите, но мы вынуждены проверять все версии, - поправился Егоров, увидев взрыв негодования в глазах собеседницы.
- Натянутые отношения?! Это ещё слабо сказано, - Лада мило улыбнулась. - Мы встречались-то с Вадимом каких-то полгода всего, а столько скандалов за это время произошло с его участием - жуть!.. Я уже пожалела, что с ним стала гулять. Но дальше дружбы дело не зашло... А Генка бесился, не нравился он ему... Что думаете, что отомстил брат за поруганную честь сестры?! Не тут-то было! Да он тремя руками перекрестился, когда Вадька свою генеральшу домой привёз, гора с плеч сразу упала... И у меня и у нашей семьи!
- Что же вы так, он ведь парень на внешность очень даже ничего! - Егоров так же мило улыбнулся в ответ.
- Да, верно говорите, он видный из себя, но... его язык, что помело! И сами, небось, осведомлены об этом его "наилучшем" качестве?! - Согрина рассмеялась. - Пока мы с ним дружили, я знала обо всех городский новостях, всё, что в городе и его окрестностях творилось, было мне известно во всех сакральных подробностях. Боже мой, все сплетни тащил домой, с таким наслаждением мне пересказывал их, что я никогда бы раньше не подумала, что мужики такие любознательные бывают... Может быть оно и хорошо для кого-то, для его профессии, например, но для меня было настоящей мукой. И как же вся наша семья обрадовалась, когда он решил жениться... не на мне! - Лада залилась румянцем, довольно оглядевшись по сторонам. - Господи, да брат мой только счастлив был, когда всё таким мирным образом разрешилось. А то ведь они и сталкивались с ним не однократно, и морду били друг другу... Я понимаю, откуда эти ваши проверки, но... не там ищите. Генка мой вот уж несколько лет живёт в Ростове, там же и работает, к нам глаз не кажет, не надо ему это...
- Последний раз когда видели брата? Не мог он тайком от вас приехать, чтобы...
- Чтобы убить Вадима?! - Лада громко расхохоталась. - Да вы что?! Генка только с виду такой грозный, как медведь, а душа у него - точно пёрышко лебяжье. А вы проверьте, на работу к нему пошлите кого-нибудь, там подтвердят что он никуда не выезжал вот уже два года подряд. Работает без отгулов и отпусков на тракторном заводе, очень он до работы злой!.. Проверьте! Да и мне что за дело до Вадима, я уж замужем давно, семья у нас крепкая, и мстить нет никакого резона. Это дело графа Монте Кристо, раз уж он такой придурок!..

  Алексей, войдя в кабинет Рузаева, хлопнул папкой по столу:
- Очередной адрес проверки и всё впустую, не там ищем!.. И тут пустышка, нет ничего против подозреваемых. Первоначальная наша версия трещит по швам.
- И я так полагаю, - в задумчивости произнёс Рузаев. - Не среди гражданских надо искать, среди его же коллег.
- Почему такие выводы? - Егоров внимательно посмотрела на майора.
- Сам посуди: был вечер, конец рабочего дня. Варыгин неожиданно попросил сходить на строящийся объект. Кто об этом знал, если даже для самого Вадима это было внезапно? Только внутри самого оперштаба, ему же по телефону передали это распоряжение начальства. Вот там и надо искать концы. Только те, кто знали об этом лично, могли донести до неизвестного нам субъекта эту информацию, что Пискунов будет на стройке в это время. Я уже высказал сови подозрения Логинову... Он пока задерживается тут в связи с окончанием дела Зайцевой, готовит документы для областной прокуратуры, а нас попросил разобраться с покушением на убийство, как не вовремя всё!..
- Почему?
- Какая-то серьёзная проверка намечается у военных по линии госбезопасности, но нам об этом знать не полагается, - Рузаев подтянул к себе папку с протоколами сегодняшнего дня, принесённую Егоровым, развязал тесёмки, достал материалы для изучения. - Хотел у тебя спросить, что Евгений делает в Ейске? Зачем его туда полковник послал? Вот уж второй день он там!..
- Не знаю, может быть какие-то личные дела?! - Алексей пожал плечами, он слукавил перед майором, зная истинные цели визита Султанова в соседний город, где тот вторые сутки к ряду составлял списки необходимого оборудования, вместе с директорами детских домов. Решено было закупить спортинвентарь для формирования моторики у детишек, рождённых с ощутимой патологией в развитии.
  Ему сперва было очень неприятно, стыдно, но всё же Евгений поехал осваивать рахманинские деньги, но стоило ему только увидеть этих детей, поговорить с их нянями и воспитателями, поприсутствовать на занятиях, кормлении, прогулках, понаблюдать с каким трудом многие из них переворачиваются на постелях, будучи лишёнными движения и дневного света, он сразу понял нужность своей непростой миссии, понял, как необходимо этим деткам внимание, лишняя забота, что персонал не всегда может справиться со своими обязанностями из-за нехватки кадров (в такие места всегда шли работать с трудом), вспомнил про своего сына, хотя он его никогда не забывал но тут пришло время сравнить условия содержания... Да, Евгений занимался непривычной для себя миссией, но такой нужной и важной! Он не торопился ехать обратно пока не закончит всех начатых дел... А в военное ведомство его города Приморска уже спешила комиссия из Краснодара.

  Майор КГБ Слуцкий Виталий Артурович, приехавший из краевого управления, входил в кабинет главного кадровика военного гарнизона Сергея Ивановича Пискунова. Он еле поместился под дверным проёмам, его мощная немного грузная фигура, вплыла из тёмного коридора светлым силуэтом. Форма на нём сидела прилажено с иголочки, аккуратно постриженные виски, подобранные под фуражку каштановые волосы - всё говорило о педантичности вновь прибывшего проверяющего. Сергей Иванович встал для приветствия:
- Добро пожаловать в наши скромные пенаты! - протягивая руку высокому гостю, произнёс он с радостной улыбкой. - Ждали вас с проверкой... А что так внезапно? Ведь год ещё не на закате, лишь конец октября!..
- Это не плановая проверка, - Слуцкий снял фуражку, повесил её на вешалку у двери, сел к столу. - Комиссия уже выехала на завод, а я как уполномоченный особого отдела попрошу вас выделить мне место для работы. Пока это будет ваш кабинет, тем более, что к вам, как к кадровику, есть вопросы.
- Вопросы по вашей части? - бледнея, спросил Пискунов. - К нам?!
- Именно!.. Ну, давайте без подходцев, - Слуцкий сложил руки перед собой. - Стало известно из надёжных источников, что с одного вашего оборонного предприятия идёт утечка информации. Данные поверхностные, касающиеся штатного расписания, списков сотрудников, работающих на нём, но... как вы понимаете, это уже ЧП!.. Более полной информации я вам предоставить не могу, не имею права. Требует проверки несколько пунктов - это вновь прибывшие сотрудники, как самого завода, так и вашего ведомства.
- На заводах свои кадровики, и мы к ним имеем лишь косвенное отношение, - пояснил Пискунов. - В нашем кадровом ведомстве центральный аппарат, оперштаб, два учебных заведения - военно-инженерное и пехотное училище, а так же все сотрудники гарнизонного городка и обслуги. Картотека и личные дела  сотрудников у нас в полном порядке, в том числе и архивирование.
- Артиллерийское училище в Подольском посёлке, тоже к вам относится? - спросил Слуцкий, сдвинув брови над переносицей.
- Нет, они областного подчинения, то есть - региональные!
- Вам повезло!..
- В каком смысле?!
- В прямом... Громкое дело получилось, сын генерала Дымова, начальника этого училища, оказывается убийца!.. Иван Ильич уже подал в отставку. Но и у вас тоже некоторые странности в семье, не так ли? - Слуцкий своим глубоким взглядом заставил Пискунова волноваться. - Перед самой проверкой ваш сын, работник оперштаба, попал в больницу в результате покушения на него. Что-нибудь выяснили? Удалось задержать нападавшего?
- Это милиция выясняет, они там работают над этим фактом, - ответил, усаживаясь рядом с проверяющим, Сергей Иванович. - Полагаю, что это бытовой конфликт имел место. Мой Вадим иногда бывает несдержан в словах, прямо говорит в глаза собеседнику, что о нём думает, это многим не нравится.
- Ваши внутренние и семейные разборки оставьте для себя, - холодея взглядом, произнёс Слуцкий. - Мы же с вами займёмся картотекой внутреннего пользования, пока идут проверки на заводах. Логинов уже собирается выезжать обратно в Ростов, я попросил бы его задержаться на несколько дней. У меня есть подозрения, что нападение на вашего сына, это результат нашей проверки.
- Как вас понимать? - поднял удивлённый взгляд Сергей Иванович на майора КГБ.
- Сам ещё не разобрался, но это дело хочу поручить Логинову. Кстати, на авиамоторном предприятии начальник отдела кадров Короленко уходит на пенсию, там подыскивают опытного кадровика по рекомендациям, выбор пал на воронежского сотрудника оборонного предприятия Гринькова. Как выяснилось, вы с ним много лет работали вместе в одной связке, пока вас не перевели сюда. Вас просили дать ему рекомендацию, вы отослали нашим товарищам по запросу этот документ?
- Да, как просили... Всё отослал, рекомендовал своего товарища в лучшем виде!
- Мне хотелось бы посмотреть копию документа.
- Да, сейчас предоставлю, он у меня ещё здесь находится, в кабинете, - Сергей Иванович быстренько поднялся, подошёл к высокому шкафу, вытащил с верхней полки синюю папку. - Вот тут рекомендация и переписка с сотрудниками авиамоторного завода, относительно кандидатуры нового кадровика, вся необходимая информация!
- Там на картотеку пришли два новых сотрудника, Зуева и Пономарёва. Все проверочные мероприятия относительно их приёма на работу были соблюдены по полной форме? Короленко с вами согласовал их перевод сюда?
- Да, они нас подключали к проверке своих новых сотрудников, как и всегда в таких ситуациях. Есть какие-то вопросы?
- Я попрошу материалы на вновь прибывших сотрудников предоставить мне незамедлительно для изучения, проверочная комиссия будет всех проверять за ново в связи с теми обстоятельствами о которых мы говорили в начале беседы, это в первую очередь касается именно новых работников заводов.
- Да, понимаю!.. Сейчас вся картотека и личные дела сотрудников будут вам полностью предоставлены, - Пискунов поднял трубку и попросил секретаря пройти в его кабинет.

  Наташа робко прошла к столу...
  Мама только что в седьмом часу пришла с работы, села за стол, выложив на него школьные тетради для проверки, строго посмотрела на дочь.
- Тебе Валентина Дмитриевна звонила сегодня? - почти прошептала Наташа, опустив глаза в пол, понимая причину такого строгого материнского взгляда.
- Звонила, и была тобой очень недовольна, - ответила Светлана. - Сказала мне странные вещи о тебе, что ты за её спиной нашёптываешь на неё проклятия. Это так? Расскажи всё, как было на уроке? С чего всё началось?
- Мамочка, я же ей объяснила, что про себя шёпотом повторяю её слова, мне сказанные. Меня так и распирает, я пытаюсь понять её объяснения, потому и повторяю про себя шёпотом, а она подумала странные вещи...
- Об этом ещё поговорим, а теперь покажи свой дневник. Что она там написала? - протянула руку к дочери Светлана.
  Наташа достала из портфеля свой дневник, завёрнутый в прозрачную обложку, протянула его маме, отойдя в сторонку. Мама открыла его на нужной странице, прочитала замечание:
- Что же, пойдём завтра разбираться с твоими причудами, шепотками и прочее...
  Они, занятые школьными разборками, не заметили, как вошёл из коридора Евгений, только что вернувшийся из Ейска, он стоял у вешалки в притолке, слышал весь разговор, не мешая семейному диалогу, но услышав Наташкин горький всхлип, всё же вмешался:
- Света, - произнёс он твёрдым голосом, войдя в комнату, - радуйся, что у тебя родилась крепкая, здоровая девочка!.. Натулька, иди ко мне! - Евгений поднял Наташку на руки, усаживаясь с ней на диван. - И не говори мне, что я её разбаловал, не надо, - он поглаживал девочку по мягким волосам, приходя в себя после поездки. - Я такого там в Ейске насмотрелся, таких детишек видел, что за счастье почитаю теперь любой Наташкин каприз, любую шалость приму как дар Божий!.. И что она на тебя взъелась, эта ваша учительша? Что ей так неймётся?  - он протянул руку к дневнику. - Что это такое?! Прийти в школу вместе с родителями? Что же она скромную девчонку превращает в хулиганку? Я завтра пойду туда разбираться, да-да, вместе в школу пойдём!.. Надо этому положить конец, а то я смотрю в последнее время, ты и в школу не хочешь идти. Из-за этого, да?! - Евгений взглянул на Наташу. - Понятно, ты не ябеда, вроде строгий учитель говорит, вроде правильные вещи, но... Света, ты бы видела этих малышей, прикованных к кроватям, многие привязаны, чтобы не упали во сне, со скрюченными ножками, двойными подбородками, висящими губами... У некоторых так позвоночник искривлён, что они вынуждены боком ползать, потому что не могут на ногри встать - ножки тоненькие, ручки грабельки... Нет, невозможно на это смотреть! - Женьке хотелось закричать, завыть от отчаяния и жалости, но он боялся напугать Наташку своими чрезмерными эмоциями. - Потому, Света, я тебе и говорю, что ты очень счастливый человек, что имеешь такого ребёнка!.. И плюнь ты на всё и всех!.. Давайте просто радоваться жизни, тому, что мы друг у друга есть, что мы пока вместе, - перед глазами промелькнуло лицо его жены, такое дорогое и родное лицо. - И ещё... ребята, меня вызывали в городскую администрацию, мне квартиру дают на улице Карла Маркса в старых сталинках, недалеко от нашего Зайцева Егорки... Меня же ведь на очередь поставили сразу, как ребёнок родился, Максимка. Забыли?!
- Ой, Жень, я тебя поздравляю! - выкрикнула Светлана, забыв про Наташкины неприятности. - Наконец-то, будет где твою библиотеку разместить...
- Ага, только пока там другая библиотека размещается, профессорская... Квартира эта старого профессора из Ростовского университета, он в ней давно не живёт, получил квартиру в Ростове, а тут только библиотека осталась, но он её увезёт к новому году. Там целая комната под библиотеку его отведена... Там две комнаты, большая и кабинет - узкий пенал. Так строили раньше. А в тех домах нет однушек. Меня пока селят с подселением, кабинет профессора занят книгами его, а большая комната уже свободна, а потом, как только он уедет оттуда официально, квартира будет вся моя. Я ещё удивился, почему двушка? А мне ответили на это, что сына, возможно, привезёте, сын у вас есть!..
- Правильно, Женя! Выздоровеет Максик, и привезёшь его сюда! - Светлана сияла от счастья за Евгения.
- Я, что начал этот разговор-то? - Султанов повернул к себе Наташку лицом, как бы говоря только с ней. - Давайте все вместе переедем туда до нового года, а? Ваш новый квартал на Парковой только отстраивается, может быть сдадут его на следующий 1965 год. Но что же вы будете ещё одну зиму задницу себе морозить по уличным сортирам? У меня в квартире газ и сан узел имеется!.. А в данный момент там колонки газовые устанавливают для горячей воды. Ну, как?!
- Жень, а мы тебе ещё не надоели? - Светлана с улыбкой отвернулась к окну.
- Мне одному быть надоело... Я, как вспомню Краснодар, как я там один, как волк всю ночь по комнате пустой ходил маятником!..
- Женя, милый, тебе семья нужна, ты молодой ещё о себе подумай!
- Света, не начинай опять,.. Вы моя семья, и ты отлично знаешь, что я имею в виду!.. Придёт Алексей, я с ним разговаривать буду сегодня, насчёт переезда. А, пока, Наташка, давай вместе с тобой задачки порешаем! Я не Сашка Терещенко, но у меня тоже тебе объяснить получиться не хуже, тащи тетрадки!..
  Натулька спрыгнула с коленок Евгения, а он от удовольствия предстоящего семейного вечера потёр руки, поплевав на ладони для удачи!

  В аппаратной погасли огни, фасад центрального административного корпуса военного гарнизона тускло подсвечивался уличными фонарями. Сергей Иванович Пискунов сидел в своём кабинете, ожидая связи с Воронежем. Вскоре раздался длинный звонок с междугородней станции, Пискунов поднял трубку:
- Никиша, привет, дорогой!.. Извини, что поздно! Когда к нам собираешься? Потихоньку сдаёшь дела?
- Здравствуй, Сергей!.. Спасибо за твои рекомендации. Дела сдаю, у вас буду примерно через недельку. Всё хорошо!
- Что-то голос у тебя какой-то недовольный... Стряслось чего?
- Есть одни момент, но это не по телефону. Приеду, тогда поговорим, обсудим, а сейчас расскажи, как у вас там дела как сын, сноха, внучка? Я же Вадьку помню пацаном ещё, а после армии он сюда больше не приехал, вырос, поди!
- Ещё бы!.. И не узнаешь!.. Но скоро свидимся, тогда и сможешь всех наших лицезреть. А ты всё никак не устроишь свою жизнь, всё выбираешь?
- Ты же знаешь, я бессемейный... Так мне проще. Всю жизнь на побегушках, назначения в разные города и веси, где уж тут семьёй обзаводится.
- Ну, ты сам себе выбирал свой путь, не кого винить... Может быть тут остановишься подольше? У нас семью заведёшь, женим, подыщем тебе выгодную партию... А что смеёшься?! Я своему Вадиму таковую нашёл. Куда он без меня выбрал бы?! - Пискунов рассмеялся в трубку, но понял что на другом конце не поддержали его веселье и опять спросил: - Мне твоё настроение не нравится, Никиша... Какие-то проблемы на работе?
- Не спрашивай... Приеду, поговорим! - в голосе Гринькова чувствовалась неподдельная настороженность, даже тревожность, что не могло ускользнуть от опытного уха кадровика, бывшего НКВДешника.
- Ладно, Никита, не буду тебя мучать расспросами... Значит, ждать тебя на той неделе? Позвони ещё перед прилётом... Буду ждать!
  Пискунов повесил трубку на аппарат с двойным чувством радости и тревоги одновременно. Его товарищ по службе, с которым они вместе начинали работать на кадрах от спецподразделения, с которым проверяли служащих оборонных предприятий в городе Воронеже, был человеком открытым, отзывчивым, успешным во всех служебных делах, имеющий правительственные награды, много знающим, опытным, инициативным сотрудником. Он всегда был весел и оптимистично настроен на любую тему разговора, но сегодня от этого оптимизма не осталось и следа, что очень насторожило и взбудоражило Сергея Пискунова. Он ещё долго собирался с мыслями прикидывал разные версии, понимая, что дело не в желании или нежелании переезда в другой город. Для Гринькова это было привычным делом, он никогда не привязывался по роду своей профессии к одному месту. Тогда что же? Оставалось ждать его самого. Сергей Иванович глубоко вздохнув, стал складывать бумаги, а вскоре погасив свет, покинул свой кабинет, передав ключи дежурному служебного корпуса.

 
  Егоров прошёл в свою комнату, скрипя половицами, поднял голову на ходики, висевшие над комодом - стрелки часов показывали половину десятого вечера. Евгений сидевший за столом, повернулся к нему и озвучил своё предложение о переезде к новому году на квартиру, о чём уже успел переговорить со Светой.
- Делайте, как хотите, - равнодушно ответил Алексей. - Как удобно вам, так и поступайте, - его убитое настроение сильно озадачило Султанова.
- Присядь, Алёша, - попросил он, выдвигая стул. - Ты, вроде, не в себе...
- Нет, тебе показалось всё в порядке, - Егоров сел, отвернувшись в сторону.
- Где же в порядке-то?! Ты с опроса? Каковы результаты?
- В том-то и дело, что никаких... Прав Рузаев, и меня это теперь забеспокоило, не похоже нападение на Вадима на простой, бытовой случай. Никак не тянет! - он огляделся и только сейчас понял, что кого-то не хватает. - Не понял сперва, почему такое затишье? Где все? - спросил Алексей.
- Наташка у соседей Микульчиных, телевизор смотрит. Сегодня после программы "Время" будет интересное кино "Дело № 306", про милицию... А Света у Зайцевых. Тётя Зина пришла домой за вещами, хочет перебраться к Полинке насовсем, пока муж хворает, а потом и его заберут, - ответил Евгений.
  Алексей покрутил головой, расстегнул ворот рубашки:
- Душно сегодня, - произнёс он. - Мне воздуха под вечер не хватает...
- Сердце опять шалит? Заряди мозги, попей горяченького, сладкого чаю, - подвинул к нему заварной чайник Евгений. - Они и утихнут страсти... Ну, с чего ты начал? Говори уж до конца, что тебя так взволновало? Злодеев из нашей картотеки Вадиму показал?
- Он никого не опознал. Единственный человек, на которого был похож нападавший, по словам Пискунова, это брат некой Лады Согриной, но там нет прямого мотива. Он проживает в Ростове, хотя и этот факт нужно проверить. И здесь будет пустышка... Человек, который безвылазно сидел в Ростове несколько лет подряд вдруг срывается, приезжает в Приморск. чтобы свети старые счёты с Пискуновым? Не верю!.. Тем более, что мы запросили сразу все четыре КП на въезд в город, человека с такой фамилией - Геннадий Согрин, в город не въезжал за последний месяц, - Алексей налил себе крепкого чаю, подвинул стакан, обхватил его руками в волнении поглядывая на Женьку. - Рузаев прав, всё сводится к этой проверке, которая началась у военных. Перед самым приездом комиссии из госбезопасности, Вадим попал в историю. Может быть проехать завтра по заводам? Утром надо с Лазаревым согласовать... У меня такое чувство, что это лишь начало, объяснить всего не могу, но понимаю умом и сердцем, это край!.. Предчувствие какой-то неизбежности, того, что предотвратить нельзя, а могли бы... Зацепиться, как?
- Ты разволновался не в меру, - осадил его Султанов. - Ты чувствуешь, что возможно, что-то ещё случиться, но предотвратить этого не можешь... Аргументируй!
- Не могу!.. - Егоров потёр грудь с левой стороны. - Вот когда Анюту искали, у меня такое же чувство было, в ту ночь... Что живой её уже не найдём, так и тут... Не могут события происходить просто так, всё совокупно... Прости, я сумбурно объясняю! - Алексей в волнении стал громко размешивать сахар в стакане, стуча ложкой по его краям. - Весной этого года Короленко с авиамоторного, начальник отдела кадров ехал на своём мотоцикле утром на работу, по давней привычке. Подъезжая к проходной завода успел только обратить внимание, как из кустов у дороги вылезло дуло пистолета, выстрела даже не слышал... Упал, как подкошенный. Хорошо, что люди подбежали во время...
- Детективная история получилась, в стиле Агаты Кристи, - пробурчал Женька себе под нос. - Стрелка так и не нашли, ствол он скинул там же, в кустах...
- Вот!.. А Короленко так и не оправился, подал в отставку по состоянию здоровья, теперь на его место скоро прибудет новый человек. Какая-то проверка идёт, из Краснодара прибыли... И в это самое время, заметь, Вадиму прилетело! Не спроста!.. Он или как-то причастен к тому, что происходит у них в военном ведомстве, или простой свидетель чего-то...
- Пискунов шпион, с таким-то языком?! - усмехнулся Евгений. - Уж этого не может быть совсем. Не представляю этого болтуна в роли шпиона! А вот как свидетель, это ещё куда ни шло!
- Заметь, свидетель в обычных обстоятельствах, - прибавил Алексей. - Он и сам ещё этого не подозревает, что является таковым. Для него была какая-то привычная ситуация, он бойкий в общении, возможно, что-то лишнего сболтнул... Или может кого-то опознать, или рассказать, а сам и не догадывается, какой теперь важный носит фасон.
- Если так, его надо охранять, - Евгений строгим голосом добавил: - Ты сообщил о своих подозрениях Рузаеву? Просил выставить дополнительную охрану у палаты Вадима?
- Мне на это ответили, что в том нет необходимости, что госпиталь где он находится, охраняется обычным порядком. И если бы его хотели добить, то уже добили бы!.. И всё-таки, это что-то у них там... Потому что по гражданским делам нет связи никакой! Но чувствую, этим дело не закончиться.
- От того такая на душе тяжесть?
- Да, такое состояние - не объяснишь!.. Надо предотвратить дальнейшее, а как? И каким оно может быть? - Алексей запустил пальцы в свою цыганскую шевелюру. - А ведь нас не допустят до результатов проверки, не по нашей части!
- Зачем тебе это знать? - Евгений откинулся на спинку стула. - Меньше знаешь - крепче спишь!.. Если только это может помочь твоему делу? В Ростов едешь с проверкой этого типа, Согрина? Вдруг ещё могут ожидать сюрпризы?
- Да, еду завтра с утра. Лазарев просил забросить производственный план по созданию ещё двух отделов при нашем УВД, они там ждут подробных отчётов, которые уже готовы. Область тоже заинтересована в создании полного цикла в работе нашего аппарата, чтобы не иметь зависимость от военных по основным направлениям, таким как экспертно-криминалистически отдел, например.
- Ну, это понятно, а заодно проверишь алиби этого Гены, так?
- Верно, - и как бы между прочим добавил. - А ведь там и Сашку можно навестить а? В Ростове-то?
- Что соскучился? - усмехнулся Евгений. - Лазарев в наш аппарат его зачислять на собирается, слишком суетной он, беспокойный!.. Ты тоже так считаешь?
- Я?! Нет, так не считаю... И никогда не считал, - покраснев, ответил Алексей тихим голосом. - Думаю, что и полковник передумает через год...
- Скажешь ему про Надьку-то? Что она в Ейск со своим красавцем собралась уезжать? - язвительно проговорил Султанов, сузив глаза.
  Алексей отрицательно замотал головой и повернулся на скрип открываемой двери. В комнату бочком входила Светлана в цветастом халате, с подобранной причёской под светлую косынку, она шла из квартиры Зайцевых.

  Наступила тягостная, влажная ночь. Полина ночевала с матерью дома на Почтовой. Зинаида не спала, ей всё казалось, что у окна за низко-опущенными шторами она видит силуэт своей младшей доченьки Аннушки. Её светлый облик стоял перед глазами, она поднимала голову к небу, разглядывая звёзды, кусочек молодого месяца, стоя у подоконника в профиль. Зинаида удивлялась, почему дочка стоит неподвижно, почему не меняет позы, не выходит в комнату из-за прозрачных бежевых штор? Она понималась с постели, подходила к окну, распахивала занавески, трогала их руками в том месте, где только что был светящийся силуэт, но натыкалась на тени от складок тюля. Полина исподволь наблюдала за матерью, тыкалась носом в подушку от бессилия, что либо предпринять, уговорить маму так не делать, не ходить по комнате, лечь спать...
 
  Настало утро без сна, Зинаида по-прежнему лежала с открытыми глазами. Полина уснула на рассвете, сон сморил её. От писка будильника на тумбочке она подскочила, как ошпаренная, стала быстро собираться на работу, поглядывая на маму, бодрящим голосом просила её подняться побыстрее, чтобы пойти вместе с ней домой, но Зинаида не собиралась никуда уходить:
- Ты, Полюшка, иди!.. Не гляди на меня, не надо торопить... Я седни Наташку со школы дождусь, а потом порошу её сводить меня на их место на пляжике, где они с Аннушкой моей гуляли, там у них под ивушкой есть какое-то место... Аня всегда мне об нём упоминала, когда грустила, всегда уходила туда, как она говорила на волны поглядеть... А ты иди, вечером придёшь с работы, и заберёшь меня тогда, я к тому моменту уж соберусь. Иди!..

  Стояли сухие дни начала ноября. В школе всё говорило о скором подходе осенних каникул, которые ждали в этот раз особенно горячо. В пионерской комнате формировали списки классов, которые будут принимать участие в праздничных мероприятиях: торжественное собрание, демонстрация на 7 ноября, митинг, концерт, торжественная линейка по случаю принятия в октябрята второклашек.
  На последнем уроке Наташа заметила, как побледнела её соседка по парте Галя Шерстнёва, как сильно побелели у неё губы. Прозвенел звонок, девочка сжалась комком, стиснула зубы, напряглась всем телом и, покачиваясь, поднялась из-за парты. Её стошнило, она не добежала несколько шагов до входной двери. Классная хотела было заругаться, но глядя на бледное лицо Гали, наступила своим эмоциям на хребет, неспешно подошла, обхватила девочку за дрожавшие плечики.
- Пошли к медсестре отведу, - предложила она тихим голосом.
  Та утвердительно закивала головой.
  Когда Галя пришла обратно. Наташа и несколько человек в классе её дожидались, чтобы проводить домой. Она подошла к своей парте с ввалившимися щеками, щёки её пылали красным румянцем, глаза необычно блестели. Ей стало полегче, прошёл приступ дурноты.
- Может быть съела чего на большой перемене, в столовке? Помните, на прошлой неделе были зелёные сосиски?.. Ещё тогда нашу повариху родители обругали, и директор ей замечание сделал, - после этих слов девочка стала быстро складывать свои вещи в портфель, Наташа ей помогала.
  В раздевалке, куда они пришли ещё с двумя девчонками и пацаном, что жил рядом с Галиной, потому и ходил всегда со школы вместе с ней, Галя стала одевать свою курточку. Она подтягивала колготки, оголяя часть живота, когда Вика Лабутина заметила сыпь на её теле.
- Ой, что у тебя? - спросила она и отскочила в сторону.
  Галя сперва не поняла, но потом снова подняла подол юбки, оголяя живот. Наташа подошла ближе. На белой коже яркими пятнышками обозначились мелкие точки, в виде крапивной сыпи.
- У тебя голова болит? - спросила Егорова.
- Да, болит... На последней перемене разболелась.
- Мама говорила, у них было общее собрание учителей, что по школам ветрянка пошла и скарлатина. Тебе надо к врачу пойти, - важным голосом произнесла Наташа, как много знающий человек.
- Мне бы сегодня до дома дойти, а то что-то плохо!..
  Галя, подобрав свой портфель, тяжело переступая, вышла за порог раздевалки.
 
   Наташа придя домой, не стала никого пугать этим случаем, да и говорить-то было не с кем, взрослые ещё с работы не пришли. Её быстрые шаги за стеной услышала Зинаида. Через пару минут она уже стояла на пороге Егоровской комнаты. Наташа переодевалась в домашнее, улыбнулась, пригласила вместе с ней попить чаю свою соседку, но Зинаида отказалась:
- Ты покушай, детка!.. Ты со школы пришла, давай-ка я тебе обед подогрею, а потом... Сведёшь меня к вашему месту, где с моей Анютой играли?
  Наташа всхлипнула, потерев глаза кулачками...
  Они захватили с собой Таню Шорину, которая часто приходила к своему деду с Новостроевской, а сегодня оставалась у него с ночёвкой перед выходным днём (с пятого числа они шли на каникулы). Девчонки радовались этому событию, но сейчас было не до веселья, рядом шла женщина, чью дочь недавно похоронили и она попросила проводить её по местам прогулок Аннушки.
  Закончились стройные ряды гаражей, ещё один поворот, подъём на песчаный пригорок с которого видно море. Вот оно возникло перед глазами, разлилось ярким оранжевым заревом вдоль горизонта, раскинулось широко в янтарных переливах заходящего осеннего солнца!
  Глубоко проваливаясь в холодный, остывший к вечеру песок, Зинаида подошла к плакучей ивушке на берегу, встала под её пышной кроной, обхватила руками шершавый ствол. Она долго стояла под порывами вечернего ветра, он трепал её поседевшие волосы, выбившиеся из пучка, платок, опущенный на плечи, складки тёмно-синего платья, полы старенького пиджачка. Глаза стекленели на ветру, но слёзы не катились привычными бороздами, наоборот лицо вдруг озарила радостная улыбка. Зинаида оторвалась от дерева, протянула руки вперёд, будто видела кого-то, позвала Анечку:
- Вот ты где, моя доня! - она тянула и тянула руки, подходя к бурлившей кипучими волнами воде. - Иду, иду!.. Я иду к тебе, вижу тебя!
  Она шагнула от берега в воду на глазах у испугавшихся девчонок. С протянутыми к небу руками она смотрела с улыбкой на багровый закат, шла ему навстречу, видя на фоне заходящих солнечных лучей силуэт любимой дочери. Она шла на закат, уходя всё дальше от берега... Потом вскрикнула, покачнулась, взмахнула руками в воздухе так, будто хотела кого-то ими ухватить, крепко удержать, и вдруг внезапно завалилась на бок, чуть осела до колен в морские воды залива, вздохнула последний раз и с улыбкой на губах повалилась на спину. Она рухнула недалеко от берега, поднимая тучу радужных брызг, головой окунувшись в белую пену прибоя. Девчонки подбежали к ней, завизжали, пытаясь достать её из воды, оттащить подальше к суше, чтобы Зинаида не захлебнулась. Они дружно схватились вместе за плечи женщины, подтянули её:
- Тётя Зина, тётя Зина! - плакала Наташка. - Не надо так... мы сейчас!
  Она побежала по берегу, зовя на помощь взрослых, гулявших неподалёку от их излюбленного места.
- Помогите, нашей тётеньке плохо! - кричала она на весь пляж.
  Прибежавшие люди увидели женщину лежавшую у берега на фоне заходящего солнца. Ноги её утопали в янтарных водах прибоя, покачиваясь на волнах...

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.