роман Офицер трилогии Благодарю... Гл. 13

Глава 13.
Не тяни кота за хвост 

Но прошёл месяц, потом другой. Саша вообще ничего не  говорил. Домой своим он уже написал, тётушкам делал многозначительные намёки.
Сын тёти Вали совсем повзрослел, ему 14 лет. Сашу он уважал и гордился им, когда же его герой стал надолго пропадать, а потом вообще от меня не вылазил, племянник обиженно говорил: “Ну ты обкириллился совсем!”. Недовольный невниманием дяди, Володя ещё в силу возраста не в состоянии был понять чудовищной силы женских чар, и ему казалось недостойным увлечение военного человека какой-то девушкой Кирой, пусть даже умной и красивой.

И вообще, женщины – это такая мелочь по сравнению с мировой  революцией! В жизни настоящего мужчины есть более важные дела. Его увлечение – единственный промах такого замечательного дяди, которого он буквально боготворил. Мужик он или не мужик, в конце-концов, чего он туда несётся сломя голову?.. Не понимал ещё, что как раз это и подтверждало то, что мужик. Дядя убегал из дома и, пролетев как на крыльях незначительное расстояние, обнимал свою любимую и наслаждался неповторимым ароматом любовных ласк. Чувствовался, чувствовался близкий триумф двух жаждущих тел!
   
Взаимоотношения углублялись, и я ждала намёка о более близких отношениях. Тем более, есть комната, где мы могли  беспрепятственно встречаться. Но всё дело в воспитании. Наше воспитание не позволяло жить как муж и жена, не будучи на самом деле мужем и женой. После сильных эмоциональных всплесков очень ждала, что Александр скажет: “Всё, я больше не могу, завтра пойдём подавать заявку”. Продолжала себя уговаривать: “Потерпи, Кирюша, скоро всё образуется”.

Качество отношений стало меняться в практическую сторону,  Саша близко воспринимал мои проблемы. Например, мне нужны босоножки. Заказала купить, если увидит в Звёздном городке или в Жуковском. Военные городки снабжаются товарами лучше Москвы. Я только намекнула, а он с радостью согласился и сказал, что теперь станет посматривать… Однажды приехал и поторопил, чтобы я быстрей собиралась – он занял очередь где-то в центре, но она такая большая, что успеем. “Выбросили” стильные босоножки и люди налетели. Мы приехали, нашли очередь, и я направилась посмотреть на обувь. Да, Саша выбрал то, что нужно, сообразительный. Но цена у босоножек сумасшедшая. Когда я сказала ему это, он ответил:
– Пусть тебя это не беспокоит.

Дело принимало серьёзный оборот, это должно было что-то значить… Огорчилась, когда узнала, что таких, которые нужны, осталось мало. Саша не тряпичник, но, увидев страдание в моих глазах, отбросил свои немещанские принципы, военную гордость и проигнорировав главный принцип жить по совести, пошёл договариваться с продавщицей. В приватной беседе, включив всё своё обаяние, попросил оставить чёрные босоножки 35 размера, если не сейчас, то в другой раз, пообещав солидное вознаграждение. Но, видно, не судьба мне носить эти шикарные черевички, последнюю пару взяли прямо перед Сашиным носом. Продавец предложила оставить для нас бежевые. Но я подумала, что астрономическая цена и переплата не стоят посредственности, и отказалась.

– Не расстраивайся, – утешал меня Саша, – в следующий раз уже буду знать, что тебе нравится, и сразу возьму. А туфли не нужны, чтобы уж заодно?
– Нет. Сапоги нужны. Но это так дорого! Боюсь, что со своей зарплаты не потяну.
– Ничего, я добавлю. Или ты добавишь, – хитренько улыбнулся он. – А может даже, если хорошо заплатят за испытания, сам тебе куплю.
– Да! “Cам”! На свадьбу и то денег нет.
– Свадьба-свадьбой, а без сапог нельзя. Свадьба подождёт, в крайнем случае…
– Нет уж, я лучше без сапог обойдусь…
– Всё будет – и сапоги, и свадьба. Вся жизнь впереди!
    
Подобные философские высказывания настораживали. И сколько же он собирается тянуть? То я тянула, теперь – он… Помаленьку ненавязчиво Саша настраивал меня на жизнь вне Москвы. Главный аргумент – чистый воздух. Дома такие же, со всеми удобствами. А магазины в военных городках даже лучше,  чем в столице – и продуктовые, и промтоварные. Конечно, ни музеев, ни выставок нет, но это не самое главное. В музей можно приехать на выходные к родителям. Мне нравилось, что дома утопали в зелени, а некоторые стояли практически в лесу. Но престижность жизни в столице прельщала больше, Москва есть Москва. Саша меня не понимал, мы даже ругались, когда он неосторожными высказываниями обижал мой любимый и родной город.

Александр достал билеты на ансамбль “Аракс”. За последний год я совершенно отошла от музыки и не знала толком, что это за группа. Хорошие вокально-инструментальные ансамбли не имели возможности выступать в Москве, поэтому колесили по провинции. В этом смысле иногородние находились в более выгодном положении, потому что запрещённые в столице концерты и фильмы проходили именно там. Знаю случаи, когда люди специально из Москвы ехали на своих машинах за тридевять земель посмотреть музейную экспозицию или фильм в каком-нибудь задрипанном кинотеатрике с прохудившейся крышей, а ночью добирались домой. Таким образом, например, заведующая библиотекой и её подруги посмотрели фильм “Осень” про влюблённую сорокалетнюю пару. Все полтора часа про одну любовь и ни одного слова о производстве – для советского общества нонсенс.
    
Когда Саша сказал, как далеко ехать на концерт, загрустила и даже собиралась отказаться. Тем более, он сказал, что поеду наверняка одна, т. к. у него дежурство. Но перед самым концертом этот тощий 1%, который он оставлял на случай, если кто-нибудь его подменит, сработал, и мы поехали вместе. Времени в обрез и мы договорились встретиться по пути следования. В условленное время я села в третий вагон электрички. Поскольку ненавижу этот вид транспорта, а путь предстоял неблизкий, и вообще я не люблю ездить одна, – настроение было хуже некуда. Но ради музыки я шла на такие жертвы…

Проехала минут пятнадцать, мне было холодно, одиноко и тоскливо. И вдруг, откуда ни возьмись, появился мой бравый офицер, я прямо ахнула.
– Вот ты где! Молодец, что здесь сидишь! – сказал он радостно.
– Откуда ты взялся?
– А я к тебе на 10 минут опоздал, мама сказала, что ты только что ушла. Так я сел в последний вагон на всякий случай, чтобы тебя не пропустить – вдруг ты перепутала и вместо головы села в хвост. И вот так прошёл все вагоны. А как к третьему стал подходить, думаю – ну всё, или села как я сказал, или села на другую электричку!
      
Он обнял меня, и все проблемы моментально улетучились. Мне стало тепло и хорошо рядом с близким человеком. Возможно, с будущим мужем. Почему – “возможно”? Потому что мне не нравится его философская позиция – ждать благоприятного  момента, чтобы жениться на мне. Я хотела   в с ё   и   с р а з у.               
Дорога оказалась сложной, и я наверняка завернула бы назад. Наконец, мы дошли до Дома Культуры подмосковного городка, похоже, военного. К Дому стекались такие же военные люди, как и мой спутник. В холле тоже в основном находились люди в форме. Я вела себя сдержанно, хотя меломанка жуткая и стоило больших усилий это не выпячивать. Даже гул в зрительном зале был не как у гражданских, здесь все строгие и воспитанные. Развязной публики и мата не услышишь никогда. Но зато и фирмачей нет.
      
Зал был набит битком и вскоре концерт начался. Места у нас плохие, Саша сказал, что такие и то еле достал. Световых эффектов мало, зал средней паршивости. На сцене высился атлетически сложенный солист ансамбля Юрий Антонов или ещё кто-то, я старалась вспомнить, кто изображён на пластинках, чтобы сравнить... Юрий это был или нет, так и осталось невыясненным. Концерт не понравился. Удивлялась – почему так скучно?  Или жизнь сейчас неинтересная, или я стала отходить от музыки. Переставала ценить её как источник наслаждения. А этот факт – печальный симптом: уходит юность, первая молодость, я взрослею и мир теряет краски… Многие сидели с магнитофонами  и записывали.

Вот и ещё один повод для расстройства, мои мечты никак не сбываются, магнитофона до сих пор нет. Но позже я этих ребят пожалела, только плёнку зря испортили. Петь по желанию публики никто не просил. Ждали  “Анастасию”, ждали других хитов, но певец пел какую-то чушь и никто даже не смел свистеть. Потом народ стал откровенно зевать, и строгие люди всё-таки попросили спеть что-нибудь по заявке. Каково же было удивление, когда и эту просьбу певец проигнорировал. Прошло пустых полтора часа и концерт, наконец-то, закончился. “Сдержанная” публика подняла свист; правда, обошлось без обзываний, всё-таки люди военные вынуждены вести себя культурно.
    
Из ДК вышли вместе с Сашиным сослуживцем. Парень шёл вместе с молодой женой, пара поженилась недавно. Они моложе нас и оба красивые. На часах половина одиннадцатого, супруги зевнули. Потом второй раз зевнули и застеснялись. А после третьего раза Сашин друг, оправдываясь, сказал:
– Кто днём зевает, тот ночью не зевает.., – и подмигнул нам.
Я покраснела – что за намёки? А Саша почему-то – нет, что на него не похоже. А молодым я позавидовала. Мне тоже захотелось зевать днём.
С некоторыми затруднениями мы выбрались из Подмосковья. Мёрзли, дожидаясь электрички. Тем более, неизвестно, придёт ли вообще, она последняя. На такси деньги расходовать не стали, я сказала, что надо копить каждую копеечку, чтобы побыстрей подать заявку в ЗАГС.

Когда вышла на работу и рассказала девчонкам в канцелярии, что ходила на концерт ансамбля  “Аракс”, мне стали хором завидовать. Многие мечтают об этом. Мои слабые попытки  выразить неудовольствие концертом во внимание не принимались.
В канцелярии работали девчонки младше меня. Все девушки простые. На меня они смотрели с уважением и даже почтением. Моё образование и должность, интеллигентная манера общения, изысканность в нарядах и причёсках действовали на них завораживающе, и они смотрели мне в рот. Кроме начальницы, в канцелярии работали три девочки, одна из которых находилась в постоянных разъездах.

Анечка, с едва уловимым с первого взгляда дефектом, очень мягкая по натуре, добрая до безобразия. Доброй надо быть в меру, иначе будут ездить на шее все, кому не лень. И на ней откровенно ездили. У Ани приятная полноватенькая фигурка с большой грудью. Совершенно изумительные пышные волосы, с красивым блеском; от движений головы её кудряшки мило покачивались. Раньше Аня работала в парикмахерской, знала, как грамотно ухаживать за волосами и причёска у неё всегда была идеальная. Анюта немного шепелявила.
    
Другие девчонки часто менялись, это была не канцелярия, а настоящий калейдоскоп. На место одной из ушедших сотрудниц пришла Эля. Девушка выделялась среди канцелярской компании интеллигентностью, и сразу чувствовалось, что она находится не в своей тарелке. Наверное, ждёт, когда освободится какое-нибудь место в институте, подумала я, и предложила своё, добавив, что после окончания срока распределения ни дня здесь не задержусь. Заранее предупредила, какой сложный коллектив её ожидает,  если не боится, можно рискнуть.

Скорее всего, к ней и не будут приставать, узнав, что папа генерал; Светлана помалкивала бы в тряпочку. Вскоре узнала, что семья Эли недавно переехала на новое место жительства в Подмосковье. За свою недолгую жизнь Эля с родителями исколесила половину Союза, жили они и за границей. Поэтому она немного драла нос. Девочка училась в институте. Потихонечку она познакомилась со всеми. Меня она привлекала своими спокойными манерами. Красавицей её назвать трудно, но какая-то притягательность в ней всё же была. У Эли необычный тип лица. Фигурка нормальная, ещё недостаточно сформировавшаяся в силу возраста…
    
Когда я рассказала о концерте, девчонки принялись расхваливать Сашу. Аня спросила:
– Замуж-то когда выйдешь? – это был больной вопрос для всех девочек, начиная с 19 и кончая 25 годами.
– Интересно, а я что, собиралась разве?
– А почему бы и нет – такой парень!
– Да ну, за военного опасно – ещё пошлют куда-нибудь, а я без комфорта не могу…
    
Девочки ещё долго перечисляли положительные черты моего парня, но так и “не уговорили” выходить за него. Когда второй раз начался разговор о Саше, Эля сразу подключилась к теме. Вообще она предпочитала молчать, но я чувствовала, что нравлюсь ей, и она всегда внимательно на меня смотрела и впитывала каждое слово. Как только узнала, что ещё и парень у меня военный, зауважала ещё больше.

– Между прочим, выходить замуж за военного очень выгодно, – произнесла она со знанием дела. – Моя мама почти всю жизнь не работала. Да, жили они иногда в дырах, но это было два раза по два года. А в основном, жили в городах и за границей. И потом – деньги, что очень важно. Вы же понимаете, какая у них зарплата, то есть с этим никаких проблем не будет… Не знаю, я сначала тоже думала, что плохо, пришлось сменить столько школ, просто замучилась. Но сейчас поумнела и знаю одно – выйду замуж только за военного. Это совсем другие люди. Это другие мужчины. Мужчины, занятые важным государственным делом. Я уважаю всех военных.
    
Об этом она могла и не говорить. Я сама всегда уважала военных, и особенно после появления Саши в моей жизни. Но Эля дала понять, что быть женой офицера – это счастье. Я взирала на это юное создание природы восемнадцати лет от роду и её слова проникали мне в душу. Может, она и права? 

Дома происходили необыкновенные события. После покупки  красивой мебели решила заняться благоустройством всей квартиры. Родители всячески препятствовали нововведениям. Никак не могла добиться от папы  разрешения повесить на стены картины в багетных позолоченных рамках, фотографии в красивых рамочках. “Нечего стены портить”, – сказал он. До сих пор лежала без движения икона, подаренная Мишей, и родители тем более не разрешали её вешать уже по идеологическим соображениям. Маму уговаривала разрешить посадить цветы, хотя бы два – нет, нет, и нет был ответ. Возраст давал себя знать, я чувствовала себя взрослой, и мне надоело постоянно подчиняться воле родителей. Я перешла в наступление, устроила  слёзы и демонстративные жалобы на жизнь.

Даже пришлось нагрубить. После этого мама сделала замечание, что они столько для меня делают, я бессовестная и неблагодарная дочь. Отец сердечник, а я лезу к нему со своими дурацкими идеями, и всё мне чего-то надо, я их постоянно тереблю и не даю жить спокойно… Мне надо было не просто выходить замуж, а сбегать и как можно быстрее, настолько надоели постоянные упрёки и зависимость. Наконец, вопрос с иконой разрешился положительно, я давила на то, что верующая, во-первых, и чтобы они не стеснялись, просветила их на тот счёт, что это сейчас очень модно. Папа просверлил дырку в стене, вбил гвоздь, и недели две со мной не разговаривал.

Теперь я могла повесить не только икону, но под ней ещё и большую роскошную тарелку из Прибалтики. Ниже тарелки красовалась напольная ваза, по цвету и фактуре гармонирующая с навесной тарелкой и мебельной стенкой. Из деревни два года подряд привозила крупные красивые колосья пшеницы и надеялась использовать в экибане. Но они пригодились для напольной вазы. Кроме пшеницы воткнула в вазу перо павлина и ещё какую-то экзотическую траву. Вскоре смилостивилась и мама – разрешила посадить цветочек. 
   
Мои увлечения подвигнули родителей внести свою лепту в украшение квартиры. Мама заказала на работе сервизы из стекла для пока ещё пустого серванта, а папа стал собирать в лесу диковинные корни, обчищать их и покрывать лаком. Теперь они стояли и красовались на полках. Наконец-то квартира приобрела  жилой, ухоженный вид и отражала индивидуальность хозяев. Когда сервизы были готовы, я поразилась их красоте. Народные умельцы за служебный спирт могли и блоху подковать! Кроме сервиза, мама заказала в институте и подсвечники. Они тоже оказались редкой ювелирной работы – с золотыми подставками, совмещёнными с ажурным стеклом, напоминающим хрусталь. В серванте теперь переливались всеми цветами радуги роскошные графины и фужеры, а на шкафах симметрично стояло два подсвечника необыкновенной красоты.               

Всю сознательную жизнь мне нравилось всё иностранное. Я училась в классе вместе с детьми дипломатов и когда они приезжали из-за границы, то приносили в школу не только журналы, но и всякие интересные вещички, приспособления и одаривали одноклассников жевачками. Позже увидела иностранный журнал, валяющийся в весенней грязи на асфальте, ветер шевелил листы, перелистывая страницы. Поднять его с дороги не позволяла брезгливость. В этом журнале тоже были красивые женщины, яркие и ослепительные магазины, яхты, жилые дома, утопающие в цветах – необыкновенная сказочная жизнь... Не хочу сказать, что я не боролась с этим порочным увлечением.

Вначале мой патриотизм пытался противостоять болезненным проявлениям буржуазных наклонностей. Но силы были неравны и когда в моду стали входить джинсы, я поняла, что больна неизлечимо. А от иностранных песен вообще улетала в заоблачные высоты. Иногда, раза три в год, мне удавалось купить какой-нибудь красочный зарубежный журнал или я покупала посредственный журнал всего из-за одной, – но какой! – картинки. Так постепенно из года в год росла моя коллекция, а самое любимое лежало под стеклом на моём письменном столе. Родители и это увлечение всем зарубежным не одобряли.
    
Саша принёс несколько иностранных журналов просто показать. Журналы настоящие западные, привезённые оттуда. Я утонула в них сразу. Идеально выстроенные в стилистическом плане модельные съёмки, изумительной красоты наряды, бижутерия, юмористические картинки, красивая природа и многое-многое другое. Я набралась храбрости и впервые попросила Сашу об одолжении – подарить мне два из них.
– Вообще-то они не мои, мне посмотреть дали, а я для тебя взял.
– Саша, мне очень неудобно, но нельзя ли сделать так, чтобы забрать их совсем?
– Да что они тебе? Посмотрела и всё.
– Мне нужно, Саша. Очень.
    
Не люблю унижаться, а тем более наглость вообще не моя черта  характера. Выпрашивать – унизительно и некрасиво. После внутренней борьбы, тем не менее, я посчитала, что имею право на некрасивое поведение и спустя некоторое время опять спросила Сашу о журналах, он заколебался, тогда я набралась храбрости и поставила жирную точку в данном вопросе:
– Ну, в общем, ты мне их подарил, да? 
    
Таким образом, сбывалась моя мечта. Я хотела заклеить красивыми картинками стену туалета и ванной. Попытки активно пресекались родителями, которые считали, что это дурной тон. После двух лет упрашиваний (как и в случае с иконой, настенной тарелкой и травами в вазе), они всё-таки разрешили. В моей голове вырисовывался заманчивый проект, но как он будет выглядеть на практике, никто не знал, может, так, как и предполагал отец – ужасно. Денег на ремонт у родителей всё равно нет, а я таким манером собираюсь заклеить страшные двери и промежутки стен между ними. Также планировала заклеить потолок антресоли, который находился сверху от заклеиваемых картинками дверей. Всё вместе смотрелось бы очень необычно и современно.
    
Принялась за отбор материала. Мчалась домой с работы как на крыльях. Доставала вырезки и отбирала самые красивые, самые любимые, отсортировывала по размеру…  работа кипела. Было много мусора и пыли – я обрезала края. Потом отбирала материал по темам, девушек надо разбросать по всему периметру, краям, чтобы они не сосредоточились в одном месте. Красивых мужчин, которых оскорбительно мало, тоже надо разместить равномерно. То же самое касалось детей, животных, природы, спорта и других тем.               
    
Затем выжидала отсутствия родителей и свободы от Саши. И всё равно опасалась всего – будет ли держаться клей, не будут ли картинки пузыриться. “Дурью ты занимаешься. Ломать не строить. Испортишь всю квартиру своими глупыми затеями”, – говорил отец.
    
Но самое трудное началось в процессе. Это как в калейдоскопе – рисунок нужно разместить тютелька в тютельку к примыкающему рисунку. Если не умещается, надо резать край, а из-за сокращения теряется очарование  снимка, исчезает что-то неуловимое и важное… Работала с упоением, можно сказать, что была cчастлива. Теперь эта красота будет смотреть на меня каждый день, а не раз в году по праздникам, когда я заглядывала в заветную папку с рисунками. Уставала страшно, потому что торопилась. Пять раз активно потрудилась и вот результат! Всё получилось именно так, как я и рассчитывала. Папа постоянно бубнил, что всё это ерунда! Перед гостями будет стыдно, подумают, что мы дураки. “Вали всё на меня, я разрешаю!”, – успокаивала я папу.
    
В довершение своей работы я покрыла всю эту прелесть лаком два раза, так что теперь для влажности шедевр был недосягаем и красиво блестел. Лак был страшно вонючий, но пришлось эту вонь терпеть несколько дней и портить здоровье. Но моя затея стоила того!.. Саша пришёл, увидел и если искать точное определение – обалдел. Вот, оказывается, на что пригодились его журналы! 
    
Когда основная работа осталась позади, подумала, что когда двери будут открываться, станет видна их внутренняя часть, и неплохо бы оформить и её. Тем более, картинок оставалось ещё много. Праздник души продолжался. Я с упоением осуществляла мечту. Саша воспринимал всё это как чудачество, он был солидарен с родителями, с той лишь разницей, что не критиковал.
    
Наконец, и этот этап завершился. Очень кстати в библиотеке стали списываться устаревшие иностранные журналы и я, как рыбак, готова поймать рыбку и там. Теперь просто невозможно не заклеить туалет. Причём, вместе с потолком! Если я сделаю это, в квартиру можно водить людей, как на экскурсию в музей. И теперь из туалета никого не вытянешь, так  интересно там будет находиться. Опять же количество картинок как будто не уменьшалось, и были ещё такие красивые, которые так и просились на стену. Я обнаглела вконец и стала заклеивать туалет. Отец не выдержал, и  пришлось выслушать немало оскорблений в свой адрес. 
    
Самым большим козырем, который я собиралась осуществить в туалете, была девушка. Она жила на 7 страницах 7 разных номеров американского журнала. В первом номере на странице виднелась рука и волосы, во втором номере лицо и часть купальника, в третьем – живот и талия, в пятом – всё, что ниже талии, и в остальных номерах разные фрагменты ног от начала и до пяточек. Фирма таким образом демонстрировала маленький приборчик, который был еле различим внизу из-за своих размеров.

Правильно,  кому нужен какой-то прибор, если люди заинтригованы продолжением?.. Моя красавица полностью поместилась на стену, как будто была создана  специально ради этого. Конец работы был утомительным, оставалось заклеить самые труднодоступные места. Я выклеила весь потолок и низ стен. Работала с большими перерывами. Тем более, со всех сторон слышала только критику и энтузиазма она мне не прибавляла.
    
Вторым козырем туалета был помидорный бум. Списанные библиотечные журналы имели в каждом номере одинаковую рекламу. В трёх номерах на развороте мужчины с деловым видом выбирают помидоры. Помидоры, аппетитные и красивые – на переднем плане, мужчины с различной мимикой – на дальнем. Я взяла и объединила восемь листов. Получилось смешно – вся нижняя половина стены в мужчинах с помидорами.
    
Занятие немного отвлекло меня от волнений и тревог того периода. Жизнь текла дальше, а мой друг так и не делал официального предложения. Родители и то устали ждать, спросили меня, я объяснила словами Саши. Мама ничего не могла понять: зачем тогда он спешил узнать, если неизвестно когда женится. И вообще, разве так делают: сделал предложение, а теперь год будет копить деньги. Это был первый раз, когда маме стали непонятны поступки Саши. В остальном он ей по-прежнему нравился.

Однажды мы загулялись с Саней в лесу. Он утащил меня из дома полуголодную. Мы находились на станции метро “Измайловская” и стали спрашивать у прохожих, где есть поблизости кафе. Кафе не оказалось, и Саша спрашивал ресторан или бар. Удивилась – неужели он поведёт меня в ресторан? Я успела заметить, что деньгами он не сорил, поскольку был экономный малый.
– Саша, это же дорого, – сказала я несмело.
– Мы не так часто ходим. Сегодня можем себе позволить, ты же хочешь есть…
    
С благоговением мы зашли в ресторан “Осень”. Бар катастрофически маленький – один столик. За ним сидел мужчина. Другой мужчина сидел за стойкой бара на высокой круглой табуретке. Всего их было две. Да, особо не разгуляешься. Для танцевальных удовольствий место не предусмотрено, пожалте в зал. Но в зале оркестр, а здесь фонограмма. Никакой ансамбль с фонограммой никогда не сравнится, оригинал лучше.
    
В ресторан идти из целей экономии не собиралась, но в баре никаких закусок не оказалось. Саша настойчиво тянул меня в зал. В четыре часа людей в ресторане почти нет. Нас посадили на хорошие места. Чувствовала себя спокойно. Одета неплохо, но не для ресторана. Cаша, к сожалению, был в гражданском. От выпивки отказалась, а Саша сказал:
– Я себе возьму немного, а то официант подумает – дураки  какие-то, есть сюда пришли.
– Но мы же на самом деле пришли только поесть.
– Понимаешь, не поймут.
Вот и здесь на передний план вылезала его закомплексованность в некоторых вопросах и условности. Спрашивается – зачем пить, если он принципиально не пьёт?.. Но ладно, опустим.   
    
Официанты не торопились, но мы не скучали и занимали друг друга разговорами. Ресторан медленно заполнялся посетителями. Я освоилась и понемногу стала смотреть по сторонам. Давно мечтала сходить с девчонками в такое заведение, но все отказывались: Ира, Маша, Оля, Таня, Лена, Люда. Все считали, что неприлично ходить без мужчин. Я так не считала, у нас мог быть повод – День варенья, например, или какой-нибудь праздник. Конечно, не без задней мысли, естественно, рассчитывая с кем-нибудь познакомиться.

Для баров мы уже староваты, а вот для таких солидных заведений – в самый раз. Перепробовала все варианты приглашений, от просто отдохнуть, до дней рождений, но девчонки почему-то не соглашались. Боялись, что начнут приставать мужики, и будут непристойно себя вести: раз мы пришли в ресторан, значит, принадлежим к определённой категории женщин. Я в корне с этим не согласна, у нас в стране равноправие. К тому же считаю, что в зависимости от того, как женщина себя поставит, так и будет вести себя мужчина.

То есть всё должно быть достойно… А сейчас, находясь в ресторанном зале, я находила подтверждение своим словам – в помещение по двое и по трое входили девушки строгого вида. Их сажали за столики к интересным мужчинам, таким же строгим и скромным, как и они сами. Оглядывая зал, заметила, что некоторые мужчины с надеждой ловили мой взгляд и с интересом разглядывали. Моё появление не осталось незамеченным, несмотря на далеко не ресторанный костюм. Правда, в противовес им, взгляды некоторых персон откровенно пошлые, в них я читаю: “Расплачиваться как будешь, детка?”.
    
Наконец, нам подали блюда, и Саша стал запросто орудовать  приборами, а мне неловко, потому что не знаю этикета. Саша действовал умело, и вскоре его тарелка оказалась пуста… За наш стол посадили двух командировочных лет сорока, им повезло, ждать не пришлось, и блюда теперь носили всем вместе… Когда Саша закончил, он замысловато положил приборы на тарелку, и я спросила – зачем он это сделал? Он ответил, что положил ложку, вилку и нож так, чтобы дать официанту знак, что его трапеза завершена, и он может освободить стол от посуды. Я поразилась осведомлённости Саши в таких тонкостях сервировки.
 
До поры до времени несколько девиц, сидевших за первым столиком у эстрады, никак себя не проявляли. Но потом они выпили и стали вести себя шумно. Девчонки моего возраста, красиво одетые, но по манере держаться совсем простые. Они танцевали со старыми мужиками, крепко обнявшись. В зале, тем не менее, находилось много молодых и среднего возраста мужчин приятной наружности. Я подумала, что девушки не просто так танцуют со старыми. Две девчонки из пятерых уже были изрядно пьяны, а одна, когда вставала, даже держалась за столы. Девочек искренне жаль, губят свою жизнь почём зря и не ведают, что творят.
    
Одних я жалела, а другим завидовала. За соседним столиком сидел приятный молодой человек, тоже, по всей видимости, командировочный. Он был с другом лет сорока, одеты оба прилично, вели себя скромно. Выглядели они представительно. К мужчинам подсадили двух женщин лет 23-х, тоже неплохо одетых. Я наблюдала за развитием событий за соседним столиком, всё чинно и благородно. Вот так они и познакомятся. А перед тем, как пришли девушки, парень смотрел только на меня и украдкой разглядывал Сашу…

Лицо молодого человека стояло перед глазами целую неделю, и вероятно, это был упущенный шанс, и он тоже думал обо мне… В зале находилось мало женщин, мужчин явный перебор. Почему же девчонки не хотят идти в ресторан? Кроме б… столика, в ресторанном зале ещё две женщины показались мне подозрительными. Остальные пришли в сопровождении кавалеров, как и я. Свободных мужчин много и далеко не средненьких. Недаром я тяну девчонок сюда. А то уже и я под стать трусишкам-девчонкам стала убеждать себя в том, что в таких заведениях собираются нехорошие люди с ворованными деньгами и непристойными намерениями, бабники и спекулянты.               
Вскоре задорная музыка заиграла ещё громче, и в самый разгар веселья мы собрались уходить. Саше вставать в пять часов утра, он должен выспаться. Увидел, что я разочарована и неуверенно пообещал: “Ничего, как-нибудь ещё сходим”.